ВВЕДЕНИЕ 11 страница

Глава пятнадцатая ЦЕРКОВЬ ЗАКОНА 1. Как уже отмечалось (см. "Вестники Царства Божия", приложение оВторозаконии), под "святым местом" древняя традиция подразумевала, вероятно,один из северных городов (Сихем?). Но реформа царя Иосии (621 г.)переосмыслила эту заповедь, сделав центром Иерусалим и его Храм. Вманускриптах самарянского Пятикнижия есть специальные поправки,подчеркивающие святость именно Сихема (напр., в Исх 20,17). См.: Е.Wurthwein. Der Text des Alten Testaments. Stuttgart, 1966, s. 47. 2. Иосиф Флавий. Арх. XI, 8. Историк отмечает, что старейшиныИерусалима требовали от Манассии, чтобы он развелся с дочерью самарянинаСанбаллата. Это привело к разрыву и переселению Манассии в Самарию. 3. Самарянские манускрипты были найдены весной 1962 г. в Ваиди-Делия,на севере от Иерихона. Документы, вероятно, принадлежали самарянам, бежавшимиз города после подавления Александром мятежа в Самарии. См.: H. Bardtke.Bibel, Spaten und Geschichte. Leipzig, 1967, s. 109-111. 4. В талмудическом трактате Масхет кутим (II, 28) признается, что, еслисамаряне откажутся от почитания Горы Гаризим, они будут равноправны сиудеями. См. русский перевод трактата в приложении к кн.: В. Рыбинский.Самаряне. Киев, 1913. с. 30. 5. Хотя изложение событий в Паралипоменоне доводится только до 538 г.,установлено, что автор ее жил позднее, им же написаны книги Эзры и Нехемии.Впрочем, и от V в. писателя отделяет некоторое время. На это указываетнеточность хронологии в его книгах (см "Вестники Царства Божия", с. 549). Одатировке Паралипоменона см.: R. Nоrth. Тhе Cronicle. - JВС, I, р. 402. 6. См.: R.de Vaux. Ancient Israel. London, 1969, р. 400. 7. Гекатей-у Флавия. Против Апиона, I, 22. 8. 2 Макк 3, 3 Макк 1. 3 Макк связывает свой рассказ с событиями послебитвы при Рафии (Полибий, V, 79). В основе повествований, по-видимому, лежатреальные события См.: М. Noth. Тhe History of Israel. London, 1972, р. 364. 9. Полибий, XVI, 39. См.: W. О. Oesterlеу. Тhе Jews and Judaism duringthe Greek Period, 1941, р.10. 10. Вопрос о том, какого именно Симона называли Праведным Симона I (ок.280 г.) или Симона II (ок. 220-195 гг.), остается в исторической наукенерешенным. Иосиф Флавий относит эпитет "Праведный" к Симону I (Арх. XII, 2,5, 4, 1) 3 Макк, как кажется, считает, что Симон Праведный жил в конце IIIв., т. е. отождествляет его с Симоном II. О Симоне II говорит и Бен-Сира.См.: R. Smend. Die Weisheit des Jesus Sirach. Berlin, 1906, s. ХVI-ХVII. 11. Сир 50, 5 сл. О том, что в приведенном тексте речь идет о праздникеЙом-Киппур, см. прот. А. Рождественский. Книга Иисуса сына Сирахова.Введение, перевод и объяснение по еврейскому тексту и древним переводам.СПб., 1911, с. 766. По этому классическому труду мы здесь и в дальнейшемцитируем (с некоторыми изменениями) Книгу Сираха. 12. И. Флавий. Арх. XII, 3, 3. См.: Ф. Арфаскадов. ИерусалимскийСинедрион, с. 27-28. 13. Тосефта, Сота, XIII, 7-8. О запрете произносить священное имя Божиесм.: архим. Феофан (Быстров). Тетраграмма, или ветхозаветное Божественноеимя IHWH. СПб., 1905, с. 7-8. 14. Авот, 1, 2. 15. Авот, 1, 3. 16. См предисловие к книге Бен-Сиры, написанное его внуком. Оноприводится в трех последних изданиях синодального перевода Библии. Внукписателя говорит о себе, что он приехал в Египет на 38-м году правления царяЭвергета. Это прозвище носили два царя Птолемей III (246-222) и ПтолемейVIII Фисков (145-116). Первый исключается, ибо он правил всего 25 лет.Птолемей же VIII вел начало своего царствования с 170 г., когда он сталсоправителем Птолемея VI. 38-й год его правления падает, следовательно, на132 г. Исходя из этого можно датировать и время написания самой книги Сираха.Он не мог писать позже 175 г., когда начались притеснения иудеев. Он былсовременником Симона II, и поэтому наиболее вероятной датой его книги можносчитать 190-180 гг. См.: И. Клаузнер. Бен-Сира.-ЕЭ, т. IV, с. 167-168, Тh.Н. Weber. Sirach. - JВС, I, р. 541. 