Том VIII 38 страница

Христос с Вами. Поздравляю Вас с наступающею Пасхою и обнимая всех, остаюсь навсегда Преданнейшим другом и братом

Арх<имандрит> Игнатий. 1849,15 марта

№30

Любезнейший Друг и Сестра!

Елизавета Александровна!

Письмо Твое от 17-го июня я получил сего 25-го. Здоровье мое вообще гораздо в лучшем состоянии; путешествие по монасты­рям совершил я с особенною легкостью, несмотря что погода была очень дождливая и холодная. По приезде в течение недели чув­ствую себя дурно. Причиною того полагаем, как я, так и мой док­тор, продолжающееся разложение моей простудной болезни.

Лекарств никаких не принимаю, а пользуюсь изредка теплы­ми ваннами в 27°С. Не знаю, буду ли я принимать холодные ван­ны. Полагаем, т. е. я и мой доктор, дождаться окончательного раз­решения болезни, и уже после него, если дарует его Бог, принять­ся за укрепляющие средства, и преимущественно за холодные ванны. А в настоящем моем положении холодная ванна легко мо­жет произвести новую простуду. От брата Семена Александрови­ча получил извещение о его помолвке. Дай Бог ему счастья. Очень справедливо Ты говоришь, что желала бы меня опять видеть в каком-либо пустынном месте, подобном Бабаевскому монасты­рю. Здешняя суета тяготит меня безмерно, отнимает все время, попирает все духовные размышления и ощущения, только что они явятся. Но надо потерпеть; в настоящих обстоятельствах новая попытка на удаление из Сергиевой Пустыни невозможна. Я, ког­да просился на покой в Бабаевский монастырь, то не знал, что вся моя болезнь заключается в простуде — это мне объяснил один доктор в Москве. Узнав болезнь свою, я буду искать удаления, конечно, в теплый климат — в Киев, например.

Теперь моя жизнь в здешних местах совершенно бесполезна, а в хорошем климате, поукрепясь, я мог бы написать много полез­ного для ближних. Занимаюсь ныне составлением книги Последование Христу в противоположность книге, написанной в недре Западной Церкви и сперва осужденной этой Церковию — в про­тивоположность книге Подражание Христу. Этот труд шел в Бабайках очень споро, но здешняя рассеянность совершенно — противоположна занятию, состоящему в подробном рассматри­вании глубоких и тонких ощущений и помышлений человечес­ких. Моим временем распоряжаются болезнь и рассеянность и вполне отнимают его у занятий полезных. — Весь июнь месяц шли беспрестанные дожди; с 24-го установилась ясная погода. И хле­ба и травы очень сильны, но в сравнении с прочими годами мало­рослы и молоды. Тому причиною стоявшие холода, которыми со­провождались дожди. В местах, заслоненных от солнца, до сих пор еще цветет сирень. Новый Митрополит продолжает быть доб­рым ко мне, и вообще многие, бывшие очень нерасположенными, сделались гораздо мирнее.

За тем — призывая на Тебя, на почтеннейшего Димитрия Тихоновича и на милых детей Твоих благословение Божие, ос­таюсь навсегда

Преданнейшим тебе братом и другом

Арх<имандрит> Игнатий. 1849, июня 27-го дня

№31

Любезнейший Друг и Сестра!

Елизавета Александровна!

На днях писал я к Тебе о семенах, а теперь отвечаю на письмо Твое о Саше Жандр. Думаю, лучше сделать это дело чрез Мишу, который по силе своей печется о Саше и которому будет при­скорбно, если Вы сделаете мимо его. Директрисса Родзянко была недавно у меня и говорила о Саше, что ее здоровье не поправля­ется, что очень бы хорошо было взять ее на лето в деревню. Но вопрос — куда? И по выходе из института неловко ей возвращаться к матери. Саша будет в летах, и впечатления будут дей­ствовать сильнее; в таком случае болезнь матери легко может перейти к дочери. Поэтому Миша и супруга его, как бездетные, намереваются взять Сашу к себе. Дела Миши идут теперь луч­ше, а со временем могут пойти еще лучше; он чрезвычайно добр.

