Особенности оформления

Необходимые предварительные знания

Для работы над учебником необходимо знать основы науки о языке — вводный курс «Введение в языкознание» в объеме, который содержится, например, в заслуженно авто­ритетных учебниках А.А. Реформатского [Реформатский 1967 и др. издания] и Ю.С. Маслова [Маслов 1975 и др. из­дания]; могут быть рекомендованы также книги [Касевич 1977; 1988; Степанов 1975а (2000); Степанов 19756] и новые учебники [Шайкевич 1995] и [Мечковская 2001]. В качестве предварительного чтения на английском языке подходит учебник Дж. Херфорда [Hurford 1994].

Для чтения некоторых глав необходимо знание элемен­тарных математических понятий из области теории мно­жеств и формальной логики. Минимально необходимую ин­формацию можно почерпнуть в книгах [Апресян 1966: 113— 117] и [Касевич 1977; 172—178]; незаменимым введением в

математику для лингвистов уже несколько десятилетий слу­жит книга Ю.А. Шихановича [1965].

Знания иностранных языков, используемых в качестве иллюстративного материала, от читателя не требуется, но желательно владеть хотя бы основами английской граммати­ки (английские примеры даются с переводами, но, как пра­вило, без грамматического разбора).

В книге в основном принят способ оформления языко­вых примеров, который является достаточно общепринятым в современной научной литературе. Примеры набраны кур­сивом и по большей части снабжены номерами в круглых скобках; к иноязычным примерам даются переводы. Неко­торые примеры, кроме того, приводятся с пословным лекси-ко-грамматическим разбором — глоссированием. Строка глоссирования содержит русские переводы знамена­тельных (и иногда служебных) лексем и наименования грам­матических значений. Для обозначения последних использу­ются сокращения, набираемые заглавными буквами (см. список в конце книги) и разделяемые дефисами в том слу­чае, когда они соответствуют отдельным морфемам, и точка­ми, если их значения выражаются слитно. Значения приво­дятся в лапках («марровских» кавычках). Те части примеров, на которые надо обратить внимание, и соответствующие ча­сти переводов отмечаются подчеркиванием.

Пример глоссированного предложения с переводом — первая строка вступления к поэме Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» (грузинский текст дан в латинской транс­крипции):

(I) romel-man sekmn-a samqaro-ф
который-ЭРГ создать-ЗЕД.АОР мир-НОМ

3al-ita m-it slier-ita
сила-ИНСТР тот-ИНСТР могучий-ИНСТР
'Тот, Кто создал мир могущественной силой'.

Иногда для краткости вместо целой строки глоссирова­ния в перевод вносятся грамматические пометы в скобках; части перевода, которые не соответствуют никаким словам

примера, заключаются в квадратные скобки, а элементы глоссирования, не отражаемые в переводе — в круглые: (II) romel-man sekmn-a samgaro-ф 5 al-ita m-ify lier-ita '[Тот,] Кто (-ЭРГ) создал(-ЗЕДАОР) мир(-НОМ) силой(-ИНСТР) (тот-ИНСТР) могучей(-ИНСТР)'.

Некоторые явления иллюстрируются разными вариан­тами одного и того же предложения или словосочетания, и такие варианты приводятся под одним и тем же номером, но помечаются разными буквами русского алфавита. Такая группа предложений называется синтаксической па­радигмой¹. Отсылка к предложению дается с указанием его номера в скобках, а также буквы, где это необходимо.

Негативный материал: грамматичность и приемлемость

В современных работах по грамматике, помимо пред­ложений, извлеченных из текстов, обычно привлекаются экспериментальные данные — предложения, построенные исследователем и предъявленные для оценки носителю язы­ка. Необходимость привлечения экспериментальных дан­ных, в том числе негативных, т. е. оцениваемых носителями как неправильные, была осознана в лингвистике очень дав­но, однако по-настоящему широко они стали использовать­ся только в последние десятилетия.

