A.M. Иваницкий «Я» и мозг

Врезка

Одна из загадок человеческой психики — загад­ка нашего «Я». «Я», которое мы ощущаем — то, что сидит внутри нас, слышит, радуется, стра­дает, решает что-либо совершить или воздер­жаться от любого действия. «Я», которое для других людей является объектом воспитания, упреков, похвал. «Я», которое проявляет иници­ативу и несет ответственность. Что же такое наше «Я»?

Оно состоит из впечатлений, а его единство ос­новано на памяти. Цепь впечатлений — это вме­сте с тем и непрерывная череда памятных сле­дов, связывающих внешний мир с внутренним миром человека. Эти-то следы памяти, вызван­ные к жизни внешним сигналом и благодаря ему вошедшие в сферу сознания, и составляют осно­ву нашего «Я». В самом деле, ощущение своего «Я» — это не что иное, как воспоминание о про­шлых событиях, об отношении к ним, о своих действиях в подобных обстоятельствах. «Я» — это наш жизненный опыт, наши раздумья, поис­ки, надежды и разочарования, испытанные в прошлом, наши прогнозы на будущее. Такое решение выводит поиски мозгового цент­ра «Я» из тупика. Наше «Я» — динамическая ин­формационная система, и поэтому бесполезно искать ее точную локализацию. В мозгу все время идет подспудная работа, лишь небольшая часть которой попадает в сферу со­знания. Следы памяти не лежат неподвижно, между ними могут возникать новые комбинации, подготавливаться новые решения. В центре этой работы, которую П.В. Симонов обозначает как сверхсознание, лежат потребности и связанные с ними мотивы.

Человеческая личность характеризуется преж­де всего приоритетом потребностей. Именно их иерархия и составляет скорее всего основной вектор нашего «Я». Он определяется наслед­ственной основой, воспитанием, жизненным опы­том и в первую очередь встречами с другими людьми, которые «лепят» нашу личность, так же как мы участвуем в формировании их «Я».

Говоря о связи «Я» с памятью, надо сказать о значении «корней» — тех моральных принципов, нравственных устоев и обычаев, которые отобра­ны народной мудростью на протяжении многих веков, а также о культуре, обобщающей творчес­кие искания многих поколений мыслителей и художников.

Человек. 1990. № 4. С. 16-24.

²⁰ Белинская Е.П. Временные аспекты «Я -концепции» и идентичности // Мир психологии. 1999. №?•

²¹ Берне Р. Развитие «Я-концепции» и воспитание. М., 1986.

Я», считается инстанцией, осуществляющей регулирующую функцию, от­ветственной за отбор поступков.

Компоненты «рефлексивного Я» в модели, предложенной Розенбергом²², образуют две части — существительные (отвечают на вопрос «Кто Я?») и прилагательные («Какой Я?»). Структура этих компонентов строится по следующим критериям. Первый — по степени отчетливости осознания, представленности того или иного компонента в сознании. Второй — по степени их важности, субъективной значимости. Третий — по степени пос­ледовательности, логической согласованности друг с другом, от чего зави­сит и последовательность, непротиворечивость «образа Я» в целом²³. Кри­терии построения структуры компонентов «рефлексивного Я» в модели М. Розенберга соотносятся с понятием личностных конструктов в теории Дж. Келли.

ФОРМИРОВАНИЕ «Я-КОНЦЕПЦИИ»

Первым шагом на пути формирования «Я-концепции», полагает Ф. Райе²⁴, является осознание того, что человек — это отдельный и отде­ленный от других людей индивид. Понимание этого начинает формиро­ваться в раннем детстве. При формировании «Я-концепции» происходит развитие представлений о самом себе. «Я-концепция» — это то, что видит индивид, когда смотрит на себя с различных точек зрения, когда он сам определяет свои внешние данные, личностные качества, черты, роли и социальный статус. В этом смысле «Я-концепция» — система установок по отношению к самому себе. Такова идентичность «эго» или личная иден­тичность индивида, которая является совокупностью его самоопределе­ний или «образов Я».

²² Rosenberg M. Conceiving the Self. New York: Basic Books, 1979.

²³ Кон И.С. Открытие Я. М., 1978.

²⁴ Раис Ф. Психология подросткового и юношеского возраста. СПб.: Питер, 2000. С. 222.

