Проблема «Быть ли как все?

В метафорической философской форме протест против тенденции обезличивания человека был выражен в работе «Бытие и время» М.Хайдеггера

По Хайдеггеру человеческое бытие это Dasein - «вот- бытие», «тут- бытие», наличное уникальное бытие. Его сущность - экзистенция - открытость, устремленность к иному, переходность. Это экстаз, выход за свои пределы. Однако существование в повседневном мире не всегда соответствует сути экзистенции, оно может быть охарактеризовано как «собственное» и «несобственное». «Несобственное бытие» - это жизнь «по типу других». Другие выступают для нас под формой предметов, глядя на них, мы начинаем и относиться к себе так же. Взгляд на личность как на предмет делает каждого заменимым. Возникает «феномен усредненности», фикция «среднего человека». Субъект - это нечто среднее - Das man (man в немецком языке - субъект неопределенно-личных предложений: «делают», «говорят»). В «неподлинном бытии» человек полностью погружен в сущее, и он не помнит о собственной смерти, потому что его мир обезличен. Участью людей в этом модусе неподлинности являются пустая болтовня, пересуды

«Собственное бытие», полноценно выражающее Dasein, связано с осознанием своей смертности. В смерти человек - не функция, не предмет среди предметов. Здесь он уникален, это опыт, который нельзя повторить - наисобственнейшее. Angst -бытийный страх обращает взгляд человека к будущему. Осознавший смерть - экзистирует, он- всегда впереди себя. Умирание - жизнь конечного, темпорального существа. Модификация повседневности «быть впереди себя», «предстоять смерти» становится возможной благодаря зову совести. Совесть для Хайдеггера сродни истине, она приходит к нам в молчании и открывает то, что скрыто, это призыв быть тем, что ты есть. Совесть - взывание к себе, осуществление проекта, «брошенного» мне бытием. Зов совести- это фундаментальная возможность, которая либо реализуется, либо нет, но только благодаря ей я могу обнаружить мою уникальность.

На мой взгляд, трудно согласиться с Хайдеггером в том, что личная оригинальность обнаруживается исключительно в состоянии страха смерти (это как-то уж очень мрачно и безысходно). Гораздо оптимистичнее смотрит на открытие неповторимости человеческого «Я» Эрих Фромм. Мы уже касались в главе, посвященной свободе, сюжета об «автоматизирующем конформизме». Речь идет о тех фрагментах «Бегства от свободы», где Фромм описывает глубочайшую зависимость конформных людей от их окружения. Он пишет, что современное общество с раннего детства приучает человека не иметь ни своих мыслей (мысли черпаются из авторитетных источников – газет, радио), ни своих чувств (чувства следует выражать такие, какие востребованы окружением). Индивид оказывается изнутри полностью фальсифицированным, он или автоматические воспроизводит чужие мнения, не ориентируясь на конкретную ситуацию, либо все время «играет на публику», изображая то внутреннее состояние, которое у него нет (старательное изображение улыбки при невеселом настроении). Люди привыкают так жить, и порой даже женятся не по своему выбору (хотя имеют для этого все возможности», а по «стечению обстоятельств» и согласно чужому мнению. Так складываются судьбы, в которых сам человек как бы почти и не участвует. Что же делать? Фромм считает, что необходимо постараться вернуть утерянную спонтанность: «отпустить» свои чувства, позволить себе естественные реакции, всякий раз внимательно присматриваться к ситуации, вырабатывая свое видение происходящего. Официальные источники, быть может, в некоторых случаях более правы, но нельзя некритически глотать любую информацию. Раскованность чувства и критичность ума – вот пути, на которых человек может найти себя вопреки обезличивающим механизмам социума.

Проблема «Быть ли таким, как велели?»

