Самовнушение в даосизме

В Китае еще до появления конфуцианства возникли
так называемые секты «спокойных». В противовес суще-
ствующим феодальным традициям «спокойные» призы-
вали к неподчинению господам и отвергали существующие
социальные отношения. Эти секты провозглашали, по-
добно тому как это было в йогизме и буддизме, усовер-
шенствование личности как высшую цель человеческой
жизни. По имеющимся данным, для этой цели они
использовали специфические медитативные техники,
обращая при этом особое внимание на процесс дыхания.
«Спокойные» признавали реальность существования внеш-
него мира, который находится в постоянной неразрывной
связи с. «внутренним миром». Согласно их основной
этической доктрине, познание внешнего мира может быть
достигнуто лишь при устойчивом равновесии «внутрен-
него мира».

На основе философско-этических представлений сект
«спокойных» возникает одно из самых замечательных
в истории человечества древних диалектических фило-
софских учений — даосизм.

Первые сведения о даосизме связаны с легендарными
личностями Лаоцзы и Чжуанцзы.

Даосизм в отличие от конфуцианства не соглашался
с существующими социальными порядками. Приверженцы
Лаоцзы вели ожесточенную борьбу с феодальной системой.
В книге Лаоцзы говорится: «Если дворец роскошен,
то поля покрыты сорняками и хлебохранилища совершенно
пусты. Знать одевается в роскошные ткани, носит
острые мечи, не удовлетворяется обычной пищей и накап-
ливает излишние богатства. Все это называется разбоем
и бахвальством» '

Спустя два-три века после Лаоцзы конфуцианство
превращается в официальную идеологию в Китае,

' Цит. по: Древнекитайская философия Т I M., 1972, с 130.

а даосизм, наподобие республиканства в Римской импе-
рии, в оппозицию салона.

«Вот вещь, в хаосе возникающая; прежде неба
и земли родившаяся! О Беззвучная! О лишенная формы!
Одиноко стоит она и не изменяется. Повсюду действует и
не имеет преград. Ее можно считать матерью Поднебесной.
Я не знаю ее имени. Обозначая иероглифом, назову ее
дао...» '

Интерпретация понятия «дао» является объектом
острых споров. Некоторые буржуазные авторы считают,
что даосизм — анархическое учение, которое в своей
основе противопоставляется существующему обществен-
ному порядку.

Согласно Ф. Быкову ², лаконичность, недостаточная
ясность и противоречивость некоторых отдельных частей
в книге Лаоцзы являются причиной взаимно исклю-
чающих оценок понятия «дао». Именно вследствие такого
построения книга Лаоцзы использовалась как материали-
стическими, так и идеалистическими направлениями.
Иногда понятие «дао» интерпретировалось как естествен-
ный закон природы, независимый от роли верховного
божества.

Дж. Нидэм отмечает, что «дао» является интуитивно
постигаемым понятием и не поддается точному переводу,
но в школе философов-даосов оно, видимо, означало
и закон, то есть природу вещей ³. Согласно Эйхи Кимура,
«дао» является синтетическим понятием, означающим
саму жизнь ⁴.

В придании даосизму мистической окраски важную
роль сыграл принцип «недеяния», лежащий в основе
учения Лаоцзы. Он прослеживается по всей его книге.
Проиллюстрируем это следующим отрывком: «В Подне-
бесной самые слабые побеждают самых сильных. Небы-
тие проникает везде и всюду. Вот почему я знаю пользу
от недеяния. В Поднебесной нет ничего, что можно было
бы сравнить с учением, не прибегающим к словам,
и пользой от недеяния» ⁵

¹ Там -же, с. 122.

² См.: Быков Ф. Зарождение общественно-политической и фило-
софской мысли в Китае. М., 1966

³ См. Needham J Science and Civilization in China Vol II,
Cambridge, 1956.

⁴ См.: Kimura E A New Study on Lao Tzu Philosophical
Studies of Japan. Vol I, Tokyo, 1959

⁵ Древнекитайская философия Т. I M., 1972, с 128.

