Просветительская историческая мысль в России во второй половине XVIII в

Мы уже говорили о созревании капиталистического укла­да и увеличении роли недворянских слоев в общественной и куль­турной жизни. Теперь обратимся к возникшим в этой связи но­вым явлениям в русской историографии. Прежде всего, следует отметить, что в числе лиц, писавших исторические труды, появ­ляется значительная прослойка из представителей купечества, мещанства и разночинной интеллигенции. Автор многотомных "Деяний Петра Великого" И. И. Голиков и историк Подвинья В. В. Крестинин были купцами; выступивший с трудами по исто­рии семьи и собственности юрист С. Е. Десницкий происходил из мещан; автор одной из первых работ по истории Украины и истории Москвы В. Г. Рубан был выходцем из бедной казацкой семьи; автор монументального труда по истории коммерции М. Д. Чулков - служил секретарем в Коммерц-коллегии, затем в Сенате и был, по его собственным словам, крайне беден.

Буржуазные тенденции проявились в подрыве той монопо­лии, которая была в русской историографии за тематикой ис­следований. В первой половине XVIIIв., как мы видели, сюже­ты, привлекавшие историков, были расширены и стали вклю­чать правительственные меры, регламентировавшие народную жизнь и быт. Но только во второй половине XVIIIв. стали появ­ляться работы, в которых специально рассматривались история торговли, история "сельского домостроительства", промыш­ленности и "художеств". Новые явления выразились и в том, что внимание исследователей стали привлекать не только феодаль­ные властители, цари, полководцы, дипломаты и представите­ли высшей церковной иерархии, но и купцы, которые признава­лись некоторыми авторами "наиполезнейшими членами обще­ства", а также ученые и писатели. Буржуазные явления в исто­риографии проявились и в усилении внимания к истории рус­ских городов. По новейшим подсчетам, к концу XVIII в. было издано около 50 специальных работ по данной теме, в том числе по истории Архангельска и Холмогор В. В. Крестинина.

Расширение тематики исследований и социальные симпа­тии историков отразились на характере привлекаемых ими ис­точников. Стали предметом изучения архивные документы Ком­мерц-коллегии и Сената, относящиеся к торговле. Наряду с государственными грамотами и актами начали привлекать и изу­чать частные акты: купчие, меновые, духовные и другие доку­менты, исходящие от частных лиц, часто недворянского проис­хождения. Поскольку ученые стали больше интересоваться про­стыми людьми, они обращаются к этнографическим и статисти­ческим материалам. И в этом расширении источниковой базы нельзя не усмотреть влияние социальных интересов историков.

Либеральные черты в отечественной историографии наибо­лее рельефно отразились в творчестве М. Д. Чулкова, И. И. Голикова, В. В. Крестинина.

М. Д. Чулков (1740-1793) выступил в качестве автора се­митомного труда "Историческое описание российской коммер­ции" (1781-1788), который имел не только теоретическое, но и практическое значение, поскольку должен был знакомить куп­цов с состоянием и порядком ведения торговли в разных портах и на всех границах. Этим определяется структура работы, один из томов содержит материалы о торговле через Петербург и Кронштадт, другой - через Ригу, Ревель, Нарву и Выборг. Од­новременно историк собрал для первого тома рассеянные по летописям и другим "историям" сведения о древней российской торговле и дополнил их изложением грамот, актов и других ис­точников, затрагивающих вопросы торговли Московского го­сударства.

М. Д. Чулков пишет, что купечество "составляет благопо­лучие общества не потому только, что прибыль казне пошлина­ми приносит, но потому более, что сей класс ободряет земле-дельство, служит ко обогащению общественному и в политичес­ких делах бывает иногда подпорою государствам" (1). Полити­ческим настроениям нарождавшейся русской буржуазии соот­ветствует отношение автора к абсолютизму, который заботил­ся о купечестве во времена Петра I и на который буржуазия продолжала надеяться во времена Екатерины П. Не случайно исследователь добивался проведения таких мер, которые спо­собствовали бы обеспечению мануфактур рабочей силой и при­нуждению работников "довольствоваться малым жалованием".

И. И. Голиков (1735-1801) должен быть назван в курсе оте­чественной историографии как автор 12-ти томного труда "Дея­ния Петра Великого, мудрого преобразователя России" (1788-1789) и 18-ти томного "Дополнения к Деяниям Петра Велико­го..." (1790-1797). Л. В. Черепнин справедливо замечает, что в сочинении автора деятельность Петра I рассмат­ривается с позиций сторонника абсолютизма и защитника инте­ресов купечества. Выходец из купеческой среды и сам купец, И. И. Голиков был осужден за злоупотребления по винным отку­пам, но получил прощение в связи с открытием Медного всадни­ка. По преданию, он пришел на площадь, где был поставлен памятник, упал на колени и дал клятву посвятить свою жизнь написанию истории Петра Великого. Впрочем, историк еще рань­ше интересовался "деяниями" Петра.