Бог да благословит Димитрия Тихоновича за внимание его к сироте, и да утешит его за это счастием детей его. Желающий Тебе и семейству твоему всех благ

Преданнейший брат

Архимандрит Игнатий. 16 ноября 1849 г.

№32

Любезнейший Друг и Сестра!

Елизавета Александровна!

Сегодня получил я письмо Твое от 27-го ноября и спешу отве­чать на него. Вы сделаете, может быть, благодеяние Саше Жандр, взяв ее к себе на лето. Говорю: может быть, потому что очень сум-нительно, чтоб, проведши только одно лето в деревне, она получи­ла облегчение в своей болезни, которой доктора понять не могут. Но чтоб принесла ей поездка и какую-нибудь пользу, то непремен­но надо устранить ее свидание с матерью. Директрисса была у меня в октябре: и ее мысль, чтоб Саша провела лето в деревне, следова­тельно, в отпуске никакого затруднения быть не может. Тогда рас­порядишься, как Тебе будет угодно: или напишешь к Директриссе письмо чрез брата Михаила, упомянув, что на него возлагается от­правление в дорогу Саши, или же просто чрез Мишу. — Относи­тельно Александры Александровны, то для нее нет лучше места, как Вологодский монастырь: во-первых, нигде столько ей не будут снисходить, как тут, во-вторых, нигде она не будет менее нуждать­ся как тут. Только надо родственникам быть благоразумными и не посещать ее часто, особливо тем, которые себе усвоили сильное нервное влияние на нее. Под моим благочинием имеется монас­тырь, но содержание в нем очень дорого; сверх того, носятся слу­хи, что я получу другое назначение и очень легко может быть, что оставлю Петербург, чего очень желаю. Следовательно, по всем об­стоятельствам ей нужно избрать в место жительства Вологодс­кий монастырь. — На днях надеюсь получить вышедшее в печать небольшое сочинение мое «Чаша Христова», которого несколько экземпляров надеюсь прислать Тебе. — Приложенное письмо по­трудись передать Александре Александровне.

Призывая на Тебя, на бесценного Димитрия Тихоновича и на милейших детей Твоих благословение Божие, остаюсь навсегда

Тебе преданнейший друг и брат

Архимандрит Игнатий.

1849 года, декабря 7-го дня

№33

Любезнейший Друг и Сестра! Елизавета Александровна!

Присылаю Тебе при сем сочинения Святителя Тихона Во­ронежского, также по желанию Твоему три книжки Иосифа-, этого сочинения есть у меня еще несколько экземпляров, а Чаши и Валаамского Монастыря нет уже ни одного. С наступлением мая наступила у нас жаркая погода; термометр восходит в не­которые дни до 20-ти градусов в тени; яровая рожь уже взо­шла. Лечусь гомеопатическим способом; лекарства действуют очень сильно и полезно, нисколько впрочем не расстраивая желудка. Если лето будет хорошо, то можно воспользоваться и купаньем: холодная вода начала приносить мне значительную пользу. Наш монастырь, окруженный садами, принял в насто­ящее время прекрасный вид; Петербург начинает пустеть: все, имеющие возможность, переезжают на дачи; у меня беспрес­танный прилив разнообразных посетителей, отнимающих по­чти все время. К 1-му июня весь шум петербургский переселя­ется к нам, потому что к этому времени Двор приезжает в свои приморские дворцы.

Призывая на Тебя благословение Божие, дружески обнимая добрейшего Димитрия Тихоновича, целуя милейших детей тво­их остаюсь навсегда

Тебе преданнейший брат

Архимандрит Игнатий.

10 мая 1850 года Сашу Жандр непременно надо взять из института: ее началь­ство открыто говорит об этом. Болезнь ее, по-видимому, неизле­чима.

