Странная криптомнезия

Описывая в одной из своих работ 1914 года историю развития психоаналитического движения и рассматривая выдвинутые им идеи о вытеснении как фундамент, на ко­тором покоится все здание психоанализа, Фрейд катего­рически заявил: «К теории я пришел опреде­ленно самостоятельно; мне неизвестны влияния, которые бы приблизили меня к ней, и я долго считал идею оригина­льной, пока О. Ранк не показал нам то место в работе «Мир как воля и представление» Шопенгауэра, где философ пы­тается дать объяснение помешательству. То, что там гово­рится о сопротивлении восприятию болезненного участка действительности, так полно покрывается содержанием моего понятия вытеснения, что и на этот раз я оказался обязан открытием собственной неэрудированности» [5. С. 156].

В этом высказывании Фрейда отчетливо прозвучали две мысли. Во-первых, открытие вытеснения сделано им самостоятельно, без какого-либо влияния извне. Во-вто­рых, он не был ранее знаком с философией Шопенгауэра и не знал о его идеях, напоминающих психоаналитическую концепцию вытеснения. В этой связи стоит привести его уточнение, следующее сразу же за предыдущим высказы­ванием: «Правда и то, что другие читали это место, не за­метив и не сделав открытия, и вполне возможно, так же случилось бы и со мной, если бы я в былые годы имел вкус к чтению философов» [6. С. 156].

Запомним слова Фрейда, поскольку он допускает, что если бы даже читал работы Шопенгауэра, то, как и другие, мог бы не заметить соответствующих идей немецкого фи­лософа. Атак, вроде бы не читая философские труды, он самостоятельно выдвинул учение о вытеснении.

Я не поставил в кавычки выражение, «вроде бы» не чи­тая философские труды. Дело в том, что в других своих ра­ботах Фрейд непосредственно ссылался на Шопенгауэра.

В частности, обсуждая проблему сексуальности, Фрейд подчеркивал, что «философ Артур Шопенгауэр уже давно указал людям, насколько их действия и мысли предопределяются сексуальными стремлениями в обыч­ном смысле слова» [7. С. 534] и что он «в неизгладимых по силе словах отметил ни с чем не сравнимое значение сексуальной жизни» [8. С. 530].Обосновывая в 20-х го­дах представление об инстинкте смерти, основатель психоанализа писал о том, что тем самым он нечаянно попал «в гавань философии Шопенгауэра, для которого смерть есть «собственный результат» и, следовательно, цель жизни, а сексуальное влечение воплощает волю к жизни» [9. С. 241].

Правда, ссылка на Шопенгауэра в связи с проблемой смерти имеет место в работе Фрейда «По ту сторону принципа удовольствия» (1920), когда им были сформу­лированы уже многие психоаналитические идеи. Однако и в более ранних работах, когда концепция инстинкта смерти еще не получила у него психоаналитического обо­снования, Фрейд также ссылается на немецкого филосо­фа. «Проблема смерти по Schopenhauer'y, — писал он в 1913 году, — стоит на пороге всякой философии» [10. С. 454]. Вместе с тем в «Автобиографии» он счел необхо­димым подчеркнуть, что «прочел Шопенгауэра уже очень поздно» [11. С. 136], когда, по свидетельству очевидцев, можно было видеть пожилого ученого, отправляющегося в отпуск «с карманным изданием Шопенгауэра» [12. С. 61].

Аналогично отношение Фрейда и к Ницше. С одной стороны, в его работах имеются ссылки на этого немецко­го философа. В частности, рассматривая вопрос о роли отца в первобытном обществе, Фрейд в работе «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921) замечал, что на заре истории человечества отец был «сверхчеловеком, которого Ницше ожидал лишь в будущем» [13. С. 819].