17. Еврейская рукопись книги Сираха была обнаружена в 1896 г в каирскойсинагоге Ее нашли в генизе, помещении для обветшавших манускриптовВпоследствии были найдены и другие списки еврейского текста книги Один изфрагментов ее обнаружили в иудейской крепости Масаде (1963 г.). 18. У Бен-Сиры есть ряд мест, близких по содержанию к Гомеру и другимгреческим поэтам, а также к писаниям Эпикура и стоиков. Но прямое влияниеэллинства на Сираха доказать трудно. См. по этому вопросу: М. Непgеl.Judentum und Hellenismus, s. 241-275. Что касается Библии, то внук Бен-Сирыговорит, что его дед "больше других предавался изучению Закона, Пророков идругих отеческих книг". Это триединство (Тора, Пророки, Писания) в иудейскойтерминологии означает полный свод Библии (сокращенно Танах). Из "панегирикаотцам" (Сир 44-50) можно заключить, что Сирах знал почти весь Танах, кромеКниги Даниила. 19. Сир 10, 2, 25, 17, 27, 2, 28, 21. 20. Сир 6, 6, 14, 9, 12, 13, 22, 26, 29. 21. В одном только месте 47-й главы (ст. 24-25) Иешуа говорит обожественном обетовании сохранить престол для "остатка Давидова", но словамудреца как бы брошены вскользь. Очевидно, мессианизм не играл для негосущественной роли. 22. То, что Товит принадлежит к североизраильскому колену, есть одно издоказательств происхождения легенды из этой среды. Товит представленсовременником трех ассирийских царей VIII-VII вв. В книге упомянут мудрецАхикар, который был советником этих царей в указанную эпоху. Сказания обАхикаре распространились впоследствии среди многих народов (См.: Н. Дроздов.Происхождение Книги Товита. Киев, 1901,с. 318 сл.). Арамейский вариантАхикаровой легенды, имеющей ряд параллелей с Кн. Притчей (23, 13-14,25, 15,27, 3), был найден в Египте в 1913 году. Английский перевод текста сарабской и сирийской версиями опубликован в АРОТ, V. II, р. 724 ff. Товитназван родственником Ахикара (Тов 1, 22), но во внебиблейских источниках егонациональность не указана. Ссылаясь на ряд анахронизмов в Кн. Товита,некоторые авторы относили ее к середине I в. н. э., однако списки ее,найденные в Кумране, указывают, что книга была написана до н.э. Персидскоевлияние и отсутствие намеков на события Маккавейского времени позволяютдатировать Кн. Товита концом III-началом II в. до н. э. См.: D. R. Dumт.Тоbit - JВС, р. 620. Глава шестнадцатая ЭЛЛИНИЗАЦИЯ: УСПЕХИ И ПОРАЖЕНИЯ Александрия и Иерусалим, 200-168 гг. до н. э. Враждующее соединяется, и все происходит через борьбу. Гераклит "Наша западная идея Бога, - справедливо утверждал Ясперс, - беретначало из двух исторических источников: Библии и греческой философии" (1).Слияние же этих источников началось в Александрии. Живя среди египтян, евреи и греки впервые как бы открыли друг друга.Знакомство с эллинской мыслью произвело в иудействе своего рода умственныйпереворот, который стал прологом к проповеди единобожия среди язычников и кэллинизации иудаизма. Остается лишь пожалеть, что первые этапы этогопроцесса почти скрыты от нас. Скудные свидетельства, краткие фрагменты,имена без биографий, неясные предания-вот и все, что сохранилось. Наиболее ранним свидетельством этого рода можно считать приведенныйвыше рассказ Клеарха об иудейском мудреце из Сирии (См. выше, гл. IX).Будучи эллином "по языку и по духу", он, очевидно, сохранил отеческую веру ипоразил Аристотеля "великой и редкой умеренностью в образе жизни исамообладанием". Замечательно, что этот человек имел широкий круг общения иобъезжал многие города, беседуя с искателями мудрости. Как он говорил сэллинами о своей религии, можно представить по "Посланию Аристея" (См. выше,гл. IX). Автор его раскрывает перед читателем разумность и нравственную высотуМоисеева учения. Объясняет он и мотивы еврейской обособленности, котораяобычно раздражала греков. Она имеет, согласно "Посланию", прямой и ясныйсмысл, ибо продиктована необходимостью хранить веру от заблуждений. Свойнарод Моисей намеренно "окружил непроницаемой оградой и железными стенами",чтобы Израиль остался "чистым душой и телом и свободным от суеверий" (2). Нопри этом автор изображает религию Библии как нечто понятное и доступное длявсех мыслящих людей. Один из персонажей книги-язычник-так характеризуетверования иудеев: "Они поклоняются тому же Богу-Господу и Творцу Вселенной,что и все народы и мы с вами... хотя мы называем его другим именем: Зевса,или Дия" (3). Диалогу способствовал и александрийский перевод Ветхого Завета.