Джон Стейнбек. На Восток От Эдема 17 страница

девочки. Грудь не увеличилась, соски не потемнели. Молочные железы даже не

набухли - организм вовсе не готовился вскармливать новорожденного. Когда

Кати сидела за столом, вы бы не догадались, что она беременна.

В те годы при беременности не измеряли ширину и объем таза, не делали

анализов крови и не прописывали кальций. Женщины теряли зубы, каждый ребенок

обходился в один зуб. Это уж был закон. А еще беременные часто бывали

необычайно капризны в еде, их, как злословили некоторые, тянуло на дерьмо;

считалось, что подобные причуды - расплата женщин за не прощенный Еве

первородный грех.

В сравнении с иными дамами у Кэти были простые прихоти. Плотники,

чинившие старый дом, жаловались, что у них постоянно пропадает мел, которым

они пользовались для разметки. Ноздреватые белые бруски исчезали один за

другим. Кэти воровала их и дробила на части. Набивала этими кусочками карман

передника и, когда рядом никого не было, крошила мел зубами в мягкую

известковую кашу. Говорила Кэти очень мало. Взгляд у нее был отстраненный.

Казалось, она перенеслась куда-то далеко, а вместо себя, чтобы скрыть свое

отсутствие, оставила механическую куклу.

А вокруг Кэти кипела бурная деятельность. Адам, полный замыслов,

радостно созидал свой Эдем. Самюэл с сыновьями, пробурив сорок футов, дошли

до воды и установили в колодце новомодную и дорогую обсадную трубу, потому

что Адам признавал все только самое лучшее.

Перенеся буровой станок на новое место, Гамильтоны начали бурить

следующую скважину. Спали они в палатке, еду готовили на костре. Но каждый

день один из них непременно ездил домой - то за инструментами, то что нибудь

передать Лизе.

Адам бестолково суетился, как пчела, ошалевшая от роскоши цветника. Он

присаживался рядом с Кэти и захлебываясь рассказывал про корешки ревеня,

которые только что пришли по почте. Он рисовал ей эскиз крыла, придуманного

Самюэлом для ветряной мельницы. Эта конструкция позволяла менять угол

наклона крыла и была неслыханным новшеством. Он мчался верхом на буровую

площадку и своими вопросами отвлекал Гамильтонов от работы. И вполне

понятно, что если с Кэти он обсуждал строительство колодцев, то разговоры,

которые он вел, заглядывая в колодец, в основном касались родов и ухода за

детьми. Для Адама то было прекрасное время, он о таком и не мечтал. Жизнь

раскинулась перед ним во всю ширь, и он царил над этим простором. А лето

переходило в жаркую благоуханную осень.

На буровой площадке Гамильтоны только что перекусили бутербродами из

выпеченного Лизой хлеба с дешевым сыром и запили этот нехитрый обед горьким,

как яд, кофе, который сварили в жестянке на костре. Глаза у Джо слипались, и

он прикидывал, как бы улизнуть в кусты и слегка вздремнуть.

Самюэл, опустившись на колени в кучу песка, рассматривал поломанные и

развороченные лопасти бура. Как раз, когда Гамильтоны собирались сделать

перерыв и пообедать, они наткнулись на глубине тридцати футов на что-то

непонятное, искромсавшее бур, словно он был не из стали, а из свинца. Самюэл

поскоблил обломанный резец перочинным ножом и вгляделся в крошки, упавшие

ему па ладонь. Глаза его засияли детским восторгом. Он пересыпал крошки в

руку Тома.

- Посмотри, сынок. Как по-твоему, что это?

Джо лениво поднялся со своего места возле палатки и тоже подошел

посмотреть. Том внимательно изучал кусочки породы, лежавшие у него на

ладони.

- Не знаю, но что-то очень твердое, - сказал он. Алмаз... вряд ли

алмазы такие большие не бывают. Скорее похоже на металл. Может, там паровоз

закопан?

