Философские школы 70—90-х годов XX века 5 страница

Сознание как субъективная реальность не менее реально, чем любые другие формы реальности. Однако главные вопросы, на которые нет однозначного ответа, состоят в следующем: где эта реальность находится и каким должен быть язык ее описания. Сознание — это одна из тех особенностей человека, которые определяют его специфическое положение в мире, его особый онтологический статус. Философия выделяет основные типы отношения сознания к миру: это познание (одной из форм существования сознания является знание), это практика, пред­ставляющая собою целенаправленную деятельность одаренного сознанием человека, это ценностное отношение к миру, к обще­ству, к человеку, определяемое системой моральных, эстетичес­ких и других действующих в обществе норм. Бытие сознания — это важнейшая сторона бытия человека, поэтому в сознании следует выделять и изучать не только ту его сторону, которая выступает при осознании самого сознания, не только его само­отраженную часть (рефлексию), но и ту, которая, составляя живую компоненту живого действия реального человека, не подвергается им рефлексивному анализу.

Сознание нельзя сводить ни к одной из форм его существова­ния, ни к одному из его проявлений. Сознание — это сознание человека и общества во всем богатстве его функций, во всем многообразии его проявлений, и оно может быть понято только в контексте всей человеческой культуры, всей человеческой истории.

Сознание многофункционально. Оно обеспечивает жизнедея­тельность человека и общества в такой же мере, как и матери­альное производство. Порождая мир идеальных образов, мир особых идеальных объектов, сознание дает возможность отры­ваться от материального мира, уходить за его пределы, возвы­шаться над ним. Сознание позволяет проигрывать идеально действия и предвидеть результаты материальных действий, по­зволяет выбирать наилучшие, как ему представляется, способы действий для достижения заранее поставленных целей. Но со­знание может возвыситься над реальным миром и реальными отношениями настолько, что способно увести человека в вымыш­ленный мир, принимая эти вымыслы за высшую реальность, за истинно сущий мир. Сознание способно переключить мысли, чувства человека на этот мир и подчинить ему многие формы жизнедеятельности человека. Элементы вымысла всегда присут­ствуют в сознании. В обществе возникли и развились по крайней мере две сферы духовной жизни, где эти элементы оказались преобладающими: это религия и искусство. Они оказывают огромное влияние на жизнь людей, составляя значительную часть духовной жизни человека. Но в то же время они создают возможность уходить от реалий материального мира и жить своей особой жизнью.

Так что сознание, с одной стороны, создает возможности для активной преобразующей деятельности в материальном произ­водстве, в науке и технике, в общественной деятельности, с другой стороны, оно же допускает уход в мир искусства, в мир религии, в мир фантазии. Многоликость человека и общества, растущее многообразие форм жизнедеятельности исторически развивающегося человека порождает многообразие форм суще­ствования сознания.

Глава IV. ДИАЛЕКТИКА

Слово «диалектика» пришло к нам из древнегреческой фило­софии. Его впервые ввел в философию Сократ, который считал, что для постижения истины необходимо разработать искусство спора (диалектике техне). Этот подход был воспринят и развит Платоном, который разрабатывал технику расчленения и связы­вания понятий, приводящую к их полному определению. Аристо­тель называл диалектиком Зенона Элейского, так как тот анали­зировал противоречия, возникавшие при попытке мыслить мно­жественность и движение. Анализ высших родов бытия приво­дил к выводу, что бытие обладает противоречивыми определе­ниями, поскольку оно едино и множественно, покоится и дви­жется и т.д. Таким образом для античной философии проблема противоречивости бытия сделалась одной из главных, а обсуж­дение и решение этой проблемы стало главной задачей диалек­тики.

Но в дальнейшем, в средневековой философии, диалектику стали истолковывать как формальное искусство спора, как логи­ку, определяющую лишь технику использования понятий. Само бытие было лишено диалектического статуса. Проблема проти­воречия, как и в целом проблема развития, были вытеснены из философии. Этот период в философии характеризуется как пе­риод господства метафизического (в смысле недиалектического, антидиалектического) метода.