Вводя в свои психоаналитические конструкции термин «Оно», ранее использованный немецким психиатром Георгом Гроддеком для описания бессознательных про­цессов, основатель психоанализа в то же время отмечал, что Ницше часто пользовался этим грамматическим тер­мином для обозначения «безличного и, так сказать, природно-необходимого в нашем существе» [14. С. 849]. С другой стороны, когда в 1908 году на заседаниях, создан­ного Фрейдом, Венского психоаналитического общества происходило чтение и обсуждение книги Ницше «Генеа­логия морали», а также опубликованных в то время писем немецкого философа, он в своем выступлении подчерк­нул, что ранее не знал работ Ницше и что его идеи не по­влияли на становление психоанализа [15. С. 359—360].

Следует иметь в виду, что в Венском психоаналитиче­ском обществе не раз обсуждались выступления и докла­ды, посвященные философии Шопенгауэра и Ницше. Так, в одном из своих выступлений Пауль Федерн не то­лько указал на сходство философских идей Ницше с пси­хоаналитическими концепциями, но сделал вывод о том, что этот немецкий философ был первым, кто открыл та­кие явления, как «бегство в болезнь», репрессия, роль ин­стинктов в жизни человека [16. С. 359]. В свою очередь, Э. Гичман неоднократно рассматривал вопросы, связан­ные с идеями этих двух философов. На одном из заседа­ний общества он выступил с сообщением, в котором осу­ществил подробный разбор жизнедеятельности и фило­софии Шопенгауэра, считая его предшественником пси­хоанализа [17. С. 102]. Поэтому нет ничего удивительного в том, что впоследствии Фрейд обращался к идеям Шо­пенгауэра и Ницше, ссылаясь на них в своих поздних концептуальных разработках.

Все приведенные выше высказывания Фрейда свиде­тельствуют об одном: в той или иной степени основатель психоанализа апеллировал к философским идеям Шопен­гауэра и Ницше. Однако по-прежнему остается открытым вопрос, повлияли ли они на формирование первоначаль­ных психоаналитических концепций, или, как утверждал Фрейд, обращение к Шопенгауэру и Ницше имело место лишь в процессе последующих изменений, вносимых им в свое учение о человеке.

Этот вопрос можно поставить иначе. Несмотря на свои утверждения об обратном, не был ли знаком Фрейд с философскими идеями Шопенгауэра и Ницше до того, как приступил к разработке психоаналитического учения?

Прежде чем ответить на данный вопрос, стоит еще раз обратиться к тексту работы Фрейда «К истории психоана­литического движения», где он упоминает имена Шопен­гауэра и Ницше. «От высокого наслаждения произведени­ями Ницше, — писал он в 1914 году, — я позже отказался сознательно, чтобы не создавать себе определенными ожиданиями помех в переработке психоаналитических впечатлений» [18. С. 156].

В этом высказывании заслуживают внимания два мо­мента. Во-первых, чтение работ Ницше доставляло Фрей­ду «высокое наслаждение». Во-вторых, примечательно ис­пользованное им слово «позже». Позже какого периода? Когда же Фрейд мог читать работы Ницше? Может быть, как раз до того, как начал выдвигать и обосновывать свои психоаналитические идеи?

Есть основания для утвердительного ответа на послед­ний вопрос. Дело в том, что в юности, будучи студентом Венского университета, на протяжении ряда лет Фрейд входил в студенческую организацию, в которой широко обсуждались философские идеи Шопенгауэра и Ницше. Члены этой организации даже переписывались с Ницше [19. С. 468]. Находясь в гуще студенческой жизни, Фрейд не мог не знать работы Шопенгауэра и Ницше, поскольку содержащиеся в них идеи вызывали живой интерес у обра­зованных людей, особенно у студентов второй половины XIX столетия. Как отмечают исследователи, уже на первом году обучения в Венском университете (1873) Фрейд читал работу Ницше «Рождение трагедии», на протяжении трех месяцев 1884 года получал информацию о немецком фи­лософе от своего друга, лично познакомившегося с ним, в год смерти Ницше (1900) приобрел несколько его работ [20. С. 199; 21. С. 45].