«Сделав какое-либо предположение о смысле того или иного слова, той или иной формы, о том или ином правиле... следует пробовать, мож­но ли сказать ряд разнообразных фраз (который можно бесконечно мно­жить), применяя это правило. Утвердительный результат подтверждает пра­вильность постулата... Но особенно поучительны бывают отрицательные результаты: они указывают или на неверность постулированного правила, или на необходимость каких-то его ограничений» [Щерба 1974 (1931): 32].

Если языковой пример не сопровождается никакой по­метой, это значит, что он грамматически правилен, или, как еще говорят, грамматичен; помета * перед примером оз­начает, что он грамматически неправилен; знак? на той же позиции обозначает полуграмматичность (пример на грани

¹ «Синтаксическая парадигма» — технический термин, относящийся к спосо­бу представления материала, и его следует отличать от разработанного Н.Ю. Шведовой [1967] понятия «парадигмы предложения», о котором см. в

правильности и неправильности), знак?? — пример скорее неправильный, чем правильный.

Пример может быть грамматически правилен или не­правилен только относительно некоторой конкретной опи­сательной грамматики. Сами по себе, в отрыве от граммати­ки, знаки грамматичности отражают лишь то, как носители языка оценивают приемлемость предложения. Цель грамматического исследования — добиться максимального совпадения множеств грамматически правильных и прием­лемых предложений. Однако полное совпадение этих мно­жеств — цель, недостижимая в принципе, так как приемле­мость обусловлена не только грамматикой, но и другими фа­кторами речевой деятельности (лексическими, семантиче­скими, стилистическими причинами, ограниченными воз­можностями восприятия и порождения речи и т. п.). Отри­цательная реакция неискушенного в лингвистике носителя языка на предъявленное предложение («так нельзя сказать») может быть обусловлена как грамматической неправильно­стью предложения, так и неграмматическими факторами. Одна из задач грамматического исследования заключается в том, чтобы выявить те факторы приемлемости, которые обу­словлены именно грамматикой. Разграничение грамматиче­ских и неграмматических факторов приемлемости может быть проведено только в результате исследования. Представление о том, что суждения о грамматической не­правильности (*Она пришел) можно априорно отличить, например, от суждений о семантической аномальности (Гру­ша растет на сосне), является иллюзорным, что убедительно показал Ю.Д. Апресян [1966: 158-160].

Два сочетания знака грамматичности со скобками по­могут упростить некоторые иллюстративные парадигмы: (*Х) обозначает, что данный пример грамматичен (соответ­ственно приемлем) при отсутствии выражения X, но неграм­матичен при его наличии; *(Х) обозначает, наоборот, что пример неграмматичен при отсутствии X, но грамматичен при его наличии. Например, выражение учредил (*е) награду в виде ордена одновременно означает: 1) учредил награду в ви­де ордена — грамматически правильно и 2) учредил в награду в виде ордена — грамматически неправильно, а выражение получил *(в) награду орден также сообщает сразу два факта:

1) получил награду орден — грамматически неправильно и

2) получил в награду орден — грамматически правильно.

Выражение Y (//*Х) означает, что при подстановке X на место Y выражение, содержащее Y, становится неграмма­тичным, например выражение Я хочу, чтобы ты ушел (//*уй- дешь) одновременно значит: 1) Я хочу, чтобы ты ушел -грамматически правильно и 2) Я хочу, чтобы ты уйдешь -грамматически неправильно.

НЕСКОЛЬКО МЕТАФОР

Структура предложений и словосочетаний отчасти по­хожа на некоторые предметы и явления окружающего нас мира, которые поэтому можно рассматривать в качестве их наглядной модели или подобия. Прежде чем приступить к основной части книги, читателю будет полезно поразмыс­лить над следующими сравнениями.

Связка ключей

Большинству из нас приходится постоянно пользовать­ся несколькими ключами. Чтобы ни один из них не потерял­ся, мы надеваем их на кольцо. При этом порядок нанизыва­ния ключей обычно не имеет значения. Любой ключ в связ­ке одинаково доступен для обладателя, и если бросить ее, например, на поверхность стола, их концы могут располо­житься в любой последовательности.

