Проективная и интроективная идентификации

SL

ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ШКОЛА М. КЛЯЙН

на новые объекты. Эти процессы являются движущей силой последую­щих сублимаций. Однако если по отношению к первому объекту опасно­сти преобладают чувства обиды и ненависти, то они могут сохраниться и по отношению к объекту-заместителю.

Отталкиваясь от подобного понимания, М. Кляйн выдвинула предпо­ложение, в соответствии с которым наблюдающиеся на более поздних стадиях развития проявления тревоги и вины могут быть прослежены до наиболее ранних проявлений агрессии ребенка в отношении игру­шек. В свою очередь существует еще более ранняя связь, проявляющаяся в отношении ребенка к материнской груди.

Я ребенка постепенно разворачивает свои защиты. На самой ранней стадии развития (шизоидно-параноидная позиция) тревоге противосто­ят такие защиты, как расщепление, всемогущество, отрицание. На сле­дующей стадии развития (депрессивная позиция) защиты претерпевают изменения, характеризующиеся возрастающей способностью Я пере­носить тревогу. Усвоение навыков чистоплотности ослабляет чувство вины. В противоположность ранним формам расщепления, приводя­щим к состоянию дезинтеграции, наблюдаются процессы вытеснения, которые связаны с интеграцией. Выбор подвергающихся вытеснению влечений и фантазий зависит от возрастающей способности Я воспри­нимать внешние объекты и его способности к осуществлению синтеза внутри Сверх-Я.

Для М. Кляйн процесс интеграции и синтеза постоянно нарушается и не является основным. Развитие ребенка сопровождается постоянным взаимодействием между регрессией и движением вперед. Однако если тревога постепенно модифицируется, то прогресс будет преобладать над регрессом, а в ходе развития и преодоления младенческого невроза закладывается основа психической стабильности ребенка.

Возрастание интеграции вызывает изменения в природе тревоги. Когда любовь и ненависть в отношении к объекту оказываются более синтезированными, это ведет к возникновению депрессивных чувств и вины. Ненависть в какой-то степени смягчается любовью, что спо­собствует изменению качеств эмоций по отношению к объекту. В то же время прогресс в интеграции и объектных отношениях позволяет Я раз­вивать более эффективные, по сравнению с ранними стадиями разви­тия, методы противодействия тревоге и деструктивным импульсам, ее порождающим.

Проведя различия между двумя формами тревоги (тревога преследо­вания и депрессивная тревога), М. Кляйн тем самым попыталась устано­вить более тесную связь между тревогой и виной. Тревога преследования соотносилась ею с уничтожением Я, а депрессивная тревога - с переживаниями

ТРЕВОГА И ВИНА

по поводу вреда, наносимого внутренним и внешним любимым объектам враж­дебностью субъекта. Именно последняя тревога рассматривалась М. Кляйн как связанная с виной.

С точки зрения М. Кляйн, депрессивная тревога и вина возникают вме­сте с интроекцией объекта как целого. Казалось бы, связь тревоги и вины должна была рассматриваться ею не столько на стадии возникновения параноидно-шизоидной позиции, сколько в период становления депрес­сивной позиции. Однако, несмотря на соотнесение вины с депрессивной тревогой, она полагала, что уже на самой ранней стадии развития ребенка тревога и вина играют определенную роль в раннем объектном отношении мла­денца, связанном с его отношением к материнской груди.

Как считала М. Кляйн, несмотря на расщепление как первого объекта (груди), так и чувств по отношению к нему, с самого начала жизни у мла­денца существует тенденция к самоинтеграции, стремлению синтезиро­вать различные аспекты объекта. В стремлении к интеграции обнару­живается определенная мера синтеза любви и ненависти по отношению к частичному объекту. Именно это «служит истоком депрессивной трево­ги, вины и желания восстановить поврежденный любимый объект — пре­жде всего хорошую грудь» [15, с.411].

Сущность вины усматривалась М. Кляйн в переживаниях ребенком соб­ственной враждебности по отношению к любимому объекту, в ощущении вреда, причиняемого этому объекту его агрессивными импульсами. Счи­тая себя причиной подобного положения вещей, ребенок стремится воз­местить нанесенный им ущерб. Данное стремление возникает в результа­те вины, т.е. тенденция к возмещению ущерба является нечем иным, как послед­ствием чувства вины.

Отщепленные и проецируемые деструктивные части ребенка могут ощущаться им как преследователи. Поскольку они ощущаются ребенком как представляющие опасность для любимого им объекта, то у него появ­ляется чувство вины. Этот процесс проекции также подразумевает пере­кладывание чувства вины с себя на других людей. Причем, как замечала М. Кляйн, эта вина не уничтожается, а ощущается как бессознательная ответственность за тех людей, которые стали представителями агрессив­ной части ребенка.