Предназначенный сначала для эллинизированных евреев, он в то же время далвозможность просвещенным грекам знакомиться с иудаизмом не по слухам, а попервоисточнику. Переводчики, возможно, учитывали это и многим образнымвыражениям Писания придали более абстрактную форму, чтобы приблизить их кмышлению греков. По-новому иудеи взглянули и на само "язычество". Прежде они знали егопо культам Ханаана, Египта, Вавилонии, с которыми их предки боролись втечение веков. Но в Александрии они встретились с феноменом, который долженбыл их глубоко поразить: миром эллинской философии. Оказалось, что"язычники" не настолько безумны и суеверны, как считали раньше. В творенияхАнаксагора, Гераклита, Пифагора, Платона и Аристотеля александрийские евреинашли учение о верховном Божестве и нравственные принципы, близкие к Торе. Это открытие, взволновавшее диаспору, необходимо было осмыслить в светеПисания. Выполнить нелегкую эту задачу взялся еврейский философ АристобулПанеадский. По одним сведениям, он жил в III веке при Филадельфе и входил в числопереводчиков Библии; по другим, более достоверным, Аристобул служил придворе Птолемея VI Филометора и написал толкование на Моисеев Закон около 170года (4). Иногда его называют последователем Аристотеля, но, по-видимому,Аристобул не придерживался какой-либо одной из западных систем. Посколькугреческая философия представлялась ему достойной всяческого внимания, онхотел, чтобы его соплеменники не прошли мимо этого духовного богатства. Но как было совместить языческую мудрость со Словом Божиим? Ответить на этот вопрос философу помогло убеждение самих греков, что ихидеи имеют восточное происхождение. К тому же в ту эпоху распространиласьмысль о родстве иудеев и греков, в частности, на нем настаивали спартанцыпри заключении союза с Иерусалимом около 300 года (5). Принимая все это во внимание, Аристобул развил свою теориюгреко-еврейских связей и "заимствования". "Гомер и Гесиод,-писал он, -черпали из наших книг". Он доказывал, что все лучшее в эллинской метафизикеимеет общий с иудаизмом источник. Среди учеников Библии Аристобул называетОрфея, Пифагора, Гераклита, Сократа. "Платон,-уверял он, - усвоил началанашего Законодательства; и очевидно, что он тщательнейшим образом вникал вовсе подробности". Этим Аристобул объяснял совпадения в ветхозаветном учениии доктринах философов. Гипотеза эта, принятая затем Филоном и раннехристианскими писателями,была ошибочной, однако она содержала плодотворную мысль о единстве духовнойистории человечества. Ведь если Платон был "афинским Моисеем", значит,философию его уже нельзя было считать только заблуждением. Словом, переднами важный шаг на пути к универсализму и целостному пониманию религиозногостановления мира. Но, пожалуй, самым интересным и перспективным у Аристобула был егометод толкования Библии. Здесь он в известном смысле продолжил дело еепереводчиков, еще более приблизив Писание к эллинистическому читателю.Основные принципы ему были опять-таки подсказаны греческой литературой.Киники и стоики, которых было немало в Александрии, в поисках умозрительногосмысла мифов издавна толковали их аллегорически. Лучший ключ к ВетхомуЗавету, особенно к его темным местам, Аристобул едва ли мог найти, тем болеечто уже пророки прибегали к аллегориям (6). Аристобул стал раскрывать значение библейской символики, переводя ее наязык отвлеченных понятий. В частности, он указывал, что антропоморфныевыражения священных книг нельзя понимать буквально. Так, "рука Божия"означает силу (динамис) Творца, а если в Библии написано: "Бог сказал"-этотоже следует толковать в переносном смысле. Своим методом Аристобул положилначало библейскому