Внимание его привлекает заведение царем мануфактур, "раз­множение всякого рода продуктов", разведение иностранных пород скота, забота о развитии внутренней и внешней торгов­ли, заключение международных торговых трактатов и обеспечение твердого курса монеты. И. И. Голиков подчеркивает, что военные успехи Петра и перенесение столицы в Петербург со­действовали хозяйственному подъему России. Царь, по его мне­нию, был рачительным и бережливым хозяином, "не истощал подданных". Это последнее утверждение уже никак не вязалось с реальной действительностью, но хорошо согласовывалось с буржуазными представлениями о хорошем царе.

Заслуга историка состоит в том, что по печатным и архи­вным источникам он собрал и систематизировал многочислен­ные данные о деятельности Петра I, а так как "Деяния" и "До­полнения" находили многочисленного по тем временам читате­ля, они способствовали распространению сведений по истории эпохи Петра I.

Купеческий сын В. В. Крестинин (1729-1795) написал ряд работ по истории своего родного Подвинья и осветил в них не только судьбы народа в доновгородские и новгородские време­на, в составе единого Русского государства и в Российской им­перии, но и вопросы хозяйственной жизни, деятельности купече­ства и отдельных богатых купцов. Историка интересуют "част­ные роды", не имевшие княжеских титулов и дворянского досто­инства, но, тем не менее, выделившие из своей среды людей, достойных благодарной памяти потомков. Его интересует и воп­рос о том, как в непривилегированной среде северного черно­сошного крестьянства зарождаются богатые фамилии, как они сосредоточивают в своих руках значительные имущества и вли­яние в посадских и сельских общинах.

Идеальным В. В. Крестинин считал положение, при котором среди "главных купцов и капиталистов" находилось бы по­больше "мужей добродетельных, соединяющих собственную пользу с общим благом". Однако он вынужден был признать, что на деле "первые нашего посада (Архангельска) капиталис­ты" эксплуатируют бедноту.

Историк, подобно М. Д. Чулкову и И. И. Голикову, уделя­ет большое внимание коммерции, и, в частности, беломорской торговле. Точно так же он ценит петровскую политику, заботу Петра I о купечестве, обучение архангелогородцев "азбуке ком­мерческой науки".

Трех только что названных историков второй половины XVIII в. можно оценить как либеральных, не столько исходя из их социальной принадлежности, сколько основываясь на их вни­мании и симпатии к непривилегированным слоям общества, а также тематике исследований и круге привлекаемых источни­ков. Но этим и ограничивается их научное новаторство. По сво­им социально-политическим убеждениям и философским пози­циям они выступали как люди, далекие от передовых либераль­ных идей эпохи Просвещения.

Представители купечества в Уложенной комиссии больше заботились о расширении своих узко сословных привилегий и праве владения крепостными людьми, чем о ликвидации крепо­стного права. Соответственно И. И. Голиков славил Петра I за предоставление заводчикам возможности владеть принудитель­ными работниками, М. Д. Чулков заботился о внеэкономичес­ком принуждении в отношении тех же мануфактурных работни­ков, а В. В. Крестинин - о законных правах северных купцов владеть половинками. О приверженности самодержавию авто­ров мы уже говорили.

Вопрос об особенностях просветительской идеологии в Рос­сии второй половины XVIII в. решался советскими историками общественной мысли и литературы неодинаково, Л. А. Дербов даже говорит о разноголосом хоре мнений и путанице в выска­зываниях о классовом характере и хронологических рамках русского просветительства, В этой связи необходимо вспомнить три основные черты русского просветительства 1860-х гг.: 1) горячая вражда "к крепостному праву и всем его порождениям в экономической, социальной и юридической областях"; 2) "горя­чая защита просвещения, самоуправления, свободы, европейс­ких форм жизни..." и 3) "отстаивание интересов народных масс главным образом, крестьян" (2).

В. И. Ленин не отождествляет просветительство с простой защитой просвещения. Взгляды просветителей 60-х гг. XIX в. носят явно антифеодальный характер, направлены на защиту крестьянских масс.