Возьмем предложение (1) Вчера Коля подарил мне часы. Оно состоит из пяти слов, которые, подобно пяти ключам на одном кольце, соединены друг с другом. Во-первых, между ними есть смысловая связь. Она проявляется в том, что нек­то, обозначенный словом Коля, осуществил действие, обозна­ченное словом подарил, над предметом, обозначенным словом часы, в интересах говорящего, который называет себя словом мне; это действие произошло вчера, т. е. в день, непосредст­венно предшествующий тому дню, в который говорящий про­износит (1). Во-вторых, между ними наблюдается и грамма­тическая связь - например, в согласовании сказуемого пода­рил с подлежащим Коля по роду и числу: в (1) невозможно из­менить форму глагола на подарил-и или подарил-а. Однако, несмотря на то что пять слов здесь образуют единое целое — предложение (1), правила русской грамматики разрешают в принципе любой порядок их следования:

(Г) а. Вчера мне Коля подарил часы.

б. Вчера подарил мне Коля часы.

в. Часы мне подарил Коля вчера.

г. Коля вчера подарил мне часы.

д. Подарил вчера мне часы Коля.... и т. д.

Мы видим, что порядок слов в (1) в некотором смысле неважен», так как не влияет на грамматическую правиль-гость предложения, так же, как изменение последовательно-ти нанизывания ключей на брелок не мешает легко пользо-;аться любым из них.

Чтобы ключ можно было присоединить к другому [редмету и через него - к другим ключам, в нем проделы-;ается специальное отверстие. Как не бывает ключей, ли-иенных отверстия для шнурка или кольца, так не бывает и лов (кроме, может быть, некоторых междометий), неспо-обных соединяться синтаксически с другими словами. На-гример, слово подарил допускает или даже требует, чтобы то соединили с другими словами, дополняющими его зна-[ение. Два таких слова в (1) — мне и часы так и называются [ополнениями. Дополнение в винительном падеже без [редлога при переходном глаголе будем называть пря-1 ым, а в дательном падеже без предлога — косвенным надо помнить, что такое употребление последнего термина [етрадиционно: обычно «косвенным» называют всякое до-юлнение, не являющееся прямым [Габучан 1997; Лекант и [р. 1999: 348]).

Однако стоит лишь немного усложнить предложение 1), как наше сравнение «захромает». Легко убедиться в том, [то, например, предложения (Г') На день рождения Коля по­варил мне часы или (Г») Вчера Коля подарил мне часы фирмы •-Сэйко» не допускают произвольного порядка слов и, следо-(ательно, простая связка ключей их структуру отобразить не южет. Эта метафора не отражает иерархии синтаксических:диниц — отношения частей внутри целого.

^рмия

Одно из значений слова сгоута^ц 'синтаксис' в грече-;ком языке — 'военный строй'. И в самом деле, уже в древ-юсти, несмотря на все несовершенство тогдашних инстру­ментов грамматического анализа, это сравнение должно бы-ю напрашиваться само собой.

Армия, если рассматривать ее как множество людей, находящихся в разнообразных отношениях друг к другу, — ипичный пример сложной иерархической структуры. Во-тервых, армия представляет собой иерархию включения.

Мелкие структурные единицы (подразделения) входят в со­став более крупных (частей), а те, в свою очередь, объедине­ны в самые крупные (соединения). Взводы входят в состав рот, роты — в состав батальонов, те — в состав полков, далее дивизий, корпусов и т. д. Номенклатура и количество уров­ней деления различаются в разных армиях и в разные исто­рические эпохи, однако общий принцип неизменен.

То, что одни синтаксические единицы могут входить в состав других, — совершенно очевидный факт, для иллюст­рации которого годится почти каждое предложение. Рассмо­трим, например, предложение (2) И тогда он наградил меня, дабы этим благочестивым делом заранее облегчить себе пере­ход в рай по загробному мосту, что легче волоса и тоньше ост­рия меча, как говорит священный Коран (Л. Соловьев, «Воз­мутитель спокойствия»).