Самюэл засмеялся.

- И ведь на какой глубине! - с восхищением воскликнул он.- Тридцать

футов!

- Похоже на инструментальную сталь, - заметил Том. - У нас даже нечем

поцарапать, чтобы проверишь. Только тут он увидел мечтательный восторг в

глазах отца, и от радостного предвкушения его пронизала дрожь. Дети Самюэла

любили, когда отец давал разгуляться воображению. В такие минуты им

открывался мир, полный чудес.

- Говоришь, металл, - сказал Самюэл.- Думаешь, сталь. Том, я сейчас

попробую угадать, а потом отправим в лабораторию и тогда посмотрим, прав я

или нет. Итак, моя гипотеза - слушай и запоминай. Я думаю, в состав этого

вещества входит никель и, может быть, серебро, а также углерод и марганец.

Как бы я хотел вытащить эту штуку наверх. Она лежит в морском песке. Ведь в

скважине как раз пошел слой морского песка.

- Постой, - озадаченно сказал Том.- И никель, и серебро... Тогда что

там, по-твоему?

- Произошло это, должно быть, много тысяч лет тому назад, - начал

Самюэл, и сыновья поняли, что отец мысленно видит то, о чем рассказывает.

Возможно, кругом была вода... возможно, здесь было море и над ним с криками

носились птицы. И если это событие случилось ночью, то зрелище, наверно,

было удивительно красивое. Сначала блеснула короткая вспышка, потом она

вытянулась в длинный луч, луч превратился в сноп ослепительного света и

длинной дугой прочертил небеса. Потом вода взметнулась фонтаном, а над ним

выросло, как гриб, огромное облако пара. В тот миг, когда море взорвалось, с

неба на землю обрушился пронзительный оглушительный рев. А вслед за тем

опять наступила ночь, и после того ослепительного света она казалась еще

чернее. Постепенно стало видно, как из глубины вод всплывает, отливая

серебром, мертвая рыба, и птицы с криками слетаются на пир. Только

представьте себе, до чего грустная и прекрасная картина... Верно?

Как всегда, он сумел рассказать так, что они словно увидели все воочию.

- Значит, ты думаешь, это метеорит? - тихо спросил Том.

- Да, и анализ должен это подтвердить.

- Тогда давайте его выкопаем! - возбужденно предложил Джо.

- Ты и выкопай, Джо, а мы будем бурить колодец.

Лицо у Тома стало серьезным.

- Если анализ покажет достаточное содержание никеля и серебра, может,

стоит заняться разработкой?

- Ты, сынок, весь в меня, - улыбнулся Самюэл. Мы же не знаем размеров

метеорита. Может, он величиной с дом, а может, уместится в шапке.

- Но мы могли бы сделать пробные замеры.

- Могли бы, но только тайком и при условии, что все наши предположения

мы пока оставим при себе.

- Почему? Что тут такого?

- Ты что же, Том, совсем не думаешь о матери? Ей, сынок, и так с нами

несладко приходится. Она мне очень ясно дала понять, что если я потрачу на

патенты еще хоть доллар, нам с вами небо с овчинку покажется. Пожалей ее!

Подумай, какой для нее будет позор, когда ее спросят, чем мы занимаемся. Она

ведь лгать не умеет. И должна будет сказать правду. Они выкапывают из земли

звезду, скажет она. - Самюэл весело рассмеялся. Такого стыда ей не пережить.

И уж она задаст нам перцу. На три месяца без пирогов оставит.

- Бур сквозь метеорит не пройдет, - сказал Том. Надо переносить колодец

в другое место.

- Я заложу туда взрывчатку, - объяснил Самюэл. а уж если его и динамит

не возьмет, тогда начнем бурить по новой. - Он поднялся на ноги. - Придется

мне домой съездить: надо взрывчатку забрать и подточить бур. Давайте-ка,

мальчики, поезжайте и вы со мной, устроим маме сюрприз - весь вечер будет

готовить и ворчать, чтобы мы не догадались, как она рада нас видеть.

