Экзистенциально-феноменологический анализ Р.Лэйнга 1 страница

Рональд Дэвид Лэйнг — шотландский психиатр и психоаналитик. Родил­ся в Гованхилле (Глазго) в 1927 г. В 1932 г. поступил в грамматическую школу для мальчиков, где был одним из лучших учеников по классическим дисцип­линам и музыке. В 1944 г. получил диплом Королевской музыкальной акаде­мии, в 1945 г. — Королевского музыкального колледжа. Во время обучения проявил интерес к работам как философов, включая Ф.Ницше, С.Кьер-кегора, так и психоаналитиков, прежде всего к работам З.Фрейда. В 1945-1951 гг. учился на медицинском факультете университета Глазго. Начал свою профессиональную деятельность в психиатрической клинике, в результате

Ю - 3550 289

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ (Ж. П. САРТР и др.)

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО-ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ Р. ЛЭЙНГА

чего стал специализироваться в сфере психиатрии. В 1951г. был призван в армию, где работал в качестве психиатра. После возвращения из армии в 1953 г. работал в Гартневэльской психиатрической больнице в Глазго, где завершил свое психиатрическое образование. Принимал участие в экспе­риментальном лечении шизофреников в условиях, когда пациенты вели активный образ жизни, занимались приготовлением пищи, приобщались к художественной деятельности, носили такую же одежду, как и врачи.

В 1956 г. Р. Лэйнг стал квалифицированным психиатром, получил место старшего регистрата в Тэвистонской клинике в Лондоне и прошел психо­аналитическую подготовку в Институте психоанализа. В 1960 г. в качестве психоаналитика открыл частную практику в Лондоне и начал эксперимен­тировать с наркотиками, особенно с ЛСД. В том же году опубликовал книгу «Расколотое Я», которая получила благожелательные рецензии в меди­цинских журналах, но оказалась невостребованной у массового читателя. В 1962 г. возглавил Лангхэмскую клинику в Лондоне. В последующие годы стал выступать в средствах массовой информации и на британском телеви­дении вел передачу по проблемам сумасшествия, здоровья и семьи. Пере­изданная в 1965 г. его работа «Расколотое Я» стала бестселлером. В том же году он совместно с А. Эстерсоном и Г. Купером приступил к реализации проекта по созданию коммуны Кингсли Холл. Это была эксперименталь­ная коммуна, в рамках которой при работе с шизофрениками использо­вались наркотики, а пациенты и врачи находились в равном положении. Работа в данной коммуне осуществлялась на протяжении пяти лет, пока соответствующий проект не был закрыт в 1970 г. Наряду со своими кол­легами Р. Лэйнг стал одним из лидеров антипсихиатрического движения, выступавшего против официальной психиатрии.

В 1971 г. Р. Лэйнг со своей второй женой и двумя детьми совершил путе­шествие в Шри-Ланку, где на протяжении двух месяцев изучал медитацию в одном из буддистских монастырей. В том же году он посетил Индию, где в течении трех месяцев учился у индусского аскета Гангроти Баба, посвя­тившего его в культ индийского божества Кали, изучал санскрит и посетил Говинду Лама, который был гуру для Тимоти Лири, приобщавшего запад­ную молодежь к экспериментированию с ЛСД.

По возвращении в 1972 г. в Лондон Р. Лэйнг продолжил свою работу в качестве психиатра и психоаналитика, а также совершил турне по США, где выступил с циклом лекций. Встреча с психотерапевтом Э. Фэр, прак­тиковавшей психодраму «возрождение» для лечения пациентов, приве­ла к тому, что в 1973 г. он использовал эту технику на себе. За свою дея­тельность по развитию движения антипсихиатрии он удостоился особой чести, когда в 1985 г. в Национальной портретной галерее Шотландии появился его портрет. В 1987 г. его имя было вычеркнуто из официально-

го списка членов медицинского сообщества, имеющих право занимать­ся медицинской практикой. Умер от сердечного приступа во время игры в теннис во Франции в 1989 г.

