И. Атаманенко

Врезка

«Человек-квартет»

В середине 1960-х гг. на Кубе силами КГБ был арестован некто Хуан Анхело Костаньеро, кото­рого подозревали в принадлежности к организа­ции, ставившей целью свержение коммунисти­ческого режима на острове. Его срочно перепра­вили в СССР, где специалисты обнаружили у Костаньеро множественное расщепление лично­сти. В нем одновременно, но автономно, суще­ствовали целых четыре личности, которые не подозревали друг о друге. «Человек-квартет» — под этим кодом пациент осел в секретных файлах советской контрраз­ведки, в каждом из четырех состояний он имел разное имя, говорил на разных диалектах испан­ского языка, даже артериальное давление и сер­дцебиение у каждой личности было свое. В первом состоянии он был сельскохозяйствен­ным рабочим. С помощью специального словес­ного ключа психологам удалось перевести Костаньеро во второе состояние. Оказалось, что он никакой не рубщик сахарного тростника, а аме­риканец кубинского происхождения, прошедший спецподготовку в разведцентре ЦРУ Еще через два месяца бригада специалистов-психиатров «взломала замок» третьей личности. Выясни­лось, что Костаньеро заброшен на Кубу с зада­нием убить Фиделя Кастро. Сенсация следовала за сенсацией. Во время одного сеанса-исповеди подопытный поведал своим духовникам из КГБ такие подробности под­готовки устранения американского президента в Далласе, такие детали обстоятельств самого покушения, что стало абсолютно очевидно: Кос­таньеро — один из тех, кто действительно стре­лял в Джона Кеннеди. Наконец, находясь в чет­вертом состоянии, «Квартет» жаждал одного — немедленно покончить с собой... При декодировании личности кубинца советские психиатры применяли особый аппарат, который, в отличие от детектора лжи, выявлял не ложь, а правду, т.е. позволял вытащить из глубин подсоз-

³⁴ ТоффлерА. Футурошок. СПб.: Лань, 1997. С. 239.

ной церкви; член консервативной партии, которую я поддерживаю; паци­ент в кабинете врача, и у меня еще очень много других ролей в иных местах. В каждом из них, как я чувствую, присутствует лишь небольшая часть мое­го «Я», и мне приходится постоянно следить за собой, не позволяя осталь­ной части моей личности вмешиваться в исполнение роли в другом месте.

Таким образом, я нигде не чувствую себя самим собой в полной мере. Нигде не чувствую себя, как дома. В конце концов, я начинаю ощущать себя совокупностью самых разных ролей, мною исполняемых. Причем каждую на своем месте и среди различных людей. Но существует ли что-то такое, что связывает их? Кто я в итоге — каково мое истинное, настоящее «Я»?

Большинство из нас приходит в замешательство, обнаруживая, что об­раз его представляет собой не более чем набор ролей. Рано или поздно мы примиряемся с множественностью нашей личности, которая является от­ражением множественности и расколотости внешнего мира. И он состоит из множества сфер (экономическая, социальная, политическая, духовная), профессий и видов деятельности.

Тем не менее «Я» должно оставаться единственным и целостным. Иначе конфликты между различными частями «Я» могут разрушить личность.

Говоря о текучести личностных феноменов, П. Бергер отмечает: «С со­циологической точки зрения, социальная личность не есть некая устойчи­вая данная сущность, переходящая от одной ситуации к другой. Она, ско­рее, представляет собой процесс постоянного порождения и перепорожде­ния в каждой социальной ситуации — процесс, связываемый воедино тонкой нитью памяти»³⁵. Механизмом перехода служит идентификация: ин­дивид отождествляет себя со множеством разных ролей, которые по очере­ди ему приходится играть в обществе.

нания любую информацию. Не только сознатель­но скрываемую, но и ту, о существовании кото­рой в своей черепной коробке человек даже не догадывается. Детектор истины оценивает не физиологические реакции организма, как это делает полиграф, а ответ самого мозга на

предъявление стимулов. Ответ представляет собой изменения биоэлектрических колебаний мозга, записываемых в виде энцефалограммы. Электронная машина в течение получаса выда­вала такие результаты изучения всех четырех личностей, скрывавшихся под физической обо­лочкой по имени Костаньеро, которые западным психоаналитикам открылись бы лишь после ше­сти месяцев изнурительных сеансов-исповедей. Возможно, работы американцев по зомбирова-нию людей так и остались бы тайной за семью пе­чатями, если бы не прокол с Костаньеро. А накоп­ленный нашими учеными опыт во время экспери­ментов над «клиентом» органов госбезопасности Кубы и СССР лег в основу успешно развивающих­ся сегодня отраслей современной психологии: компьютерной психодиагностики и компьютерно­го психоанализа, которые проводятся в Институ­те психоэкологии РАЕН.

Атаманенко И. Зомби атакует первым (http:// privatelife.ru).

⁵ Бергер П.Л. Приглашение в социологию: Гуманистическая перспектива. М.: Аспект Пресс, 1996. С. 100.

В буддизме личность сравнивается с длинной вереницей свечей, каждая из которых загорается от последнего всполоха предыдущей. Буддистские психологи использовали этот образ в противовес индуистскому учению о пе­реселении душ, подразумевая, что не существует никакой субстанции, ко­торая переходила бы от одной свечки к другой. Этот образ, по мнению П. Бергера, очень хорошо подходит и к современной антропологической модели.

В одном человеке накладываются друг на друга несколько порой несов­местимых «Я-образов»: в компании друзей он должен играть роль балагура,

на работе — серьезного и неприступного начальника, с любовницей — страстного партнера, с женой — верного супруга и т.д. Его «домашний» «Я-образ» может не со­впадать с «рабочим», а «партийный» — с «религиозным». Это похоже на то, что психиатры именуют «раздвоением лично­сти», но в отличие от него социальное раз­двоение представляет не органическое на­рушение или необратимую болезнь, а вид социальной игры, связанной со сменой ролей и декораций на сцене.

Далеко не с каждым «образом Я» и ис­полняемой ролью человек полностью себя идентифицирует. Некоторые он сни­мает и одевает как маски, не вкладывая своей души. Полицейский, только что убивший в поединке нескольких преступ­ников, возвращается домой любящим отцом и заботливым супругом. Точно так же судья, приговорив человека к смерти, отделяет себя от своей «рабочей» роли, становясь дома терпимым, добрым и чут­ким. Начальник нацистского концентра­ционного лагеря, говорят, писал полные нежности письма своим детям.

Раздвоения личности не происходит в том случае, если смена ролей и образов не приводит к серьезным наруше­ниям в сознании, разладу с действительностью, но воспринимается с иро­нией — как вид социальной игры (рис. 21).

Дата добавления: 2015-06-04