Рента, антирента, квазирента в глобально-цивилизационном измерении 18 страница

2. Латинская Америка (средний доход) — 9 стран и территорий;

3. Латинская Америка (низкий доход) — 23 страны;

4. Европа (высокий доход) - 17 стран;

5. Европа (средний доход) — 8 стран и территорий, включая Турцию и Югославию;

6. Советский Союз;

7. Восточная Европа — 7 стран;

8. Азия (с централизованно планируемой экономикой) - Китай, КНДР, ДРВ, Монголия;

9. Азия (высокий доход) — Япония и острова Рюкю;

10. Азия (низкий доход) - 27 стран и территорий, включая Индию, Южную Корею, Гонконг, Пакистан, Филиппины, Индонезию, Таиланд;

11. Ближний Восток и Африка (нефтедобывающие страны) — 14 го­сударств, включая Иран, Ирак, Саудовскую Аравию, Нигерию, Алжир;

12. Африка (засушливая) — 18 стран и территорий, включая Египет, Эфиопию, Марокко;

13. Африка (тропическая) — 31 страна, включая Анголу, Конго, Кению, Мозамбик;

14. Африка (средний доход) - Южная Африка;

15. Океания — Австралия и Новая Зеландия.

Несколько цивилизаций четвертого поколения представлены одним (североамериканская - если не считать Гренландию, япон­ская) или 2-3 регионами (латиноамериканская, западноевропей­ская). Однако ряд регионов носит смешанный характер, включая

Таблица 8.1 Сопоставление намеченной по глобальной модели ООН и реальной мировой динамики за 1970-2000 гг. [5; 26. С. 545-554]

страны, относящиеся к нескольким цивилизациям (регионы 8, 10, 12) или не полностью представляют локальную цивилизацию (ре­гионы 7, 11, 13, 15). Использованный в модели В. Леонтьева тер­риториальный разрез полезен для геоцивилизационной модели, но потребует существенных уточнений.

Для построения ряда функциональных блоков геоцивилиза­ционной модели может быть использована и схема отраслевой классификации, применявшаяся в глобальной модели В. Леонтьева [5. С. 166—178]: например, данные о численности населения и заня­тости — для демографического блока; о годовом и кумулятивном объеме добычи природного сырья и топлива, чистом выбросе загряз­няющих веществ и деятельности по снижению загрязнения окружа­ющей среды, экспорте и импорте сельскохозяйственных продуктов и минерального сырья — для природно-экологического блока, оцен­ки мировой природной ренты и экологической антиренты; данные об объеме и динамике ВВП, инвестиций, сбережений, производстве промышленных товаров (в том числе машиностроения, химических

продуктов), объеме и структуре экспорта и импорта, расходах госу­дарства — для построения экономического блока, расчета мировой технологической и финансовой квазиренты. Представляет интерес принятая методология построения шкалы прогнозных цен по 43 сек­торам экономики, а также система уравнений при построении мо­дели [5. С. 163-165, 179-181].

Нужно сказать, что фактическая динамика мировой экономики в ее региональном измерении разошлась с прогнозированной гло­бальной моделью динамикой (табл. 8.1). И дело здесь не в избранной методологии расчета моделей, а в тех радикальных изменениях, ко­торые внесли в мировое хозяйство противоречивые тенденции пере­ходного периода к постиндустриальному обществу, распад СССР и мировой системы социализма и последующий глубокий затяжной кризис, а также сложившаяся модель глобализации, осуществляю­щейся в интересах ТНК и развитых стран.

Опыт построения глобальной модели ООН и прогноза на ее основе показывает, насколько сложна и чревата неожиданными по­воротами задача предвидения динамики мировой экономики.

Глобальным моделям межотраслевого типа была посвящена V Конференция по глобальному моделированию, проведенная Меж­дународным институтом прикладного системного анализа в 1977 г.

