Милосердия хочу я, а не жертвы, 2 страница

Глава вторая ПАСТУХ АМОС 1. Бл. Иероним. Толкование на книгу пророка Амоса.-Творения, т. 13, с.1. 2. Книга пророка Амоса представляет собой сборник кратких проповедей иизречений, составленный из текстов, написанных самим пророком. В подлинностикниги почти никто из библеистов не сомневается. Обычно ее делят на триосновные части: 1) Пророчества против народов: 1, 1-2, 16; 2) ОбличенияЭфраима: 3-6 гл.; 3) Символические видения: 7-9 гл. Эта часть считаетсяхронологически наиболее ранней (см. Рh. J. Кing. Аmоs.JВС, I, р. 521).Особняком стоит отрывок биографического характера (7, 10-17), принадлежащийкому-то из учеников Амоса, и эпилог (9, 7-15). О стиле речей пророка см.:R.Е. Wоlf. Мееt Аmоs аnd Ноsеа. NY., 1945, р.65. 3. "Амос,-говорит Корниль,-представляет собой одно из удивительныхявлений в истории человеческого духа: он прокладывает путь такому процессуразвития, с которого начинается новая эпоха человечества" (К. Корниль.Пророки, с. 58). В священной ветхозаветной письменности уже и до Амосазвучали мотивы универсализма (см.: А. Rеtif, Р. Lатаrсhе. Lе Salut desnations, Universalisme et perspectives missionaires dans l'Ancien Testament,1960). Однако у Амоса универсализм впервые получил столь ясное выражение, ипоэтому, как справедливо замечает Б. Тураев, его проповедь "может быть сполным правом названа ступенью к христианству" (Б. Тураев. История древнегоВостока. Л., 1936, т. 2, с. 69). 4. Характерным образцом такой интерпретации может служить книгасоциалиста М.Мауренбрехера "Пророки" (Пг., 1919). Отвергая это толкование,Л. Буйе пишет: "Величие Амоса в том, что эта морализация религии... отнюдьне означает какой-то рационализации или умаления той устрашающей тайны, безкоторой не бывает ничего подлинно-религиозного" (Л. Буйе. О Библии иЕвангелии. Брюссель, 1965, с. 58). Это касается и социальной проповедипророков в целом. "Своеобразие социальной проповеди пророков,-пишет Булгаков,-есть то,что можно назвать социальным морализмом, их отношение к вопросам хозяйства,как к вопросам нравственности, их оценка социальной жизни под угломнравственности. Благодаря их социальному морализму, притомрелигиозно-углубленному, они видят в хозяйстве не только вопросы социальнойтехники, но и социальной правды" (С. Булгаков. Очерки по историиэкономических учений, вып. 1. М., 1918, с. 25; см. также: R.B Scott. TheRevelance of the Prophets. N.Y., 1947, р. 155). 5. Амос, 9, 8-15; см.: N. М. F1апаgап. Тhе Воок оf Amos, Ноsеа, Мicah,1966, р. 5, 26. 6. "Сэдэк", справедливость Божия, есть, по определению Ж. Даниелу,"продолжение истины. Для Бога она состоит в том, что Он исполняет Своиобетования и являет Свое постоянство" (J. Danie1ои. Dieu еt nous. Раris,1962, р. 120). Глава третья ОТКРОВЕНИЕ ЛЮБВИ БОЖИЕЙ. ПРОРОК ОСИЯ Самария, около 750-740 гг. Бог готов ежечасно, но мы не готовы, Бог к нам близок, но мы далеки, Бог внутри, но мы снаружи. Бог в нас дома, но мы чужие. Мейстер Экхарт Те, против кого было обращено слово Амоса, скоро убедились, что он неодинок: в самом Эфраиме появился проповедник, говоривший о близкой гибели.То был Осия, сын Беери, последний великий пророк Северного царства. Человекс темпераментом старых ревнителей веры, он, однако, не свергал династий,подобно Елисею, не воевал со жрецами Ваала, подобно Илии, а выступал толькокак религиозный учитель. Осия был младшим современником Амоса и, вероятно, слышал его речи (1).Долгие годы он мог близко наблюдать жизнь израильской столицы и видеть, скакой быстротой возрождаются в ней ханаанские суеверия и извращенные культыСирии. Блестящее царствование Иеровоама II Осия застал уже в самом конце.Пророк знал, какой ценой основатель династии Иегу получил грон, и былуверен, что власть, построенная на убийствах и преступлениях, не сможетустоять слишком долго. Осия утвердился в этой мысли, когда ему пришлось бытьсвидетелем анархии, узурпации, гражданской войны и агонии Эфраима, с 740года ставшего данником Тиглатпаласара (2). О внешних событиях жизни Осии мы почти ничего не знаем; он вошел вветхозаветную историю исключительно как автор своей Книги. Книга эта оказалане меньшее влияние, чем пророчество Амоса. Еще при жизни Осии (или вскорепосле его смерти) она была уже хорошо известна не только на Севере, но и вИудее (3). Вероятно, Осия жил в самой Самарии и проповедовал в одном из еесвятилищ, есгь даже основания полагать, что он был священником (сочетаниеслужителя алтаря и пророка в одном лице было нередким в Израиле). Во всякомслучае Осия, несомненно, стоял близко к кругам духовенства: религиозноесостояние народа и богослужебная практика были ему хорошо известны. Но изтого, как Осия говорит о пророках и священниках, можно заключить, что онпринадлежал