Местные и пришлые: конфликт или примирение

Норберт Элиас, всесторонне проанализировав ситуацию, порождающую предубеждение, создал теорию признанных и посторонних. Признанными являются «свои» — коренные москвичи, коренное население страны, а по­сторонними — «чужие»: эмигранты, беженцы, «лимитчики», иногородние, иностранцы. Приток посторонних воспринимается «местными» как угро­за своему благополучию, сложившемуся образу жизни коренного населения. Даже если пришлые не очень сильно отличаются от коренных своим язы­ком, обычаями, взглядами.

Через некоторое время совместное проживание местных и приезжих обязательно вызывает психологическое напряжение. Оно возникает пото-

му, что первым приходится потесниться ради размещения вторых. Дело не только в том, что места мало. Потесниться означает не только уступить часть своего пространства другому человеку. Потесниться приходится в своих привычках, интересах, ресурсах. С приезжим надо считаться, чем-то делить­ся, в чем-то уступить. Он стесняет нас.

Потребность посторонних искать для себя места заставляет обе стороны преувеличивать различия людей. Зачастую даже самые незначительные чер­точки, которые при других обстоятельствах остались бы незамеченными, теперь выпячиваются. Они вдруг становятся препятствием для совместно­го проживания. А может быть, и объектом неприязни.

Чем больше количество посторонних, тем скорее появится у местных желание ограничить их размещение, передвижение, трудоустройство ка­кими-либо административными указами. Во второй половине 90-х гг. Мос­ква переполнилась иностранными рабочими. Под ними понимались не только строители и водители автобусов, но также продавцы на рынках, часто выходцы с Кавказа. В результате уровень антикавказских настрое­ний в Москве поднялся до 70%: столько горожан относились к ним отри­цательно¹⁵. Ничего хорошего из этого не вышло, поскольку параллельно росло недовольство русскими в закавказских регионах. Иностранных ра­бочих насчитывалось более 400 тыс. на 6 млн москвичей (без жителей при­городов). Чуть ли не каждый десятый горожанин!

Их присутствие стало не только заметным, но нередко и обременительным. В прессе писали о том, что с потоком иностранцев и иных «гостей столицы» вырос уровень преступности, антисанитарии, проституции, наркомании. В итоге правительство Москвы пыталось принять ряд ограничительных ука­зов, например, касающихся прописки иногородних. В Германии, куда в 80-90-е гг. хлынул поток эмигрантов из Восточной Европы и Ближнего Восто­ка, не только вводились административные санкции, но прокатилась волна

¹⁵ Постсоветское пространство: этнополитические проблемы («Круглый стол») // Социологичес­кие исследования. 1997. № I. С. 38.

народного возмущения. Бритоголовые провели против турецких рабочих череду террористических акций с поджогами и убийствами.

Можно привести более яркие примеры. Негров в США и Южно-Афри­канской республике до недавнего времени рассматривали как людей вто­рого сорта. Хотя в США они были пришлым населением (в свое время не­гров привезли из Африки в качестве рабов), а в ЮАР — коренным. Тем не менее именно белые чувствовали себя в той и другой стране хозяевами по­ложения. Они считали, что негритянское население им угрожает, и приня­ли ограничительные меры, которые получили название расовой дискрими­нации — систематическое умаление прав другого народа или группы граж­дан по мотивам их национальности или расы.

Иногда дискриминация приводит к погромам и массовому недовольству, как это часто происходит с неграми в США. Лос-Анджелес — этнически разношерстный район. В 1992 г. здесь возникли массовые беспорядки: раздраженные негры выступили против ко­рейцев и латиноамериканцев, которые вследствие массовой миграции от­бирали у них рабочие места.

Дискриминация была отменена в США только в 50-х гг. XX в., а апарте­ид в Южной Африке и того позже — в 1991 г. Апартеид (на языке африкаанс apartheid — раздельное проживание) подразумевает лишение людей другой расы или национальности не только политических (например, права голо­совать), но также социальных (жить в одном доме или районе с белыми) и экономических прав, скажем, ограничение в трудоустройстве.

Древние источники оставили нам многочисленные свидетельства враж­ды двух или нескольких народов, не поделивших общую территорию. Чаще всего они выливались в кровавые войны и резню. В Ветхом Завете описано насильственное выселение народа со своей родины, предпринятое в 568 г. до н.э. вавилонским царем Навуходоносором. Доставалось им и от римских императоров, и от немецких фюреров. История еврейского народа превра­тилась в историю скитаний по чужим землям.

Предубеждение одного народа против другого может меняться во време­ни. Примером служит отношение русских к иностранцам — американцам, немцам, французам и др. До революции перед ними откровенно заискива­ли, считая их более влиятельными и более богатыми. В советское время в каждом иностранце видели замаскированного врага и боялись заводить знакомство. В начале 90-е гг. XX в. к ним вновь начали благоговеть, а в се­редине 90-х гг. милость сменилась гневом и раздражением. США пытались диктовать нашей стране внешнюю и даже внутреннюю политику. Как бы плохо наше население ни относилось к своему правительству, но указки из-за рубежа оно терпеть никак не могло. У каждого народа есть чувство наци­ональной гордости. Возможно, сработал принцип: своим я прощаю то, что не могу простить чужим.

Стремление оградить себя от контактов с чужаками подогревается стра­хом подхватить какую-нибудь заразу в буквальном или переносном смыс-

ле: считается, что чужаки кишат пара­зитами — разносчиками заразных бо­лезней, пренебрегают правилами гигиены и потому представляют опас­ность для здоровья. Или их изобра­жают распространителями вредных идей и привычек, которые, как счита­ ют, характерны для чернокнижников. Озлобление или неприятие рас­пространяется на все, чем живут чужаки: на их манеру говорить, одеваться, на их религиозные обряды, образ их семейной жизни и даже запахи, кото­рые, как кажется, источает их тело.

Дата добавления: 2015-06-04