В предложение (2) входит единица меньшей длины, чем оно само, — инфинитивный оборот с союзом дабы, выражающий значение цели: (2') а. дабы этим благоче­стивым делом заранее облегчить себе переход в рай по... и т. д. до конца предложения. Инфинитивный оборот включает в себя существительное переход с зависимыми словами (пока нам приходится употреблять термин «зависимое слово» ин­туитивно), - (2') б. переход в рай по загробному мосту, что легче волоса и тоньше острия меча, как говорит священный Коран. Как мы увидим в главе II, существительное с зависи­мыми словами образует синтаксическую единицу — словосо­четание, называемое именной группой (ИГ), которое характеризуется, например, тем, что может целиком заме­няться на местоимение (...заранее облегчить себе это). В со­став (2'б) входит другая, более мелкая, ИГ в. загробному мос­ту, что легче волоса и тоньше острия меча, как говорит свя­щенный Коран. (2'в) включает в себя придаточное предложе­ние — г. что легче волоса и тоньше острия меча, как говорит священный Коран, а (2'г) - еще одно, меньшее придаточное — д. как говорит священный Коран. Итак, перед нами возника­ет иерархия последовательного включения, которую можно изобразить в виде следующей схемы:

(2) И тогда... дабы этим... переход... по загробному мосту, что...как говорит...

(2'а) дабы этим... переход... по загробному мосту, что...как говорит...

(2'б) переход... по загробному мосту, что...как говорит...

(2'в) загробному мосту, что...как говорит...

(2'г) что..как говорит...

(2'д) как говорит...

С иерархией включения тесно связана иерархия под­чинения. В армии подчинение определяется должностью, причем действует принцип единоначалия — у каждой струк­турной единицы ровно один командир, и военнослужащий подчиняется командирам всех единиц, в составе которых он служит.

Принцип единоначалия можно сформулировать и не используя иерархии включения: у каждого военнослужащего есть только один непосредственный начальник (непосредст­венным начальником военнослужащего X называется такой его начальник Y, что нет ни одного военнослужащего, кото­рый был бы начальником Х-а, но подчиненным Y-a). Отно­шение подчинения антисимметрично (никакие два военно­служащих не могут подчиняться друг другу) и не может об­разовать «контур», т. е. не бывает трех военнослужащих X, Y и Z таких, что X - командир Y-a, Y - командир Z-a, a Z -командир Х-а. При последовательном включении, если у ка­ждой единицы только один командир, а командовать можно только какой-то единицей, «контура» и не может быть.

В примере (2) каждый из выделенных отрезков содер­жит одно и только одно главное слово, или вершину. Вершиной называется такое слово, которое определяет свой­ства всей синтаксической единицы, в состав которой оно входит. О вершинах подробно пойдет речь в главе I, а пока достаточно указать, что вершина всего предложения (2) — сказуемое наградил, вершина инфинитивного оборота (2'а) — инфинитив облегчить; ИГ (2'б) и (2'в) возглавляются опре­деляемыми существительными переход и мосту соответст­венно; вершинами придаточных предложений (2*г) и (2'д) являются вводящие их союзы что и как.

Еще одна армейская иерархия — воинские зва­ния. Она частично соотносится с иерархией подчинения, так как занимаемая должность должна соответствовать зва­нию. Например, ни сержант, ни генерал не могут командо­вать батальоном: для первого это слишком крупная едини­ца, для второго — слишком мелкая. Однако различие в зва­нии не предполагает автоматически служебного подчинения; например, военнослужащие, имеющие разные звания, могут непосредственно подчиняться одному и тому же командиру.

Наблюдается ли в структуре предложения нечто подоб­ное иерархии званий? Рассмотрим отношения между входя­щими в предложение ИГ.

Легко увидеть, что в русском языке подлежащее в не­котором смысле «главнее», чем любое дополнение и любая другая ИГ: только оно может стоять в именительном падеже (не считая именной части сказуемого и некоторых других особых случаев), только с ним может согласоваться глагол-сказуемое по лицу, числу или роду:

(3) а. Мы покажем (//*покажу, ^покажешь) тебя наше­му врачу.

