Архаика сновидений

Уже отмечалось то обстоятельство, что, с точки зре­ния Фрейда, работа бессознательного в сновидении ха­рактеризуется как бы возвращением к тому состоянию интеллектуального развития, которое давно им преодо­лено. Речь идет об архаическом, регрессивном способе вы­ражения бессознательного в сновидении. Благодаря по­добному проявлению бессознательного человек возвра­щается на доисторическую ступень своего развития. Имеется в виду как его собственное, индивидуаль­но-личностное развитие, так и развитие человеческого рода в целом. Эту мысль Фрейд выразил следующим об­разом: «Доисторическое время, к которому нас возвра­щает работа сновидения, двоякого рода: во-первых, это доиндивидуальное историческое время, детство, с дру­гой стороны, поскольку каждый индивидуум в своем детстве каким-то образом вкратце повторяет все разви­тие человеческого рода, то это доисторическое время также филогенетическое» [14. С. 125].

Символический язык бессознательного связан с фило­генетическим наследием человечества. Появление симво­лов в сновидении — это архаический, регрессивный путь выражения бессознательного, нисходящего на ступень филогенетического развития. Не менее существенной яв­ляется и другая архаическая черта сновидения, относяща­яся к онтогенетическому развитию индивида и связанная с его детскими, инфантильными переживаниями. В пони­мании Фрейда инфантилизм как раз и находит свое отра­жение и выражение в сновидении человека, когда, не сдерживаемые сознанием, эгоистические и враждебные чувства индивида находят выход своей энергии во время сна.

Если принять во внимание подобное видение снови­дения, то не приходится удивляться тому, что в своих сновидениях человек может видеть картины смерти близ­ких ему людей, включая родителей, братьев, сестер и дру­гих родственников. В них же могут находить свое выра­жение запретные желания чрезмерного сексуального или инцестуозного характера. Последние направлены на по­ловой акт с родителями, братьями и сестрами. Фрейд как раз и исходил из того, что душевная жизнь детей с ее эго­истическими и инцестуозными желаниями продолжает свою деятельность в сновидениях взрослых людей. Сно­видение возвращает их ночью на инфантильную ступень развития, когда в своих мыслях и чувствах ребенок не стыдится своих естественных проявлений любви и нена­висти или, по крайней мере, не принимает их за что-то непристойное. Такое понимание инфантильности сновиде­ний привело Фрейда к необходимости переосмысления ра­нее распространенных представлений о детстве, как неком золотом периоде времени, когда ребенок являет собой счастливое существо. Оно же заставило его по-иному по­дойти к обсуждению вопроса о сексуальной жизни чело­века — того вопроса, который всегда был притчей во язы-цах, но далеко не всегда становился объектом научного исследования.

Дальнейшее понимание психоаналитических идей предполагает рассмотрение взглядов Фрейда на сексуаль­ность. Однако прежде чем перейти к обсуждению этой проблематики, хотелось бы обратить внимание на то, что представления основателя психоанализа об инфантилиз­ме сновидений, особенно об инцестуальном их характере,

часто встречают такое внутреннее неприятие у многих лю­дей, в результате которого формируется их устойчивое не­гативное отношение к психоанализу в целом.

Разумеется, можно понять эмоциональную негатив­ную реакцию тех, кто рассматривает инцест или сексуаль­ные отношения между родственниками, главным образом между родителями и детьми, в качестве извращения и уго­ловно наказуемого преступления. И хотя речь идет не о ре­альных событиях, а всего лишь о сновидениях, тем не ме­нее по-человечески можно понять, почему психоаналити­ческое допущение инцеста в сновидениях, не встретившее со стороны Фрейда осуждения, а напротив, вызвавшее ис­следовательский интерес, порождает у одних людей недо­умение, у других — протест, у третьих — обвинение в не­пристойности.

И все же эмоциональная негативная реакция на то, что в сновидениях психически здорового, а не только больно­го человека могут проявляться его инцестуозные желания, не должна заслонять от нас реальное положение вещей. Если кто-то в своих сновидениях никогда не видел подоб­ных сюжетов или, точнее, убеждает себя и заверяет тех, кто спрашивает об этом, что, действительно, не видел ничего подобного или не может вспомнить о них, то это еще не означает, что в сновидениях других людей, не менее нор­мальных, чем он, не находят отражение инцестуозные же­лания, выражаемые не только в завуалированной, но и в открытой форме.

Несколько лет тому назад я провел исследование среди студентов московских высших учебных заведений. Наряду с другими открытиями, которые были неожиданными даже для меня, занимающегося вопросами истории, Тео­рии и практики психоанализа, обнаружилась следующая картина. Из числа студентов, которые пожелали ответить на поставленные перед ними вопросы, 40 % заявили, что в своих сновидениях никогда не видели сюжеты инцестуоз-ного характера, в то время как 35 % описывали сновиде­ния, в которых в той или иной форме проявились их инце­стуозные влечения и желания.