Восстановление диалектики, ее обогащение и развитие про­исходило особенно интенсивно в немецкой классической фило­софии, главным образом в философии Гегеля. Для Гегеля фило­софия — это способ самопознания сущности мира, а таковой Гегель провозглашал саморазвивающуюся идею. Поэтому задачу философии Гегель видел в том, чтобы изобразить процесс само­развития идеи. Но в этом случае на первое место выдвигается вопрос о методе философии. Философия, говорил Гегель, не должна заимствовать свой метод у других наук, в частности и у математики. А такие попытки, как известно, предпринимались философами, например, Спинозой. Метод философии должен выразить свой собственный предмет. А раз таковым является идея, то метод выступает как осознанный способ выражения саморазвития идеи. Гегель утверждал, что само содержание

248 ___ ___

философии должно двигать себя вперед по мере развития этого содержания. Это и есть диалектика. Никакого другого способа описания самодвижения идеи нет и быть не может, поскольку диалектично, т.е. внутренне противоречиво и взаимосвязано само развитие идеи. Характеризуя философию, Гегель выдвигает принцип, который в современной терминологии может быть обозначен как принцип системности.

Для Гегеля философия есть наука о мышлении, но не как наука о внешней форме мысли, не как старая формальная логика, а как содержательная наука, содержательная диалекти­ческая логика.

Развертыванию системы категорий Гегель предпосылает рас­суждения о прежних философских системах, выявляя их досто­инства и ограниченность и, что важно для нас сейчас, рассужде­ния о возможностях рассудка сравнительно с более высокой формой мышления, которой Гегель полагает разум. Рассудок необходим как в теоретической, так и в практической деятель­ности. Это очевидно. Однако нельзя останавливаться на нем, ограничиваться свойственными рассудку формами мысли. Необ­ходимо подняться, возвыситься до диалектики, которая преодо­левает конечные определения рассудка. Диалектика, говорит Гегель, представляет собою подлинную природу определений рассудка, вещей и конечного вообще. Диалектика есть имма­нентный переход одного определения в другое, в котором обна­руживается, что эти определения рассудка односторонни и огра­ничены, т.е. содержат отрицание самих себя. Сущность всего конечного состоит в том, что оно само себя снимает. Диалектика есть, следовательно, движущая душа всякого научного разверты­вания мысли и представляет собою принцип, который один вносит в содержание науки имманентную связь и необходи­мость.

Это относится уже к первой категории, к исходному понятию всей гегелевской философии, к понятию «бытие». Бытие, по­скольку оно первое, исходное понятие, поскольку оно начало, не может быть ничем опосредовано и поэтому не имеет никаких определений. Это чистое бытие есть чистая абстракция, и поэто­му оно, как абсолютно-отрицательное, есть ничто. Итак, в первой категории системы Гегель выявляет первое противоречие: бытие

______________________ 249

есть ничто. Бытие и ничто (небытие) выступают как всеобщие характеристики абсолюта, и Гегель, обращаясь к истории фило­софии, оправдывает как Перменида, утверждавшего что есть | лишь бытие, так и буддистов, для которых абсолют есть ничто. ^в Противоположность бытия и ничто, равно как и тождество этих категорий, могут быть преодолены только на пути движения самих категорий. Поэтому Гегель вводит понятия, которые долж­ны помочь движению мысли. Одним из таких понятий является понятие «становление». Становление — одна из важнейших, если можно так выразиться, сквозных категорий гегелевской системы. Внутренне противоречивое единство категорий, как, например, бытия и ничто, приводит к становлению новых, более богатых конкретным содержанием категорий. Результат станов­ления представляет собою наличное бытие. Итак, от абсолютно­го, неопределенного, пустого бытия Гегель переходит к бытию с некоторой определенностью. Но определенность бытия есть ка­чество. Так порождается следующая категория гегелевской сис­темы.