к религиозной оппозиции, к людям, которые осознали духовныйкризис Израиля и не желали мириться с застоем и вырождением веры. Мы ничего не знаем о таких кругах, однако их воззрения, вероятно,отразились в северном варианте Священной Истории, появившемся около тоговремени. Автора его принято называть Элогистом, так как он часто употребляетимя Божие "Элогим" вместо "Ягве". В основе его Писания лежит все то жесвященное Предание, восходящее к Моисеевым временам, и мы могли бы неостанавливаться на нем, если бы Элогист не обнаруживал некоторых новых чертв сравнении с Ягвистом, автором иудейского варианта Истории. Прежде всего, говоря об Откровении и богоявлениях, Элогист ужеотказывается от картинного языка древних легенд. Если у Ягвиста Господьнепосредственно беседует с Каином или пользуется гостеприимством Авраама, тоу Элогиста воля Божия познается уже либо во сне, либо в пророческом видении. Вообще служение пророка представляется северному писателю важнейшим врелигиозной жизни народа. "Наби"-это посредник между Богом и человечеством,даже Авраам, с которого начинается элогистическое сказание, назван тампророком, а Моисей стоит почти на сверхчеловеческой высоте. Элогист ввел врассказ Декалог и Книгу Завета, тем самым подчеркнув свою связь срелигиозно-нравственной традицией Моисея. Именно в повествовании о Моисее мынаходим у Элогиста возвышенное исповедание веры в Ягве, Который есть "Богмилосердный и милостивый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный" (Исх34, 6). Будучи северянином, Элогист чтил Бетэль как место жертвоприношенийпатриарха Иакова, но он с отвращением говорил о "золотом тельце", атрибутецарского святилища (4). При сравнении Книги Осии с элогистической Историей нетрудно заметить,что пророк и автор Истории люди, близкие по духу. Осия смотрел на Синай какна верный ориентир в религиозной жизни народа. Он проверял Моисеевымизаповедями события своего времени и должен был прийти к таким же печальнымвыводам, что и Амос. Однако Осия не смог стать только лишь предсказателеммрачного конца, не был он похож и на надменного мудреца, который, подобноГераклиту, бесстрастно судит о людских безумствах с высоты своегопревосходства. В порывистом, напряженном стиле Осии ощущается натура бурная,сложная, трагически воспринимающая жизнь Он как бы стоит перед миром собнаженным сердцем, и каждое соприкосновение со злом причиняет ему жестокоестрадание. При чтении пророчеств Осии невольно представляется, что он диктовалписцу, говоря быстро, лихорадочно, почти задыхаясь, книга кажетсястенограммой живого слова, короткие строфы прерываются бессвязнымивосклицаниями, внутренний ритм сбивается, образы полны темных намеков иимеют странные очертания. В то время как непреклонный Амос целен, суров,монументален, Осия временами готов кричать от терзающей его скорби онохвачен горем, возмущением, страстной тоской по гармонии и миру. Этотпредтеча Иеремии чем-то напоминает героев Еврипида и Достоевского. И именно такой человек должен был принести людям новое Слово о Боге.Какие-то не совсем ясные события в жизни Осии подготовили его душу квосприятию новых глубин богопознания. Драма "БОГ -человек" раскрылась длясына Беери в мучительном опыте его собственной жизненной трагедии. Эта проекция из индивидуального во всемирное-не единственный случай вистории духа. Вспомним ту роль, которую в творчестве Данте сыграла встреча сБеатриче; точно так же и Платон создал свое учение об Эросе, пройдя черезкакое-то душевное потрясение. Таинственная связь человека-микрокосма совселенским целым позволяет ему переживать сверхличное посредством опытасвоей индивидуальной судьбы и выражать открывшееся в терминах личного бытия.Это путь Лира, Гамлета, Фауста. Что же произошло с Осией? Он рассказывает о своей жизни сбивчиво инеясно: в одном месте говорит, что женился на "блуднице", в другом-о своейлюбви к неверной женщине. "Блудницу" он называет Гомерь, дочь Дивлаима, иуказывает, какой выкуп он заплатил по обычаю, вступая с ней в брак. Вряд липеред нами аллегория - имена Гомерь и Дивлаим не содержат никакогоиносказания, а между тем Осия любил символические имена. Так, сына своегопророк назвал Лоами ("Не мой народ"), а дочьЛорухамой ("Непомилованной").Поэтому скорее всего Гомерь не персонаж притчи, а реальная женщина.