- Смотрите, кто-то сюда едет, - сказал Джо. И очень спешит.

Действительно, к ним двигался какой-то всадник: мчался он во весь опор,

но посадка у него была странная - он мотался на лошади из стороны в сторону,

трепыхаясь, будто связанная за ноги курица. Когда он подъехал ближе, они

увидели, что это Ли: он взмахивал локтями, как крыльями, коса змеей

извивалась в воздухе. Было непонятно, каким чудом он держится в седле, да

еще и скачет галопом. Тяжело дыша, он натянул поводья и остановился.

- Мистел Адам говоли, твоя плиеззай! Мисси Кэти болей плохо - твоя

плиеззай быстло! Хозяина оцепь клицать, оцень вопить...

- Подожди, Ли, - перебил его Самюэл, - Когда это началось?

- Моя думай, после завтлака. - Ладно. Успокойся, А как держится Адам? -

Мистел Адам с ума сходи. Плакай... смейся... блевай.

- Ну еще бы, - усмехнулся Самюэл.- Молодые отцы все одинаковы. Я

когда-то тоже так трясся. Том, снаряди-ка мне лошадь, будь добр.

Джо спросил:

- А что случилось?

- Как что? У миссис Траск роды начались. Я обещал Адаму, что помогу ей.

- Ты? - удивился Джо,

Самюэл спокойно посмотрел на младшего сына. - Я помог появиться на свет

вам обоим, - сказал он.- И по-моему, вы не считаете, что этим я как-то

подвел человечество. Том, собери инструменты. И поезжай на ранчо, заточи

бур. Заодно привези сюда ящик со взрывчаткой - он на полке в сарае, - только

вези осторожнее, если тебе жизнь дорога. А ты, Джо, останешься здесь

присматривать за палаткой.

- Я с тоски помру, - жалобно протянул Джо. - Чего мне тут одному

делать?

Самюэл помолчал. Потом спросил:

- Джо, ты меня любишь?

- Конечно. А что?

- Если бы ты узнал, что я совершил страшное преступление, ты бы выдал

меня полиции?

- Ты о чем это?

- Отвечай: выдал бы или нет?

- Нет.

- Что ж, хорошо. Заглянешь в мою корзину, там под одеждой лежат две

книги - новые, так что ты с ними поаккуратнее. Это трактат в двух томах, и

его автору есть о чем поведать миру. Если хочешь, почитай, тебе будет

полезно, для общего развития. Называется "Принципы психологии", а написал

один ученый, Уильям Джеймс.

К знаменитому грабителю Джесси Джеймсу он не имеет никакого отношения.

И запомни, Джо, если ты проболтаешься про книги, я тебя из дома выгоню.

Потому что, если твоя мать узнает, сколько я за этот трактат заплатил, из

дому придется уйти мне. Том подвел к нему оседланную лошадь.

- Отец, а можно после Джо я тоже почитаю?

- Можно. - Самюэл легко вскочил в седло. - Поехали, Ли.

Китаец хотел пустить лошадь в галоп, но Самюэл удержал его.

- Не волнуйся. Ли. Как правило, роды длятся гораздо дольше, чем ты

думаешь. Сначала они ехали молча, потом Ли сказал:

- Жалко, вы потратились на книги. У меня этот трактат есть: сокращенный

вариант в одном томе, издан как учебник. Я мог бы дать его вам почитать.

- У тебя он правда есть? А вообще у тебя много книг?

- Здесь не очень много, десятка три-четыре. Если вы что-нибудь не

читали, берите, не стесняйтесь.

- Спасибо, Ли. Будь уверен, при первой возможности я на них взгляну.

Между прочим, с моими сыновьями ты можешь разговаривать так же, как со мной.