Здесь, по-видимому, следует сказать об особенностях фило­софских категорий. Первая состоит в том, что каждая из них служит и для характеристики явлений природы, и для характе­ристики общества, и для характеристики явлений духовной жизни и процесса познания. Поэтому определения философских категорий носят заведомо общий, абстрактный характер. Содер­жание философских категорий несводимо к той или иной облас­ти бытия, и тем более несводимо к конкретному примеру, хотя в содержании этих категорий находит свое отражение любая конкретная область.

Другая особенность философских категорий состоит в том, что их определенность выявляется только в общей философской системе, в которой эти категории употребляются. Так, например, У Аристотеля категории определяются как характеристики суще­го, а у Канта как внутренне присущие рассудку формы упорядо­чения данных опыта. У Гегеля в рассматриваемом нами случае категория качества и следующие за ней категории количества и меры определяются только через уже имеющуюся категорию бытия. Качество, пишет Гегель, есть в первую очередь тождест­венная с бытием определенность, так что нечто перестает быть

тем, что оно есть, когда оно теряет свое качество. Количество есть, напротив, внешняя бытию, безразличная для него опреде­ленность. Так, например, дом останется тем, что он есть, будет ли он больше или меньше.

Третья ступень бытия — мера — есть единство первых двух, качественное количество. Все вещи имеют свою меру, т.е. коли­чественно определены, и для них безразлично, будут ли они более или менее велики; но вместе с тем эта безразличность имеет также свой предел, при переходе которого, при дальней­шем увеличении или уменьшении вещи перестают быть тем, чем они были. Мера служит отправным пунктом перехода ко второй главной сфере идеи, к сущности. Мы не будем далее рассматри­вать построение Гегелем всей системы категорий. Само развер­тывание этих категорий весьма формально и зачастую произ­вольно. Однако следует заметить, что Гегель широко использо­вал достижения философии в анализе категорий. Поэтому для своего времени он представил наиболее глубокое и развитое учение о диалектике.

Наследником гегелевской диалектики как учения о взаимо­связи и развитии, стал диалектический материализм. Диалекти­ка Гегеля получила очень высокую оценку Маркса и Энгельса. Эта оценка основывалась не только на содержании учения Гегеля, но и на учете тех следствий, которые вытекали из диалектики, хотя сам Гегель не выводил этих следствий. Истин­ное значение и революционный характер гегелевской филосо­фии, писал Энгельс, состояло в том, что она раз и навсегда разделалась со всяким представлением об окончательном харак­тере результатов человеческого мышления и действия. Истина уже не представлялась в виде системы догматических положе­ний, которые оставалось только зазубрить; истина теперь заклю­чалась в самом процессе познания, в длительном историческом развитии науки.

Так обстоит дело не только в познании, не только в филосо­фии, но и в области практического действия. История не может получить своего завершения в каком-то совершенном состоянии человечества. «Совершенное общество», «совершенное государ­ство» — это вещи, которые могут существовать только в фанта­зии. Каждая ступень в прогрессивном развитии человеческого

_________________________ 251

общества необходима и имеет свое оправдание для того времени и для тех условий, которым она обязана своим происхождением. Но она становится непрочной и лишается своего оправдания перед лицом новых условий, постепенно развившихся в ее собственных недрах.

Для диалектической философии нет ничего раз и навсегда установленного, безусловного, святого. На всем и во всем видит она печать неизбежного падения, и ничто не может устоять перед ней, кроме непрерывного процесса возникновения и унич­тожения, бесконечного восхождения от низшего к высшему. И сама она является лишь отражением этого процесса в мыслящем мозгу. Восприняв диалектику Гегеля, диалектический материа­лизм унаследовал систему категорий, свойственных гегелевской философии. Однако содержание этих категорий претерпело ко­ренные изменения. Дело в том, что если для Гегеля система категорий выражала взаимоотношения, складывавшиеся в про­цессе саморазвития идеи, то для диалектического материализма категории являются средством для выражения процессов разви­тия, протекающих в разных областях материального и духовного мира. Для Гегеля идея — творец всего сущего. Для диалектичес­кого материализма идея — форма осознания человеком окружа­ющего его мира и его собственного бытия в этом мире. Поэтому в диалектическом материализме обозначается проблема соотно­шения диалектики объективной и диалектики субъективной.