богословию как искусству расшифровывагь подлинный смыслПисания, улавливая его сквозь оболочку восточных метафор. Отнынесвоеобразный язык Ветхого Завета перестал быть помехой для образованныхгреков и эллинизированных евреев. Взаимопониманию Востока и Запада способствовало также изложениебиблейской истории на греческом языке. Этому делу посвятили себя трисовременника Аристобула Димитрий, Евполем и Артапан (7). Они пошли по пути,проложенному Беросом и Манефоном, знакомя александрийскую публику с прошлымсвоего народа и страны. Книги этих историков не сохранились, мы знаем о них лишь по небольшимотрывкам, из которых ясно, что авторы придерживались взглядов Аристобула. Артапан, например, пытался связать Моисееву теократию с кругомгреческих идей. Он утверждал, будто Моисей был основателем не толькоиудаизма, но и верований Египта и Греции. Мусей-легендарный учитель Орфея -был, по мнению Артапана, не кем иным, как законодателем Израиля. В Египтеего якобы уже давно чтили под именем Гермеса, или Тота. Понятно, чтоисторическая ценность подобных сближений равна нулю, но здесь был важен самфакт: желание автора перекинуть мост между иудеями и язычниками. Такая цельмогла возникнуть только в эпоху эллинизма. В том же духе написал свою "Историю иудейских царей" и Евполем. Вчастности, он отмечал, что финикийцы и греки употребляют алфавит,изобретенный некогда Моисеем. Мнение это, к слову сказать, не столь ужнелепо, как полагали прежде. Греко-финикийская письменность возникла,по-видимому, на основе "синайской", бывшей в употреблении у семитов,подвластных Египту. Из фрагментов "Истории" Евполема видно, что он придавал большоезначение контактам древнего Израиля с соседними народами: египтянами ифиникийцами. В дни, когда греческое искусство победоносно шествовало помиру, историк, стремясь доказать, что и в этой области его единоверцы нелишены дарований, дает описание Соломонова Храма. Кроме Библии, источникомдля Евполема служили легенды и сказания-мидраши, которые, украшая его книгу,сближали ее с историко-художественной прозой античности. Попытки найти общую почву с греками предпринимались не только вбогословии, философии и историографии. В Александрии возникла и еврейскаяхудожественная литература на греческом языке. Представителем ее во II векебыл поэт Иезекииль, которого христианские пиеатели называли "сочинителемиудейских трагедий". Они приводят выдержки из его драмы "Исход из Египта",основанной на библейском сюжете. Она показывает, какие метаморфозыпретерпела литература александрийских иудеев. Иезекииль заставляет Моисеяговорить так, словно он герой Эсхила или Еврипида. Увидев неопалимую купину,пророк восклицает: О, что за дивной купины явление, Чудесное и смертным непостижное? Отвсюду купина огнем объемлется, Но пребывают целыми и ветвь и лист. Что ж это? Ближе обозрю чудесное Видение; с трудом ему поверит ум (8). Бесспорно, этот носивший столь громкое имя поэт-не более чем бледнаятень аттических трагиков и ветхозаветных писателей; и все же произведения,подобные "Исходу", сыграли немаловажную роль. Благодаря им западный человекмог легче понять загадочный мир Библии. Таким образом, Септуагинта и Аристобул, историки и поэты Александрии вкакой-то мере засыпали ров, отделявший эллинство от иудейства. Люди диаспоры не мыслили себя, однако, вне старого духовного центраИзраиля-Иерусалима. Они были лишь популяризаторами и миссионерами иудаизма,а средоточием его по-прежнему оставалась земля отцов. Она тоже, естественно,не избежала встречи с эллинизмом. Но произошла эта встреча далеко не такмирно, как в Александрии. Натиск западной цивилизации привел в Иудее кглубокому конфликту, принявшему поистине трагический оборот. Эллинизм просачивался в Палестину исподволь, незаметно, постепеннозахватывая все новые и новые позиции. С каждым годом множество грековпереселялось в иудейские города, многие из которых даже сменили своиназвания; Бетшан стал Скифополисом, Акко-Филадельфией. В арамейский языквошло немало греческих слов, да