Но является ли вина элементом депрессивной тревоги? Представля­ют ли они собой различные аспекты одного процесса, следует ли гово­рить о том, что вина является следствием тревоги или, напротив, трево­га — это следствие вины?

Для М. Кляйн это были такие вопросы, однозначный ответ на кото­рые представлял значительную трудность. Во всяком случае она призна­валась в том, что до тех пор, пока у нее нет какого-либо определенного

ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ШКОЛА М. КЛЯЙН

ответа на данные вопросы, она вынуждена придерживаться предполо­жения, в соответствии с которым депрессивная тревога, вина и стремление к возмещению нанесенного ущерба часто переживаются одновременно. Ей также представлялось, что отмеченные три аспекта (депрессивная тревога, вина и стремление к возмещению нанесенного ущерба) переживаются только в том случае, если чувство любви по отношению к объекту преобладает над деструктивными импульсами.

В целом осмысление проблем тревоги и вины осуществлялось М. Кляйн под углом зрения тех ее первичных наработок, в которых инфантильная тревога соотносилась с ролью агрессии в деструктивных проявлениях ребенка. В дальнейшем, в частности, в работе «Ранние стадии Эдипо­ва конфликта» (1927) она выдвинула предположение о том, что тревога и вина возникают в течение первого года жизни ребенка как при нормаль­ном, так и при патологическом его развитии. При этом возникновение тревоги и вины соотносилось ею непосредственно с процессами проек­ции и интроекции, с ранними стадиями развития Сверх-Я. В более позд­них работах причину возникновения тревоги и вины М. Кляйн усматри­вала в наличии взаимодействия между агрессией и либидо, инстинктом жизни и инстинктом смерти.

При рассмотрении связей между тревогой и виной М. Кляйн пришла к следующим выводам.

Во-первых, действующий внутри организма инстинкт смерти дает нача­ло возникновению тревоги.

Во-вторых, это действие ощущается как страх уничтожения и приобре­тает форму тревоги преследования.

В-третьих, страх перед деструктивными импульсами прикрепляется к объекту и переживается как тревога перед сверхмощным и неконтро­лируемым объектом.

В-четвертых, важным источником первичной тревоги является также травма рождения и фрустрация телесных потребностей.

В-пятых, с депрессивной тревогой тесно связана вина, возникающая в течение нескольких первых месяцев жизни и соотносящаяся с наиболее ранними стадиями развития Сверх-Я.

В-шестых, вина возникает не тогда, когда эдипов комплекс подходит к концу, как полагал 3. Фрейд, а значительно раньше, поскольку является одним из факторов, с самого начала определяющих его течение.

В-седьмых, инфантильное чувство вины может распространяться на любой вред, причиненный любимому объекту, включая вред, источ­ником которого был преследующий объект.

В-восьмых, вина приводит к возникновению тенденции, характеризую­щейся стремлением к возмещению нанесенного ущерба.

Збо

ПРОЕКТИВНАЯ И ИНТРОЕКТИВНАЯ ИДЕНТИФИКАЦИИ

В конечном счете М. Кляйн высказала такие суждения, в соответствии с которыми тревога, чувство вины и депрессивные состояния являются неотъемлемыми элементами эмоциональной жизни ребенка. Они прони­зывают ранние отношения ребенка к объектам, состоящим как из отно­шений к реальным людям, так и отношений к их представителям во внут­реннем мире.

Следует обратить внимание на то обстоятельство, что у истоков тео­рии объектных отношений лежали представления М. Кляйн о проектив­ной и интроективной идентификациях. Именно ей принадлежала идея о такой психической деятельности ребенка на ранней стадии его разви­тия, которая была ею названа «проективной идентификацией».

М. Кляйн исходила из того, что в своих фантазиях ребенок стремится овладеть внешними объектами, прежде всего своей матерью, посредством проекции. Он как бы делает эти объекты продолжением самого себя. Про­цессы, благодаря которым внешние объекты становятся представителя­ми его Я, оказываются основой для идентификации через проекцию. Эти процессы как раз и получили у М. Кляйн название «проективной иденти­фикации», которая имеет место, по ее мнению, уже в наиболее раннем отношении ребенка к груди матери и в целом представляет собой окрашен­ную всемогуществом фантазию, в рамках которой субъект вкладывает в объект части самого себя, а потом идентифицируется с ними.

По выражению М. Кляйн, развиваемые в фантазиях ребенка «вампири-ческое» сосание и опустошение груди прокладывают путь сперва в грудь, а затем и в тело матери. «Соответственно, проективная идентификация могла бы начаться одновременно с жадной орально-садистической интро-екцией груди» [16, с. 229]. Стало быть, идентификация посредством интроек­ции и идентификация посредством проекции оказываются такими процессами, которые взаимно дополняют друг друга.