№34

Любезнейший Друг и Сестра!

Елизавета Александровна!

Добрейшее письмо Твое от 3-го августа я получил тотчас пос­ле возвращения моего из путешествия в Валаамский Монастырь, куда сопутствовал я Митрополиту. К большому утешению мое­му здоровье мое не пострадало от этого путешествия. Вообще чувствую себя лучше, но вместе с тем вижу, что здоровье мое — складное и склееное, так сказать, — нуждается в большей осто­рожности и от безделицы может сильно повредиться. Здесь живу очень рассеянно: с раннего утра до позднего вечера утомитель­ные посетители, наиболее из знати, с которыми вести себя надо очень принужденно и скрытно. Таким образом прошло все лето в пустых занятиях; на занятия основательные не имел нисколь­ко времени. Сашу Жандр видел у брата Михаила; по приезде ее в Вологду получил от нее письмо, на которое, за неимением вре­мени, не отвечал. Потрудись, сделай милость, при свидании пе­редать ей мой усердный поклон и благодарность за ее воспоми­нание и чтоб не поскучала о моем молчании, которому причи­ною крайний недосуг. От брата Семена недавно получил письмо, из которого заключаю, что он, удосужившись, может быть, сбе­регся в Петербург на побывку в начале осени. Ныне летом я ку­пался в течение двух недель — столько позволила погода — и чувствую от купанья пользу; но каждый раз тотчас после купа­нья надевал шерстяную рубашку на час времени: это очень спо­собствует к унятию ревматических болей. Некоторые из братии до сих пор купаются, надевая после купанья шерстяную рубаш­ку, отчего чувствуют значительную пользу и укрепление.

Вот все мои новости, скудные интересы по недостатку дея­тельности духовной. Почтеннейшего и добрейшего Димитрия Тихоновича братски обнимаю, милейших детей твоих целую, и, призывая на Тебя и на все твое семейство благословение Божие, с чувствами искреннейшей преданности остаюсь навсегда

Тебе преданнейший брат

Архимандрит Игнатий. 1850 года августа 19-го дня

№35

Любезнейший Друг и Сестра!

Елизавета Александровна!

Поздравляю тебя и почтеннейшего Димитрия Тихоновича с наступающими Праздниками Рождества Христова и Нового Года. Желаю Вам препроводить грядущее лето в благополучии и спокойствии, и в приготовлении к тому вечному году и дню, который ожидает каждого человека. — О себе скажу, что мое здоровье очень поправилось, но еще не совершенно восстано­вилось, потому что продолжаю потеть по ночам и принужден каждую ночь переменять рубашку раз по шести и более. Пот бывает самый обильный и густой. Лекарств никаких не прини­маю. К делу поспособнее прежнего, но все еще плохо работаю; до лечения моего в Бабайках я занимался гораздо более. Роди­телю вышла награда, которую, вероятно, он теперь уже полу­чил. Может быть это его утешит в его скорбях от толков публи­ки Вологодской, некстати рыцарствующей. Все эти неприят­ности прейдут. О перемещении Вологодского Губернатора я слышал; но кем он замещен — не слыхал. Вологодские новости доставляют мне только Вологжане: жителей собственно Петер­бургских эти новости вовсе не занимают; а Вологжане бывают у меня очень редко. — Рожь моя и озимая и яровая вымолоче­ны: первая пришла сам 11-ть (сеяно 1⁴/₂ четверти на казенную десятину); вторая — сам 14-ть. Последней семена первый раз посеяны; а первой раз четвертый. Не угодно ли на семена? В таком случае напиши, с кем прислать; а я челом бью о свеже­просольной тресочке. С окончанием лекарств на нее явился аппетит. — Кроме этой и следующую прилагаю просьбу: по­трудись навести справку по приложенным письмам, и какое будет по ним решение, потрудись известить. Вероятно, барынь­ка, проживающая в монастыре, сама очень нуждается; а здеш­ние Петербургские так делают добро, по крайней мере очень часто: увидев нагого, сжаливаются и, чтобы покрыть его, сни­мают последнее платье с другого бедняка, не заботясь о том, что он подобно первому останется нагим; доброе стремление их сердца удовлетворено, они совершили добродетель. В пись­ме изложи ответ поаккуратнее, чтоб я мог показать этот ответ. В провинциях делают добро проще: делятся своим, а не чужим, и не прибегают к аферам для добродетели.