Джо, правда, немного легкомысленный, зато Том у меня толковый парень, и

поговорить с тобой ему будет только полезно.

- Когда я мало знаю людей, мистер Гамильтон, мне очень трудно

преодолеть барьер. Я робею. Но раз вы советуете, я попробую.

Подстегнув лошадей, они направили их к лощине, где стоял дом Трасков.

- Скажи, как ведет себя роженица? - спросил Самюэл.

- Вам лучше самому посмотреть и сделать собственные выводы. Знаете,

когда человек одинок, как я, ему порой лезут в голову нелепые мысли, и все

только полому, что он мало общается с другими людьми.

- Понимаю. Я, правда, общаюсь с людьми много, но в мыслях у меня сейчас

тоже разброд. Хотя, может быть, несколько иного толка.

- Так вы думаете, это не просто мои фантазии?

- Я не знаю, о чем ты, но если тебе от этого будет легче, могу сказать,

что миссис Траск вызывает у меня какое-то очень странное ощущение.

- Да, у меня тоже, и в этом, наверно, все дело.

Ли помолчал, потом улыбнулся.

- Сказать вам, куда завело меня мое воображение? С тех пор как я начал

здесь работать, я все чаще вспоминаю китайские сказки, которые рассказывал

мне отец. У нас, китайцев, в сказках действует множество разных духов и

оборотней.

- Ты думаешь, она оборотень?

- Нет, конечно. Я все же, надеюсь, не так глуп, чтобы верить в подобную

чепуху. Но что-то мне непонятно. Знаете, мистер Гамильтон, у слуги

развивается особое чутье, и он очень остро ощущает обстановку и настроение в

доме. А в этом доме что-то явно не так. Может, поэтому я и вспомнил про

оборотней из отцовских сказок.

- А твой отец верил в оборотней?

- Нет, что вы. Просто он считал, что я обязан знать наш фольклор. В

вашей западной цивилизации культура тоже вобрала в себя немало мифов.

- Объясни мне, что же тебя так встревожило? Я о сегодняшнем.

- Если бы вы со мной не поехали, я, наверно, попытался бы объяснить, -

сказал Ли. - А так, лучше не буду. Может, я просто с ума схожу. Сами все

увидите. Но у мистера Адама нервы, конечно, натянуты, как струна! того и

гляди, сорвется.

- Хотя бы намекни, в чем дело. Это поможет мне быстрее разобраться. Что

она такого сделала?

- Ничего. То-то и оно, что ничего. Я, мистер Гамильтон, присутствовал

при родах и раньше, много раз, но такое вижу впервые.

- В каком смысле?

- Понимаете... в общем... у меня напрашивается только одно сравнение.

Это гораздо больше похоже на отчаянный смертельный бой, чем на роды.

Они уже въехали в лощину и двигались в тени дубов.

- Что-то у меня на душе неспокойно, - сказал Самюэл.- Хочется думать,

наш разговор тут ни при чем. День сегодня какой-то необычный, даже не знаю

почему.

- Это оттого, что нет ветра, - объяснил Ли. - За весь месяц первый день

нет ветра, - Да, действительно. Знаешь, меня сегодня занимало столько всего

разного, что я и не заметил. Сначала мы нашли звезду, сокрытую в лоне земли,

а сейчас готовимся принять из материнского лона свежеиспеченного человека. -

Он поглядел сквозь ветви дубов на залитые желтым светом холмы. - Как чудесно

родиться в такой день! Если светила и впрямь держат нити человеческих судеб,

то сегодня в мир грядет человек с прекрасной судьбой. Кстати, Ли, если

волнение Адама не притворство, он будет мне только мешать. Будь рядом,

ладно? Вдруг мне что нибудь понадобится. Смотри-ка, плотники почему-то сидят

под деревом и ничего не делают.

- Мистер Адам запретил им работать. Он боится, как бы стук молотков не

потревожил его жену.

- Да, пожалуй, не отходи от меня далеко. Я думаю, Адам не притворяется.

