Дополнительное чтение 4 страница

«Этот тип возник вместе с возрастающей неуверенностью послевоенно­го существования. Он убежден, что важна не жизнь, а удача. Он нигилис-тичен, но не из "побуждения к разрушению", а поскольку безразличен к индивидуальному существованию. Одним из источников возникновения этого типа является современный безработный. Он отличается от прежних безработных тем, что его контакты со сферой производства спорадические, если они вообще существуют. Нельзя более ожидать, что индивиды, принад­лежащие к этой категории, будут исчезать с вовлечением в процесс труда. Они готовы ненавидеть евреев отчасти за их осторожность и физическую хрупкость, отчасти за то, что, будучи сами безработными, не имеют эконо­мических корней, необычайно подвержены любой пропаганде и готовы последовать за любым лидером. Другим источником, на противоположном полюсе общества, является группа, принадлежащая к опасным професси­ям, — бродягам-колонистам, гонщикам, воздушным асам. Они рождены лидерами предыдущей группы. Их идеал, действительно героический, тем более чувствителен к "разрушительному" критическому интеллекту евре-

ев, потому что они в глубине души сами не верят в свой идеал, а выработа­ли его как рационализацию своего опасного образа жизни».

Симптоматично, что этот синдром характеризуется сверх того склонно­стью к «допустимым эксцессам» всех видов — от глубокого запоя и скрытой гомосексуальности под маской восхищения «молодежью» до склонности к актам насилия в смысле «путча». У субъектов этого типа нет такой жестко­сти, как у проявляющих ортодоксальный «авторитарный» синдром.

Крайним представителем этого синдрома является «крутой» парень, или «психопат» в терминах психиатрии. Здесь super-ego кажется полностью ис­калеченным, не найдя выхода из Эдипова комплекса, поскольку этим вы­ходом оказывается регресс к всеобъемлющей фантазии самого раннего дет­ства. Эти индивиды наиболее «инфантильны» из всех: им так и не удалось «развиться», испытать формирующее влияние цивилизации. Они «асоци­альны». Деструктивные стремления проявляются в скрытом нерациональ­ном виде. Телесная сила и крепость — также в смысле способности «взять препятствие» — играют решающую роль. Граница между ними и преступ­никами зыбка. Их удовольствие от преследования грубо садистское, направ­ленное против любой беспомощной жертвы, оно неспецифично и едва ли окрашено «предрассудками». Сюда входят различного вида хулиганы, де­боширы, палачи и все, кто выполняет «грязную» работу фашистского дви­жения...

Чудак. Поскольку интроекция родительской дисциплины в «авторитар­ном» синдроме означает постоянное подавление «Id», этот синдром может быть охарактеризован как фрустрация или расстройство в самом широком смысле этого слова. Однако, видимо, есть картина, в которой фрустрация играет более специфичную роль. Эта картина обнаруживается у тех людей, которые не смогли приспособиться к миру, воспринять «принцип реально­сти», которые не сумели найти равновесия между отречением и удовлетво­ренностью и чья внутренняя жизнь полностью определяется отрицаниями, накладываемыми на них извне, не только в течение детства, но также и в течение взрослой жизни. Эти люди ввергаются в изоляцию. Они должны построить ложный внутренний мир, часто близкий к иллюзии, настойчиво противопоставляя его внешней реальности. Они могут существовать толь­ко благодаря самовозвеличиванию, в сочетании с мощным отрицанием внешнего мира. Их «душа» становится их самым дорогим достоянием. В то же время они высокопроективны и подозрительны. Нельзя пропустить склонность к психозам: они «параноидальны». Для них предрассудки явля­ются наиважнейшими: это средство избегнуть острого умственного заболе­вания через коллективизацию и через построение псевдореальности, против которой их агрессивность может быть направлена без какого-либо скрытого вторжения в «принцип реальности». Стереотипность является ре­шающей: она работает как форма социального подтверждения их проектив­ных формул и, следовательно, институализируется часто до степени, близ­кой к религиозным представлениям. Эта картина обнаруживается у женщин и пожилых мужчин, чья изоляция социально усиливается их действитель­ным исключением из экономического производства...

Функционер-манипулятор. Этот синдром, потенциально наиболее опас­ный, определяется стереотипами в крайней степени: жесткие представле­ния - скорее, цель, чем средства; и весь мир разделяется на пустые, схема-

тичные, административные поля. Практически полностью отсутствуют объективный катексис и эмоциональные связи. Если в синдроме «чудака» проявлялось что-то параноидальное, то в «манипуляторе» есть что-то ши­зофреническое. Однако разрыв между внешним и внутренним миром в этом случае не выливается во что-то типа обычной интроверсии, а, скорее, на­оборот: в некий тип принудительного сверхреализма, который рассматри­вает всех и вся как объект для манипулирования, управления, который бе­рется для собственных теоретических и практических целей. Технические аспекты жизни, вещи как «инструменты» переполнены либидо. Особо про­является любовь к «исполнению» при глубоком безразличии к содержанию выполняемой работы. Эта картина обнаруживается у многих бизнесменов, а также, во все возрастающем количестве, среди появившихся менеджеров и инженеров, которые осуществляют в процессе производства промежуточ­ную функцию между старым типом владельца и рабочей аристократией. Многие фашистские политические антисемиты в Германии проявляют этот синдром. Гиммлер может служить их примером. Трезвый ум, наряду с по­чти полным отсутствием каких-либо привязанностей, делает их самыми безжалостными из всех. Организационный подход к вещам предполагает принятие тоталитарных решений. Их цель, скорее, конструирование газо­вых камер, чем погромы. Они даже не испытывают ненависти к евреям, они попросту «справляются» с ними при помощи административных мер, без всякого личного контакта с жертвами. Антисемитизм материализуется под девизом: «Он должен функционировать». Их цинизм почти совершенен. «Еврейский вопрос должен быть решен строго легально», — так они гово­рят о хладнокровно спланированном погроме...

Сокращено по источнику: Адорно Т. Типы и синдромы. Методологический подход // Социологические исследования. 1993. № 3. С. 75—85.

Дата добавления: 2015-06-04