б. Маша показала (//*показал, *показали) фотогра-фии своим друзьям.

Только подлежащее, но не дополнение, может опреде­лять значение рефлексивного (= возвратного) местоимения себя:

(4) а. Маша показала Лене себя на фотографии (т. е. по­казала Машу, а не Лену).

б. Маша выбрала Лену себе в помощницы (Лена будет помогать Маше, а не самой себе).

В составе русских деепричастных оборотов подлежащее не выражается: можно сказать (5) а. Войдя в комнату, Иван сел, но нельзя б. *Иван войдя в комнату, он сел. Несмотря на это, в деепричастном обороте подлежащее в некотором смысле (который будет уточнен в главе V) все-таки подразу­мевается: мы понимаем, что в предложении (5а) человек, ко­торый вошел в комнату - Иван, а не кто-то другой. Обыч­но такое определенно подразумеваемое, но не выраженное, подлежащее называют субъектом. Субъект (но не допол­нение!) деепричастного оборота должен совпадать по значе­нию (точнее, по референту) с подлежащим (но не с допол­нением!) того предложения, частью которого является дее­причастный оборот:

(6) а. Написав Татьяне несколько писем, Онегин напрас­но ждал ответа.

б. «»Онегин написав Татьяне несколько писем, она не ответила на них.

в. Заработав немного еды, Иван Денисович отдал од­но печенье Алешке.

г. *Алешка ничего не заработав, Иван Денисович от­дал ему одно печенье.

Итак, в русском языке ни прямое, ни косвенное допол­нения не могут: 1) быть выражены именительным падежом, 2) вступать в отношение согласования с глаголом-сказуе­мым, 3) определять значение рефлексивного местоимения или 4) значение субъекта деепричастного оборота. Другие ИГ, которые не являются ни подлежащими, ни дополнени­ями, также не обнаруживают этих свойств (примеры чита­тель может легко найти сам). Основываясь на этих наблюде­ниях, можно установить следующую иерархию:

(7) Подлежащее > Прочие ИГ.

Знак > показывает, что подлежащее обладает большим «весом», чем дополнение или любые другие ИГ, т. е. в боль­шей степени, чем они, определяет форму или значение дру­гих членов предложения.

Рассмотрим теперь поведение русского взаимного мес­тоимения друг друга. Это местоимение требует наличия в том же предложении ИГ во множественном числе (8аб) или со­чиненной из двух ИГ (8в), которая определяет его значение: (8) а. Мы заметили друг друга; б. Противники смотрели друг на друга; в. Миша и Саша жили недалеко друг от друга. ИГ, определяющая значение взаимного местоимения, называет­ся его антецедентом.

Можно заметить, что антецедент друг друга — чаще все­го подлежащее, как в (8). Однако антецедентом бывает и прямое дополнение: (9) а. Он настроил соседей друг против друга; б. Кто защитит их друг от друга?; в. Следователь рас­спрашивал подозреваемых друг о друге, и в некоторых случа­ях — косвенное дополнение: (10) а. Я открыл им_глаза друг на друга; б.? Он рассказывал своим знакомым всякие гадости друг про друга.

Если ИГ не является ни подлежащим, ни прямым, ни косвенным дополнением, она обычно не может выступать в качестве антецедента взаимного местоимения. Несмотря на то что этот вопрос пока недостаточно исследован, можно обратить внимание на такие примеры, как (11) а. *Яуслышал от них друг о друге; б. *Я заступаюсь за них друг перед другом; в. *Я заступаюсь перед ними друг за друга; г. *Я оставил день­ги для соседей друг у друга (т. е.: 'у соседа А для соседа В, а у соседа В для соседа А'); д.? Сотрудниками были написаны ха­рактеристики друг на друга.

Таким образом, иерархия (7) при дальнейшем уточне­нии примет следующий вид:

(7') Подлежащее > Прямое и косвенное дополнения > Прочие ИГ.

Обратим теперь внимание на следующие примеры:

(12) а. Я представил (рекомендовал, показал, описал)

их друг другу.