Некоторые авторы, рассматривающие учение Лаоцзы
в мистическом свете, принцип «недеяния» понимают
буквально. Другие, которые интерпретируют понятие
«дао» как символ основных закономерностей в природе,
видят в нем гиперболизацию того факта, что познание
сущности явлений природы и общества способствует
нашей активности и предохраняет нас от излишних
действий, не соответствующих объективно протекающим
процессам. В пользу этой точки зрения свидетельствует
следующее место из Лаоцзы:

«Нужно осуществлять недеяние,
соблюдать спокойствие и вкушать безвкусное.
Великое состоит из малого, а многое — из немногого.
На ненависть нужно отвечать добром.
Преодоление трудного начинается с лёгкого,
осуществление великого начинается с малого...» '

Стихийные диалектические представления Лаоцзы
являются самыми существенными аспектами его учения.
В этом духе выдержана вся его книга:

«Когда все в Поднебесной узнают, что прекрасное
является прекрасным, появляется и безобразное. Когда
все узнают, что доброе является добрым, возникает и зло.
Поэтому бытие и небытие порождают друг друга,
трудное и легкое создают друг друга, длинное и короткое
взаимно соотносятся. Высокое и низкое взаимно опреде-
ляются, звуки, сливаясь, приходят в гармонию, преды-
дущее и последующее следуют друг за другом» ².

Из этих примеров, как и из всей книги Лаоцзы, видно,
что он рассматривает каждый предмет или явление
в единстве противоположностей. Взаимопроникновение
противоположностей и переход одного в другое полностью
определяют основные этические взгляды его учения:
«О несчастье! Оно является опорой счастья. О счастье!
В нем заключено несчастье. Кто знает их границы?
Они не имеют постоянства, справедливость снова превра-
щается в хитрость, добро — в зло» ³.

Исходя из неразрывной диалектической связи сил
добра и зла, Лаоцзы рекомендует использовать трансфор-
мацию этических противоположностей при разрешении
социальных, личных и иных проблем: «Чтобы нечто
уничтожить, необходимо прежде дать ему расцвести

¹ Там же, т. I, с. 133.

² Там же, т. 1, с. 115.

³ Там же, с. 132.

Чтобы нечто у кого-то отнять, нужно прежде дать ему...
Мягкое и слабое побеждает твердое и сильное» '.

В своей книге Лаоцзы довольно часто рекомендует
пассивность в случае трудности установления границ,
разделяющих добро и зло: «Поэтому совершенно мудрый
говорит: «Если я не действую, народ будет находиться
в самоизменении; если я спокоен, народ сам будет
исправляться. Если я пассивен, народ сам становится
богатым; если я не имею страстей, народ становится
простодушным» ².

Существенным недостатком философского учения
Лаоцзы является то, что в нем не уделено внимания
развитию общества и лежащим в его основе объективным
закономерностям. Именно по этой причине Лаоцзы видит
зло и добро, истину и ложь как межличностные формы
взаимоотношений, а не как моральные оценки явлений,
имеющих глубокие социальные и исторические корни.
По его мнению, добро и зло не существуют в природе
в силу ее естественности. Они появляются там, где
человек своими действиями стремится изменить есте-
ственный порядок вещей. Вот почему у Лаоцзы идеал
гармоничного общества ассоциируется с давно ушедшим
временем: «Почему в древности ценили Дао? В то время
люди не стремились к приобретению богатств и пре-
ступления прощались. Поэтому Дао в Поднебесной цени-
лось дорого» ³.

В силу отсутствия осознания объективного хода
исторического развития общества даосы не понимали
значение познания как движущей силы в общественном
усовершенствовании. Наоборот, они считали, что познание
является основным фактором в социальной поляризации
добра и зла. В соответствии с этим и построено их
представление о совершенном общественном управле-
нии: «В древности те, кто следовал Дао, не просвещали
народ, а делали его невежественным. Трудно управлять
народом, когда у него много знаний» ⁴.

Не обладая верной оценкой сущности и объективности
социальных взаимоотношений, даосы создали этическую
систему, в которой стоимость отдельной человеческой
личности сильно девальвирована принципом «недеяния».

¹ Там же, с. 125.

² Там же, с. 132.

³ Там же, с. 133.

⁴ Там же, с. 134.

Подобно индуистам и буддистам даосы также создали
идеал совершенной личности. Он представлял собой
психически раскованного человека, достигшего полного
слияния с природой. Даосы достигли замечательных
успехов в области траволечения, иглоукалывания и других
способов целительства, некоторые из них и сегодня пред-
ставляют исключительно большой интерес. Так же как
индуисты и буддисты, даосы с целью физического и
духовного усовершенствования разработали процедуры,
подобные системе йоги. В даосском трактате IV века
«Баопуцзы» рекомендуется следующее дыхательное
упражнение: «Начинающий (практиковаться в технике ды-
хания. — Ред.) вдыхает через нос и, задержав воздух,
считает до 120, затем выдыхает через рот. Вдох и выдох
должны производиться беззвучно. Близ ноздрей следует
держать гусиное перо, и когда умение достигает того уров-
ня что перо перестает дрожать, то первый этап искусства
дыхания можно считать проведенным. На следующем
этапе счет постепенно увеличивается, пока не достигнет
тысячи, причем практикующий заметит, что не стареет,
а становится все моложе...» Чувствуется, что автор здесь
явно дал простор своей фантазии, что, впрочем, присуще
восточным народам. Однако, несмотря на это, пример
показывает, что дыхательные упражнения являются
составной частью физических процедур даосов.