Затем желая Тебе, почтеннейшему Димитрию Тихоновичу и милейшим твоим детям всех истинных благ, остаюсь навсегда

Тебе преданнейший брат

Архимандрит Игнатий. 1850,19 декабря

№36

Воистину Воскресе Христос!

Любезнейший Друг и Сестра

Елизавета Александровна!

Милейшее письмо твое я получил и сердечно благодарю за поздравление с Великим Праздником праздников — Воскресе­нием Христовым, от души желая, чтоб воскресший Христос со-воскресил душу твою в ощущение будущего духовного блажен­ства, что даруется верующим слову Христову и последующим этому слову наружным и внутренним поведением своим, отвер­гая слово, учение и требование преходящего мира. Мое здоро­вье по милости Божией гораздо лучше. Болезнь, приключивша­яся в Великий пост, была не что иное, как один из периодических кризисов, случающихся со мною раза три, четыре в год, при которых разлагается и выходит моя хроническая болезнь, заста­релая простуда.

Очень рад, что Семен поспокойнее; можно надеяться, что впредь еще будет спокойнее. Что делать? Худой мир лучше хо­рошей брани, а сделанного не воротишь: должно как-нибудь ис­порченное поправить и посредственное улучшить. Относитель­но обстоятельств, которые ты видела в Пошехонском уезде, в одном из тамошних приходов, то это почти общее бедствие Рос­сии; количество священников так уменьшено, что они не имеют возможности исполнять треб, и часто треб самонужнейших. Не­давно были у меня помещики с берегов Волги и сказывали, что их приход растянут по Волге и впадающим в нее речкам на двад­цать верст; в обыкновенное время священнику очень трудно ис­правлять требы, а в разлитие вод, продолжающееся у них очень долго, это исправление делается вовсе невозможным. Религия крестьян, так сильно опирающаяся на исправление треб, не толь­ко существенно необходимых всем христианам, но даже и обря­довых, должна сильно поколебаться. Прежде я говаривал об этих предметах тем, у кого они в руках, с желанием общего блага; но, увидев, что это принимают с дурной стороны и отвечают мще­нием и подлыми интригами, я замолчал, вспомня слова Христа Спасителя: не мещите бисер ваших, да не како поперутп их нога­ми и вращшеся расторгнут вы. Смыслящих отлично интригу — очень много; а понимающих дело очень мало. Выслуживающих­ся очень много; а служащих очень мало. Благонамеренному че­ловеку должно ограничиваться добрыми делами в том круге, в который Промысл Божий поставил его; но никак не вмешивать­ся с советом своим, особливо с замечанием, приводящим в дви­жение чей-либо эгоизм, как бы этот совет и это замечание ни были верны и благонамеренны.

Прими на себя труд поздравить от меня с Великим Праздни­ком почтеннейшего Димитрия Тихоновича. Обнимаю милых детей твоих и, желая Тебе всех истинных благ, остаюсь навсегда

Тебе преданнейший брат

Архимандрит Игнатий. 1851 года апреля 25-го дня

№37

Любезнейший Друг и Сестра,

Елизавета Александровна!