Он не понимает, что его жена сейчас в таком состоянии, что не услышит ни

звука, даже если Господь Бог начнет отбивать на небе чечетку. Сидевшие под

деревом рабочие помахали Самюэлу:

- Здравствуйте, мистер Гамильтон. Как семья, детки?

- Спасибо, все хорошо. Э-э, да никак это Кролик Холман? Где ты

пропадал, Кролик?

- Ходил искать золото, мистер Гамильтон.

- Нашел что-нибудь?

- Да какое там, мистер Гамильтон! Мало того, что ничего не нашел, так

еще и мула своего потерял. Они подъезжали к дому.

- Если у вас выдастся свободная минута, - торопливо сказал Ли, - я хочу

вам кое-что показать.

- Что именно. Ли?

- Я пытаюсь перевести на английский кое-что из древней китайской

поэзии. Не уверен, возможно ли это вообще. Вы посмотрите?

- С удовольствием, Ли. Для меня это будет настоящий праздник.

Белый каркасный дом Бордони застыл в глубокой, почти скорбной тишине,

шторы на окнах были опущены. Самюэл спешился у крыльца, отвязал туго набитую

переметную суму и передал поводья Ли. Потом постучался и, когда никто не

ответил, вошел в дом. После заливавшего двор яркого света гостиная казалась

погруженной в сумерки. Он заглянул в кухню, отдраенную китайцем до блеска.

Высокий серый керамический кофейник посапывал на заднем бортике плиты.

Самюэл легонько побарабанил пальцами в дверь спальни и переступил порог.

В комнату еле пробивался свет: поверх опущенных штор на окнах висели

еще плотно подоткнутые по углам одеяла. Кэти лежала под пологом на широкой

кровати, Адам сидел рядом с женой, зарывшись лицом в покрывало. Услышав

шаги, он поднял голову и посмотрел перед собой невидящими глазами.

- Почему вы сидите в темноте? - мягко спросил Самюэл.

- Она так хочет, - хрипло ответил Адам.- От света у нее глаза болят.

Самюэл двинулся в глубь комнаты, и каждый шаг словно придавал ему

уверенности.

- Без света нельзя, - сказал он.- А глаза она может закрыть. Если

хочет, я завяжу ей глаза черным платком.- Он подошел к окну, взялся за конец

одеяла, но еще не успел потянуть, как Адам бросился на него и схватил сзади

за плечи.

- Не трогайте, - зло прохрипел он.- Ей от света плохо.

- Успокойтесь, Адам, я понимаю ваше состояние. Я обещал помочь и

помогу: все встанет на свои места. Только не вынуждайте меня ставить на

место еще и вас.- Он сдернул с окна одеяло, поднял штору, и в комнату хлынул

золотой предвечерний свет.

С кровати раздалось что-то похожее на мяуканье, Адам тотчас подошел к

Кэти.

- Закрой глаза, дорогая. Я положу тебе сверху платок.

Самюэл бросил свою суму в кресло и встал возле кровати.

- Адам, - твердо сказал он.- Я прошу вас выйти из спальни и больше сюда

не заходить.

- Но я не могу так. Зачем мне выходить?

- Затем, чтобы вы не мешали. По традиции вам следовало бы напиться -

самое милое дело.

- Я не могу.

- Меня трудно разозлить, Адам, а вызвать у меня презрение еще труднее,

но боюсь, вам это удастся. Вы сейчас же выйдете из комнаты и перестанете мне

мешать, иначе я уеду и вы не оберетесь хлопот.

Наконец Адам вышел, и Самюэл, высунувшись в коридор, предупредил:

- Не смейте сюда врываться, даже если услышите крики. Подождите, пока я

сам к вам выйду. - Он закрыл дверь и, увидев в замке ключ, повернул его.

- Издергался, весь кипит, - сказал он.- Ваш муж любит вас.