Многомерная воспроизводственно-цикличная макромодель была разработана автором и использована для исследования динамики структуры экономики мировых цивилизаций в историческом раз­резе и прогноза на XXI в. [55; 77]. Она включала блоки по воспроиз­водственной, отраслевой, технологической, экономической, стои­мостной и внешнеторговой структуре по 7 мировым цивилизациям и прогноз для России. В региональном разрезе эта модель не диф­ференцировалась (кроме России), расчет производился по эпи­центрам мировых цивилизаций на основе экспертных оценок автора.

Таким образом, к концу XX в. накоплен определенный опыт глобального макроэкономического моделирования и прогнозирова­ния, что позволяет ставить задачи более высокого уровня, отвечаю­щие условиям глобального развития начала XXI в. и позволяющие анализировать (в ретроспективе) и прогнозировать сложную сеть взаимоотношений между цивилизациями четвертого поколения.

8.2. Геоцивилизационная модель: концепция и структура

Прежде чем приступать к трудоемкой работе формирования глобальной модели, нужно ответить на вопросы: зачем она нужна; нельзя ли обойтись уже известными моделями, несколько модифи­цировав их; в чем ее принципиальные отличия по сравнению с из­вестными моделями; какие актуальные прогнозно-аналитические

задачи глобального характера нужно решать с ее помощью; нако­нец, - что весьма немаловажно для оценки трудоемкости работы и надежности полученных результатов, - существует ли статистиче­ская и прогнозная информация для наполнения модели, возможно ли получить и использовать эту информацию? Постараемся дать ответ на эти вполне обоснованные вопросы.

1. Необходимость геоцивилизационной модели. Процессы глоба­лизации, превращающие мировую экономику в целостную систему, развивающуюся по собственным законам, во многом отличным от закономерностей динамики национальных экономик; формирова­ние четвертого поколения локальных цивилизаций и выдвижение на первый план взаимодействия между ними; обострение глобальных демографических, экологических, энергетических, экономических и социокультурных проблем; нерешенность глобальной перспектив­ной проблемы устойчивого развития в планетарном масштабе — все это требует глубокого научного осмысления в многомерном, меж­дисциплинарном плане с учетом закономерностей циклично-ге­нетической динамики. Имеющийся набор глобальных моделей, которые строились применительно к условиям иного общества, уходящего в историю, не ориентирован на решение задач подобной сложности и подвижности; не случайно основанные на них долго­срочные прогнозы не нашли подтверждения на практике и не могут служить надежной основой для выработки долгосрочной стратегии развития человечества. Формируется новая, постиндустриальная парадигма обществознания и новая система глобальных и нацио­нальных моделей, адекватных круто изменившимся параметрам развития мировой, цивилизационных и национальных экономик. И хотя краеугольные камни этой парадигмы и некоторые критерии выбора адекватных ей моделей были заложены еще в 20-30-е годы Н. Кондратьевым, П. Сорокиным, В. Вернадским, А. Богдановым и затем развиты Н. Моисеевым и представителями современной школы русского циклизма [58], однако здание глобальной научной парадигмы и его каркас — система глобальных моделей — еще не достроены и не могут служить верными ориентирами в постановке и решении геостратегических задач нового уровня.

Конечно, это только начало пути. Предстоят десятилетия на­пряженного поиска, тщательной проверки гипотез, версий и моди­фикаций моделей, прежде чем работа будет в основном выполнена. Но к этой работе пора приступать уже сейчас, понимая всю ее сложность, длительность и ответственность. Опыт построения гло­бальной модели «ядерный зимы» под руководством Н.Н. Моисеева показывает, что ее результаты, подхваченные мировым сооб­ществом, могут изменить траекторию движения в губительном направлении. Ни одна из имеющихся в научном арсенале глобаль­ных моделей эту роль выполнить не сможет, нужны принципиально

Рис. 8.1 Структура геоцивилизационной модели

новые подходы, опирающиеся, естественно, на накопленный опыт, но модифицирующие его применительно к новому этапу развития общества.