На формирование «Я-концепции» большое влияние оказывает характер отношений с родителями. Девушки-подростки, которые близки с матерью, чувствуют себя уверенными, умными, рассудительными и самостоятельны­ми. Те, кто такой близости не ощущает, видят в себе негативные качества — мятежность, импульсивность, обидчивость и бестактность. Эти результаты показывают, что на «Я-концепцию» влияет степень идентификации с ма­терью. Мальчики и девочки, которые тесно идентифицируются с одним из родителей, стараются быть на него похожим, берут с него пример. При этом «Я» подростка перенимает его качества, и возникает настоящее сходство, но не доходящее до полной идентификации. Эриксон (1968) считал, что пол­ная идентификация с родителями убивает «зарождающуюся идентичность» посредством подавления «эго» подростка. Однако при недостаточной иден­тификации с родителями у детей также формируется слабая идентичность «эго»; у девочек это происходит как при малой, так и полной идентифика­ции с матерью. Оптимальным вариантом является умеренная степень иден­тификации²⁵.

Если сравнивать отцов из рабочего и среднего классов, то последние оказывают своим сыновьям значительно большую поддержку (хотя то же самое нельзя сказать о поддержке дочерей). В результате у мальчиков из среднего класса самооценка выше, чем у их сверстников из семей рабочих. Подростки, которые близки с отцами, обладают значительно более высо­кой самооценкой и стабильностью «образа Я» по отношению к тем, кто опи­сывает свои отношения с отцом как отчужденные. Другие данные подтвер­ждают хорошо известную из психоанализа теорию о том, что положитель­ные отношения мальчика с отцом и девочки с матерью гораздо важнее для формирования адекватной «Я-концепции», чем принадлежность к какому-либо социальному классу.

Психологи утверждают, что в возрасте примерно 12 лет у подростка воз­никает интерес к собственному внутреннему миру, с этого и начинается познание самого себя: подросток анализирует свое поведение, свои лично­стные качества и в результате приходит к некоторому познанию своего «Я». Затем самопознание усиливается, углубляется, одновременно усиливается его дифференцированность и обобщенность, и уже к 15—16 годам у подрост­ков складывается представление о себе как цельной личности, отличной от других людей, формируется «Я-образ» или «Я-концепция».

На основании представления о себе как личности у подростка к 16— 17 го­дам возникает особое личностное новообразование — психологическая го­товность к самоопределению. Л.И. Божович определяет это возрастное об­разование личности подростка с точки зрения самосознания субъекта: са­моопределение характеризуется осознанием себя в качестве члена общества и конкретизируется в новой, общественно значимой позиции. Однако са­моопределение личности предполагает не только знание субъекта о себе, но и деятельность его, осуществляемую в соответствии с этими знаниями.

С возрастом «Я-концепция» изменяется и постепенно стабилизируется к началу юности. Одно исследование показало, что самооценка обычно ми­нимальна в возрасте примерно 12 лет. Десятилетнее лонгитюдное исследо­вание подростков, начатое, когда они были в 5—6 классе, и продолжавшее-

²⁵ Райе Ф. Указ. соч. С. 230.

ся до окончания средней школы, выявило лишь незначительное повыше­ние уровня позитивности «Я-концепции». Как правило, те, кто имел нега­тивную «Я-концепцию» при вступлении в период юности, становясь взрос­лыми, сохраняли ее²⁶.

Одно лонгитюдное исследование юношей и девушек, начатое в раннем подростковом возрасте и продолжавшееся до окончания периода юности,

обнаружило у юношей тенденцию к повышению, а у девушек — к пониже­нию самооценки с возрастом. Авторы объясняют это тем, что в раннем под­ростковом возрасте девочки чаще имеют низкую самооценку по сравне­нию с мальчиками, и эти различия усиливаются к концу периода юности. На «образ Я» неблагоприятно вли­ яет переход из привычной и защищен­ной начальной школы, где у ребенка было мало учителей и постоянная группа одноклассников, в среднюю шко­лу, где педагоги, одноклассники и даже классные комнаты постоянно ме­няются, где гораздо больше шансов стать жертвами издевательств, в особен­ности для мальчиков. Другие исследования подтверждают, что переход из начальной в среднюю школу может стать для младших подростков стрес-согенным событием²⁸.