Только сейчас он посмотрел на нее внимательно. И увидел в ее взгляде

самую настоящую ненависть, беспощадную, лютую ненависть.

- Потерпите, милая, теперь недолго осталось. Скажите, воды у вас уже

отошли?

Обращенные к нему глаза злобно сверкнули, она тихо зарычала и оскалила

мелкие зубы. Он глядел на нее в упор.

- Я пришел к вам не по своему желанию, и пришел как друг, - сказал он.-

Мне, сударыня, все это не доставляет ни малейшего удовольствия. Я не знаю, в

чем ваша беда, и, честно говоря, с каждой минутой меня это волнует все

меньше и меньше. Но, может быть, я сумею хоть как-то облегчить ваши

страдания - кто знает? Я задам вам еще всего один вопрос. Если вы не

ответите, если будете глядеть на меня волком, я немедленно уйду, и вы

останетесь валяться здесь одна.

Его слова пробуравили ее сознание, как буравят воду свинцовые дробинки.

Она сделала над собой огромное усилие. И Самюэла пробрала дрожь, когда он

увидел, как лицо ее меняется, как уходит из глаз стальной блеск, как

вытянутые в узкую полоску губы складываются в пухлый бантик и уголки рта

ползут вверх. Он заметил, как дрогнули и разжались ее кулаки, превратившись

в пальцы с повернутыми кверху розовыми подушечками. Лицо ее стало юным,

невинным, на нем проступила мужественно сдерживаемая боль. Это преображение

было как смена картинок в волшебном фонаре.

- Воды у меня отошли на рассвете, - тихо сказала она.

- Так-то лучше. Уже были сильные схватки?

- Да.

- С каким промежутком?

- Не знаю.

- А за это время? Я здесь уже пятнадцать минут.

- Были два раза, но слабые... при вас сильных не было.

- Прекрасно. Где у вас чистое белье?

- Вон там, в корзине.

- Все будет хорошо, не волнуйтесь, - мягко сказал он. Открыв суму, он

вынул оттуда толстую, обшитую синим бархатом веревку с петлями на концах.

Бархат был расшит узором из множества розовых цветочков.

- Лиза прислала вам свою туженицу, - сказал он.- Она ее сделала, когда

мы ждали нашего первенца. И не пересчитать, скольких эта вереска вытянула на

свет божий - и нашим детям родиться помогла, и детям наших друзей. Он

накинул петли на два столбика в изножье кровати.

Внезапно глаза у Кэти остекленели, спина пружинисто выгнулась дугой, к

щекам прилила кровь. Он ждал, что она застонет или закричит, и настороженно

косился на запертую дверь. Но Кэти не кричала, лишь визгливо поскуливала.

Через несколько секунд тело ее обмякло, и в глазах опять вспыхнула

ненависть. Почти тотчас ее выгнуло снова.

- Вот и умница, - ободряюще сказал он.- Это вас один раз скрутило или

два? Я не разобрался. Чем чаще принимаешь роды, тем яснее понимаешь, что у

всех по-разному. Пожалуй, пора мне вымыть руки. Голова ее металась по

подушке.

- Так, так, милая, - ласково успокаивал он.- Теперь, думаю, совсем

недолго. - Он положил руку ей на лоб, на темный, налившийся кровью шрам. Где

же вы так поранились?

Она резко вздернула голову, и острые зубы впились ему в край ладони,

рядом с мизинцем. Он вскрикнул от боли и попытался вырваться, но Кэти,

крепко сомкнув зубы, вгрызалась ему в руку все сильнее и мотала головой, как

фокстерьер, треплющий старый мешок. Он дал ей пощечину, но это не

подействовало. Инстинкт заставил его обойтись с ней, как с разъяренной

собакой. Свободной рукой он крепко сдавил ей горло. Она сопротивлялась и

дергалась, но, наконец, разжала зубы. Рука у него была разодрана, вся в

крови. Он отступил на шаг от кровати и взглянул на искусанную ладонь. Потом

со страхом поднял глаза на Кэти. Но лицо у нее было вновь спокойное, юное и

невинное.