2. Принципиальные особенности геоцивилизационной модели. Ос­новные подходы к построению иивилизационной модели были из­ложены в моей монографии «Глобализация и взаимодействие циви­лизации» [53. С. 51-59]. Отметим главные особенности этой модели (рис. 8.1).

Во-первых, это многомерная модель, которая отражает единство глобальной цивилизации в шести проблемных разрезах, полях вза­имодействия локальных цивилизаций в период становления пост­индустриального общества, выражающая многосторонность со­временного мира и сложность взаимосвязей между различными его сторонами. Соответственно выделяются шесть функциональных блоков (которые могут разбиваться на подблоки) — по сути, само­стоятельные глобальные модели: геодемографическая, геоэкологи­ческая, геотехнологическая, геоэкономическая, геополитическая, геосоциокультурная. В свою очередь, эти блоки можно разместить на трех уровнях (рис. 8.2).

Рис. 8.2 Функциональные блоки многомерной геоцивилизационной модели

Исходными являются два блока, характеризующие распределе­ние между цивилизациями первичных ресурсов — трудовых (числен­ность и структура народонаселения) и природных (обеспеченность природными ресурсами, уровень загрязнения окружающей среды). Эти блоки характеризуют объем и структуру потребностей каждой цивилизации, способности и возможности удовлетворить эти по­требности за счет собственных первичных ресурсов. На этом уровне заложено главное противоречие конца XX—начала XXI в., на основе преодоления которого может быть обеспечено глобальное устойчи­вое развитие.

Функциональные блоки второго уровня — технологический и экономический —являются во многом производными от блоков пер­вого уровня. Они характеризуют технологический уровень цивили­зации, соотношение и динамику технологических укладов, уровень и динамику ее экономического развития (производство ВНП на ду­шу населения, уровень жизни), сложную систему экономического взаимодействия цивилизаций, в том числе по формированию и рас­пределению мировой ренты, антиренты и квазиренты. Именно здесь лежит ключ к преодолению достигшей критического уровня про­пасти между богатыми и бедными цивилизациями, грозящей взо­рвать хрупкое равновесие всей глобальной системы.

Блоки третьего уровня производны от первого и второго и ха­рактеризуют сложную сеть геополитических отношений (включая альянсы, союзы, международное сотрудничество, межгосударствен­ные и межцивилизационные противоречия, конфликты, войны) и социокультурную сферу (выражающую генетическое ядро и глав­ные отличительные черты цивилизаций в области науки, культуры, образования, этики, религии). Взаимодействия цивилизаций в этих блоках причудливы, изменчивы, трудно измеримы; тем не менее, можно выделить параметры для измерения соотношений, структу­ры, динамики основных геоцивилизационных процессов в этих

Рис. 8.3 Территориальный разрез многомерной геоцивилизационной модели

сферах, их влияние на динамику функциональных блоков двух первых уровней.

Объединение шести функциональных блоков и трех уровней позволяет с разных сторон оценить структуру и динамику челове­чества как глобального единства во всем многообразии составля­ющих элементов и усложняющихся взаимосвязей с окружающей средой и с истощающимися природными ресурсами Земли.

Во-вторых, территориальный разрез предлагаемой глобальной модели впервые строится на основе группировки стран по 12 ци­вилизациям четвертого поколения. В свою очередь эти цивилиза­ции и зоны можно разбить на три группы (рис. 8.3)

В индустриальном обществе западноевропейская цивилизация доминировала, хотя и не была единственной. Она является мате­ринской для североамериканской, латиноамериканской, океаниче­ской (Австралия и Новая Зеландия) цивилизаций, оказала сильное влияние на Восточную Европу, евразийскую и африканскую ци­вилизации. В то же время древнейшие индийская и китайская ци­вилизации (в которых проживает более трети населения мира), а также сравнительно изолированная японская, разбросанная по не­скольким материкам мусульманская и нечетко вырисовывающая­ся буддийская (к которой с известной долей условности можно от­нести Шри-Ланку, Мьянму, Таиланд, Камбоджу, Вьетнам, Корею) сохранили свою самобытность и имеют много общего как в со­циокультурном ядре, так и в исторической судьбе. Именно восточ­ные цивилизации способны в XXI в. противостоять западным.