Р.Лэйнг — автор работ «Расколотое Я» (1960), «Я и другие» (1961), «Политика переживания и райская птица» (1967), «Узлы» (1971), «Вы любите меня?» (1976), «Факты жизни» (1976), «Разговоры с детьми» (1978), «Мудрость, сумасшествие и безумие» (1985).

В отличие от традиционных психиатров и психоаналитиков, придер­живавшихся классической ориентации, Р. Лэйнг предпринял попытку экзистенциально-феноменологического изучения шизоидных и шизофренических личностей. При этом он употреблял термины «шизоидный» и «шизофре­нический» не столько в привычном клиническо-психиатрическом контек­сте, сколько в экзистенциальном и феноменологическом смысле.

Р. Лэйнг признавал, что термин «шизоидный» может быть отнесен к человеку, цельность переживания которого расщеплена двойственным образом: как разрыв в его отношениях с миром, так и раскол в его отно­шении к самому себе. Вместе с тем он использовал термин «шизоидный» для характеристики здорового состояния индивида, в то время как термин «шизофренический» - для его психотического состояния.

Экзистенциально-феноменологический подход к личности связан с попыткой описания природы переживания ею своего мира и самого себя. Речь идет об описании не столько частных переживаний человека самих по себе, сколько о переживании в контексте всего его бытия-в-мире. Придерживаясь подобной позиции, Р. Лэйнг подчеркивал, что сказанные и сделанные шизофреником вещи остаются, по сути, закрытой книгой, «если не понять их экзистенциального контекста» [43, с. 7].

Психиатрическая и психоаналитическая терминология является столь специфичной, что она расщепляет человека вербально и не дает представлений о его целокупности. Имеет место не только разделение на разум и тело, психическое и соматическое, психологическое и физи­ческое, но и изоляция человека от других людей и от мира в целом. Лишь экзистенциалистское мышление дает возможность сочетать переживание человека самого себя в связи с другими в его мире, позволяя адекватным образом отражать его цельность. Тем самым экзистенциально конкретное постигается как экзистенция человека, его бытие-в-мире. Именно подобный подход и необходим, по убеждению Р.Лэйнга, если мы действительно хотим понять шизоидное бытие-в-мире.

Данный подход учитывает то обстоятельство, что бытие человека можно рассматривать с разных точек зрения, в частности, человека можно восприни­мать в качестве личности и как вещь. Отношение к личности отлично от отно­шения к организму. На языке экзистенциальной феноменологии другой

ю*

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ (Ж. П. САРТР и др.)

человек, рассмотренный в качестве личности или организма, является объ­ектом различных интенциональных актов. Исследователь выбирает интен-циональный акт или точку зрения внутри всеобщего контекста, в результате чего перед ним предстают различные стороны человеческой реальности.

Когда человек рассматривается в качестве организма, то он оказыва­ется не чем иным, как комплексом вещей и вещественных процессов. Их объяснение основывается на машинной и биологической аналогии. Тео­рия человека как личности сводится к его описанию как машины или органической системы вещественных процессов. Это приводит к тому, что основанная на подобном видении человека психопатология устраняет возможность понимания дезорганизации пациента как неумения достичь личностной формы единства.

Как замечал Р. Лэйнг, 3. Фрейд был самым великим психопатологом, тем не менее на созданном им классическом психоанализе лежала печать того видения человека, которое имело ограничения, связанные с механициз­мом. «Он сошел в "Преисподнюю" и встретился там с абсолютным ужасом. Он принес с собой свою теорию, как голову Медузы, превратившую эти ужасы в камень. Мы, следующие за Фрейдом, обладаем знанием, с которым он возвратился и передал нам. Он выжил. Мы должны увидеть, сможем ли мы выжить, не пользуясь теорией, которая в некоторой степени является оборонительным оружием» [44, с. 16].

Р. Лэйнг исходил из того, что собственное представление аналитика о диа­пазоне и размерах бытия человека может не совпадать ни с его представле­нием, ни с представлениями других психиатров и психоаналитиков. Важно стать способным соотнести себя с другим как личностью, а не рассматривать другого как объект внутри системы собственных координат. Когда другим является пациент, то экзистенциальная феноменология превращается в попытку реконструирования бытия пациента в его мире. Другое дело, что в терапевтиче­ском плане центром внимания оказывается бытие пациента с аналитиком.

