Запад и Восток о судьбе

Идея судьбы как индивидуально прочерченной «линии жизни», в создании которой противостоят рок и человеческая воля - по преимуществу западная идея. Она органично присуща массовому сознанию и находит выражение и в народном творчестве, и в произведениях писателей и поэтов. В представлении о судьбе как некоем заведомо установленном плане сильно влияние эзотерических мотивов. Это в эзотерике каждый нарабатывает из воплощения в воплощение свою индивидуальную карму, идет исключительно своим собственным путем, примерный план которого – результат прежних наших подвигов и провалов – начертан на небесных скрижалях. Каждый путь – не хуже и не лучше другого, поэтому зависть – это ошибка. Твой путь - только для тебя, и твои испытания – лишь твои собственные. Но понять судьбу в рамках одной жизни невозможно, чтобы разобраться в ней, надо заглянуть за пределы эмпирического в те самые «высшие планы» Блюстителей кармы, которые могут рассказать нам о нашем будущем, и либо поспособствуют нам в достижении поставленных целей, либо предупредят о опасностях на избранном пути.

И хотя христианство вот уже два тысячелетия упорно борется с гаданиями, стремясь убедить паству, что Божью волю прознать нельзя, что это грех, люди, тем не менее, неустанно пытаются выведать у высших сил свою судьбу. Чтобы понимать – выполняют ли они собственное предназначение или осмеливаются идти врукопашную с роком. Человечество создало множество видов мантики – гадания на картах и при помощи магических зеркал, астрологические прогнозы и считывание судьбы по линиям рук, а уж сколько кофейной гущи послужило усмотрению будущего – целое море! При этом человек западного типа, опираясь на результат гаданий всегда проявлял максимальную активность и напористость в вопросах достижения цели и стяжания собственного счастья.

В западном характере удивительным образом противоречиво слились воедино представление о «нити судьбы», имеющее фаталистический оттенок, и страстное проектирование, стремление «поймать фортуну за хвост», поставить собственные цели и воплотить мечты. При этом значимыми социокультурными целями, по крайней мере, с эпохи Возрождения явились личное богатство, власть и успех, самоутверждение и доминирование, известность и слава.

Стремясь «построить свою судьбу», которая представляется в виде рационального плана, во всяком случае, довольно жесткой схемы, западный человек максимально концентрируется на цели. Все остальное как бы уходит для него на второй план. Например, некто задумал стать крупным руководителем, политиком, тогда он отставляет в сторону все другие моменты: семью, отдых, развлечения, и с головой окунается в процесс «выковывания своего счастья». Он не спит ночей, неустанно трудится, возможно, изматывает себя, но постепенно движется к цели. При этом западный человек проявляет силу, настойчивость и жесткость, а порой также беспринципность и цинизм (для достижения цели все средства хороши!) Поскольку все прекрасно помнят, что «жизнь коротка», новоявленный политик не склонен проявлять терпение, он стремится достичь желаемого как можно скорее и потому нередко производит ситуацию искусственно. Так, даже делая реальные благие дела, такой политик не ждет обратной связи от людей («электората»), а начинает собственный пиар, нахваливая самого себя. Это похоже на то, как если бы, посадив дерево, садовник все время тянул его за верхушку – а вдруг так быстрее вырастет!

Западный человек, занявшись построением своей судьбы, оказывается глубоко личностно вовлечен в это действо и проявляет непомерную страстность: его настроение полностью зависит от успехов и неудач на избранном поприще. Да это и не удивительно, так как в основе всего проекта лежит жажда самоутверждения, «Я» выдвинуто на первый план и болезненно раздуто. Обратим внимание на то, что в целом ряде западных стран «Я» всегда пишется с большой буквы, это – графическое выражение особенностей менталитета.