- Простите, - быстро проговорила она. - Прошу вас, простите.

Самюэла передернуло.

- Это я от боли, - сказала она.

Самюэл коротко рассмеялся.

- Видно, придется надеть на вас намордник. Однажды я принимал роды у

колли, так та сучка тоже мне чуть полруки не отхватила.

В глазах у нее опять мелькнула ненависть.

- У вас есть йод или что-нибудь вроде того? Люди - существа более

ядовитые, чем змеи.

- Не знаю.

- Может, у вас хотя бы виски найдется?

- В комоде, во втором ящике.

Он плеснул виски на окровавленную руку и потер ее, чтобы не так жгло.

Желудок ему сводили спазмы, дурнота заволакивала глаза мутью. Чтобы

успокоиться, он глотнул из бутылки. Ему было страшно снова повернуться к

кровати.

- Можно считать, на время остался без руки, - пробормотал он.

Впоследствии Самюэл рассказывал Адаму: "Она, должно быть, из железа

сделана. Я и моргнуть не успел, как она уже родила. Ребенок из нее прямо

вылетел. Я еще и воду не приготовил, чтобы его обмыть, И ведь даже не

тужилась, даже за веревку не хваталась. Право слово, железная".

Рванув дверь, Самюэл крикнул Ли, чтобы тот принес теплой воды. В

комнату вломился Адам.

- Мальчик! - объявил Самюэл.- У вас родился сын... Успокойтесь, -

добавил он, заметив, как позеленело лицо Адама, когда тот увидел кровь на

постели. - Пришлите ко мне Ли. А вы, Адам, если вы еще на что-то способны,

идите на кухню и сделайте мне кофе. Заодно проверьте, все ли лампы

заправлены, а колпаки вычищены.

Тупо глядя перед собой, белый, как мертвец, Адам повернулся и вышел.

Через минуту в комнату заглянул Ли. Самюэл показал на бельевую корзину, где

шевелился завернутый в пеленку младенец.

- Оботрешь его теплой водой, Ли. И смотри, чтобы малыша сквозняком не

продуло. Господи! Жалко, нет здесь Лизы. Не могу я один углядеть за всем

сразу.

Он повернулся к кровати.

- Сейчас я вас обмою, милая, и наведу чистоту.

Кэти, снова выгнувшись дугой, рычала от боли.

- Еще немножко, и все будет позади, - сказал он. Надо чуть-чуть

потерпеть, пока выйдет послед. Экая вы, оказывается, быстрая. Вам даже не

понадобилась Лизина веревка. - Вдруг он что-то заметил, глаза его

округлились, и он нагнулся над кроватью.- Боже праведный, еще один!

Он действовал расторопно; так же, как и в первый раз, роды прошли

невероятно быстро. И Самюэл вновь перевязал пуповину. Ли принял у него из

рук второго младенца, обтер его, запеленал и положил в корзину.

Самюэл обмыл роженицу и осторожно передвинул ее, чтобы сменить белье.

Он поймал себя на том, что не хочет видеть ее лицо. Укушенная рука начинала

неметь, и он спешил, как только мог. Накрыв Кэти чистой белой простыней, он

приподнял ей голову, чтобы поменять подушку. Наконец, все было сделано, и

ему пришлось взглянуть на нее,

Золотистые волосы Кэти намокли от пота, но боль уже ушла с ее лица. Оно

застыло, как каменное, и ничего не выражало. Было видно, как на шее у нее

пульсирует жилка.

- У вас двойня, - сообщил Самюэл.- Два чудесных мальчика. Но между

собой они не похожи. Родились каждый в своей, отдельной рубашке.

Ее глаза смотрели на него холодно, без интереса.

- Сейчас я вам их покажу, - сказал Самюэл.