Можно смотреть на поведение пациента как на признаки болезни или смот­реть на его поведение как на выражение его экзистенции. В отличие от предше­ствующих точек зрения, распространенных в рамках официальной пси­хиатрии и классического психоанализа и придерживающихся первого видения пациента, экзистенциально-феноменологический подход ориен­тирован на второе его видение.

Смотреть на пациента, слушать его и видеть признаки шизофрении как болезни и смотреть и слушать его просто как человеческое существо — зна­чит, как подчеркивал Р. Лэйнг, видеть и слышать в корне отличающимся образом. В первом случае можно узнать о психопатологии шизофрении почти все, что описано в соответствующих учебниках, но оказаться не спо­собным понять одного-единственного шизофреника. Во втором случае,

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО-ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ Р.ЛЭЙНГА

не отказываясь от здравого ума, необходимо перенестись самому в странный, чуж­дым мир другого. Только в этом случае можно достичь понимания экзистен­циального положения пациента.

Обращаясь к исследованию специфики психических расстройств, Р. Лэйнг провел различие между первичной онтологической уверенностью человека и его первичной онтологической неуверенностью. По его мнению, за физическим рождением и биологическим приобретением жизни сле­дует экзистенциальное рождение ребенка как реального и живого. Такое развитие является фундаментом той уверенности, от которой зависит любая другая уверенность человека. Однако при некоторых условиях жизни индивид может ощущать себя скорее мертвым, чем живым. Он может не обладать ощущением личностной согласованности и связности, может ощущать свое Я как частично отлученное от тела.

Если связь онтологически уверенной личности с другими доставляет ей удовольствие, то онтологически неуверенная личность занята сохра­нением самой себя, а не доставлением себе удовольствия. Если человек не достигает первичной онтологической безопасности, то условия повсе­дневной жизни начинают восприниматься им как представляющие угро­зу его собственной экзистенции, что чревато возникновением у него раз­личного рода тревог.

Р. Лэйнг выделил три формы тревоги, свойственные онтологически неуве­ренной личности. К ним он отнес то, что назвал поглощением, разрывани­ем и окаменением.

Поглощение, связанное с тем, что человек боится отношений как тако­вых с кем угодно и с чем угодно, даже с самим собой. Любые взаимоотно­шения рассматриваются им как угрожающие потерей индивидуальности. Неуверенность в стабильности его автономии оставляет человека незащи­щенным перед страхом утратить ее при любых взаимоотношениях. Погло­щение ощущается как риск быть понятым или просто увиденным. Чело­век боится быть уничтоженным также посредством поглощения любо­вью. Любовь страшит его больше, чем ненависть. Для описания того, что угрожает человеку, используются различные образы, будь то страх быть сожженным, утопленным или затянутым в трясину, погребенным зыбучи­ми песками. В психоанализе обусловленная поглощением тревога ответст­венна за негативную терапевтическую реакцию, когда быть верно понятым аналитиком означает для пациента быть поглощенным, проглоченным, съеденным, задушенным предполагаемым постижением со стороны другой личности. Основной стратегией, используемой для сохранения индивиду­альности под влиянием страха поглощения, становится изолирование.

Разрывание - ощущение пустоты, ужас переживания мира, который может вторгнуться и уничтожить индивидуальность. Человек ощуща-

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ (Ж. П. САРТР и др.)

ет, что, подобно вакууму, он совершенно пуст. Несмотря на то, что в дру­гих случаях он стремится к тому, чтобы эта пустота заполнилась, человек все же боится, что это произойдет. Он начинает ощущать, что все, чем он может быть, есть не что иное, как жуткое ничто самого вакуума. Столкно­вение с реальностью, контакт с ней переживается как страшная угроза. Переживаемая с подобных позиций реальность оказывается взрывоопас­ной, угрожающей индивидуальности. Реальность как таковая становится своего рода преследователем. Достаточно какого-либо незначительного толчка, скажем, легкого жара, как весь мир оборачивается для челове­ка преследующей стороной. В принципе все люди находятся всего лишь в нескольких градусах от переживания такого порядка.