б.?? Я представил (рекомендовал, показал, опи­сал) им друг друга.

(13) а. Судьба предназначила нас друг другу. б. *Судьба предназначила нам друг друга.

Выясняется, что косвенное дополнение может быть ан­тецедентом друг друга только тогда, когда взаимное место­имение не является прямым дополнением, ср. (14) Я показал (предоставил, описал) им фотографии друг друга.

Основываясь на примерах (8а, 126, 136), можно пред­положить, что друг друга занимает позицию прямого допол­нения только тогда, когда его антецедент - подлежащее. От­сюда ясно, что два свойства взаимного местоимения — спо­собность выполнять роль некоторого члена предложения и способность иметь некоторый член предложения в качестве антецедента — взаимозависимы. Можно установить следую­щую иерархию:

(7») Подлежащее > Прямое дополнение > Косвенное дополнение > Прочие ИГ.

Правило употребления местоимения друг друга гласит, таким образом, что его антецедент должен занимать в иерар­хии (7») бол ее высокую п о з и ц и ю, чем само место­имение. Сказанное подтверждается тем, что друг друга нико­гда не занимает позицию подлежащего, и у него даже нет нужной для этого морфологической формы именительного падежа (ожидалось бы что-то вроде *друг друг). Дело здесь в том, что антецедент друг фугд-подлежащего должен был бы занимать более высокую позицию в иерархии (7»), чем само подлежащее, а такой позиции там не предусмотрено. Взаим­ное местоимение в роли прямого дополнения допускает в качестве антецедента только подлежащее, а в роли косвен­ного дополнения - подлежащее или прямое дополнение. Наконец, не будучи ни подлежащим, ни прямым или кос­венным дополнением, друг друга может иметь в качестве ан­тецедента и подлежащее, и оба вида дополнений.

Обратим теперь внимание на свойства некоторых при­лагательных в творительном падеже, которые как будто вхо-

дят в состав сказуемого, но по смыслу относятся к подлежа­щему (15) или к прямому дополнению (16) и согласуются с ними в числе и роде: (15) а. Он приехал больным; б. Девочки первыми узнали отца; в. Следующим был допрошен охранник;

(16) а. Я помню Ивана молодым; б. Котлеты нам подали недо­ жаренными; в. Восемнадцатилетним его призвали в армию. По-видимому, не только косвенное дополнение (17), но и никакая другая ИГ, не являющаяся ни подлежащим, ни пря­мым дополнением (18), не могут соответствовать присказуе-мостному прилагательному в творительном падеже:

(17) а. Они послали вызов ему больному (//*больным); б. Нам первым (//*первыми) пришел в голову этот вариант; в. Зрите­лям, разъяренным (//*разъяренными] отменой концерта, верну­ли деньги за билеты; (18) Я услышал это от них от первых (//^первыми). Таким образом, поведение присказуемостных прилагательных отграничивает подлежащее и прямое допол­нение от всех других ИГ в предложении. Наконец, подлежа­щее (19а) и прямое дополнение (196) могут заменяться на ап­проксимативно-количественную группу с наречиями свыше или около, но другие ИГ — косвенное дополнение (19в), именная часть сказуемого (19г) или дополнение со значением деятеля при пассиве (19д) - не могут: (19) а. Свыше (около} де­сяти детей решили задачу; б. Учитель предложил детям свыше (около) десяти задач,: в. *Учитель предложил задачи свыше (около) десяти детей; г. *Гости на дне рождения были свыше (около) десяти детей; д. *Задача была решена свыше (около) де­сяти (десятью) детьми и т. п. [Богуславский 1996: 26].

Итак, рассмотренные факты подводят нас к тому обоб­щению, что ИГ в русском предложении определенным обра­зом упорядочены: подлежащее «выше» прямого дополнения, которое «выше» косвенного дополнения, а это последнее, в свою очередь, «выше» остальных ИГ в составе предложения. Сказанное, впрочем, не означает, что любое различие в свойствах ИГ в русском предложении будет «укладываться» в иерархию (?»)-

Дата добавления: 2015-07-02