и само наречие койне сталообщеупотребительным. Некоторые евреи уже начали носить вторые, греческиеимена. Менялась одежда, домашняя утварь, виды пищи, архитектура-и вообщевесь быт и облик страны становился эллинистическим. Некоторое время ничто, казалось бы, не предвещало катастрофы. Но вкакой-то момент правоверные иудеи поняли, что над ними нависла серьезнаяугроза. Мало того, что иноземные веяния обезличивали нацию-за внешнейкультурой крылось миросозерцание, явно чуждое и даже враждебное духу Библии. Нет, не Пифагор и не Платон шли в Иудею вместе с колонистами. Греческийобраз жизни, светский дух, любовь к увеселениям-вот что служило приманкой,особенно для богатых решаим, чувствовавших себя стесненно в рамках Торы.Стало модным опошленное "эпикурейство" с его моральной неразборчивостью искепсисом. Впоследствии талмудическая традиция так и называла безбожников:эпикоросим. Израиль никогда не осуждал радостей жизни. Это доказывает хотя бы ПесньПесней, которая в окончательной форме сложилась в эпоху Второго Храма.Бен-Сира тоже являет собой пример библейского жизнеутверждения. Нобесконтрольная свобода нравов, погоня за наслаждениями и разгулчувственности, воспринятые у греков их подражателями, внушали людям,выросшим на Законе, естественное отвращение. В сущности, это была не сама Греция, но карикатура на нее, воплотившаяхудшие стороны западного мира. Те торговцы, ремесленники, искателизаработков, которых судьба привела в Иудею, никак не могли достойным образомпредставлять старую Элладу. Они принесли с собой не то прекрасное, что былосоздано в век Перикла или Платона, но-поверхностный лоск и семенанравственного разложения. В Иерусалиме в то время даже возникла особая партиягрекоманов-эллинизаторов, в основном состоявшая из представителей знати.Аристократы, землевладельцы, откупщики, нажившиеся за счетсоотечественников, строили себе роскошные виллы, вводили новшества попримеру греков. Все иностранное представлялось им превосходным, аотечественное-отжившим балластом. Эта тенденция породила беспокойство иответную реакцию среди людей старого закала. Некоторые из них с целью датьотпор тлетворному влиянию "эпикоросим" образовали братство, или союз, членыкоторого называли себя хасидаим, то есть благочестивыми (9). Хасиды держались сплоченно, их дома и синагоги стали чем-то вродеорденских опорных пунктов. Там они сходились, чтобы взаимно укреплять другдруга в непримиримости. "Дом трои,- говорил хасид-священник Иосе из Цереды,-да будет местом собрания для мудрецов" (10). Под "мудрецами" этот предтечафарисейства разумел, понятно, не светских хакамов, но таких же ревнителейЗакона, как он и его товарищи. Хасидов можно сравнить с английскими пуританами и русскимистарообрядцами. В своей борьбе за веру они впали в противоположнуюкрайность: начисто отвергали все "мирское" и все идущее от иноплеменниковкак языческую заразу. Их узость доходила порой до абсурда. Иосе объявил, чтодля иудея нечиста даже самая почва чужой земли. Это был выпад противдиаспоры и тех, кто стремился эмигрировать. Ригоризм хасидов не встречал широкого одобрения. Представители высшегодуховенства, такие, как Симон Праведный, недвусмысленно осуждали их. СамСимон был сторонником умеренной партии, которая, следуя Моисееву Завету, неотказывалась от плодов западной цивилизации. Однако положение умеренных, какво все критические эпохи, было наиболее шатким. На них нападали и хасиды иэллинисты. Сторонники трех течений нередко переходили от полемики кожесточенной борьбе. Таково было положение дел в Иудее, когда на сирийский престол вступилвторой сын Антиоха Великого, Антиох IV Эпифан. Настали дни, когда маленькойкрепости Ветхого Завета, раздираемой спорами, предстояло выдержать самыйяростный штурм, какой она когда-либо испытала в прошлом. Антиох Эпифан одна из наиболее странных и демонических фигур временэллинизма. Необычными были и характер, и судьба Антиоха. Воспитывался он вРиме, куда его отправил отец после заключения мира с Сенатом. Наследникомкороны