Таблица 8.2. Территориальный разрез геоцивилизационной модели

В каждом из 12 территориальных (цивилизационных) блоков модели возможно выделение ведущих, ключевых стран. В одних случаях они почти совпадают с границами цивилизаций (японская, индийская, китайская), в других лидеры очевидны (североамери­канская, евразийская, океаническая); в третьих сохраняется мно­гообразие государств, нет признанного лидера (западноевропейская, мусульманская, буддийская, африканская, восточноевропейская). Модель с выделением ведущих стран приобретает более сложную структуру, но зато конкретизирует межцивилизационные и межго­сударственные взаимодействия.

Примерный территориальный разрез геоцивилизационной модели приведен в таблице 8.2. Предложенный разрез модели поз­волит, с одной стороны, в полном объеме учесть цивилизационное разнообразие человечества в XXI в., а с другой - отразить особен­ности ведущих стран, определяющих динамику каждой цивилиза­ции и выражающих ее спефику.

В-третьих, модель является открытой по своему характеру. Она представляет систему взаимосвязанных глобальных функциональ­ных моделей (демографической, экономической, технологической,

экономической, геополитической, социокультурной) и может быть разбита на отдельные дифференцированные подблоки (например, при исследовании глобальных рентных отношений, динамики энергосектора) или детализированные группы стран (например, по странам СНГ, Европейскому союзу и т.п.). При этом, естественно, потребуется дополнительная информация, а иной раз и модифика­ция структуры выделяемого блока модели.

В-четвертых, по характеру используемых показателей (парамет­ров) модель является натурально-стоимостной. Она практически по каждому блоку сочетает как натуральные, так и стоимостные показатели (как правило, в текущих мировых ценах). В первом уров­не функциональных блоков преобладают натуральные показатели (численность, структура и динамика населения, обеспеченность основными видами природных ресурсов, загрязнение окружающей среды и т.п.); в блоках второго уровня, особенно геоэкономиче­ском, преобладают стоимостные параметры; в блоках третьего уровня они сочетаются с натуральными показателями (например, по уровню образования, числу приверженцев различных религий) и экспертными оценками (например, при оценке этического под­блока). Следует, однако, ограничить число используемых по каж­дому блоку показателей итоговыми, обобщающими, иначе модель разрастется до размеров, чрезмерно увеличивающих трудоемкость расчетов и затрудняющих ее практическое использование. Следует также учитывать, что излишняя детализация снижает надежность прогноза, достоверность выявляемых тенденций: за деревьями не видно леса.

В-пятых, в хронологическом разрезе модель является многопе­риодичной, аналитически-прогнозной. Основные хронологические рамки модели — вторая половина XX в. и первая половина XXI в. (прогнозная часть) с шагом в 10 (в отдельных случаях 5) лет. В этом плане модель является квазидинамической. В некоторых случаях тенденции могут выявляться и в более долгосрочной ретроспекти­ве и перспективе (например, по численности населения с 1750 по 2100 гг.). В переломные, кризисные периоды может потребоваться детализированная временная сетка (год-два).

В-шестых, модель позволит выявить и прогнозировать цик­личность в динамике геосистем. В меньшей мере это относится к среднесрочным циклам с десятилетней периодичностью в силу выбранного хронологического интервала; однако в функциональных территориальных блоках будут отчетливо просматриваться струк­турные сдвиги, связанные со сменой раз в полвека преобладающих технологических укладов и Кондратьевских циклов (в 70—80-е годы XX в., в 10—20-е годы XXI в.), а также со сменой технологических способов производства и мировых цивилизаций в конце XX—нача­ле XXI в. Здесь также можно выявить и оценить взаимодействие

различных циклов — демографических, экологических, технологи­ческих, экономических, политических и социокультурных.

В-седьмых, многомерная структура модели и сочетание в ней разнородных моделей-блоков позволят создать принципы гло­бального межотраслевого моделирования, соединять внемодельные расчеты с эвристическим моделированием, широким полем экс­пертных оценок, построением возможных сценариев развития.