- Не надо, - бесстрастно ответила она.

- Но как же, милая, разве вам не хочется взглянуть на ваших деток?

- Нет. Они мне не нужны.

- Ну, это у вас пройдет. Вы сейчас устали, но скоро все наладится.

Должен вам сказать, я никогда не видел таких легких и быстрых родов. Она

отвела глаза в сторону:

- Эти дети мне не нужны. Занавесьте окна, я хочу, чтобы было темно.

- Это в вас усталость говорит. Через несколько дней станете совсем

другой и забудете то, что сейчас сказали.

- Не забуду. Уходите. Заберите их из комнаты. Пришлите сюда Адама.

Самюэла поразил ее тон. В голосе у нее не было ни слабости, ни

усталости, ни мягкости. И то, что сказал Самюэл, вырвалось у него невольно.

- Вы мне неприятны, - сказал он и тотчас пожалел, что не может

проглотить эти слова, загнать их обратно, в свое сознание.

Но Кэти будто и не слышала.

- Пришлите сюда Адама, - повторила она, В маленькой гостиной Адам

мельком взглянул на сыновей, потом быстро прошел в спальню и захлопнул

дверь. Через мгновение раздался стук молотка. Адам снова прибивал над окнами

одеяла. Ли принес Самюэлу кофе.

- Рука-то у вас сильно повреждена, нехорошо это.

- Да, знаю. Боюсь, еще намучаюсь.

- Почему она вас укусила?

- Не знаю. Она - странная.

- Давайте-ка, мистер Гамильтон, я вас полечу. А то без руки останетесь.

Самюэл сидел подавленный.

- Делай что хочешь. Ли. До чего же мне тяжко на душе, тяжко и тревожно!

Жаль, я не ребенок, а то бы заплакал. И нельзя мне от страха терять голову,

я для этого слишком стар. Но такой тоски не знал я с тех пор, как в руках у

меня умерла птаха: помню, сидел я тогда у ручья и горевал - ох, как же давно

это было!

Ли вышел из комнаты и вскоре вернулся с маленькой шкатулкой из

эбенового дерева, на которой были вырезаны изогнувшиеся драконы. Сев рядом с

Самюэлом, Ли достал из шкатулки треугольную китайскую бритву.

- Будет больно, - мягко предупредил он.

- Постараюсь вытерпеть.

Кусая губы, сам чувствуя, какую он причиняет боль, китаец вдавил бритву

в руку Самюэлу, вспорол следы укусов, срезал лохмотья кожи и долго скоблил

ладонь с обеих сторон, пока из ранок не потекла здоровая, алая кровь.

Встряхнув бутылочку с этикеткой "Бальзам Холла", он полил изрезанную ладонь

желтой мазью. Потом пропитал бальзамом носовой платок, наложил его на руку и

туго завязал. Лицо у Самюэла перекосилось, он ухватился левой рукой за

подлокотник кресла,

- Это в общем-то просто карболовая кислота, - сказал Ли. - Чувствуете

по запаху?

- Спасибо, Ли. Извини, что я так скрючился - веду себя, как дитя малое.

- Вы даже не вскрикнули ни разу. Я бы наверняка так не смог. Сейчас

принесу вам еще кофе.

Из кухни он вернулся с двумя чашками и сел рядом с Самюэлом.

- Пожалуй, уйду я отсюда, - сказал он.- Нет у меня желания смотреть,

как губят жизнь.

- Ты о чем, Ли? - вздрогнув, спросил Самюэл.

- Не знаю. Случайно вырвалось.

Самюэл поежился.

- Люди - глупцы, Ли. И хотя раньше я сомневался, теперь вижу, что

китайцы ничуть не умнее других.

- А почему вы в этом сомневались?

- Нам кажется, будто чужеземцы всегда сильнее и умнее нас.

- Что вы хотите этим сказать?

Дата добавления: 2015-06-26