Поведение человека и системе традиционной цивилизации

В соответствии с ведущим фактором (теоцентризмом), эталонным являлся императивный тип поведения («единое, методически ориентированное жизненное поведение», по М. Веберу [13]), при котором любая, даже самая неблагоприятная конъюнктура не освобождала человека от обязанности поступать в соответствии с установленными образцами (понятие долга, верности, чести с приоритетом обязанностей перед правами). Императивность поведения практически не оставляет человеку законного пространства для рефлексии, тем самым также объективно снижая ценность информации. Об этом обстоятельстве очень точно пишет О. Шпенглер, касаясь темы поведения человека традиционного религиоцентристского общества: «И честь – вопрос крови, а не рассудка. Здесь не раздумывают: кто раздумывает, уже бесчестен» [14].

Речь идет о фактической выработке в человеке «автоматической совести» (по меткому выражению П. Бракенгеймера [15]), или, в рамках социологических построений Т. Парсонса, того, что им обозначается как «высокогенерализованная приверженность ценностным образцам, которые непосредственно связаны с религиозными ориентациями» [16]. У П.А. Сорокина основа императивного типа поведения именуется «божественной авторитарной регуляцией социальных отношений» и осуществляется «а) посредством негативного ограничения связей и принуждений, противоречащих абсолютным нормам Бога, и б) посредством позитивной стимуляции, долга, жертвенности, любви, альтруизма и доброй воли, не принимая во внимание соображения выгоды, полезности, удовольствия и счастья...» [17]. Точно и изящно сущность императивного типа поведения выразил А. Г. Дугин, назвав его доминацией «верности чистым трансцендентным этическим идеалам над прагматической выгодой» [18].

Ясно, что основанием такого рода активности может быть только лишь нерелятивный абсолютный смысловой центр, задающий незыблемую систему координат качественной оценки любого фрагмента реальности и режима поведения в ней. Известный русский мыслитель второй половины XIX в. П.Е. Астафьев прямо писал об этом: «Безусловный долг остаться во всяком данном случае верным нравственному предписанию, требованию совести, как бы ни сложились внешние условия, есть нравственный идеал, имеющий почву не во внешней опытной действительности, хотя бы и закономерной, но именно в трансцендентном мире, в котором устранен раз и навсегда всякий вопрос об условиях осуществимости, о последствиях и т.п. Идея безусловного долга коренится только в этой области, и ей нет места там, где трансцендентный мир вовсе отрицается и не признается ничего, кроме опытной действительности с ее условностью, гадательным «соображением последствий» и целесообразностью как руководящими нолей началами» [19].

Геоцентризм был ядром практически всех этических систем традиционных обществ, а поведение человека в них прямо ориентировано на подражание высшему образцу. Известный представитель семиотической школы B.H. Топоров пишет следующее: «В христианской традиции подражание – одно из ключевых понятий, обозначающее такую ориентацию на некий высокий образец, которая обязывает подчинять все свое поведение избранному образцу – не по временам и обстоятельствам, не по выбору и раз от разу, а всегда и во всем. <...> Подражающее и подражаемое предполагают не просто наличие некоей связи между ними по некоему принципу, но сознательно выбранное подражающим как свой духовный путь уподобление подражаемому, во-первых, и, во-вторых, уподобление не тварному, не твари, но Творцу» [20]. Сходную поведенческую модель (подражание Пророку) обнаружил в мусульманской социальной практике французский исследователь М. Шодкевич [21].

Следование этическому ориентиру осуществлялось в режиме безусловной обязанности, вне зависимости от степени ее формализации. Например, в рамках китайской цивилизации императивный универсальный поведенческий комплекс входил в более широкое понятие «ли»; в индийской – также в более широкое понятие «дхарма» (свадхарма, садхарма, дхарма и пурушартха); в японской – в кодексы, в правила поведения «гири». В отечественной традиции мы хорошо знакомы с понятием «долг». Преподобный Феодосий Печерский в своем поучении великому князю Изяславу пишет следующее: «“Человек – олицетворенный долг”, – говорили святые отцы. Выполняй, по мере сил, свой долг перед Богом, и спасешься» [22].

