Лобные доли и регуляция психической деятельности

Премоторные отделы мозговой коры входят в третий блок мозга, обеспечивающий программирование, регуляцию и контроль деятельности.

Третичные (префронтальные) поля являются наиболее поздно сформировавшимся отделом больших полушарий. Они занимают у человека 25% всей площади полушарий. Префронтальные поля имеют богатейшие связи с верхними отделами ствола и зрительным бугром, а также со всеми остальными зонами коры. Таким образом, префронтальная кора надстраивается не только над вторичными отделами двигательной области, но фактически над всеми остальными структурами полушарий. Регуляция состояний активности составляет наиболее важную функцию лобных долей. Состояние активного ожидания сигнала сопровождается появлением в лобных отделах медленной биоэлектрической активности (волны ожидания). Интеллектуальная деятельность также приводит к увеличению в лобных отделах количества синхронно работающих возбуждённых пунктов.

При патологическом состоянии лобной коры должна нарушаться экстренная активация, опосредованная речью. Известно, что новый стимул вызывает ориентировочный рефлекс, выражающийся в соматических, сенсорных, вегетативных и других изменениях. Вегетативные компоненты ориентировочного рефлекса отмечаются до тех пор, пока раздражитель не становится привычным, и вновь восстанавливаются после введения задания, требующего различных операций с этим раздражителем. Однако у больных с поражением префронтальных отделов восстановление вегетативных компонентов становится нестойким, либо вообще не происходит. Это указывает на участие лобных долей в регуляции процессов активации, лежащих в основе произвольного внимания.

В норме предъявление сложной задачи,требующей повышенного внимания, вызывает реакцию десинхронизации, или депрессии альфа-ритма. У больных с поражением лобных отделов изменений частотного спектра не возникает, либо изменения нестойкие или извращённые по знаку.

Известно, что форма альфа-волн здорового человека периодически изменяется вследствие изменения соотношения восходящего и нисходящего фронтов волн ЭЭГ, эти колебания осуществляются регулярно с периодами в 6-8 с. У больных с поражением лобных долей нет изменений фронтов альфа-волн под влиянием инструкции, вызывающей интеллектуальную деятельность.

Параметры вызванных потенциалов определённым образом изменяются, если с помощью инструкции внимание испытуемого привлекается к этим раздражителям. В норме амплитуда поздних компонентов ВП значительно увеличивается под влиянием речевой инструкции. Однако у больных с поражением лобных долей повышение амплитуды ВП под влиянием инструкции, мобилизующей внимание, часто отсутствует, либо оказывается очень нестойким.

Характерно, что во всех случаях поражение лобных долей приводит к нарушению лишь сложных, вызываемых с помощью речи, форм активации, составляющих психофизиологическую основу произвольного внимания. Элементарные формы ориентировочного рефлекса остаются сохранными, но нередко даже патологически усиливаются.

Итак, физиологические данные показывают, что лобные доли являются корковым аппаратом, регулирующим состояние активности.

Лобные доли обеспечивают формирование стойких намерений, определяющих сознательное поведение человека. Больные же с массивными поражениями лобных долей обычно пассивно лежат, не выражая никаких желаний и просьб; даже голод не выводит их из этого состояния, обозначаемого как апатико-акинетико-абулический синдром. Как показывает опыт, у больных существенно нарушаются лишь высшие формы организации сознательной деятельности, в то время как элементарные уровни их активности остаются сохранными. Это можно подтвердить, наблюдая ориентировочные реакции таких больных на побочные, не связанные с намерениями раздражители. Больной часто не может выполнить задание, не отвечает на вопросы; однако если во время исследования раздаётся скрип двери, его глаза тут же поворачиваются к ней, иногда он непроизвольно откликается на беседу врача с другим больным. Врачи знают, что беседа с соседом – наилучший способ вызвать активацию речи у таких больных.

Больные с поражением лобных долей часто не способны выполнить простые действия по инструкции. Так, если больному предлагалось поднять правую руку, находящуюся под одеялом, то он повторяя «да, да… поднять руку…», не производит никакого движения. У таких больных наблюдается распад поведения. Так, больной с выраженным лобным синдромом после выписки из больницы поехал домой, но, не доехав до своего города, вышел на другой станции вслед за своим спутником и поступил на работу в сапожную мастерскую.

Больные могут выполнить имитационное действие, воспроизводя движения исследующего его врача. Однако если предъявить речевую инструкцию, содержание которой расходится с непосредственно воспринимаемым сигналом, больной, как правило, не может её выполнить. Например, если предложить больному инструкцию: «В ответ на поднятый кулак поднимите палец», - больной, которому нужно перекодировать инструкцию и выполнить действие в соответствии с условным значением сигнала, подняв палец один раз, сразу же начинает эхопраксически поднимать кулак, заменяя требуемое инструкцией действие эхопраксическим движением. Характерно, что больной помнит и может повторить инструкцию, но она быстро теряет регулирующее значение и заменяется подражательным движением. Если больному предложить в ответ на один сигнал постучать два раза, а в ответ на два сигнала – один раз, то такие инструкции выполняются лишь короткое время. В дальнейшем реакция будет соответствовать воспринимаемым сигналам (на один – один, на два – два ответа).