Родителям следует учитывать влияние смены школы на «Я-концепцию». Психологи рекомендуют переводить учеников, испытывающих трудности, в другую школу, пытаясь изменить их установки, поведение и «Я-концеп­цию». Перевод в другую школу наиболее эффективен для учащихся сред­них классов, старшеклассникам он помогает реже.

Способность размышлять о себе необходима подросткам для формиро­вания ядра своей личности. Больше других ее исследованием занимаются психологи. Юному человеку приходится формулировать некоторые убеж­дения относительно себя самого, например, «Я симпатичный», «У меня хорошие способности к учебе» или «Я популярен». Такого рода представ­ления о себе формируются на основе целого ряда конкретных утверждений, например, «Я привлекательна, потому что у меня красивые волосы, строй­ная фигура, или потому, что на меня обращают внимание мальчики». Мно­жество суждений относительно своей личности переплетаются в сложную картину, охватывающую все стороны взаимоотношений с внешним миром. Это и есть «Я-концепция».

Анализируя защитные функции «Я-концепции», Р. Берне пишет о столк­новении двух элементов — сформировавшейся когнитивной схемы внутри нас и привходящего извне нового опыта. Если новый опыт, полученный ин­дивидом, согласуется с существующими представлениями о себе, он легко ассимилируется, входит внутрь некой условной оболочки, в которую заклю­чена «Я-концепция». Если же новый опыт не вписывается в существующие

²⁶ Раис Ф. Указ. соч. С. 238.

⁷ Социологические исследования. 1993. № 10. С. 54. ²⁸ Райе Ф. Указ. соч. С. 239.

представления, противоречит уже имеющейся «Я-концепции», то оболочка срабатывает как защитный экран, не допуская чужеродное тело внутрь этого сбалансированного организма. В том случае, когда отличие нового опыта от

уже имеющихся представлений инди­вида о себе не принципиально, он мо­жет внедряться в структуру «Я-концеп­ции», насколько это позволяют адапта­ционные возможности составляющих ее самоустановок. Противоречивый опыт, вносящий рассогласование в структуру личности, может усваивать­ся также и с помощью защитно-психо­ логических механизмов, таких, напри­мер, как рационализация. Эти меха­низмы позволяют удерживать «Я-концепцию» в уравновешенном состоянии, даже если реальные факты ставят ее под угрозу²⁹.

Отсюда вывод: «Я-концепция» — это весьма ценное достояние нашей личности. Можно сказать, ее главная цитадель, которую все население стра­ны защищает до последней капли крови. Тех, кто пришел к нам с миром, т.е. совпадает с нашими мыслями и чувствами, мы впускаем в замок, а тем. кто настроен враждебно или не похож на нас, дверей не открываем. Если враг превосходит наши силы и покорил нас, мы уходим в подполье, ведем партизанскую борьбу с захватчиком либо смиряемся с ним, поступив к нему на службу и убедив себя в том, что он тоже может стать нам другом. Так, соб­ственно говоря, ведут себя механизмы психологической защиты, в том числе

Главная цитадель «Я-концепции»

²⁹ Берне Р. Развитие «Я-концепции» и воспитание. М., 1986.

рационализация. Это она шепчет нам на ушко: враг не победил нас, а это мы пошли с ним на мировую, догадавшись, что в поражении для нас боль­ше проку.

Рационализация, защищающая «Я-концепцию», сопровождает нас с младых ногтей. 10-летний мальчик, проявив слабость и поддавшись угово­рам товарищей, закурил сигарету. Ему стало не только стыдно, поскольку испортилось впечатление о себе как о «хорошем мальчике» (базовая схема «Я-концепции»), но и психологически дискомфортно, поскольку он отда­вал себе отчет в том, что проявил слабость духа, которая в сообществе ро­весников не приветствуется. Внутренний голос, точнее сказать, голос защит­ного механизма, подсказывает ему: ну и что с того, выкурил сигарету — по­чувствовал дурноту и стыд, значит негативный опыт меня многому научил; теперь я уже вряд ли закурю.