Еще одной чертой «построения судьбы» оказывается стремление тотального контроля над происходящими событиями. Надо все упредить, все проконтролировать, а желательно и посчитать! Поскольку такой контроль по определению невозможен, это занятие оказывается весьма утомительным. И, наконец, западный человек, достигая цели подчас приходит к ней как к конечному пункту. Все, дело сделано, искомое получено. Но что дальше? И зачем теперь жить?

Разумеется, нарисованная нами картинка – это определенное огрубление, но иллюстрацией к сказанному вполне могут послужить два широко известных романа, повествующих об «активном западном человеке» - это «Мартин Иден» Джека Лондона и «Вся королевская рать» Роберта Пена Уоррена.

Как же смотрит на судьбу традиционный Восток? И есть ли там представление о судьбе в европейском смысле? Обратимся к даосскому ответу на заданный вопрос.

С точки зрения даосизма судьбы как некоего предуготовленного пути не существует, потому не нужен и оголтелый активизм по его воплощению в реальность. Когда человек «предается судьбе» или «следует предназначению», то образ судьбы существует только в его собственной голове, он следует тому ходу событий, которые сам себе представляет. Но можно предаться не заранее заготовленному сценарию, а «ходу вещей», высшей силе, Дао, которое несоизмеримо больше человека и изменчиво. Вот почему даже китайские гадания, которые делаются по книге И Цзин, не похожи на западные: они никогда не говорят, что конкретно будет, а лишь дают рекомендации, как себя вести в данный момент в конкретной обстановке. Но как понять голос Дао? Для этого надо «сделаться пустым», не составлять однозначных планов, рожденных нашей ограниченной позицией. Как же должен строить свою судьбу тот, кто следует даосским принципам?

Прежде всего речь идет о том, что в масштабах жизненного пути главной задачей является не «достижение цели», даже самой лучшей (богатство, власть, самоутверждение или что угодно другое), а проживание самой жизни. Поэтому цель не является абсолютной, она трансформируется с ситуацией: к примеру, сегодня я поставил цель стать богат, но вскоре понял, что большое богатство с его хлопотами – не по мне, и занялся не столь грандиозным, но приятным для меня делом. Подобный подход позволяет человеку выживать в разных условиях, ситуативно менять цели, находя самовоплощение в разных видах деятельности и времяпровождения.

Затем, не надо вламываться как железный молот в наличное положение дел, демонстрируя свою волю и настойчивость: очень часто это не дает никакого эффекта. Надо быть как вода – вливаться во все щели, отступать изгибаться, если закрыты двери, попадать в окно. Обратим внимание на то, что даосизм не отказывается от целеполагания, которое является неотъемлемым атрибутом человеческой жизни, но лишь трансформирует отношение к цели, одновременно меняя взгляд на «хорошие средства».

Даосский учитель также ориентирует своих учеников не производить ситуацию искусственно, а терпеливо ждать, когда она вызреет сама: если плод не созрел, он будет кислым, и никого нельзя убедить, что у него медовый вкус. Однако, терпеливое ожидание не сочетается со страстной захваченностью своими задачами, поэтому человек должен умерять свои эмоции, гасить нетерпение, успокаивать гнев и тревогу. Снижение уровня нетерпения прямо связано с утешением жажды самоутверждения: свое Я надо слегка отодвинуть на второй план, зато внимательно прислушиваться к тому, как реагирует мир на наши слова и поступки. От «обратной связи» зависит очень многое, сам успех начатого дела.

Стоит также ограничит свой пыл в стремлении контролировать ситуацию. Жизнь спонтанна, полна неожиданностей, и никогда до конца не подчинена нашему разуму и воле. Поэтому нужно, не теряя из виду своей цели, просто плыть по течению, делать то, что естественно. Но что естественно? Это непросто определить. Здесь можно ответит метафорой: реально то, что сопротивляется (не сопротивляется лишь наша фантазия), но слишком сопротивляется только насилуемая реальность! Естественно идти по тому пути, который не оказывает чересчур большого сопротивления. Простой житейский опыт свидетельствует о том, что цель, достигнутая «через не могу», потребовавшая огромных жертв и усилий, как правило, никому не приносит ни счастья, ни радости – у нее слишком большая цена.