Из приведенного перечня основных особенностей геоцивили-зационной модели очевидны как ее принципиальная новизна, так и сложность ее построения. Придется прибегать к итерационной технологии создания модели, отрабатывая отдельные ее блоки и звенья и затем находя алгоритмы взаимосвязи между ними.

3. Информационное наполнение модели. Положение неодинако­во по разным блокам: имеется необходимая статистическая и де­мографическая прогнозная информация ООН по 228 странам и территориям за период с 1950 пив трех сценариях - до 2050 г. [74]. На саммите в Йоханнесбурге был представлен прогноз основных демографических показателей по 206 странам и их группам на 2025 и 2050 гг., в ряде случаев отличающийся от прогнозов ООН [73]; там же были распространены долгосрочные энергетические про­гнозы, разработанные Международным энергетическим агентст­вом [65]. Обширные данные для формирования экологического блока содержит разработанный ЮНЕП глобальный экологический прогноз, приводящий сведения о динамике основных экологиче­ских параметров за 1972—2032 гг. [51]. Немало и экономических прогнозов. Однако систематические обобщенные данные по гео­технологическому (оценка соотношения технологических укладов) и геополитическому блокам практически отсутствуют, придется пользоваться частичной информацией и экспертными оценками (как и при расчете рентных показателей). Такие приемы вполне допустимы, поскольку речь идет о научном анализе и прогнозе с целью выявить тенденции в прошлом и оценить сценарии на бу­дущее. Примером могут служить расчеты и экспертные оценки, использованные П. Сорокиным при выявлении тенденций социо­культурной динамики за два с половиной тысячелетия, а также оценки А.Л. Чижевского при обосновании цикличности истори­ческого развития и Г. Менша при исследовании долгосрочных изобретательских и инновационных циклов. Могут быть также использованы работы Н.Д. Кондратьева по большим циклам конъ­юнктуры, динамике промышленных и сельскохозяйственных цен за два с лишним столетия [17].

Следовательно, несмотря на разрозненность и нередко несо­поставимость исходной информации, ее вполне достаточно для построения геоцивилизационной прогнозно-аналитической мно­гомерной модели.

4. Направления использования модели. Геоцивилизационная мо­дель может быть использована в нескольких приоритетных на­правлениях:

* в научных целях для выявления закономерностей и тенденцийразвития и взаимодействия локальных, мировых и глобальнойцивилизаций, формирования новых отраслей знания, имеющихключевое значение для постиндустриальной парадигмы общество-знания — цивилиографии и глобалистики;

* для разработки обоснованных сценариев развития региональных и локальных цивилизаций на длительный период становления постиндустриального гуманистически-ноосферного общества и интегрального социокультурного строя;

* в целях обоснования долгосрочной стратегии устойчивого разви­тия на глобальном, цивилизационных и страновых уровнях, меж-страновых и межцивилизационных измерений и сопоставлений уровней устойчивости развития (этот разрез использования модели подробнее рассматривается ниже).

Это только некоторые аспекты возможного использования геоцивилизационной модели. Но сначала ее нужно построить, обеспечить информационное наполнение, разработать систему алгоритмов и программ, отработать методики применения, что по­требует участия значительного количества разработчиков и нема­лых средств. Не стоит ожидать, пока геоцивилизационная модель предстанет во всей своей красе и завершенности — расчеты по от­дельным блокам можно вести уже сейчас, используя предлагаемую методологию. Внимательный читатель найдет в этой книге немало примеров расчетов и прогнозов, с применением отдельных звеньев предлагаемой модели.

Некоторые возможности использования информационной мо­дели показаны в следующих параграфах.