Объективная диалектика — это диалектика природы и мате­риальных общественных отношений. Субъективная диалекти­ка — это диалектика процесса познания и мышления людей. При этом субъективна она лишь по форме. Возникает вопрос, какая диалектика первична: диалектика субъективная или диа­лектика объективная. Этот вопрос не возникал у Гегеля, т.к. он исходил из принципа тождества бытия и мышления. Для мате­риализма, разумеется, первичной признается объективная диа­лектика мира, а субъективная диалектика деятельности созна­ния выступает как вторичное, как форма отражения мира, соответствующая своему объекту. Поэтому часто, когда говорят о диалектике, без особых оговорок рассуждают об объективной и субъективной диалектике как об одном и том же, что в какой-то мере оправданно. Однако лишь до тех пор, пока само

мышление, сам процесс познания не становится предметом специального исследования.

Рассматривая вопрос о происхождении законов диалектики, Энгельс отмечал, что эти законы абстрагируются из истории природы и общества, ибо сами эти законы суть не что иное, как наиболее общие законы обеих этих фаз исторического развития, а также законы мышления. Эти законы, говорил Энгельс, по сути дела сводятся к трем законам:

закон перехода количества в качество и обратно;

закон взаимного проникновения противоположностей;

закон отрицания отрицания.

Ошибка Гегеля заключалась в том, что он не выводил эти законы из природы и истории, а навязывал их природе и истории как законы мышления. Отсюда вытекает вся вымученная и часто нелепая конструкция: мир — хочет он того или нет — должен сообразовываться с логической системой, которая сама является лишь продуктом определенной ступени развития человеческого мышления.

В дальнейшем были предприняты попытки систематизировать законы и категории диалектики, иллюстрируя их данными раз­вития науки и исторической практики.

Философия как интеллектуально-методологическая основа мировоззрения не может оставаться без внимания со стороны политических сил и политиков. И это в определенных условиях накладывает свой отпечаток на трактовку фундаментальных философских проблем. Так, в 1938 году вышла в свет книга «История ВКП(б)», где был специальный раздел, называвшийся «О диалектическом материализме». В этом разделе были упомя­нуты только принципы взаимной связи и развития и два закона диалектики. А о законе отрицания отрицания ничего не было сказано, равно как и о многих категориях, характеризующих процессы взаимосвязи и развития. В результате из работ совет­ских философов и из учебников эти части теории диалектики просто были исключены.

Только после смерти Сталина учение о диалектике было возрождено в том виде, в каком оно существовало раньше. Многие категории были осмыслены заново с учетом развития естествознания и на основе анализа исторического развития

____________________ 253

общества. Однако в общем и целом категориальный аппарат диалектики оставался прежним. Диалектика была представлена в следующем виде:

I. Принципы диалектики:

1) Принцип всеобщей взаимной связи.

2) Принцип развития через противоречия.

II. Основные законы диалектики:

1) Закон перехода количественных изменений в качествен­ные.

2) Закон единства и борьбы противоположностей.

3) Закон отрицания отрицания.

III. Категории (неосновные законы) диалектики:

1) Сущность и явление.

2) Единичное, особенное, всеобщее.

3) Форма и содержание.

4) Причина и следствие.

5) Необходимость и случайность.

6) Возможность и действительность.

Разумеется, все части этой системы взаимосвязаны, проника­ют друг в друга, предполагают друг друга. Принципы реализуют­ся в законах и категориях, но и законы, оказывается, входят в содержание категорий, когда предметы и явления рассматрива­ются не как постоянно существующие, а как возникающие, развивающиеся, изменяющиеся и преходящие.