Если больной будет использовать свою речь в качестве регулятора поведения, то это не приводит к компенсации дефекта; он не может выполнить действия под влиянием самоинструкции. Например, больной с поражением левой лобной доли не может выстукивать ритм «сильно – слабо – слабо», заменяя его сплошным постукиванием. При переходе на самоинструкцию та же инертность обнаруживается в речи, где постепенно возрастает число речевых звеньев (сильно – слабо – слабо», «сильно – слабо – слабо – слабо» и т.д.). Замена программы действий инертным стереотипом, является типичным симптомом распада произвольных движений у больных с массивным поражением лобных долей.

При поражении премоторной области патологическая инертность захватывает лишь исполнительное звено действия, не нарушая выполнения всей программы, то при массивных поражениях лобных долей она захватывает и механизмы, ответственные за формирование программы действия.

В простых формах замену заданной программы инертными стереотипами можно проследить в опытах с системой условных реакций. Если больному в ответ на одно постукивание поднимать правую руку, а в ответ на два постукивания – левую руку, он правильно начинает выполнять задание. Если оба сигнала предъявляются ему несколько раз поочерёдно, а затем порядок чередования меняется (после серии 1 – 2, 1 – 2, 1 – 2 следует 2 – 1 – 1, 2 – 1 – 1 и т.д.) больной, не обращая внимания на изменение, продолжает поднимать то левую, то правую, стереотипно воспроизводя прежний порядок движений. В данном случае не забывание инструкции, сколько утрата её регулирующей роли и замена программы инертным двигательным стереотипом. Этот симптом проявляется и в опытах с выполнением графических проб.

Существенно то, что больные с массивным поражением лобных долей не только теряют заданную программу, но и не замечают допускаемых ими ошибок. Иначе говоря, у них утрачивается не только регуляция, но и контроль над своими действиями.

Этот дефект часто ограничивается анализом собственных действий. Больной, не замечающий своих ошибок, способен отметить аналогичные ошибки, допускаемые другим человеком.

Поражение лобных долей не приводит к первичным нарушениям памяти, но страдает другая сторона памяти, а именно возможность создавать прочные мотивы запоминания и поддерживать активное напряжение для запоминания, а также возможность переключения от одного комплекса следов к другому. В результате процесс запоминания и воспроизведения материала нарушается. В опытах на запоминание 8 – 10 элементов больной легко удерживает 4 – 5 элементов; однако при дальнейших предъявлениях серии он не увеличивает количества элементов, запоминая только 4 – 5. Если проводить переключение от воспроизведения одной группы элементов к другой, то дефекты памяти проявляются более отчётливо. Так, если предложить воспроизвести одну серию слов (стул – цветок – крыша), а затем вторую (день – книга – часы), после чего попросить припомнить первую серию, то окажется, что он будет воспроизводить вторую серию слов (день – книга –часы). Тоже наблюдается при воспроизведении фраз.

Аналогичные нарушения отмечаются и в интеллектуальной деятельности больных. Наиболее простой формой наглядного мышления является процесс анализа сложной сюжетной картины. Для понимания содержания такой картины испытуемый должен выделить её детали, сопоставить их, создать гипотезу о её смысле и затем сверить эту гипотезу с реальным содержанием картины. Больные, вместо того чтобы внимательно рассматривать картину, выделять и сопоставлять её детали и лишь в результате такой работы приходить к предположению о её содержании, они по одной детали, импульсивно, без дальнейшего анализа высказывают предположение о содержании всей картины. Такое импульсивное предположение оказывается ложным, однако отсутствие контроля, состоящего из сравнения высказанной гипотезы с реальной картиной, не позволяет корректировать неверное предположение. Дело в том, что больной фиксирует какой-то один пункт картины и сразу же отвечает на вопрос первой догадкой, приходящей в его голову.

Ещё более отчётливы нарушения мышления в процессе решения вербальных задач, и в частности при решении арифметических примеров. Удобен метод исследования счётных операций в опытах с продолженным серийным счётом (последовательное вычитание от 100 по 7 ил от 100 по 13). Процесс постоянного переключения при серийном счёте для них недоступен. Делая в счёте ошибки, больные их не замечают.

В более отчётливой форме процесс нарушения интеллектуальной деятельности выступает при решении сравнительно сложных задач. Чтобы решить задачу, испытуемый должен предварительно проанализировать её условия, составить план решения задачи, выполнить соответствующие операции и сверить полученные результаты с исходными условиями. Именно процесс составления и выполнения программы нарушается. Прочитав условия сложной задачи, больной не может правильно повторить их, обычно опуская самую важную часть задачи – её конечный вопрос. Пример задачи: «На двух полках было 18 книг, но не поровну: на одной полке было в 2 раза больше книг, чем на другой. Сколько книг было на каждой полке?». Испытуемый повторит задачу так: «На двух полках было 18 книг, на одной – в 2 раза больше, чем на другой. Сколько книг было на обеих полках?». Однако даже правильное повторение условия задачи не обеспечивает правильного её решения. Повторив условие задачи, больной не создаёт программы решения и заменяет её фрагментарными операциями. Помочь решить задачу можно только раздроблением требуемой программы на ряд последовательных вопросов. Однако и этот путь оказывается очень трудным для больного. Наблюдение за решением сложных задач является наиболее тонким средством диагностики поражений лобных долей мозга.

Дата добавления: 2015-06-04