Интерпретация поэзии

Лирика основана на принципе единства и автономии; интерпретируя стихотворение, нельзя воспринимать его как отрывок разговора или фрагмент, для понимания которого требуется более широкий контекст. Следует принять как должное, что у стихотворения есть своя особая структура, и попытаться прочитать его как эстетически завершённое целое. В этом отношении поэтика может предложить различные тео­ретические модели. Русские формалисты начала XX века показывают, как один уровень структуры поэтического текста отражает другой. Романтики и американские приверженцы «новой критики» проводят аналогию между стихами и живыми организмами: все части стихотво­рения должны гармонично сочетаться друг с другом. Постструктуралисты утверждают существование непреодолимого противоречия между тем, о чем говорится в стихотворении, и тем, как стихотворение действует: для стихотворения, да, вероятно, и для любого речевого акта, невозможно реализовать то, что в нём проповедуется.

Современное представление о поэтических текстах как об интер­текстуальных структурах акцентирует тот факт, что стихотворения яв­ляются эхом созданных в прошлом стихов, с воздействием которых невозможно совладать. Единство становится не столько неотъемле­мым свойством стихотворения, сколько интенцией интерпретаторов, вне зависимости от того, ищут ли они в тексте гармонию или неразре­шимый конфликт. В этом случае читатели видят в стихотворении сис­тему оппозиций (скажем, между «нами» и «Тайной», знанием и предположением) и рассуждают о том, каким образом другие элемен­ты стиха, в особенности фигуральные выражения, встраиваются в эти оппозиции.

Возьмём для примера знаменитое стихотворение Эзры Паунда, со­стоящее из двух строк, – «На станции метро»:

Лица в толпе;

Лепестки на мокрой чёрной ветке.

Интерпретация этого произведения должна включать анализ со­поставления лиц в метро и картины природы. Сочетание двух строк вызывает в воображении параллель между лицами пассажиров в тем­ноте подземки и лепестками на чёрной ветке дерева. И что же? Ин­терпретация стихотворений зависит не только от принципа единства, но и от принципа значимости: каким бы незначительным ни казалось стихотворение, следует исходить из того, что оно написано о чём-то важном и в нём содержатся детали, имеющие всеобщее значение. В них следует видеть знак, «объективный коррелят», если воспользо­ваться терминологией Т.С.Элиота, глубоких чувств, намёк на смысл.

Чтобы сделать значимой оппозицию в этом маленьком стихотворе­нии Паунда, читателю придется поразмыслить над тем, как функцио­нирует указанный параллелизм. Противопоставляет ли поэт лица в городской толпе мирному природному пейзажу с лепестками на вет­ке, или он их уравнивает, подмечая сходство? Оба ответа возможны, но второй из них открывает перед нами возможность более широкого прочтения, поскольку предлагает нам встать на почву, подготовлен­ную целой традицией интерпретации поэзии. Ощущение сходства лиц и лепестков (когда лица кажутся лепестками на ветке) представляет тот этап работы поэтического воображения, когда «мир постигается заново», когда улавливаются неожиданные взаимосвязи, скрытые от других наблюдателей или кажущиеся им тривиальными. Таким обра­зом, это маленькое стихотворение может считаться образчиком реф­лексии о способности поэтического воображения достичь тех эффектов, которые достигаются в самом этом стихотворении. Приме­ры такого рода служат иллюстрацией важного принципа интерпрета­ции поэзии – оценивать то, что это стихотворение и задействованные в нём механизмы говорят о самой поэзии, о создании смысла. Стихот­ворения со всеми их риторическими приёмами могут читаться как ис­следования по поэтике в той же мере, как романы (мы рассмотрим это в следующей главе) на определённом уровне могут восприниматься в качестве рефлексии о том, возможно ли передать наш опыт, то есть в качестве исследований по теории повествования.

Глава 6

Дата добавления: 2014-10-23