Основные законы диалектики, с одной стороны, характеризу­ют процесс развития, в ходе которого противоречия приводят к разрушению старого и появлению нового качества, а повторное отрицание определяет общее направление процесса развития. Таким образом, формирующиеся в системе противоречия высту­пают как источник самодвижения и саморазвития, а переход количественных изменений в качественные — как форма этого процесса.

С другой стороны, баланс противоположных сил или процес­сов может выступать условием стабильного существования и функционирования объектов. Например, взаимодействие поло­жительно заряженного ядра и отрицательно заряженных элек­тронов обеспечивает стабильность атомов, баланс процессов возбуждения и торможения в нервной системе животных и

человека, обеспечивает нормальное функционирование организ­ма. А нарушение баланса противоположных сил, например рост противоречий между классами, приводил, как мы знаем из истории общества, к революции и гражданским войнам. На наших глазах обострение внутренних противоречий в СССР привело к распаду огромного государства, что в свою очередь породило разнообразные противоречивые процессы, обусловив­шие экономический, политический и социальный кризисы в обществе, осложняемые обострившимися межнациональными противоречиями.

Многообразие видов взаимодействия, в том числе и противо­речивых, побуждало к разработке классификации противоречий. Во-первых, были выделены внутренние противоречия, ибо имен­но они в значительной мере определяют процесс саморазвития объектов, а также противоположные им по смыслу внешние противоречия. Во-вторых, выделены антагонистические (непри­миримые, неразрешимые внутри данной системы) противоречия и неантагонистические. Но границы между этими понятиями • весьма условны. Так, грузино-абхазские противоречия являются внутренними для государства Грузия, если их рассматривать с позиций других государств, например, России, Азербайджана или Армении. Но с точки зрения Абхазии, считающей себя самостоятельным национально-государственным образованием, ее отношения и противоречия с Грузией могут рассматриваться как внешние.

Война, как наиболее острая форма социального конфликта, может быть оценена как проявление антагонистических проти­воречий. Неантагонистические же противоречия разрешимы в той системе, в которой они возникают, и могут быть сняты путем согласования интересов тех или иных социальных сил, заключе­ния компромиссов между ними и т. п.

Наличие тех или иных противоречий отнюдь не избавляет от необходимости анализа конкретных ситуаций. В то же время знакомство с философскими категориями позволяет сам этот анализ вести более глубоко, т.к. многообразие категорий в философской системе свидетельствует о многообразии средств умственного анализа реальности.

Противоречия свойственны также и развитию познания.

______________________ 255

О некоторых из них уже говорилось выше. Так, например, речь шла о противоречии, которое возникло между принятой в физике системой взглядов на взаимодействие электрически заряженных частиц и результатами опытов Резерфорда, когда оказалось, что отрицательно заряженные электроны находятся на разных рас­стояниях от положительно заряженного ядра, но не падают на него, как это следовало из закона Кулона. Попытки разрешить это противоречие в рамках прежних теоретических представле­ний не увенчались успехом. В результате пришлось пересматри­вать многие устоявшиеся воззрения и создать новую научную дисциплину — квантовую механику. История науки дает много примеров такого рода.

Известно, что Д.И. Менделеев (1834—1907) открыл фунда­ментальный для химии закон, согласно которому свойства хими­ческих элементов находятся в периодической зависимости от их атомных весов. Сам этот закон служит прекрасной иллюстра­цией закона перехода количественных изменений в качествен­ные. Но через некоторое время химики столкнулись с парадок­сальной ситуацией. В группе лантана происходило что-то неве­роятное: четко прослеживалось изменение атомных весов хими­ческих элементов, но при этом не наблюдалось сколько-нибудь существенного изменения их свойств. Парадокс был разрешен при более глубоком исследовании структуры атомов химических элементов, с одной стороны, и за счет уточнения самого перио­дического закона, с другой. Вообще химия является областью науки, где на каждом шагу приходится сталкиваться с действием закона перехода количественных изменений в качественные. Изменение состава атомного ядра на протон и нейтрон и соот­ветствующее изменение внешней оболочки на один электрон приводит к появлению нового химического элемента; изменение на группу СН2 в ряду предельных углеводородов приводит к появлению нового химического вещества.