В заключение сюжета о даосизме надо отметить, что это древнекитайское учение рекомендует нам не просто «строить жизнь» и «двигаться к цели», но во всякий момент своего существования получать максимальное удовольствие от жизни. Можно получать наслаждение от множества мелочей – от свежего ветерка, от вкусного чая, от доброго слова – и никакая тягота «недовыполненной судьбы» не должна отравлять эти простые естественные радости, из которых, собственно, она, жизнь, и складывается.

Направление постмодернизма, присущее западной культуре второй половины 20 века, попыталось вообще снять с повестки дня тему судьбы. Возникло представление о «кризисе идентичности» и о «кризисе судьбы» в том смысле, что человек вообще не имеет никакого цельного взгляда на свою уже прожитую жизнь, а только составляет биографические версии, фантазируя и переиначивая все, что с ним когда-то происходило. Как всегда запад метнулся из одной крайности в другую – от образа «нити судьбы» к образу обрывков и осколков, которые остаются от прошлого при оборачивании назад. Думается, с постмодернизмом тут трудно полностью согласиться. Даже если мы примем восточный взгляд и посмотрим на актуальную судьбу как на движение в спонтанном потоке без предварительных метафизических планов и программ, то относительно свершившейся судьбы мы можем сказать: она была. Да, биографические версии возможны, и люди нередко забывают свои скверные поступки и приписывают себе несуществующие достоинства, но так или иначе усилиями ряда современников судьба конкретного человека может быть восстановлена в своих основных фактах и свершениях. Это история, которая состоялась и потому с полным правом может быть представлена как связная цепь событий – была ли эта цепь так замыслена свыше или просто сложилась – как узор на песке.

Проблема судьбы как тема «выбора себя»

Традиционное общество, акцентируя момент предопределенности в судьбе, не обещало человеку большого спектра свободы при выборе жизненных путей. Фатум выражался не только в цепи конкретных событий, через которые с неизбежностью должен пройти человек, но прежде всего в очерчивании границ, за которые он не имел права выйти. Крестьянин оставался крестьянином, потомственный дворянин был дворянином, сын ремесленника наследовал профессию отцов и дедов. Женщинам было предписано вести домашнее хозяйство, рожать детей и покоряться мужу, а младшие долгие годы пребывали под давлением авторитета старших. Послушание установленному порядку и растворение в традиции были нормой поведения, никто ни думал о том, чтобы «реализовать себя», и даже художники не ставили на созданных ими произведениях своего имени. «Выбор себя» мог быть осуществлен преимущественно в моральной сфере: следовать божьим заповедям либо идти по пути греха.

Развитие рыночного общества, достигшее расцвета в 20 веке, в корне изменило эту ситуацию. Буржуазный строй, основанный на конкуренции, потребовал от людей инициативы, смелости, неординарности. Именно поэтому вопросы о личности, об индивидуальном взгляде на мир, о талантах и, о собственном стиле жизни вышли на первый план. Быть уникальным, неповторимым, отличаться «лица не общим выраженьем» стало достоинством всякого культурного человека. Свобода личного выбора, в том числе выбора жизненных путей, сделалась великой ценностью. В то же время социум породил множество новых форм унификации и обезличивания, которые отличаются от традиционных, но по силе воздействия им не уступают. Это действие электронных СМИ, рекламы, моды, организующих повседневное существование миллионов людей, создающих клише мировосприятия и поведения, определяющих вкусы, предпочтения, ценности.

В 20 веке проблема выбора себя обсуждалась по крайней мере в трех ракурсах:

1. Быть ли как все? 2. Быть ли таким как велели? 3. Что значит «быть собой»?

Рассмотрим их последовательно.

Дата добавления: 2015-07-02