Протестное пространство личности

И именно здесь находится ключ к тайне образования.

Десять или пятнадцать лет существования вне жизни, но внутри некоторого иллюзорного мира, называемого образованием, - это то, благодаря чему у человека формируется поле личностного протеста, в котором только и происходит рождение личности.

Так часто проклинаемые внежизненность и иллюзорность об­разования оказываются отнюдь не недостатками последнего, если смотреть на образование в общекультурном контексте. Любой человек, прошедший школу, получает возможность выработать некую личностную дистанцию по отношению к культуре, а, сле­довательно, получает шанс стать самим собой.

Первобытный человек или ребенок-дошкольник слипаются с получаемой ими культурной информацией, не умеют сформиро­вать по отношению к этой информации личностную дистанцию, а, значит, не способны вступать в диалог с этой информацией. Накапливая знания, они не могут их творчески трансформиро­вать, не умеют создавать "новое знание" в подлинном смысле этого слова. Травма образованием выводит их из безмятежного равновесия с самими собой. И в этом состоит высшая ценность образования как мира иного. Не сумме знаний, которую приоб­ретает или не приобретает ученик за сколько-то лет непрерывно-

го обучения, а в той дистанции, которую он формирует внутри себя по отношению к освоенной им сумме знаний. И это позволяет понять саму суть того, что есть институт образования в челове­ческой культуре.

Это есть исторически возникающий институт систематического интеллектуального насилия над личностной безответственностью ребенка. Институт насилия над безапелляционной субъективнос­тью дошкольного познания, когда ребенок упорядочивает инфор­мационные потоки окружающего мира, нимало не сообразуясь с тем, как это принято в культуре, а целиком и полностью полагаясь на прихоть своего Я. Институт насилия над детской непосредст­венностью - во имя формирования рефлексивной опосредован­ное™. Институт систематического насилия над детской уверен­ностью в том, что все возможно, над детской неспособностью видеть противоречия и парадоксы - во имя торжества закона ис­ключенного третьего.

С точки зрения усвоения информации школьная зубрежка абсолютно неэффективна. Но с точки зрения формирования протестного пространства личности это совершенно гениальное куль­турное изобретение. Школа, пронизанная пафосом абсурдной зубрежки, школа, где зазубривание оторванной от жизни инфор­мации возведено в священный принцип - это и есть образование par exellence, образование по преимуществу, образование как та­ковое, образование как тот совершенно особый институт культу­ры, без которого не была бы возможна современная цивилизация, построенная людьми, обнаружившими себя в ситуации личност­ного протеста против образования.

Школа - это инструмент, посредством которого в человеке возделывается идеал строгого мышления. Благодаря школе ребе­нок перестает мыслить как ему угодно, а начинает мыслить в соответствии с некими правилами и нормами, характеризующи­ми данную культуру, данную цивилизацию. И потому любой гу­манистический протест против "школы зубрежки" должен быть, как минимум, осторожен. В "школе зубрежки", школе смирения перед культурой есть своя ценность. Если ребенок не прошел такой школы, он задерживается на ступени мифологического мироотношения "все возможно" и не поднимается до необходи­мости рационалистического школения своих мыслительных про­цессов. Ведь несмотря на то, что творческая энергия мифа - несо­мненный факт, эта энергия оказывается весьма малоконструк­тивной в пространстве реальной культуры, если она не научается говорить на языке строгого логического мышления, создающего принципиальную возможность понимания (в коем мифологически организованное мышление попросту не нуждается).

Подлинная свобода должна быть вышколена.

Нужно понять, что школа как институт образовательного на­силия над человеческой личностью обладает огромной и ничем другим не заменимой ценностью в культуре. Огромное значение школы заключается в том, что в ней рационализуется первично-

мифологическое отношение ребенка к миру, а, значит, ребенок утрачивает свою индивидуальность как право истолковывать ок­ружающий мир абсолютно произвольно, никак не связывая свое истолкование с позициями других. И хотя ребенок утрачивает при этом свою мифологическую индивидуальность, зато он обре­тает язык понимания других.

Впрочем, смысл школы, вовсе не в том, чтобы преодолеть и отвергнуть миф как таковой. В конце концов, это попросту невозможно, коль скоро на творческой энергии мифа выстраивает свое индивидуальное миропонимание любой ребенок-дошкольник. Личностный миф, принципиально непреодолим, и, более того, является подлинным фундаментом движения личности в культуре. Школа - в лучшем случае - осуществляет рационализацию мифа, дает ребенку язык диалога как со своим собственным мифом, но ни в коем случае не отменяет миф.

Конечно, Фрекен Бок из знаменитой повести Астрид Линдгрен, которая грозится: "Я выбью из тебя этого Карлсона!" и на самом деле готова выжечь каленым железом поэтические фантазии Малыша о "мышах, которые по ночам вылезают на крышу и гре­ют свои лапки в лунном свете", страшна. Но, с другой стороны, Фрекен Бок - это персонифицированная Школа, сам смысл кото­рой заключается в том, чтобы вывести ребенка за границы без­удержного фантазирования об окружающем мире. Иначе не со­стоится ДИАЛОГ ребенка с окружающим миром. Потому что если все люди занимаются только тем, что произвольно сочиняют свое индивидуальное видение мира, диалог разных пониманий невозможен. Мир будет поляной роскошных мифологических цветов, где каждый цветок существует только для самого себя, а не для других.

Образование - это именно то, что призвано сформировать у ребенка слух на другое, и, значит, при всей непривлекательности позиции фрекен Бок, позиция эта - жестокая необходимость, без которой нельзя. Благодаря образованию, и только образованию различные мифологические миропонимания обретают платформу для видения друг друга, для слышания друг друга, для диалога друг с другом.

Суть детского, мифологического понимания состоит в том, что Сайта Клаус или Карлсон существуют на самом деле. И это ключевое условие полноценного вхождения ребенка в мир, а также источник творческих импульсов взрослого человека. Однако человек, инфантильно задержавшийся на ступени дет­ского фантазирования "все возможно", это отнюдь не человек творчества. Ведь детское всевозможностное сознание не знает парадоксов, а, значит не умеет удивляться. Оно с готовностью принимает любую интерпретацию происходящих событий и ли­шено способности конструктивной работы с предметом. А способность вычленять парадокс и работать с парадоксом яв­ляется важнейшей особенностью собственно научного мышления. Правда, принято считать, что удивление это норма жизни ре-

бенка. Но ведь удивление, согласно Аристотелю, это начало философии. Возможность удивления связана с очень высоким уровнем развития сознания. Способность к удивлению связана со способностью видеть парадокс. А маленький ребенок ничему не удивляется. Самые фантастические "объяснения" происхо­дящих вокруг него событий воспринимаются им как нечто должное и само собой разумеющееся. Причем если взрослый предложит маленькому ребенку-дошкольнику два абсолютно взаимоисключающих варианта трактовки какого-то события, ребенок попросту не заметит этого, и с готовностью примет и ту, и другую версию.

И лишь пройдя обучение у туповатой "фрекен Бок", он обре­тает способность удивляться. Ведь только в том случае, если я твердо знаю, что Вселенная построена по Ньютону, меня может потрясти мыслительный ход, предложенный Эйнштейном. И на­оборот: если для меня с самого начала ВСЕ ВОЗМОЖНО, никакие, даже самые удивительные факты и теории не заставят меня задуматься.

Дата добавления: 2014-11-29