Существуют данные, на основе которых можно пред-
положить, что основоположники даосизма практиковали
и глубокие степени медитации. Вот два отрывка из книги
Чжуанцзы, которые подтверждают это предположение:
«Наньго Цзыцы сидел, опираясь о стол. Смотрел в небо
и медленно дышал, сидел отрешенный, словно душа его
покинула тело. Яньчэн Цзыю, стоявший перед ним
и прислуживавший ему, сказал: «Как же это так? Неужели
действительно тело человека можно заставить стать
подобным сухому дереву, а его сердце можно заставить
стать подобным остывшему пеплу? Ведь Вы, опирающийся
о стол, сегодня уже не тот, что опирался о стол когда-то!»
В ответ Цзыцы сказал: „Янь, ты очень хорошо спросил
об этом! Знаешь ли ты, что только что я отрешился от
самого себя?"» '

«Конфуций увиделся с Лаоцзы. Тот только что вымыл-

' Там же, с. 251.

ся и, распустив волосы, сушил [их], недвижимый, будто
не человек. Конфуций подождал удобного момента
и вскоре, когда [Лаоцзы] его заметил, сказал:

— Не ослеплен ли [я], Цю? Верить ли [глазам]?
Только что [Вы], Преждерожденный, [своей телесной]
формой походили на сухое дерево, будто оставили [все]
вещи, покинули людей и возвысились, [как] единственный.

— Я странствовал сердцем в первоначале вещей, —
ответил Лаоцзы» '.

Основная идея даосизма, что каждое явление или
объект образованы противоположностями (инь и ян),
содержится еще в древней китайской книге «И-цзин»
(«Книга перемен»), составленной, вероятно, 3000 лет
до н. э. ² В ней физический мир представлен как непре-
рывная циркуляция мягкого начала инь (также женского
или лунного) и твердого начала ян (мужского или солнеч-
ного). В соответствующей древней китайской символике
начало инь представлено прерывистой линией (— —),

а ян — непрерывной (----). Из этих двух основных

символов составлены комбинации из шести линий —
гексаграммы, посредством которых представлено круговое
движение противоположностей в природе. Так, например,
в циклической смене времен года каждый месяц выра-
жается одной из следующих фигур:

октябрь ноябрь декабрь январь февраль март Цянь Сун Дунь Пи Гуань Бо

Кунь Фу Линь Тай Да-Чжуан Гуай

апрель май июнь июль август сентябрь

¹ Атеисты, материалисты, диалектики Древнего Китая. М., 1967,
с. 241.

² См.: Щуцкий Ю. Китайская классическая книга перемен.
М., 1960.

Мы видим, что, согласно «Книге перемен», инь макси-
мальна в октябре, а ян в апреле. Этот процесс цирку-
ляции инь и ян принимался даосами как модель любого
жизненного процесса. Они верили, что каждая из две-
надцати гексаграмм соответствует «своему» жизненному
центру в позвоночнике. Например, центр, именуемый
«Море дыхания», находится на уровне области под пупком.
Во время дыхательных упражнений даосы концентриро-
вали внимание на воображаемой точке, движущейся по
позвоночнику и в различные фазы дыхательного цикла
совпадающей с различными жизненными центрами. Одно-
временно с этим они мысленно представляли себе дина-
мику инь и ян с помощью двенадцати гексаграмм.
Воображаемые жизненные центры использовались и как
статичные объекты концентрации внимания, подобно
медитации на кундалини в индийской практике йоги.
Мужчины обычно концентрировались на «Море дыхания»,
а женщины на центре, расположенном на высоте средней
части грудной клетки. В качестве объектов внешней
концентрации чаще всего использовались следующие
комбинации 3-х черт — триграммы, символизирующие
соответственно:

Ли

Кань

Чжэнь

Дуй

сердце, огонь, лето, юг, птица, солнце,
почки, вода, зима, север, черепаха, луна
печень, дерево, весна, восток, дракон
легкие, металл, осень, запад, тигр

В качестве объекта внешней концентрации применялся
и круг, который использовался как символ абсолютной
пустоты и одновременно абсолютной полноты. В этом
смысле содержанием наполнена та личность, которая
полностью утратила ненужные знания.

Дата добавления: 2015-06-26