Окаменение, выступающее в нескольких смыслах.

Во-первых, в качестве особой формы ужаса, при которой человек каме­неет, превращается в камень.

Во-вторых, в форме боязни, что это случится, т.е. в форме страха быть превращенным из живой личности в мертвый камень, робот, автомат, не обладающую субъективностью вещь.

В-третьих, в качестве магического акта, посредством которого можно превратить в камень кого-то другого, отрицать автономию другой лич­ности, игнорировать ее чувства, рассматривать ее как вещь, убить в ней жизнь.

Когда к человеку относятся не как к личности, обладающей свободой воли, а как к вещи, то в этом случае можно говорить не просто об окаме­нении, а о деперсонализации индивида, о его овеществлении. Деперсона­лизация оказывается методом, используемым в качестве средства обще­ния с другими людьми. Человека пугает возможность стать вещью в мире другого, не обладающей собственным бытием. Под воздействием подоб­ной тревоги акт переживания другого как личности может ощущаться как самоубийство. В этом случае он начинает переживать другого как умерт-вляющего. Сам акт его существования воспринимается в качестве угрозы собственному Я человека. Превращение самого себя в камень оказывается способом не стать превращенным в камень кем-то другим.

Поглощение, разрывание и окаменение (деперсонализация) являются теми тревогами, которые свойственны основополагающей онтологической неуверенно­сти. Эти тревоги возникают в конкретной экзистенциальной обстанов­ке. Поэтому, как считал Р. Лэйнг, важно понять, какую форму отношений с собой развивает онтологически неуверенная личность. В этом плане следует рассмотреть такое переживание личности, которое связано с рас­щеплением на разум и тело, ее воплощенным и невоплощенным Я.

Личность переживает себя как воплощенную, когда она связана со своим телом, ощущает его живым и реальным. В моменты стресса у нее

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО-ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ Р.ЛЭЙНГА

может возникнуть ощущение частичного отделения от тела. Но имеются индивидуумы, живущие без ощущения погружения в свои тела, обнаружи­вающие некое отстранение от них. Их можно назвать невоплощенными. На первый взгляд может показаться, что воплощенная личность — это здоровая, нормальная, в то время как невоплощенная — больная, пато­логическая личность. Однако Р.Лэйнгу подобная оценка представлялась неуместной, поскольку с одной точки зрения воплощение можно считать желательным, в то время как с другой точки зрения человек должен пред­принять усилия для того, чтобы выпутать себя из тела и достичь состояния невоплощенной духовности. Речь идет о двух экзистенциальных положе­ниях, обусловливающих способ переживания человеком его связи с дру­гими личностями и с миром.

Воплощенная личность ощущает, что состоит из плоти, крови, костей. Она находится в своем теле и переживает себя, будучи подверженной опасно­стям, угрожающим ее телу, будь то болезни, уродства, смерть. Такая личность подвержена плотским желаниям и расстройствам тела. Она имеет пережива­ния своего тела как основания, на которых строятся ее отношения с другими людьми. И хотя бытие такой личности не расщеплено на разум и тело, тем не менее она может быть разделена множеством способов.

Как бы там ни было, но в некоторых отношениях положение такой личности, как считал Р. Лэйнг, более рискованно, чем положение чело­века, каким-то образом отделенного от тела. Ведь воплощенная личность подвержена чувству вины и тревоги, сопутствующему плотским желаниям, а ее собственное тело не служит убежищем от самопорицания. Во всяком случае телесное Я не является ни гарантом против чувства безнадежно­сти и бессмысленности, ни нерушимым оплотом, спасающим от онтоло­гических сомнений и неопределенностей. Словом, само по себе телесное Я не является защитой от психоза. Другое дело, что у воплощенной лично­сти есть точка отсчета, способная служить предпосылкой для иерархии возможностей, отличной от той, которая присуща личности, переживаю­щей себя с точки зрения дуализма тела и Я.