Важно подчеркнуть, что во всех религиоцентристских обществах важной стороной воспитания личности было формирование мужественного отношения к жизни, ибо только это качество делает возможным императивный, т.е. диктуемый чувством долга и верности, тип поведения.

Известный английский католический мыслитель и писатель Клайв С. Льюис писал по этому поводу следующее: «... Мужество – не просто одна из добродетелей, а форма проявления любой добродетели во время испытаний, т.е. в моменты высшей реальности. Целомудрие, честность и милосердие без мужества – добродетели с оговорками. Пилат был милосерден до тех пор, пока это не стало рискованным» [23].

В свою очередь, мужество как качество, обеспечивающее императивность человеческого поведения, возможно только с преодолением страха смерти как фактора крайнего влияния на характер человеческого поведения. Это прекрасно понимали люди традиционных обществ, вне зависимости от эпохи и географического региона. Например, Плутарх в «Изречениях спартанцев» приводил следующее свидетельство о царе Агиде: «Когда Агида спросили, каким образом человек может оставаться свободным, он ответил: “Презирая смерть”» [24]. Это изречение спартанского царя V- IV вв. до н. э. относится к тому же мировоззренческому пространству, что и слова самурая XVII - XVIII вв. Ямамото Цунэтомо: «Я постиг, что Путь Самурая – смерть. В ситуации “или – или” без колебаний выбирай смерть. Это нетрудно. Исполнись решимости и действуй. <...> Если каждое утро и каждый вечер ты будешь готовить себя к смерти и сможешь жить так, словно тело уже умерло, ты станешь подлинным самураем. Тогда вся твоя жизнь будет безупречной, и ты преуспеешь на своем поприще» [25].

Тип личности, формируемый теономной, императивной этикой религиоцентристских обществ, можно назвать аристократическим. При этом надо сразу оговориться, что данная дефиниция не носит исключительно сословно-кастовый характер. Требовательность к самому себе, базирующаяся на императивности как воле к выбору качества в любой ситуации, а значит, на преобладании идеальных оснований в поведении, составляет основу такого типа личности. В китайской традиции аристократический тип личности определяется связью человека с высоким, небесным («снаружи человек, а внутри Небо», по Ван Вэю), как, например, в главе «Поднебесная» знаменитого философского трактата «Чжуан-цзы»: «Того, кто не отделяется от праисточника, называют небесным человеком; того, кто не отделяется от истины, называют совершенным человеком. Того, кто небо считает своим предком, нравственные качества считает своей основой, <...> того называют совершенномудрым человеком» [26]. Осознанный выбор в пользу идеального, преданное служение ему в режиме долга являлось мерилом аристократического типа личности в христианстве. В трактате «Педагог» Климента Александрийского (II - Ш вв.) мы находим характеристику такого типа личности: «Один обрабатывает поле, имея в виду получить преходящую пищу, другой – имея в виду целость вселенной. Один насаждает для себя, другой насаждает и сеет из послушания Богу...» [27]. Таким типом человека для св. Григория Богослова был тот, кто «отрешается от земли и непрестанно шествует к небу» [28].

В конечном счете, императивное поведение – это поведение вопреки, а не в соответствии с повседневной, актуальной информацией о реальности, как бы парадоксально это ни звучало. Исчерпывающей иллюстрацией к сказанному может служить выдержка из Плутарха: «Царь Агид говорил, что лакедемоняне о врагах спрашивают, не сколько их, а где они» [29]. Это могло бы казаться бравадой, если бы не подвиг спартанцев в Фермопильском ущелье. При этом императивное поведение нельзя культурно симулировать, если мировидение личности не держится на представлении об абсолютной, нерелятивной ценности. Средневековый японский военачальник Тории Мототода закончил свое завещание следующими словами: «Долг человека покоится на «истине». Кроме этого сказать больше нечего» [30].

Дата добавления: 2015-06-26