Получив Твое письмо из Москвы от 13-го февраля, я немед­ленно написал к Митрополиту и благодарил его за милостивое внимание к Тебе и ко мне. Точно он искренне любит меня, и, судя по наружности, я много потерял, будучи лишен его покро­вительства; но, судя духовно, нельзя не признать тут действо­вавшего Промысла Божия, даровавшего мне совершить мое зем­ное странствование по пути тернистому, а не по пути тленных преуспеяний, почти всегда очень вредных для души. Вот образ мыслей, успокаивающий сердце верою в Бога, действующего превыше самых мудрых соображений человеческих. Умен Фи­ларет, умен как день: но и он устранен Промыслом Божиим от дел земли, чтоб быть вернее сохраненным для дел Неба. Дела и преуспеяния земные вводят в гордость, для отвращения от ко­торых сам Апостол Павел нуждался в попущениях и скорбях.

Желая Тебе, почтеннейшему Димитрию Тихоновичу и ми­лым деточкам всех истинных благ, остаюсь навсегда

Тебе преданнейший брат

Архимандрит Игнатий. 1853 года, февраля 19-го дня

№38

Любезнейший Друг и Сестра,

Елизавета Александровна!

Сердечно благодарю Тебя за добрейшее письмо Твое, а рав­ным образом поздравляю всех Вас с великим Праздником Вос­кресения Христова. Поверь: Твоя тихая жизнь в уединении бла­женнее шумной и светлой жизни многих в столице. Твоя жизнь полна, а их — пуста. Множество развлечения рождает множе­ство грехов по причине множества встречающихся случаев ко греху: от таких встреч огражден уединенный. Недаром один Ве­ликий Отец сказал: начало зол — рассеянность. Как бы и мне желалось, при преклонных моих летах и слабости здоровья, при­ютиться в какое-либо уединенное, неизвестное миру, место. Но до сих пор не вижу к этому никаких средств. Буди воля Бога моего, Который знает, что мне полезно. — Мой усерднейший по­клон доброму брату Димитрию Тихоновичу: весьма бы мне при­ятно было, если б он вместо путешествия на Печору предпринял путешествие в Петербург; в таком случае я надеялся бы за­лучить его на несколько дней в Сергиеву Пустынь. Авось, мо­жет быть, придет время, и увидимся; теперь же мне загражден путь в Вологду.

Призывая на всех Вас благословение Божие, с чувствами ис­креннейшей преданности остаюсь Тебя душевно любящий брат

Архимандрит Игнатий. 1853 года, 29 апреля

№39

Христос Воскресе!

Любезнейший Друг и Сестра!

Елизавета Александровна!

От души поздравляю тебя и почтеннейшего Димитрия Тихо­новича с наступившим Великим Праздником Праздников и же­лаю всему Вашему семейству всех истинных благ. До сих пор ничего основательного нельзя было узнать о выпуске из Па­жеского корпуса; хотя обстоятельства показывали, что должно сделать выпуск, но благоразумие заставляло скрывать это от вос­питанников, из которых многие, вероятно, стали бы хуже учить­ся, занявшись мечтою офицерства. Получив ныне сведения бо­лее точные, я спешу уведомить тебя, что Петрушу потребуют в корпус к 15-му августа, о чем Димитрий Тихонович официаль­но будет извещен; по крайней мере таков результат, получен­ный вследствие собирания по сему предмету сведений, от лю­дей самых верных. Значит, я ожидаю тебя в Петербург! Надо полагать, что воинственный вид столицы скоро пройдет, пото­му что неприятели очень малочисленны и скорее могут причи­нить беспокойство на короткое время, чем вред. К тому ж они — морские, и как скоро очистится Финский залив от льда, то надо ожидать немедленно события, которое заставит их отправиться восвояси. Финский залив, наполненный подводными скалами и мелями, не гостеприимен для враждебных флотов.

Призывающий на тебя и на семейство твое Божие благосло­вение,

Тебе преданнейший брат

Архимандрит Игнатий. 11 апреля 1854 года

№40

Любезнейший Братец, Димитрий Тихонович!