считался брат Эпифана Селевк IV, и поэтому в Риме молодой грек жилбез особого надзора. Он сблизился со столичной знатью, очаровывая всехживостью своей натуры. Антиоху удалось усыпить бдительность римлян, которыесчитали его причуды безобидными. Он любил, как впоследствии Нерон,слоняться, переодевшись, по ночным притонам, ему нравилось задаватьдорогостоящие пиры, сорить деньгами, беседовать с толпой на рынке,показывать перед художниками свою любовь к искусству. Пылкий и необузданныйчеловек, Антиох действительно был влюблен в Элладу, особенно в культДиониса, который так соответствовал его темпераменту. В Риме как раз вышелуказ, запрещающий Вакханалии, но тайных последователей у фригийского богаоставалось немало. Среди них был, конечно, и Эпифан. Даже став царем, Антиох не отказался от своих эксцентричностей. Он мог,например, появиться среди гостей в виде покойника, завернутого в саван, или,обнажившись, плясать перед ними. Полибий, рассказывая о бесчинствах Антиоха,замечает, что его следовало бы назвать не Эпифаном, Славным, а Эпиманом-Помешанным. "Не верилось,-писал историк,-что в одном существе можетсовмещаться такая доблесть и такое злонравие" (11). И в самом деле, Антиохубыли знакомы порывы великодушия, не мешавшие ему быть ловким интриганом иизворотливым политиком. Успешно проявил он себя и в военном деле. По словамтого же Полибия, Эпифан "был деятелен, способен и достоин носить имя царя".Загадка этой противоречивой личности в какой-то мере проясняется, когда мыузнаем, что умер он в состоянии умопомрачения. После гибели Селевка IV, убитого царедворцами, возможно не без ведомабрата, Антиох стал властителем сирийской державы Селевкидов. Рим одобрилкандидатуру своего воспитанника, надеясь сделать его послушным орудием. Новпоследствии сенаторы поняли, что просчитались. Прибыв в 175 году в Антиохию, Эпифан развил кипучую деятельность,украшая и расширяя свою столицу. В короткий срок ему удалось сделагь еежемчужиной Востока в греческой оправе. Не забывал он и своих римскихпокровителей: в угоду им ввел у себя гладиаторские бои и построил храмЮпитеру Капитолийскому (впрочем, к тому времени его уже отождествили сЗевсом). Заветной мечтой Антиоха IV была тотальная эллинизация государства. Этимон надеялся одновременно достичь двух целей: насадить дорогие ему греческие обычаи и культы и подавить национальныеочаги сопротивления в плохо спаянной монархии. Серьезных препятствий на пути к своим замыслам царь не встретил. ВМалой Азии и Сирии эллинизм и без того уже пустил прочные корни. По приказуАнтиоха повсюду вводились греческие праздники и игры, воздвигались храмы вчесть Зевса, Аполлона, Геракла, которые заменяли местных Молохов и Ваалов. Камнем преткновения оказалась лишь Иудея. В библейской традиции Эпифан стал прототипом Антихриста. Начиная сКниги Даниила до Иоаннова Апокалипсиса, священные писатели будут придаватьВрагу Божиему черты Антиоха. Этот человек не только впервые в истории решилполностью искоренить иудейскую религию, но и был первым царем послеАлександра, который всерьез воспринимал свой божеский титул. Бог Израиля былпоэтому для него противником, которого надлежало свергнуть с престола. Понимая, что быстро склонить евреев к почитанию олимпийских богов неудастся, Антиох решил использовать партийные распри в Иерусалиме и оказатьподдержку эллинофилам. Душой этой партии был в то время брат первосвященника Ония III-Иешуа,предпочитавший называться Ясоном. Он задумал осуществить реформу иудейства,сломив хасидов и тех, кто им сочувствовал. Оний III, сторонник умеренных,стоял у Ясона на пути, но тот сумел отстранить мешавшего ему брата. Когдапервосвященник был вызван в Антиохию, Ясон тоже прибыл туда и убедил царясместить Ония. Предложив свою кандидатуру в качестве первоиерарха, Ясонобещал Антиоху, что будет содействовать его политике и сможет собиратьбольше налогов, нежели брат. Этот последний аргумент, видимо, оказалсявесьма веским: расточительный царь постоянно нуждался в средствах. Оний,таким образом, был