Закон отрицания отрицания характеризует развитие со сторо­ны изменчивости и в то же время преемственности, что и определяет направление развития. Здесь прежде всего надо отметить, что в диалектике отрицание понимается не как про­стое уничтожение объекта внешними силами, а как самоотрица­ние, составляющее условие развития. Энгельс, говоря об этом

законе, приводит пример с ячменем. Огромное количество зерен этой культуры «уничтожается» при приготовлении корма или идет на получение пива. Это недиалектическое отрицание. Но если зерно попадет во влажную теплую землю, то оно само себя отрицает: на месте зерна появляется росток. И если внешние условия будут благоприятными, то, в конечном счете, появятся новые зерна, а старый стебель отомрет. Итак, оказывается, через двойное отрицание мы приходим к исходному пункту (зерно — стебель — зерно). И хотя у Гегеля этот логический закон навязывался всей природе и всей истории, в нем находят свое отражение и выражение те отношения, которые имеют место в действительности. Впрочем, триада, диктуемая логикой, не всег­да является обязательной для развития природы. Могут быть и четырех- и пятизвенные циклы развития, и повторения черт предшествующих ступеней не обязательно будут такими же, как в случае воспроизводства ячменных зерен. Но что без диалекти­ческого отрицания нет развития — это несомненно. И повторе­ние тех или иных форм, особенностей, структур, возникающее в процессе развития вследствие повторного отрицания, также имеет место.

Диалектика преодолевает, включая в себя (снимает — в терминологии Гегеля), два типа представлений о процессе раз­вития. Одно представляет развитие в виде стрелы и утверждает, что в процессе развития всегда появляется что-то совершенно новое и нет никакого повторения старого. Другое — в форме кругового движения и утверждает, что в процессе развития есть лишь повторение того, что уже было когда-то. Снятие этих представлений приводит к образу спирали и к утверждению, что в процессе развития отдельные черты, стороны, свойства разви­вающихся объектов утрачиваются навсегда, но другие — повто­ряются на новых витках спирали, на новом уровне развития.

Таковы некоторые характеристики основных законов диалек­тики. Мы не будем здесь рассматривать все названные выше категории диалектики, так как нам бы хотелось уделить внима­ние проблеме развития диалектики в целом. Ведь диалектика как учение о всеобщей взаимной связи и развитии, сама находится в связи с другими частями философии и с другими науками и сама развивается.

_________________________ 257

Говоря о теории развития, нельзя оставить без внимания работы И.Р. Пригожина (р. 1917), поскольку эти работы позволяют по-новому подойти к традиционным общенаучным и философским проблемам. Илья Романович Пригожий родился в России. Но с десятилетнего возраста жил в Бельгии. Многие годы работал в Брюсселе в центре по исследованию проблем физики и химии, а также сотрудничал с одним из американских университетов. В 1977 г. за работу по неравновесной термодина­мике химических процессов удостоен Нобелевской премии. Эти работы, поначалу показавшиеся только специальными, в даль­нейшем получили весьма -широкую интерпретацию общенаучно­го и философского характера. В 1985 г. на русском языке издана книга «От существующего к возникающему», в 1986 г. вышла в свет написанная им совместно с его сотрудницей И. Стенгерс книга «Порядок из хаоса». В 1989 г. журнал «Вопросы филосо­фии» опубликовал статью И. Пригожина «Переоткрытие време­ни», а в 1991-м — статью «Философия нестабильности».

У Пригожина, как отмечают его критики и последователи, парадигма (основополагающая идея) классической науки сменя­ется принципиально новой парадигмой самоорганизации. Это означает, в частности, что направление времени, а также направ­ление эволюции любой системы не предзадано извне. Оно тво­рится постоянно на уровне элементарных физико-химических процессов. Саморазвитие, согласно Пригожину, — это постоян­но осуществляемый «выбор на молекулярном уровне», где гос­подствует случайность, неустойчивость. Таким образом преодо­левается противоречие между концепциями классической физи­ки с ее признанием принципиальной обратимости процессов и фактом геологической, биологической и социально-исторической необратимой эволюции.