В понимании Р. Лэйнга невоплощенная личность переживает свое Я как отделенное или отстраненное от тела. Тело ощущается не в качестве собст­венного бытия, а как объект среди других объектов в мире. Оно воспринима­ется в качестве ложного Я, на которое истинное Я как бы смотрит то с изум­лением, то с опаской, то с ненавистью. Подобное отделение Я от тела при­водит к тому, что невоплощенное Я становится сторонним наблюдателем, наделяется функциями контроля и критики того, что тело делает и пережи­вает. Невоплощенное Я становится своего рода гиперсознанием, создает свой соб­ственный образ и развивает такие отношения с самим собой и телом, кото­рые оказываются подчас слишком сложными для человека.

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ (Ж. П. САРТР и др.)

Шизоидный индивидуум не воздвигает оборонительные сооружения против потери части своего тела. Его попытки сосредоточены на сохра­нении своего Я. Но тем самым он оказывается подвержен страху, связан­ному с возможностью собственного исчезновения в ничто. Его автономии угрожает поглощение. Ощущая себя пустым, шизоидный индивидуум вос­принимает реальность других людей в качестве покушения на его права, в качестве того, что может полностью сокрушить и уничтожить его Я. Он боится реальных взаимоотношений с живыми людьми и может связывать себя лишь с деперсонализированными личностями.

Таким образом, шизоидное состояние может быть понято, по мнению Р. Лэйнга, как попытка сохранить свое ненадежно структурированное бытие. Поскольку все бытие невозможно защитить, то шизоидный индивидуум готов отдать все, чем он является, кроме своего Я. Трагический парадокс состоит в том, что чем сильнее защищается Я таким способом, тем сильнее оно оказывается подвергнутым разрушению. Конечное разрушение Я при шизофрении «завершается не посредством внешних атак врага (настоящего или предполагаемого), не снаружи, а из-за опустошения, вызванного сами­ми внутренними оборонительными маневрами» [45, с. 75].

Проводя различие между истинным Я и ложным Я у шизоидного инди­видуума, Р. Лэйнг исходил из того, что прямые взаимоотношения с миром являются сферой деятельности его ложного Я. Последнее напоминает собой маску, которую носит человек в повседневной жизни. Однако лож­ное Я шизоидного индивидуума отличается от маски, носимой нормаль­ной личностью. Во избежание путаницы Р. Лэйнг выделил три формы лож­ного Я, свойственные нормальным людям, истерикам и шизоидным личностям.

У нормального человека часть его действий совершается машинально. Эти действия не мешают проявлению спонтанного выражения, человек не стремится отвергнуть их как чуждые телу и не пытается разрушить инородную реальность внутри себя. В отличие от нормального челове­ка, истерик отделяет себя от того, что делает. Он уклоняется от полного вовлечения в собственные действия, притворяется, что будто не участву­ет в собственных деяниях. Стремясь достичь удовольствия посредством собственных действий, истерик в то же время умаляет значимость этих действий. Такое уклонение отлично от раскола в бытии шизоидного индиви­дуума, ложное Я которого не служит средством для осуществления Я или доставления ему удовольствия. Его ложное Я вынуждено угождать воле других людей. Нереальность, бессмысленность, мертвенность являются у шизоидной личности не просто продуктами вторичной защиты, а пред­ставляют собой прямые следствия динамической структуры его бытия. Причем основной раскол в ее бытии проходит по линии расщепления между внешней угодливостью и внутренним отходом от угодливости.

2О.6

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО-ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ Р. ЛЭЙНГА

По мнению Р. Лэйнга, шизоидный индивидуум часто играет в психоти­ка или притворяется, что это так. Он использует притворство и двусмыс­ленности, что делает его речь и действия труднодоступными для пони­мания. Нередко шизофреник делает дурака из самого себя и из врача. Он разыгрывает сумасшедшего, чтобы любой ценой избежать возможной ответст­венности за свои мысли и намерения. Однако в действительности шизоидный индивидуум или не знает, кем (чем) он является, или стал кем-то (чем-то) иным, а не самим собой.