К сожалению, я не располагаю конкретными данными о времени знакомства Фрейда с работами Шопенгауэра. Можно только предположить, что, как и в случае с Ницше, он мог иметь представления о философии Шопенгауэра в студенческие годы, а, возможно, кое-что читал из его тру­дов в то время. Единственное, о чем можно говорить с уве­ренностью, так это то, что к моменту выхода в свет «Толко­вания сновидений» (ноябрь 1899 года) Фрейд, несомнен­но, читал работы Шопенгауэра. И действительно, в «Толковании сновидений» он по крайней мере трижды ссылал­ся на немецкого философа. «Первый раз, апеллируя к од­ной его работе, он замечал: «Целый ряд авторов придержи­вался воззрений, высказанных философом Шопенгауэ­ром в 1852 году» [22. С. 48]. Второй раз он сослался на «воз­зрение Шопенгауэра, который говорит, что каждый дейст­вует в сновидении в полном согласии со своим характе­ром» [23. С. 75]. Третий раз, рассматривая взгляды иссле­дователей на внутреннее сходство между сновидением и душевным расстройством, Фрейд писал о том, что «Шо­пенгауэр называет сновидение кратковременным безуми­ем, а безумие - продолжительным сновидением» [24. С. 96].

Таким образом, надо полагать, что до возникновения психоанализа Фрейд имел представление о философских взглядах Шопенгауэра и Ницше, несомненно, оказавших влияние на его мышление. Другое дело, что по различным причинам он предпочитал умалчивать об этом, забывая истоки своих психоаналитических концепций.

В свете последнего соображения особый интерес представляет одно из высказываний Фрейда, сделанное им в работе «Конечный и бесконечный анализ» (1937). Сожалея по поводу того, что его дуалистическая теория влечения к жизни и влечения к смерти не нашла поддер­жки даже среди психоаналитиков, он высказал радость в связи со своей находкой аналогичных представлений у древнегреческого философа Эмпедокла. Сточки зрения этого философа, в мире происходит постоянная борьба между двумя силами — любовью и враждой, что в пони­мании Фрейда соответствует таким первичным влече­ниям, как эрос и деструкция, И вот тут-то основатель психоанализа выразил весьма примечательную в плане философских истоков психоанализа мысль: «Я охотно жертвую престижем оригинальности в пользу такого подтверждения, тем более что из-за массы прочитанно­го в прежние годы я не могу ручаться, что мое якобы но­вое творение не является результатом криптомнезии» [25. С. 49].

В юношеские годы, как, впрочем, и в зрелом возрасте, Фрейд действительно много читал и, обладая прекрасной памятью, словно губка, впитывал в себя многочисленные знания. Поэтому нет ничего удивительного в том, что «из-за массы прочитанного» он мог не помнить того, где, когда, у кого именно и какие идеи он почерпнул. Но в его памяти, как бы навечно запечатлелись те идеи, которые впоследствии, в процессе исследовательской и терапевти­ческой деятельности обрели реальную значимость в фор­ме психоаналитических концепций.

Кроме того, следует иметь в виду, что, будучи люби­мым занятием, чтение литературы доставляло Фрейду не только эстетическое наслаждение. Оно влекло его к фило­софскому осмыслению прочитанного и соответствующим размышлениям о жизни. Так, в письме к невесте, датиро­ванным 29 августа 1883 года, Фрейд подчеркивал: «...чте­ние, которое с ощутимой ясностью представляет нам, что мы думаем и чувствуем, помогает понять сложные пробле­мы жизни, вообще смысл человеческого бытия» [26. С. 71].

То, что Фрейд писал по отношению к Эмпедоклу, имея в виду криптомнезию, то есть нарушение памяти, связан­ное с забыванием воспоминаний, правомерно рассматри­вать и по отношению к другим философам, включая Шо­пенгауэра и Ницше. Аналогичное положение имеет место также по отношению к писателям, поэтам, о чем еще пред­стоит мне говорить, когда речь пойдет о литературных ис­токах возникновения психоанализа.

Дата добавления: 2015-06-04