оставлен пленником при Антиохе, а Ясон вернулся вИерусалим. Древний еврейский историк говорит о "непомерном нечестии" Ясона,называя его "святотатцем, а не архиереем". Но такую оценку едва ли можносчитать вполне объективной (12). Хотя мы не знаем подлинных планов Ясона, новряд ли он желал гибели отеческой веры. Не исключено, что он стремился лишьпреобразовать быт Иудеи и приблизить его к греческим стандартам. Ясондобился того, что Антиох даровал палестинцам равные права с антиохийцами, аэто само по себе было дипломатической победой. Он действовал, по-видимому,весьма осторожно и даже сумел завоевать расположение народа. Но, увы, не вдобрый час пришла эллинизация в Иерусалим. Мало того, что онаассоциировалась с покушением на нравственные устои нации-ее вдохновительАнтиох имел намерение растворить иудеев в общей массе язычников; сделать жеэто, не уничтожив религию Библии, было невозможно. Ясон начал с вещей, на первый взгляд, вполне невинных: построил присодействии царя гимнасий для спортивных упражнений. Естественно, что тудастали стекаться иудейские юноши. У самых стен Храма можно было теперь видетьобнаженных бегунов, борцов и метателей дисков. Даже некоторые молодыесвященники, забывая о своих обязанностях, охотно принимали участие в играх исостязаниях. Вскоре начались совместные соревнования иудеев и язычников.Казалось бы, что могли возразить против этого самые правоверные люди? Нодело обстояло не так просто. Следует напомнить что у греков спорт издавнабыл связан с религиозными обрядами. Игры всегда посвящались тем или инымбогам. Участвуя в них, иудейская молодежь невольно втягивалась в чуждуюдуховную орбиту. Это вскоре обнаружилось со всей очевидностью. Во время спортивногопраздника в Тире Ясон вынужден был послать триста драхм серебра в дар храмуГеракла, того самого Геракла-Мелькарта, с которым некогда боролся пророкИлия. Этот поступок смутил даже грекоманов, и они решили переадресоватьденьги на устройство гребного флота. Но можно ли было ожидать, что такоедвусмысленное положение продлится вечно? Рано или поздно пришлось бывыбирать между верностью Закону и участием в языческих предприятиях. Хасиды и их сторонники, разумеется, встретили начинания Ясона крайневраждебно. Их оскорбляло, что иудеи смешиваются с идолопоклонниками, что онипосещают гимнасии, которые, как известно, были у греков рассадникамипротивоестественных пороков. Ревнителям стало известно, что многие юноши,выступая на стадионах, по греческому обычаю, обнаженными, стремятся скрытьследы обрезания. Видимо, и умеренные тоже решили, что Ясон зашел слишкомдалеко. Точку зрения обеих патриотических партий выразил автор 1-йМаккавейской книги, когда писал: "В те дни вышли из Израиля сыны беззакония и убеждали многих, говоря:пойдем заключим союз с язычниками, окружающими нас, ибо, с тех пор как мыотделились от них, нас постигли многие бедствия. И добрым показалось это вглазах их. Некоторые из народа изъявили желание и отправились к царю, и ондал им право исполнять установления языческие... И сделали себянеобрезанными, и продались, чтобы делать зло" (1 Макк 1, 11-15). Следовательно, некоторое время грекофилы пользовались поддержкой масс иих противникам было нелегко бороться с Ясоном. Торжественная встреча,которую он устроил в 172 году Антиоху, посетившему Иерусалим, еще болееупрочила положение первосвященника. Царь же надеялся, что его тактика дастжелаемые результаты и без актов насилия. Пока еще он не затрагивал иудейскойрелигии, полагая, что под воздействием эллинизма она падет сама собой. Неизвестно, как бы в дальнейшем протекала реформа Ясона, если бы из-заинтриг ему не пришлось уйти со сцены. Он сам попал в ту же ловушку, которуютри года назад приготовил брату. Некий Менелай, посланный в Антиохию отвезтидань, уверил Антиоха, что Ясон не способен выплачивать обещанную сумму.