Если основной раскол в шизоидной личности представляет собой рас­щепление между внешней угодливостью и внутренним отходом от нее, а также расщепление, отделяющее Я от тела, то подобное разделение раска­лывает его собственное бытие надвое, в результате чего ощущение Я «раз-вошющается», а тело становится центром ложного Я. У такой личности происходит путаница между «здесь» и «там», «внутри» и «снаружи». Поэто­му задачей терапии должно быть, по Р. Лэйнгу, достижение такого состоя­ния пациента, при котором его тело должно быть отделено от других людей. В этом случае личность окажется способной походить на кого-то, не будучи этой другой личностью, и она сможет разделять свои чувства, не смешивая и не сливая их с чувствами другого человека. На этой стадии для шизоидной личности важно подвергнуть проверке детали, лежащие на границе между «внутри» и «снаружи», а также открыть то, что принадле­жит ее реальному Я. Тем самым Я может стать подлинно воплощенным Я. Многие исследователи придерживались мнения, что психология имеет дело с поведением человека и никак не связана с его переживани­ем. Р. Лэйнг исходил из того, что экзистенциально-феноменологический анализ соотносит переживание одним человеком поведения другого с переживанием вто­рым поведения первого, т. е. речь идет о взаимном переживании. Поведение тесно связано с переживанием и опосредовано им. В свою очередь переживание одного человека всегда опосредовано поведением другого. Другое дело, что в современном обществе области переживания становятся все более отчу­жденными от человека и утрачивается соприкосновение между пережива­ниями одной личности и переживаниями другой. Не случайно то, что назы­вается «нормальным», оказывается не чем иным, как производным подавления, вытеснения, расщепления, проекции, интроекции и иных форм разрушительного воздействия на переживание, которое, как подчеркивал Р. Лэйнг, коренным образом отчуждено от структуры бытия. Но если переживание отчуждено от человека или разрушено, то он утрачивает свое собственное Я.

С точки зрения Р. Лэйнга, заслуга 3. Фрейда состояла в демонстрации того, что обычная личность является высушенной, сморщенной частич­кой того, чем она может быть. Последующие психоаналитики с помощью механизмов защиты описали множество способов, с помощью которых

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ (Ж. П. САРТР и др.)

личность оказывается отчужденной от самой себя. Однако необходимо пойти дальше, поскольку защиты имеют механический характер, потому что личность в своем переживании самой себя отделена от них. Лично­сти кажется, что она страдает от этих механизмов защиты. Они восприни­маются ею в качестве процессов, воздействующих на нее, и поэтому она переживает себя в качестве пациента, имеющего какую-то патологию.

Для Р. Лэйнга подобное состояние личности обусловлено ее собствен­ным отчужденным переживанием. Но если личность становится неотчу­жденной, то она узнает о своих механизмах защиты, делает шаг к посте­пенному осознанию происходящего и может обрести ушедшую из-под ног почву. Ведь защитные механизмы являются нечем иным, как действиями, пред­принимаемыми личностью на основе своего собственного переживания. В резуль­тате этого личность отделила себя от своих собственных действий, пере­живает себя как часть личности, подверженной вторжению разрушитель­ных психопатологических механизмов, перед которыми она оказывается относительно беспомощной жертвой.

Подобного рода защиты не являются исключительно внутриличност-ными, как полагали некоторые психоаналитики. В понимании Р. Лэйн­га данные защиты как внутриличностны, так и межличностны, поскольку человек воздействует не только на самого себя, но и на другого. В свою очередь другой человек воздействует не только на себя, но и на мое пере­живание. Поэтому деятельность как таковая должна пониматься с точки зрения переживания, из которого она возникает. При этом в теоретиче­ском и практическом плане важно иметь в виду, что центральным являет­ся отношение между двумя личностями.