Это стремление защитить «Я-концепцию», оградить ее от разрушающих воздействий является одним из основополагающих мотивов всякого нор­мального поведения. При этом рациональные схемы, которые выдумывает индивид для объяснения своего поведения, другим людям могут казаться весьма сомнительными, а само поведение — абсурдным. Однако необходи­мо помнить, говорит Р. Берне, что по-настоящему понять мотивы поведе­ния другого человека, увидеть мир его глазами можно, только поставив себя на его место.

ТЕОРИЯ МНОЖЕСТВЕННОСТИ «Я»

В известном диалоге Платона «Пир» Аристофан рассказывал миф об андрогинах — цельных личностях, которых Зевс разделил на половинки, обреченные вечно искать друг друга, — на мужчин и женщин. Заканчивая рассказ, он упоминает еще об одной угрозе Зевса: если люди не усмирятся в своем буйстве, то он рассечет их на более мелкие части, чем половинки андрогинов. Видимо, если следовать логике рассказа Аристофана, люди не исправились и были наказаны. Правда, мелкие осколки не рассыпались, а остались внутри каждого из нас...

Многие известные психологи, создавая свои теории, обязательно учиты­вали такую многогранность любой человеческой личности. 3. Фрейд назы­вает один голос «сверх-Я», второй — «Оно», Ф. Перлз, основатель гештальт-терапии, соответственно — «Собака сверху» (доминирующая сторона) и «Собака снизу» (слабая, заведомо обреченная на поражение сторона), а Э. Берн — «Родитель», «Взрослый» и «Ребенок». В концепции итальянско­го психолога Р. Ассаджиоли наши «внутренние оппоненты» именуются суб­личностями. Есть субличности для ролей, которые мы играем в жизни: Ро­дитель, Ребенок, Жена, Начальник, Учитель, Пациент, Врач, Пешеход, Во­дитель и пр.

В социологии Э. Гоффмана считают создателем теории «множественных Я», каждое из которых соответствует той или иной ситуационной роли. За каждой ролью непременно стоит исполнитель, воплощающий ее. Я — жен­щина, я — начальник отдела, я — дочь, я — подруга, я — «змея подколод­ная», разлучница, я — нежная, я — любимая, я — жесткая, я — сильная, я — слабая, я...

Социальные роли, которые в Средние века казались просто разными ипостасями лица (точнее, само лицо было совокупностью ролей), в эпоху капитализма приобретают как бы самостоятельное существование. Чтобы ответить на вопрос «кто я?», человек должен сначала «разоблачить», снять с себя свой социальный наряд. Л.М. Баткин³⁰ удачно иллюстрирует эту про­блему ренессансной мысли известной новеллой Саккетти о мельнике, пе­реодевшемся аббатом и ловко ответившем на трудные вопросы государя; в этой новелле индивиды отделяются от своих социальных ролей, которые оказываются «съемными» и, следовательно, допускающими перемену³¹.

Средневековый человек, выполняя множество традиционных ритуалов, видел в них свою подлинную жизнь. Человек Нового времени, наоборот, проявляет повышенную чувствительность и даже неприязнь к тому, что кажется ему «заданным» извне. Это делает его «Я» гораздо более значимым и активным, но одновременно и гораздо более проблематичным. Характер­ны в этом смысле рассуждения Монтеня. Повторяя стих Петрония, что «весь мир занимается лицедейством», Монтень пытается отделить свое «Я» от «за­данной» социальной роли: «Нужно добросовестно играть свою роль, но при этом не забывать, что это всего-навсего роль, которую нам поручили. Мас­ку и внешний облик нельзя делать сущностью, чужое — своим. Мы не уме­ем отличать рубашку от кожи. Достаточно посыпать мукою лицо, не посы­пая ею одновременно и сердца... Господин мэр и Мишель Монтень никог­да не были одним и тем же лицом, и между ними всегда пролегала отчетливо обозначенная граница»³².

Полифонию нашего «Я» хорошо выразил Генри Мюррей: «Личность — это целый конгресс, собравший вместе ораторов, закулисных магнатов, детей, демагогов, знатных персон и мошенников — здесь соседствуют Це­зарь и Христос, Макиавелли и Иуда».

Наше поведение в соответствии с той или иной ролью не исчерпывает содержания личности. Социальная роль — проявление внешнего, или офи-

Дата добавления: 2015-06-04