Эта проблема – проблема жизненного сценария, определенной предзаданности нашей судьбы. Весьма своеобразно сюжет сценария судьбы трактуется в небольшой работе Х.Ортеги-и-Гассета «В поисках Гете», написанной к 100-летию со дня смерти великого писателя. Ортега-и-Гассет, обращаясь к биографии Гете, развивает мысль о том, что в каждом из нас заложен некий проект, который «брошен» нам мирозданьем, и мы можем либо выполнить его, либо уклониться от призвания. Многие люди всю жизнь только и делают, что бегают от самих себя. Проект, который велит нам идти по конкретному пути, выполнять особую судьбу, не соотнесен, как считает Ортега, с моральными требованиями общества и нашими культурными представлениями. Вполне возможно, что человеку следует быть вором. Если его воспитали честным и благородным, он попросту не выполнит свой проект, но будет при этом глубоко несчастен. Вообще, критерием выполнения предписанного «высшими силами» проекта является позитивное мировосприятие, в то время как свидетельством уклонения от заданного пути выступают метания и недовольство жизнью. Позиция Ортеги-и-Гассета выражена в эссеистической форме, и он не затрудняет себя ответом на вопрос, откуда берется столь важный для судьбы проект, а просто постулирует его существование.

Но если проект, описанный Ортегой-и-Гассетом, остается загадкой, то другой автор, психоаналитик Эрик Берн, стремится разгадать тайну многих жизненных проектов, которые созданы отнюдь не таинственным бытием, а родителями, воспитывающими ребенка.

Э.Берн считает, что наша судьба существенно предопределена «родительскими сценариями». Сценарии являются искусственными системами, которые ограничивают спонтанные творческие устремления человека, они складываются в ходе его взросления, когда родители и личным примером, и поучениями создают ребенку и его собственный образ, и программу поведения. Программа закладывается на бессознательном уровне, потому человек не рефлексирует на нее и может вообще не догадываться о ее существовании, он только грустно удивляется, почему в его жизни все время повторяются одни и те же неприятные ситуации: обиды, скандалы, провалы.

Берн описывает множество сценариев, которые родители бессознательно передают детям, потому что сами ими обладают. Он называет сценарии образными именами: «Розовая шапочка», «Победитель дракона», «Флоренс или Ясновидение» и др., но все это по большей части конкретизации трех главных сценариев – Победители (Принцы и Принцессы), Неудачники (Лягушки) и Непобедители. Победители – это те люди, которым с детства привили представление о том, что, поставив цель, они непременно ее достигнут. Это оптимистический сценарий, хотя Победителям далеко не всегда во всем везет. Однако, в случае неудачи они говорят «Следующий раз я непременно добьюсь своего!» - и как правило, добиваются. Так девушка-Принцесса, которую покинул молодой человек, хоть и поплачет, а все равно решит: «Я себе еще лучше найду!» Неудачники, напротив, всегда говорят «Если бы только…», «Я бы конечно…» Счастливый семьянин-Лягушка все равно будет завидовать соседу, вполне возможно потому, что у того жена крашена в блондинку, а не в брюнетку, а дети любят музыку, а не спорт. Даже добившись успеха, Лягушки субъективно остаются неудачниками, вечно недовольными собой и миром, а если им случается попасть в беду, то они увлекают за собой в пропасть всех, кто находится рядом. Сценарий Непобедителя – это сценарий человека, которому нужно очень много трудиться, чтобы просто оставаться на месте.

Сценарии могут не просто направлять и ограничивать жизнь человека, вводя его в круг однообразных повторений (например, три мужа – и все алкоголики), но и быть смертельно опасными. Так сценарий, отмеченный призывом «Когда поработаешь, тогда и отдохнешь», может толкать человека к жизни трудоголика, который не обращает внимания на свое здоровье (ты еще не поработал!) ив конце концов приобретает в сорок лет инфаркт или инсульт.

По мнению Э.Берна, хотя негативный сценарий и выполняет до некоторой степени роль «судьбы», он все же может быть пересмотрен и преодолен. Человеку нет нужды быть всегда таким, как ему «велели» в нежном возрасте, став взрослым, он сам выбирает себя, свой путь и свои ориентиры. Для этого очень важно обнаружить свой сценарий и признать себе, что он есть, а тогда человек, в том числе с помощью психотерапевта, может внести в свою жизнь и судьбу необходимые коррективы.

Дата добавления: 2015-07-02