Говоря о просветительстве более раннего времени, следует подходить к нему не только как к явлению культурно-истори­ческому, но и как к явлению социально-историческому. Только при таком подходе можно избежать слишком широкого толко­вания просветительства. Он исключает распространение про­светительства на период от Симеона Полоцкого (XVII в.) до Н. Г. Чернышевского и не позволяет относить к просветителям Ф. Прокоповича или В. Н. Татищева. Русское просветительство, как предтеча буржуазной идеологии, начинается только со вто­рой половины XVIII в.

Русские просветители 1860-х гг. имели много общего с за­падноевропейскими экономистами XVIII в., но одновременно они отражали специфику русского общества. Говоря о русском просветительстве, зародившемся во второй половине XVIII в., мы также должны учитывать присущие ему своеобразные чер­ты. Н. И. Новиков и другие просветители критиковали многие порождения крепостного права в социально-экономической и юридической областях, но они еще и поднимались до решитель­ного протеста против крепостничества в целом. Н. И. Новиков и другие просветители XVIII в. критиковали такие порождения самодержавно-крепостнического строя, как чиновничий произ­вол и беззаконие, тунеядство и жестокость помещиков, но не доходили до отрицания абсолютизма и политического господ­ства дворянства.

В этом отношении В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. Г. Чер­нышевский, И. А. Добролюбов и др. пошли гораздо дальше про­светителей екатерининского времени. Это отлично выразил Н. А. Добролюбов, давший высокую оценку Н. И. Новикову за, смелую и благородную сатиру, обнажающую "порок сильный и господствующий". И в то же время он заметил, что новиковская сатира нападала "не на основу зла, а только на злоупотребле­ния того, что в наших понятиях есть уже само по себе зло". Чита­тели Н. А. Добролюбова, привыкшие расшифровывать эзопов язык подцензурной демократической печати, хорошо понима­ли, что речь шла о выступлениях просветителей XVIII в. против проявлений самодержавия и крепостничества. В этом и состоя­ла важнейшая особенность раннего русского просветительства. Сатира Д. И. Фонвизина (1745-1792) и публицистика Н. И. Новикова (1744-1818) сыграли выдающуюся роль в деле фор­мирования критического направления в русской общественной мысли и литературе. Они способствовали выработке историчес­ких представлений о крепостнической эпохе, с ними знакоми­лись целые поколения русских людей, в том числе историки.

Стремление продемонстрировать высокие моральные каче­ства русского народа и его творческие возможности заставляли Н. И. Новикова обращаться к русской истории. В ней он видел одно из важнейших проявлений уважения и любви к народу. Несомненно, что инициативе и организаторскому таланту Н. И. Новикова русская историческая наука обязана изданием большого количества исторических источников. В 1773-1775 гг. он издал 10 частей "Древней Российской Вивлиофики", а в 1788-1791 гг. - 20 частей второго дополненного издания этой публикации. Сюда вошли многие ценные источники от Киевс­кой Руси до XVIII века. Среди них новгородские грамоты, ду­ховные и договорные грамоты великих и удельных князей, хан­ские ярлыки русским митрополитам, памятники дипломатичес­ких отношений Русского государства, царские указы. Во 2-м издании были уже документы, посвященные истории торговли и промышленности второй половины XVIII в., что свидетельство­вало о росте интереса к экономическим проблемам.

Н. И. Новикову принадлежит "Опыт исторического слова­ря о российских писателях", изданный в Петербурге в 1772 г. В нем были опубликованы сведения о 317 писателях и ученых, писавших с X до XVIII вв. Это был один из первых в России биографических словарей деятелей культуры.

Подводя итоги, необходимо подчеркнуть, что историогра­фические занятия Н. И. Новикова способствовали усилению интереса к русской истории и развитию критического отноше­ния к характерным для нее самодержавно-крепостническим чер­там.

Представителями просветительства были первые русские профессора права С. Е. Десницкий (около 1740-1789) и И. А. Третьяков (7-1776). После окончания Московского университе­та они были посланы в Англию для продолжения образования. В Глазго слушали лекции А. Смита, там же получили ученую степень докторов наук, а по возвращении в Россию стали препода­вать в Московском университете. Взгляды обоих ученых нашли отражение в публичных речах, "Словах" и "Рассуждениях", ко­торые дошли до нас, а также в примечаниях к юридическим трудам, переведенным С. Е. Десницким на русский язык. Много внимания было уделено историко-правовой науке, которая стала в XIX в. одной из важ­ных отраслей историографии. С. Е. Десницкий и И. А. Третья­ков должны быть признаны основоположниками этой отрасли знаний в России.