8.3. Измерения устойчивости развития на основе геоцивилизационной модели

Необходимость измерения устойчивости развития различных стран подчеркивалась в нескольких докладах на Всемирном гражданском форуме в Йоханнесбурге. Однако методология таких измерений еще не разработана. Между тем многомерная геоци­вилизационная модель дает возможность использования инте­гральных и дифференцированных межцивилизационных и меж­государственных измерений уровня устойчивости развития. Ниже излагаются основные принципы проведения таких измерений и экспериментальные расчеты. Поскольку эта задача решается впер­вые, следует учитывать, что предлагаемая методология носит

предварительный характер и может быть уточнена в ходе даль­нейших исследований.

Каковы принципы измерения уровня устойчивости развития разных стран и цивилизаций?

Во-первых, нужно понимать, что устойчивое развитие — про­цесс многомерный, он охватывает различные стороны жизни стран и цивилизаций: демографическую, экологическую, технологическую, экономическую, политическую и социокультурную; эти стороны отражены в геоцивилизационной модели. Нет единого показателя, который непосредственно отражал бы все эти стороны и их проти­воречивую динамику. Поэтому необходимо ориентироваться на систему показателей, в обобщенном виде позволяющих дать оцен­ку уровня устойчивого развития разных цивилизаций и стран.

Во-вторых, в натуральном или стоимостном виде обобщаю­щие показатели демографического, экологического, технологиче­ского, экономического, политического и социокультурного раз­вития несводимы. Значит, необходимо прибегнуть к испытанному методу сравнения непосредственно несоизмеримых величин с по­мощью балловых оценок, который дает возможность получить обобщающие данные по каждому из перечисленных аспектов и интегральный показатель уровня устойчивости развития.

В-третьих, сводные и частные показатели должны опираться, как правило, на имеющиеся отчетные и прогнозные данные в пуб­ликациях ООН, Всемирного банка и других международных и национальных организаций. Это не исключает возможности использования в отдельных случаях (например, при определении уровня технологического развития по соотношению различных укладов) экспертных оценок для получения одного из показателей.

В-четвертых, система показателей должна- носить динамичный характер, позволяя оценивать и сопоставлять изменение уровня устойчивого развития на разных фазах среднесрочных и долго­срочных (Кондратьевских) циклов, прогнозировать кризисы и оценивать их последствия.

В-пятых, предложенная система показателей должна быть от­крытой, позволяя проводить детализированные расчеты по отдель­ным направлениям — например, для оценки уровня и динамики мировой природной ренты, экологической антиренты, технологи­ческой и финансовой квазиренты.

Исходя из этих общих принципов, определим состав показате­лей для межцивилизационных и межгосударственных измерений уровня и динамики устойчивости развития.

1. Для оценки демографической динамики возможно использо­вание следующих показателей:

* естественный прирост населения на 1000 человек; при этом как чрезмерно высокие темпы прироста, так и естественная убыль

(депопуляция) получают более низкие оценки. При среднемиро­вом уровне 1,3 % в 2001 г. он колебался от 2,4 % в Африке южнее Сахары (в том числе 3,5 % в Нигере, Сан-Томе и Принсипи, на Коморских островах) до —0,1 % в Европе (в том числе —0,8 % в Ук­раине, —0,7 % в России, —0,5 % в Беларуси и Болгарии);

* средняя ожидаемая продолжительность жизни, отражающая уровень здоровья населения; по миру она составляет 67 лет с ко­лебаниями от 81 года в Японии и 77 лет в Северной Америке до 49 лет в Африке (в том числе 37 лет в Замбии, 38 лет в Мозамбике и Малави);

* уровень младенческой смертности на 1000 рожденных, который составляет по миру в среднем 54 — от 7 в более развитых странах (2,2 в Сингапуре, 3,1 в Гонконге, 3,2 в Японии) до 91 в Африке южнее Сахары (в том числе 153 в Сьера-Леоне, 140 в Западной Сахаре, 139 в Либерии);

* уровень фертильности (среднее число деторождении на женщинув детородном возрасте), что предопределяет будущую динамикунаселения. По миру этот показатель составляет 2,8, в более раз­витых странах — 1,6, в менее развитых (без Китая) — 3,5. Наиболеевысокая фертильность в тропической Африке (5,6, в том числеУганда и Конго - 6,9), наиболее низкая — в Восточной Европе(1,2, в том числе в Украине и Чехии — 1,1).