Это означает, что в отношениях аналитик — пациент оба должны высту­пать в качестве личностей и что пациент для аналитика является не объек­том исследования и лечения, а прежде всего и главным образом личностью, во взаи­моотношениях с которой присутствует не только взаимодействие, но и взаимо­переживание. По убеждению Р. Лэйнга, психотерапия, ориентированная на рассмотрение пациента как объекта, который нужно изменить, а не как личность, которую нужно принять, фактически увековечивает болезнь, подвергаемую лечению. В противоположность этому психотерапия долж­на быть попыткой двух людей восстановить полноту человеческого бытия путем взаимоотношения между ними, поиском того, что человек потерял, своего рода изысканием, обоснованным «разделенным с другими переживанием переживания, вновь обретенного посредством терапевтического взаимо­отношения здесь и сейчас» [46, с. 252].

Психоаналитику приходится сталкиваться с тем, что у пациента нару­шено его переживание. Это общее состояние человека, у которого нару­шено как его собственное переживание, так и переживание другого. При-

2₉8

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО-ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ Р. ЛЭЙНГА

чем образовавшееся опустошение оказывается покрыто ложным созна­нием, различного рода мистификациями, скрывающими разорванность тела, разума и духа, когда человек становится, по выражению Р. Лэйнга, полубезумным существом в сумасшедшем мире. При этом люди действи­тельно разрушают самих себя различными способами, в том числе и наси­лием, скрывающимся под маской любви. И это начинается с детства, когда взрослые превращают детей в слабоумных с высоким коэффициентом

интеллекта.

С момента рождения ребенок каменного века сталкивается с матерью современного века и подвергается насилию, называемому любовью, как до него подвергались его отец и мать, а до них родители их родителей. «Это насилие в основном направлено на разрушение его потенциальных возможностей. Это предприятие в целом успешно. Ко времени, когда новому человеческому существу исполняется пятнадцать лет, оно уже похоже на нас. Полубезумное существо, более или менее приспособлен­ное к сумасшедшему миру. В наш век это норма» [47, с. 255].

Рассматривая воздействие семьи, школы и социальных институтов на разрушение человеческой природы, Р.Лэйнг пришел к выводу, что в результате всевозможных мистификаций человек оказывается в мире обще­ственных галлюцинаций, называемых реальностью, а то, что принято называть душевным здоровьем, на самом деле является условным безумием. Подоб­ное положение ведет к тому, что специалисты в области психиатрии и пси­хоанализа называют шизофрениками тех, кто потерпел неудачу в процес­се приспособления к тому, что они именуют реальностью. В то время как шизофрения является, по мнению Р. Лэйнга, ярлыком, наклеиваемым одними людьми на других в ситуациях, где происходит межличностное разъединение.

Шизофреник — это человек, обладающий такими переживаниями или действующий таким образом, которые с точки зрения его родственников и других людей, включая психиатров, кажутся им странными, причудли­выми, непостижимыми. Поэтому любой случай шизофрении должен рассмат­риваться путем исследования не одного предполагаемого больного, а всего социаль­ного контекста.

Принято считать, что неприспособленность человека к обществу явля­ется признаком шизофрении. Но можно посмотреть на это иначе. Воз­можно, само общество стало настолько плохо функционирующим, что некоторые люди стараются защитить себя от него всеми доступными спо­собами, включая проекцию, интроекцию, расщепление. Ведь социальная приспособляемость к плохо функционирующему обществу может ока­заться чрезвычайно опасной, в результате чего те, кого принято считать здоровыми, в действительности могут представлять значительную опас­ность для окружающих их людей и для мира в целом. «В совершенстве

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ (Ж. П. САРТР и др.)

приспособленный пилот бомбардировщика может представлять собой большую угрозу человеческому роду, чем госпитализированный шизоф­реник с манией, что внутри него находится бомба» [48, с. 301].

Для Р. Лэйнга шизофрения - это не столько состояние, сколько ярлык, обу­словленный социальным фактом, политическим событием. То, что диагности­руется как шизофрения и лечится в психиатрических клиниках, является поведенческим выражением определенной драмы переживания. Однако эта драма чаще всего воспринимается медиками в искаженном виде, а их терапевтические усилия еще больше искажают ее.

Дата добавления: 2015-06-04