Для общественно-политических воззрений С. Е. Десницкого характерно его отношение к положению помещичьих кресть­ян, "всех выгод лишенных", "не имеющих ни малейшей собствен­ности". Но в то же время он опасался, что предоставление сразу прав и преимуществ крестьянам может повлечь за собой "нару­шение спокойствия государства". Такую осторожность в под­ходе к решению крестьянского вопроса, как и надежды на дея­тельность Екатерины II, направленную на укрепление законно­сти и широкое распространение просвещения, С. Е. Десницкий разделял с другими просветителями второй половины XVI11 в. С. Е. Десницкий и И. А. Третьяков были поборниками есте­ственного права, на котором основывалась юридическая наука не только в XVII, но и в XVIII в. В то же время они придержива­лись теории общественного прогресса, которую в XVIII в. раз­вивали некоторые просветители и экономисты и, прежде всего, А. Смит.

Пытаясь согласовать теорию естественного права и типич­ное для нее представление о неизменности человеческой приро­ды с теорией прогрессивного развития человеческого общества, С. Е. Десницкий говорил, что важнейшим свойством природы человека является всегдашнее его устремление "к лучшему спо­собу жития". Это устремление и привело к тому, что род челове­ческий в ходе своей истории прошел через ряд последовательно сменявших друг друга этапов и достиг "различных преуспева­нии". По мнению ученого, таких состояний было четыре: 1) со­стояние народов, живущих ловлею зверей и плодами, само рож­дающимися на земле; 2) состояние народов, живущих скотовод­ством; 3) "хлебопашественное" состояние и 4) состояние ком­мерческое, как высшее состояние общества, когда возникает "великое понятие собственности".

Отмечая зависимость собственности, семьи, общественных нравов и политических отношений от характера производства или, точнее говоря, от особенностей добывания средств суще­ствования, Десницкий выступил как один из самых глубоких и интересных в XVIII в. исследователей первобытного общества.

С. Е. Десницкий отмечал в качестве особой формы собствен­ности феодальную и говорил о ее распространении как в Запад­ной Европе, так и в России. Историк понимал под феодальными отношениями крупное землевладение и соединенную с ним пра­вительственную власть крупных землевладельцев. Вопрос о про­исхождении феодального сеньориального режима до наших дней остается дискуссионным. С. Е. Десницкий первый в отечествен­ной историографии начал выводить сеньориальный режим не из королевских или великокняжеских пожалований, а из крупного землевладения.

Не следует думать, что он не видел темных сторон "благо­устроенных и процветающих" европейских держав, негативных явлений коммерческого состояния общества. Хорошо знакомый с современной ему Англией, ученый подчеркивал опасности, которые таит в себе коммерция, "когда оная все перевалится в руки наемных богачей".

И. А. Третьяков, преподававший римское право, выступал с публичными речами, посвященными формам правления в Древ­нем Риме и особенностям его экономической жизни. Говорил он и об историческом развитии "наук и художеств", которое было вызвано "сильным могуществом души человеческия". Особенно интересны высказывания его о разделении труда. Опираясь на учение А. Смита, историк показал, как разделение труда "при­водит всякую вещь в совершенство" и поднимает производитель­ность труда работающих. В развитии разделения труда он ус­матривал, таким образом, один из важнейших признаков обще­ственного прогресса.

4. А. Н. Радищев – зачинатель революционной исторической мысли в России

А. Н. Радищев (1749-1802) не был специалистом в области истории, однако все его произведения пронизаны глубоким ис­торизмом. Он пристально изучал отечественную и всемирную историю, резко критикуя официальных и либеральных идеологов. В поисках путей общественного развития А. Н. Радищев обращался к историческим событиям, фактам и давал им совер­шенно новое толкование. Он создал свою теорию историческо­го развития, совершенно противоположную господствующей точке зрения в исторической науке. Взгляды первого русского революционера на ход исторического развития отличались сво­им радикализмом, они выдвигают его на первое место в ряду прогрессивных мыслителей конца XVIII в.

В чем же состоит новое в понимании истории у А. Н. Ради­щева? Не отвергая мнения просветителей о том, что изменение общественного строя зависит от распространения просвещения, он искал другие революционные пути общественного развития, пытаясь установить закономерности исторического процесса, чтобы заглянуть в будущее. А. Н. Радищев отчасти отошел от утверждения просветителей, что мнения правят миром, и сделал шаг по направлению к объективной действительности. По мне­нию писателя, не только идеи, ной действия самих людей долж­ны изменить мир.