Письмо Ваше я получил и приложенную к нему записочку пе­редал Елизавете Александровне. С истинным утешением я созер­цал детей Ваших, которым так много дано и природою и попече­ниями родителей. Совершенно разделяю мнение сестры, что ей надо основаться на жительство в Петербурге, не столько для сына, сколько для дочери, которая именно в Петербурге может соста­вить себе карьеру, самую счастливую. Здесь благовоспитанная девица, с твердыми правилами нравственности и с положитель­ным направлением — величайшая редкость. При таком взгляде на обстоятельства и Вам, почтеннейший Братец, должно поду­мать о перемещении на службу в Петербург. Вас многие уважают и любят, почему не трудно будет сделать такое перемещение. Пе­ремещением на жительство в Петербург удовлетворятся нужды каждого из членов Вашего семейства; по крайней мере, на мой взгляд, это указывается обстоятельствами с очевидностию.

В надежде увидеться с Вами осенью! Призывая на Вас и на семейство Ваше благословение Божие, с чувствами искренней­шей преданности и сердечного уважения имею честь быть

Вам преданнейший брат

Архимандрит Игнатий.

21 июня 1854 г. Стрельна

№41

Любезнейший Друг и Сестра

Елизавета Александровна!

Господь кого любит, наказует с милованием: поэтому в скорбях надо благодушествовать, возлагая судьбу свою на Волю Божию. Слабость есть обыкновенное последствие гомеопатичес­ких лекарств, следовательно, ей не должно удивляться. Доктор, посещающий Петю, не найдет ли нужным для Тебя слабитель­ное, если сама натура не подействовала. Это бывает очень хоро­шо после гомеопатических лекарств. Если ж подействовала на­тура и явилась испарина, то лучше довольствоваться до оконча­ния болезни, и тогда уже принять слабительное. Я постараюсь побывать у Тебя во вторник, также после моего обеда, чтоб по­смотреть на Тебя и на Петю. Попал-таки домой. Корь не опасная болезнь — это уже не то, что скарлатина, но надо очень беречься от простуды. Петербургский климат таков, что все приезжие вскоре по приезде или несколько спустя подвергаются болез­ням, доколе не приучатся к климату.

Овес вскоре будет доставлен; несмотря на то, что дважды был пропущен в сортовку — куль весит 6 пуд<ов> 30 ф<унтов>. Для Ваших посевов лучше Вам придерживаться методы, заимство­ванной от англичанина, при которой ваш семянный овес достиг 7 пудов 10 ф<унтов> весу. У нас овес родится очень сильно, по­тому что земля очень удобрена; а семена удавалось доставать отличные, но они скоро перерождались.

Призывающий на Тебя и на твое семейство благословение Божие

недостойный Арх<имандрит> Игнатий.

18 декабря 1854 г.

№42

Любезнейший Друг и Сестра!

Вечером в Благовещение думаю приехать в Петербург, про­быть там вторник и во вторник вечером или в среду утром от­правиться назад к Сергию. Прими странника под Твой госте­приимный кров. Тебе преданнейший

Арх<шшндрит> Игнатий.

25-е утром

1855 г.

№43

Любезнейший Друг и Сестра,

Елизавета Александровна!

Очень радуюсь благополучному возвращению Твоему в мир­ное Ивашево. После всех Петербургских трудов и попечений отдых на родине, в родном климате, принесет тебе и детям не­сомненную пользу. А к зиме опять надо в Петербург — на под­виг. София Ивановна была у меня до получения письма твоего от 10-го июня. У нас с начала лета были жары и грозы; потом стало холодно, а с сегодня, кажется, опять начинаются уже серь­езные летние жары. Против нашего монастыря стоит часть Ан­глийского флота на так называемом северном фарватере; но, ве­роятно, она ничего не предпримет, или предпримет безделицы: потому что Кронштадт с моря неприступен, а для важного дей­ствия на берег у неприятеля недостаточно десантного войска.