Если исходить из точки зрения тех, кто считает, что сновидения инцестуозного характера — это проявление психопатологии, то придется признать, что 35 % студен­тов, сообщивших о своих инцестуозных сновидениях, яв­ляются психически больными. Учитывая, что в процент-

ном отношении число студентов, не видевших инцестуоз­ных снов, не намного больше, всего на 5 %, то напрашива­ется вывод, согласно которому значительная часть студен­тов московских высших учебных заведений — психически больные люди. Однако в процессе общения со студентами я не обнаружил какой-либо свидетельствующей о психи­ческих отклонениях разницы между теми, кто признался в своих инцестуозных сновидениях, и теми, кто сообщил, что никогда не видел таковых. Не исключено, что какая-то часть из последней категории студентов не была предель­но искренней и, возможно, не захотела говорить о том, что скрывала даже от себя. При подобном, вполне правдопо­добном допущении может оказаться, что в процентном от­ношении число студентов, видевших инцестуозные сно­видения, на самом деле не только не меньше, но даже бо­льше числа тех, кто не видел такие сновидения.

Приведу несколько примеров, почерпнутых из прове­денного мной исследования среди студентов московских средних и высших учебных заведений и свидетельствую­щих о сновидениях инцестуозного характера.

Так_г вспоминая различные эпизоды из своего детства, одна девушка сообщила:

«Позднее у меня были сновидения, связанные с кровосмесите­льными связями. Я хорошо помню эти сновидения. Правда, в роли отца был другой мужчина, но я точно знаю, что этот мужчина был папа. Мои сны носили сексуальный характер. Проснувшись утром, я не испытывала каких-либо угрызений совести. Однако не отри­цаю чувства отвращения». И еще одно показательное сновидение девушки:

«Примерно в 14 лет мне приснился сон, где я занималась сексом со своим папой. В этом сне у меня родился ребенок от отца. Я была потрясена этим сном. Мне неприятно было вспоминать о нем, хотя несколько дней он всплывал в моей памяти. И, хотя это был всего лишь сон, я испытала угрызения совести». Аналогичные сновидения имеются и у юношей. Один из них вспоминает:

«В 19 лет у меня появились эротические сновидения с матерью, вступающей со мной в половой контакт. В этих сновидениях я пере­живал оргазмы. Переживаю их и сейчас». Еще один пример юношеского сновидения:

«Да, был очень конкретный сон. Мать просит меня, чтобы я ее... и при этом говорит, что этим она покажет мне другие миры и плане­ты, на которых, как я сейчас формулирую, «есть рай». Я делаю это с удовольствием и наслаждением. Но постоянно что-то присутствует

и отвлекает. Мама всегда любила меня больше, чем отца, и мне otl этого было не по себе. Я боялся его и сильно недооценивал себя».

Полагаю, что в свете этих данных вряд ли следует py-s ководствоваться соображениями, основанными на эмо-| циональном и по-человечески понятном нежелании до-; пустить возможность того, что инцестуозные сновидения' — это не отражение искалеченной психики больных людей, а распространенное явление, свойственное многим. Разуме­ется, дело не только в этих данных, хотя они заставляют задуматься над нашими привычными представлениями о человеке и его сновидениях. Более существенно то, что сами по себе эмоциональные реакции не могут служить основанием для обвинения Фрейда в тех непристойно­стях, которые ему подчас приписываются. Другое дело содержательное осмысление психоаналитических идей и их использование в терапевтической деятельности, что, действительно, может привести к поддержке, отверже­нию или пересмотру фрейдовских допущений, гипотез, теорий.

В дальнейшем, при рассмотрении проблемы Эдипова комплекса, мне еще придется обратиться к эмпирическо­му исследованию, проведенному среди студентов. Пока же ограничусь этим, чтобы непосредственно перейти к рассмотрению взглядов Фрейда на сексуальность, поско­льку, с одной стороны, они действительно вызывают наи­большую критику в адрес психоанализа, а с другой — со­ставляют важную, неотъемлемую часть его теории и прак­тики. Как бы там ни было, но эмпирический материал проявления бессознательного в ошибочных действиях и сновидениях включает в себя, помимо всего прочего, сек­суальные влечения человека. Они находят свое отражение и в симптомах психических заболеваний — той третьей сфере человеческой деятельности, в которой, наряду с ошибочными действиями и сновидениями, бессознатель­ное заявляет о себе и которая будет рассмотрена позднее, после освещения взглядов Фрейда на сексуальность.

Глава 11 СЕКСУАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА

Дата добавления: 2015-06-04