Во взглядах А. Н. Радищева на историю людей имеются существенные элементы диалектики: все явления природы и раз­витие человеческого общества он рассматривал как процесс, подчиненный определенным закономерностям, движимый внут­ренними противоречиями, борьбой противоположных сил. Ко­нечно, диалектика А. Н. Радищева еще во многом наивна и ог­раниченна, но, тем не менее, в ней встречаются проблески мате­риалистического объяснения отдельных явлений истории обще­ства.

А. Н. Радищев считал, что всякое явление возникает, раз­вивается и переходит к упадку, уничтожается силой, внутри его развившейся, силой, которая несет с собой новые явления. А. Н. Радищев близко подходит к теории скачкообразного перехода из одного состояния в другое. Скачкообразный переход из одно­го явления в другое он распространяет с природы на обществен­ное развитие, на историю людей. И в этом его революционная заслуга. Именно Радищевым впервые высказана мысль о том, что человек- категория социальная.

А. Н. Радищев механически отождествлял законы природы с законами истории человеческого общества, предполагая, что поскольку природа в своем движении повторяет один и тот же путь, то же самое происходит и с человеческим обществом. Он считает, что история движется борьбой двух общественных сил: стремлением народа к вольности и желанием отдельных личнос­тей к самовластию. Ход истории человечества состоит, в его представлении, в смене одной формы власти другой, противо­положной. Таким образом, по А. Н. Радищеву движение идет по кругу, а не по спирали, поэтому борющиеся силы выступают как равноценные, и побеждает то, что сегодня новое, независи­мо от того, прогрессивное оно или реакционное.

В воззрениях А. Н. Радищева отразились противоречия его эпохи и в зародыше противоречия будущей общественно-эконо­мической формации, поэтому либеральные колебания ужива­лись у него с идеей насильственного свержения самодержавия и ликвидации крепостного права. Главное было то, что автор не мирится со старыми представлениями об историческом процес­се. А. Н. Радищев исторический процесс понимал как борьбу свободы против самовластия. Он не понимал истинные, соци­ально-экономические причины борьбы, однако Радищеву уда­лось увидеть, что мир поделен на угнетателей и угнетенных и что их борьба составляет исторический процесс, и народ выдви­нет своих государственных деятелей, стоящих на защите его интересов. А. Н. Радищев придает большое значение таким вож­дям крестьянских движений, как С. Разин и Е. Пугачев, потому что он - враг самодержавия и крепостничества.

А. Н. Радищев пристально изучал факты и явления всемир­ной истории, особенно те, которые свидетельствовали о борьбе народных масс против угнетения, за национальную независи­мость. Будучи противником самодержавия, он искал в мировой истории истоки и традиции республиканского строя, поэтому им идеализировался республиканский строй Древней Греции в Рима. А. Н. Радищев приветствовал буржуазные революции в Англии и Франции в ХУП-ХУШ вв., борьбу североамериканс­ких колоний за свою независимость.

Особое внимание А. Н. Радищев уделяет проблеме власти в отечественной истории. Он делает выписки из летописи Несто­ра, I и II тома "Истории Российской" В. Н. Татищева и "Ежеме­сячных сочинений" за 1761 г. Большинство выписок касаются формы власти в Древней Руси. А. Н. Радищев собрал материал, доказывающий, что во всех русских землях были народные со­брания (вече). Отобранный материал доказывает, что в Древ­ней Руси не было самодержавия. В своих трудах автор идеализирует вечевой строй Новгорода как орган народовластия. К сожалению, историк не видит положительного значения присое­динения Новгорода к Москве. Однако деятельность Ивана III оценивалась им положительно.

С наибольшей силой радищевский радикализм и историзм сказался в оценке эпохи Петра I. В 1782 г. в "Письме к другу, жительствующему в Тобольске, по долгу звания своего" он на­зывает Петра I обновителем и просветителем России. А. Н. Ра­дищев писал, что Петр "дал первое стремление столь обширной громаде". Переоценка деятельности Петра I смягчается тем, что автор придает большое значение делам Алексея Михайловича, который положил начало преобразованиям, и первое место в преобразовании, естественно, отводилось Петру I. Историк бле­стяще вскрыл основу петровских преобразований. Радищев счи­тает, что реформы не изменили главного - социальной сущности государства. В оценке преобразований Петра I - глубокое мате­риалистическое понимание деятельности царя-реформатора.

А. Н. Радищев подверг сомнению просвещенный абсолю­тизм Екатерины П. "Путешествие из Петербурга в Москву" - это обличительный акт против самодержавия и крепостного пра­ва.

Таким образом, А. Н. Радищев является одним из выдаю­щихся представителей русской общественной и исторической мысли конца XVIII в. Можно назвать его первым русским рево­люционером.

Дата добавления: 2014-01-06