Потеря неприятелем при неудавшемся штурме к Севастополю, по скромным показаниям наших, простирается до 15000 убиты­ми и ранеными, а по сознанию иностранцев до 18 т<ысяч>. Очень не нравятся Англичанам наши винтовые канонерские лодки, удавшиеся как нельзя лучше. Они отличаются от Английских только флагом; впрочем, на ходу и по орудиям совершенно оди­наковы. К 1-м числам июня у нас их было 20, а Англичане при­вели с собою только семь; к 1-му июля или и раньше должны быть готовы еще 20; гребных и парусных — тех много. Надо знать, что Петр I сначала построил флот из канонерских лодок; морем его было сначала море между Петербургом и Кронштадтом. К концу его царствования наш флот равнялся первым Европейс­ким флотам, а Балтийское море было Русским морем, потому что флот Русский на нем господствовал. Благодаря неусыпным попечениям и знанию Великого Князя Константина Николае­вича история Русского флота начинает повторяться. Явились уже винтовые канонерские лодки в значительном количестве; начинают появляться винтовые фрегаты и линейные корабли. Можно надеяться, что в скором времени наш флот не даст Бри­танцам по произволу алжирствовать по берегам нашим.

Потрудись передать мой усерднейший поклон Почтеннейшему Димитрию Тихоновичу, которого радость при свидании с семей­ством я воображаю. Целую милых детей, желаю им много-много быть на воздухе для собрания свежих сил к зимним трудам.

Призывая на Тебя и на весь дом твой обильное благослове­ние Божие, с чувством искреннейшей преданности остаюсь

Тебе покорнейший слуга и брат

Архимандрит Игнатий.

27 июня 1855 г.

№44

С благодарностью возвращаю лекарство. Вчера я был очень слаб и нервен. Состояние моего желудка произведено водами Виши, впрочем, очень полезными для печени. Теперь должно оставить всякое лечение и заботиться о скоплении сил для пред­стоящих трудов. Прошу извинения, не обеспокоил ли я Вас чем при моей болезненности.

Софии Дмитриевне мой усерднейший поклон!

Тебе преданнейший брат

Архимандрит Игнатий.

1856 года 2-го ноября

№45

Любезнейший Друг и Сестра, Елизавета Александровна!

Чувствую сильный насморк и простуду горла, почему оста­новился приехать сегодня, а думаю быть к Тебе в субботу вече­ром. Завтра утром придут к Тебе О. Игнатий и Иван Григорье­вич. Скажи Игнатию, чтоб он извинил меня пред Княгцнею Юсуповой. Я ожидаю их обоих в монастырь завтра к вечеру.

Призывающий благословение Божие на Тебя и на твое се­мейство.

Тебе преданнейший брат

Арх<имандрит> Игнатий.

1856-го года 27 декабря

четверг

№46

Любезнейший Друг и Сестра,

Елизавета Александровна!

При сем присылаю Тебе 75 рублей и благодарю за бесцере­монность, которая для меня драгоценна К Михаилу Николае­вичу непременно съезди; хотя он, и вообще Муравьевы, холодны в приеме, но ценят честных и способных людей, любят де­лать добро, особливо когда их попросят и им поклонятся. Случая не должно упускать. Безотчетное мое сердечное чувство гово­рит, что и для Вашего семейного пребывания в Петербурге не­обходимо, чтоб Димитрий Тихонович был при Вас.

Я приехал из Петербурга больным; теперь лучше, но еще не могу выходить из комнат. От брата Петра получил письмо, но в нем ничего он не пишет о своем назначении. Также и других никаких новостей не знаю.

Благословение Божие да почиет над Тобою и над твоим се­мейством.

Тебе преданнейший брат

Архимандрит Игнатий. 1857 года 29-го апреля

№47

Любезнейший Друг и Сестра, Елизавета Александровна!

Письмо Твое получил и отвечаю на Твой скорбный голос из моих скорбей. Человек немощен, и невозможно ему постоянно пребывать в великодушии; по временам нападает на человека и малодушие. Тягость, производимая малодушием, заставляет ис­кать утешения, которое заключается в вере в Бога и в предании себя Его Святой Воле. Вера снова вводит в дом душевный тер­пение и великодушие: та же скорбь, которая казалась невыноси­мою, уже кажется весьма удобоносимою. В этот месяц я не выез­жал в город: сижу дома и лечусь. Чувствую себя как будто по­лучше, но очень слаб и не выношу петербургского воздуха. Познакомился с Бурачком, который был у меня три раза. Мы, как кажется, довольно сошлись.