Итак, в представлении М. Кляйн ненависть ребенка по отношению к раз­личным частям самого себя направляется на мать, что приводит к появле­нию специфических форм идентификации. Эти идентификации образуют прототип агрессивного объектного отношения. Для обозначения этих про­цессов М. Кляйн ввела термин «проективная идентификация». Тем самым она попыталась охарактеризовать начало ощущения младенцем своей мате­ри в качестве некоего преследователя, когда проекция оказывается связан­ной с побуждением причинить вред матери и контролировать ее.

В психических расстройствах идентификация объектов с невидимыми частями собственной личности приводит к интенсификации ненависти,

₃6i

ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ШКОЛА М. КЛЯЙН

направленной на других людей. Поглощение чрезмерным отщеплением и выбросом в окружающий мир частей самого себя сопровождается ослаб­лением и истощением личности.

По убеждению М. Кляйн интроекция и проекция взаимодействуют с самого начала жизни. Так, интроекция преследующего объекта в какой-то степе­ни обусловлена проекцией деструктивных импульсов на данный объект. Поэтому можно говорить об устойчивом взаимодействии между страхом преследования, связанным с внешним и внутренним миром. Это такое взаимодействие, в котором включенные в проективную идентификацию про­цессы играют существенную роль в жизни человека.

Следует иметь в виду, что проецируются и выбрасываются вовне не только плохие части ребенка, но и его хорошие части. Основанная на этом типе проекции идентификация также оказывает жизненно важное влияние на объектные отношения. Так, проекция хороших чувств и хоро­ших частей ребенка вовнутрь матери существенно важна для формирова­ния у него способности развивать хорошие объектные отношения.

Другое дело, что если подобные проективные процессы слишком обширны, то хорошие части ребенка могут ощущаться как потерянные, что способно привести к ослаблению и истощению Я. Вследствие этого возможно перенесение соответствующих процессов на других людей, что ведет к сильной зависимости от внешних представителей собственных хороших частей, а также возникновение страха перед ощущением поте­ри способности любить.

Проективная идентификация рассматривалась М. Кляйн в качестве существенного процесса развития ребенка. По ее выражению, процесс отщепления частей самости и проецирования их в другие объекты явля­ется «важным компонентом нормального развития, в той же мере, в кото­рой он важен для формирования патологических объектных отношений» [17, с.438].

Кроме того, она подчеркивала, что проективная идентификация явля­ется основой для целого ряда ситуаций тревоги и в то же время представ­ляет собой защитный механизм. Проективная идентификация может служить агрессивному овладению объектом, средством избегания чув­ства обособленности от любимого объекта или способом коммуникации ребенка, что-то сообщающего о себе матери и проецирующего на нее свои чувства. Другое дело, что чрезмерная проективная идентификация, посредством которой отщепленные части себя проецируются на объект, может приводить к сильной спутанности между собой и объектом, что чревато грубыми нарушениями объектных отношений и ослаблением Я.

Интроективная идентификация — процесс, противоположный проек­тивной идентификации. Он основывается на фантазиях об оральном

ИНСТИНКТЫ ЖИЗНИ И СМЕРТИ

поглощении объекта, благодаря которому как раз и осуществляется иден­тификация. Из-за потребности обладать объектом интроективный про­цесс может оказаться более интенсивным по сравнению с проективным процессом.

Между проекцией и интроекцией наблюдается постоянное взаимодей­ствие. С одной стороны, внешние опасности переживаются в свете внут­ренних опасностей, что в свою очередь приводит к усилению и интенси­фикации первых. С другой стороны, угрожающие извне опасности интен­сифицируют постоянно существующие внутренние ситуации опасности.

Кроме того, проекция преимущественно враждебного внутреннего мира, подчиненного страхам преследования, приводит к интроекции, обратному восприятию враждебного внешнего мира, а интроекция иска­женного враждебного внешнего мира подкрепляет проекцию враждебно­го внутреннего мира.

Наконец, интроекция может вызывать у ребенка ощущение такого проникновения окружающего мира вовнутрь, которое воспринимается им как возмездие за яростную проекцию, в результате чего возможны нарушения в процессе интроекции хороших объектов вследствие стра­ха, что его тело и психика контролируются другими враждебно настро­енными людьми.

По мнению М. Кляйн, проекция происходит из отклонения инстинк­та смерти от его первоначального направления и помогает Я преодолеть тревогу посредством избавления от опасности, а также от всего плохого, что имеется в нем. Проекция отщепленных частей Самости внутрь дру­гих людей существенным образом влияет на объективные отношения и на личность человека в целом. Что касается интроекции, то благодаря интроецированию хороших объектов происходит защита Я от тревоги.

Дата добавления: 2015-06-04