Это позволяет по-новому взглянуть на такие проблемы, как саморазвитие Вселенной, возникновение жизни на Земле, эво­люция человеческой цивилизации. И. Пригожий и И. Стенгерс отмечают, что им очень близка утверждаемая диалектическим материализмом необходимость преодоления противопоставления «человеческой» исторической сферы материальному миру. Наме­тившееся сближение этих двух противоположностей будет уси­ливаться по мере того, как будут создаваться средства описания

17-942

внутренне эволюционной Вселенной, неотъемлемой частью кото­рой являемся мы сами.

Пригожий говорит о том, что в настоящее время мы пережи­ваем глубокие изменения в научной концепции природы и в структуре человеческого общества. Эти изменения породили потребность в новых отношениях между человеком и природой так же, как и между человеком и человеком. Старое априорное различие между научными и этическими ценностями более неприемлемо. Человеческое общество — это очень сложная система, способная претерпевать множество бифуркаций, т.е. взрывных изменений, дающих новые, непредсказуемые направ­ления эволюции, что подтверждается множеством культур, сло­жившихся на протяжении сравнительно короткого периода в истории человечества. Мы знаем, пишет Пригожин, что столь сложные системы обладают высокой чувствительностью по отно­шению к флуктуациям, т.е. отклонениям от средних, равновес­ных состояний. Это вселяет в нас одновременно и^надежду и тревогу: надежду на то, что даже малые флуктуации могут усиливаться и изменять всю их структуру (это означает, в частности, что индивидуальная активность вовсе не обречена на бессмысленность); тревогу потому, что наш мир, по-видимому, навсегда лишился гарантий стабильных, непреходящих законов. Мы живем в опасном и неопределенном мире, внушающем не чувство слепой уверенности, а лишь чувство умеренной надеж­ды.

Пригожинская парадигма особенно интересна тем, что она акцентирует внимание на аспектах реальности, наиболее харак­терных для современной стадии ускоренных социальных измене­ний: разупорядоченности, неустойчивости, разнообразии, нерав­новесности, нелинейных отношениях, в которых малый сигнал на входе может вызвать сколь угодно сильный отклик на выходе, и темпоральности — повышенной чувствительности к ходу вре­мени.

Не исключено, что работы Пригожина и его последователей знаменуют очередной этап научной революции. Конечно, катего­риальный аппарат, используемый И.Пригожиным и его школой, это еще не философский категориальный аппарат, однако новые подходы к процессу развития, зародившиеся в неравновесной

________________________ 259

термодинамике, носят общенаучный и философский характер. Это заставляет философов уточнять и изменять некоторые свои взгляды и понятия.

Со второй половины XIX века в большей или меньшей связи с диалектикой начинает развиваться то направление в науке, которое в дальнейшем получило название системного подхода. Исследования в области биологии, а также исследование обще­ства как целостной системы, организация армий и военного производства, крупных машинных производств, работающих на общий главный конвейер, наконец, организация сети железных дорог и сопутствующих им систем связи, телефонных сетей — таков далеко не полный перечень научных, социальных и техни­ческих проблем, заставляющих обратить внимание на своеобраз­ные типы объектов, составляющих их элементы и системы взаимосвязи внутри этих объектов.

Система категорий, сложившаяся к началу нашего столетия в философии, оказалась недостаточной для анализа этих явле­ний. Потребовалась разработка новых понятий, которые по уровню общности и функциям в познании приближались к философским категориям. Развивается системный подход как своеобразная методология познания и способ организации прак­тической деятельности. Возникают соответствующие теорети­ческие конструкции, а с середины нашего столетия и многочис­ленные научные исследовательские центры, специально зани­мающиеся системными исследованиями.

Дата добавления: 2014-12-29