Церковь наша приходит к окончанию и возбуждает похвалу все­го Петербурга. Точно: она оригинальна, вся в образах и в золоте, и необыкновенно удобна для Богослужения. Митрополит был четы­ре раза в течение лета в Пустыне, три раза служил и два раза обедал в братской трапезе. Ко мне являет особеннейшее расположение и желает, чтоб это расположение было с своим результатом.

Мой усерднейший поклон Димитрию Тихновичу; желаю ему полного выздоровления!

Призывающий на Тебя и твое семейство благословение Божие,

Тебе преданнейший брат

Архимандрит Игнатий. 1857 г. 15 октября

№48

Любезнейший Друг и Сестра,

Елизавета Александровна!

Исполняя Твое поручение, я был у Михаила Николаевича Муравьева, который обещал сделать все, что от него зависит, для Димитрия Тихоновича Он присовокупил, что значительное вли­яние имеет на его службу Морское Министерство. При чем-либо решительном здесь нужно тщательное хождение и ходатайство не пред одним Муравьевым. Михаил Николаевич спросил меня и о Семене, что с ним делается, спросил, очевидно, интересуясь им. Передай это Семену.

Петруша был на моем наречении и посвящении. Протоиерей, его законоучитель, был приглашен мною на обед, который я да­вал в день посвящения Митрополиту, Синодалам и прочему высшему духовенству.

Намереваюсь быть у о. Ксенофонта, равно и у Желтухина, где увижу Петю, и прощусь с ним. Меня задерживает в Петербурге одно представление Государю Императору, после чего буду спешить к месту своего назначения. Отпускают меня миролю­биво, и я с радостию уезжаю из Петербурга. Архимандритом Сергиевой Пустыни назначен маленький Игнатий, чем доволь­ны и все братия и благотворители монастыря.

Благословение Божие да почиет над Тобою, над милою и бла­гочестивою Сонечкою, над Старцем — супругом твоим, над всем домом твоим.

Тебе преданнейший брат

Игнатий, Епископ Кавказский и Черноморский.

6 ноября 1857 г.

№49

Любезнейший Друг и Сестра,

Елизавета Александровна!

Письмо Твое от 4-го декабря, адресованное в Ставрополь, я получил, прибыв в этот город 4-го января, после путешествия, по слабости моей очень трудного. Несмотря на это, по мере уда­ления моего от Петербурга, где я совершенно уничтожался, на­чал чувствовать себя лучше и лучше. Но для ощущения переме­ны, в ее сущности, нужно отдохнуть; а я, чрез час по приезде, начал слушать Всенощное, 5-го служил обедню; 6-го также, и выходил на водоосвящение; 7-го также служу по причине та­бельного дня. Принят я очень радушно; место так понравилось, что я красивее его не видал; ключевые воды превосходные, ка­ких я давно-давно не пил. Город на огромной горе и весь в садах. Из горы кипят во множестве ключевые воды. Из Петербурга я выехал, как спадывает с дерева тот плод, который уже не может заимствовать с него соков. Мое удаление было такое естествен­ное, логическое. Здесь должно быть для меня спокойнее, а глав­ное, труд питательный для души — назиданье ближних; также почти уверен, что мое здоровье, хотя далеко не вполне, но очень поправится. При сем присылаю оттиск моей речи, напечатан­ной по приказанию Митрополита Григория. Очень благодарен Димитрию Тихоновичу за его благие желания; благодарю и Петю и Соню за воспоминание их о мне. Благословение Божие да по­чиет над Вами.

Недостойный Епископ Игнатий. 6 января 1858 г.

Дата добавления: 2015-06-04