Вероятно, этих четырех показателей достаточно, чтобы оце­нить уровень устойчивости демографического развития. Он сни­жается при чрезмерно высоких и низких темпах естественного прироста, высокой младенческой смертности, низкой фертильности и продолжительности жизни. Следует придумать возможность ис­пользования показателя, характеризующего сальдо миграции; это будет пятый показатель в данной группе.

2. Показатели экологического устойчивого развития могут из­меряться в двух разрезах: по обеспеченности развития природными ресурсами и по уровню загрязнения окружающей среды.

В первой подгруппе можно выделить показатели:

*площадь пашни на душу населения; этот показатель более точно отражает возможности обеспечения населения продовольствием, чем ныне используемый показатель плотности населения - числа жителей на квадратный километр территории (которая включает и практически безлюдные территории);

*используемую пресную воду на душу населения (показатель ре­альной обеспеченности водными ресурсами);

*площадь лесов на душу населения;

* производство первичных энергоресурсов на душу населения(показатель реального использования энергоресурсов); возмож­но использование показателя разведанных извлекаемых запасовтоплива в пересчете на нефтяной эквивалент. Использование

Таблица 8.3 Сопоставление валового национального дохода на душу населения в долл. по текущему валютному курсу и паритету покупательной способности, 1999 г. [10. С. 283]

показателей по обеспеченности горнорудными полезными иско­паемыми требует специальных дополнительных расчетов.

Среди показателей загрязнения окружающей среды наиболее известен публикуемый показатель выброса С0₂ на душу населе­ния. В 1998 г. он составил по миру 3,8 т — с колебаниями от 19,8 по США, 17,7 - в Австралии, 17,4 - Тринидаде и Тобаго, 14,4 - в Сау­довской Аравии до 0,1 и менее в 18 африканских странах и Непале. Требуют специальной разработки и статистических оценок другие показатели загрязнения окружающей среды.

3. Показатели устойчивости технологического развития наибо­лее трудно поддаются измерению, международному и межцивили-зационному сопоставлению. Для этого можно использовать, в частности, публикуемые Всемирным банком данные о доле высо­ких технологий в структуре промышленного экспорта, переводя их в долю высокий технологий в экспорте в целом. Можно использо­вать данные о доле обрабатывающей промышленности в структуре экономики; но они неточны в условиях роста доли услуг (включая высокотехнологичные) в структуре ВВП. Поэтому придется при­бегнуть к экспертной оценке среднего технологического уровня экономики исходя из доли различных технологических укладов в валовом продукте.

4. Более благоприятно положение с показателями оценки уров­ня экономического развития; здесь имеется широкий аспект публи­куемых показателей, из которых следует выбрать обобщающие. К ним можно отнести:

' валовой национальный доход (ВНД) на душу населения в двух из­мерениях — по официальному курсу и по паритету покупательной

способности валют (ППС). Эти показатели существенно расходят­ся, особенно для развивающихся стран и стран с переходной эко­номикой (табл. 8.3).

В странах с высоким доходом эти показатели примерно равны (причем наиболее высокий уровень цен наблюдается в Японии), а в странах с низким доходом показатель по ППС выше в 4,7 раза, в т.ч. в Индии - в 5,2 раза. ВИД по ППС более точно отражает со­отношение внутренних цен, однако в условиях глобализации рас­тущее значение приобретает ВИД по текущему курсу;

* экспорт товаров и услуг в % от ВВП характеризует степень вовле­чения страны в мировое хозяйство, зависимость от внешнего рын­ка; в 2000 г. экспорт товаров по миру составил 20,3 % к ВВП, в томчисле по странам с высоким доходом - 18,6 %, с низким доходом -20,2 %, на Ближнем Востоке и в Северной Африке — 36,3 %, в Рос­сии-41,9%;

Дата добавления: 2015-07-02