Менелай заявил, что берется доставлять царю большую подать, если егопоставят первосвященником. Антиох, заинтересованный как в деньгах, так и враздорах среди иудеев, утвердил Менелая. В результате такого поворота дел Ясону пришлось скрыться, а Менелаю -изыскивать средства, чтобы сдержать слово, данное Эпифану. Не зная, откудаих взять, он послал своего брата Лисимаха в Иерусалим добыть ценности изказны Храма. Старик Оний III, живший на покое в Антиохии, узнав об этом,стал горячо протестовать. С поведением своего брата Ясона он еще могмириться, но когда архиерейский трон занял авантюрист, даже не происходившийиз священнического рода. он больше не желал молчать. Антиоха в тот момент не было в столице, и Менелай, подкупив наместника,внушил ему мысль убить Ония. И вот последний иерарх старого рода принужденбыл, спасая жизнь, укрыться в языческом святилище, которое считалосьнеприкосновенным. Он надеялся дождаться там возвращения царя, но наместниквыманил оттуда Ония, обещая сохранить ему жизнь, и предательски умертвил.Это произошло в 171 году до н.э. Вернувшийся из похода Антиох был недоволен самоуправством наместника инаказал его, но в конце концов согласился оставить Менелая первосвященником. Однако в Иерусалиме против Менелая и Лисимаха вспыхнуло настоящеевосстание. Хасиды требовали изгнания святотатцев. В свою очередь и Ясон,обманутый слухами о гибели Антиоха на войне, явился в город и был принятнародом с радостью. Междоусобица разгорелась с новой силой. Отныне Менелайуже мог не сомневаться: народ его ненавидит, и единственная его опора - этоцарь. Легко вообразить, как эти события отразились на реформе. Все большеиудеев переходило на сторону хасидов. Эллинисты оказались в изоляции: в нихвидели теперь предателей веры и нации, орудие иноземного угнетения. В 170 году Антиох Эпифан почувствовал себя достаточно сильным и,пользуясь смутами при дворе Птолемеев, выступил в поход против Египта.Римлян он не боялся, зная, что они заняты войной с Македонией. Но хотя Эпифан разбил египетское войско, захватить власть над странойему не удалось. Решив более тщательно подготовить новый поход, он двинулсяобратно. Путь Антиоха лежал через Иерусалим, где все еще бушевали схватки междусторонниками Ясона и Менелая. Последний приветствовал царя как своегоизбавителя. И действительно, тот расправился с городом беспощадно. Ясонвторично бежал, а Антиох учинил в Иерусалиме зверскую резню. "Он приказал воинам нещадно избивать всех, кто попадется, и умерщвлятьвсех, кто скрывается в домах. Так совершилось истребление юных и старых,умерщвление мужей, жен и детей, заклание дев и младенцев. В продолжение трехдней погибло восемьдесят тысяч... и не меньше чем убитых было продано" (2Макк 5, 12-14). Город оцепенел. А Менелай лично сопроводил в Храм царя, пожелавшеговзять новую партию сокровищ. Впоследствии рассказывали, что Антиох открытонадругался над иудейской религией и вошел в святилище. Язычники при этомдобавляли, будто царь нашел там золотое изваяние осла, "которому поклоняютсяиудеи". Эта сказка пришла, видимо, из Египта, где жрец Манефон отождествилевреев с гиксосами, у которых осел был священным животным (13). В страхе и отчаянии ждали уцелевшие жители Иерусалима дальнейшихрасправ. В случившемся большинство видело кару за готовность пойти науступки языческим обычаям. Из уст в уста передавались зловещие слухиговорили об огненном воинстве, проносившемся над городом; в темном небебудто бы видели "взмахи мечей, бросание стрел и блеск золотых доспехов"... Тем временем злополучный Ясон, отвергнутый всеми, скитался за Иорданомиз города в город, быть может, сознавая себя виновником катастрофы. Конецсвой он нашел в Греции, где его приютил спартанский царь, бывший некогдасоюзником Иерусалима. "Оставивший многих без погребения,-замечаетлетописец,-он сам остался неоплаканным и не удостоился ни погребения, ниотеческой гробницы". Таковы были итоги Антиоховой эллинизации Палестины. И если, со своейстороны, иудеи проявили мятежность и неуступчивость, то и греческий миробернулся для них силой разрушительной и богоборческой. Но самое страшное ожидало Иерусалим впереди.

ПРИМЕЧАНИЯ

Дата добавления: 2014-12-25