По-видимо-му, и "блудница", и "неверная жена" Осии-одно и то же лицо. Быть может, пророк в знак "тяжкого блудодейства страны" действительновзял к себе в дом женщину с дурной репутацией. Этот странный поступок был бывполне в духе пророков, которые стремились привлечь внимание людейнеобычными действиями. Некоторые даже думают, что жена Осии принадлежала ксвященным гетерам, служившим в языческих вертепах Если эта догадка верна,тогда аллегория поступка становится еще более прозрачной. Именно служениеханаанским богам Осия называл "зэнут" развратом. Тем не менее такое предположение едва ли основательно, так какязыческие куртизанки носили специальное название "кедешим", которое Осия неупотребляет. Гораздо естественнее будет предположить, что слово "блудница"нужно понимать в общем житейском смысле. Судя по дальнейшим намекам книги,Гомерь была просто распущенной женщиной, вдобавок мелочной и корыстной."Можно думать,-говорит Корниль,-что серьезного, грустно настроенногочеловека привлекла естественная свежесть и миловидность этой простойдевушки, но в браке она сделала его глубоко несчастным, он должен был вконце концов увидеть, что расточил свою любовь на недостойную и испорченнуюженщину" (5). Для Сократа неудачный брак едва ли мог быть трагедией, и дело здесь нестолько в личном характере философа, сколько в том, что грек, как правило,не ждал от женщины духовной близости и понимания. Женщины в Афинах и Спартебыли бесконечно далеки от умственных интересов своих мужей и малоучаствовали в жизни общества. Между тем в Израиле, хотя и сохранялся патриархальный уклад исупружеские измены сурово карались, женщины все же не были безмолвнымирабынями, достаточно вспомнить имена Мариам, Деборы, Аталии, Голды. Женынекоторых пророков разделяли со своими мужьями их служение. Поэтому нетничего странного в том, что Осия искал в своей жене сочувствия и духовнойблизости. Но вместо этого он нашел легкомыслие, равнодушие и грубость.Кажется, на какое-то время между мужем и женой произошел полный разрыв. Пообычаю Осия мог обратиться к суду, строго каравшему неверных жен, но любовьне позволила ему сделать это, напротив, она в конце концов взяла верх надгоречью измены. Осия не в состоянии был долго мириться с падением жены ивернул ее в дом. Светлый эпилог Книги Осии говорит о том, что сильное ичистое чувство победило после всех испытаний. Нравственные страдания, через которые прошел пророк, не только повлиялина символику его произведения, но и стали тем внутренним опытом души, вкотором раскрылось его мистическое зрение. Ему было дано пережить трагедию неразделенной любви, трагедию измены иодиночества для того, чтобы к нему прикоснулась невыразимая тайна, тайнаБожественной Любви и Страдания. Илия и Амос шли к Израилю с проповедью Бога справедливости, Которыйтребует от человека верности и правды. Таким Он являлся и в СвященнойИстории, где мы часто видим Его вершащим правосудие. Он насылает потоп нарастленное человечество, сжигает Содом и Гоморру, поражает египтян,амаликитян, хананеев. Он и избранного своего народа не щадит, когда тототступает от Его Закона. Это грозное провозвестие было подобно очистительному огню. Оно потряслодушу древнего человека, выжигая в ней, как раскаленным железом, дикиеинстинкты и хаос демонических стихий. Но если бы Ветхий Завет остановился наэтом, если бы Суд остался последним словом Откровения, то жить было быневыносимо. Человек был бы раздавлен и уничтожен одним сознанием своейгреховности. Как мог бы он существовать дальше перед лицом этой неумолимойчистоты и святости Божией, он, ползающий в тине грехов и немощей? Чего ждатьему, кроме неизбежного и справедливого возмездия? Но вот пророк Осия говорит слово, которого еще не слышало человеческоеухо: он открывает миру Бога любви и милосердия. Его проповедь поистине может быть названа ветхозаветным Евангелием, онаподнимала человека из праха и вела по ступеням на вершину богосыновства. Означает ли это, что Осия отрицал суровое учение Амоса? Нет, он стоял сиудейским пастухом на одной почве, он многому у него научился и любилзаимствовать из его книги мысли и выражения. Но он сказал больше, чем Амос,ибо в бесконечной полноте Божественной тайны перед Осией раскрылось нечтотакое, что заставило его говорить не только о Суде, но и о милосердииБожием.Для Осии религия - не столько долг или обязанность, сколько преждевсего любовь к Богу. У него первого в Священном Писании брак, любовь мужа ижены, становится символом союза Бога с человеком. В браке есть и долг, иобязательства, но сущность его - в таинственном единении двух существ.Такова и вера. В ее основе лежит не требование, а любовь, доверие,привязанность, неразрывные узы. Здесь Осия предвосхищал уже апостола Павла иИоанна Богослова; он первым увидел путь, по которому шли великиехристианские мистики к чертогу Возлюбленного. Господь был для Израиля, которого Он избрал, и Отцом, и небеснымСупругом: Он хотел привлечь его к Себе, но Его любовь не нашла ответа. Пророк с грустью обращается к тем временам, когда Израиль был создан,спасен и поставлен на ноги самим Ягве. Владыка Вселенной возлюбил этугорстку кочевников, ставшую залогом Его Будущего Царства среди людей. Онизбрал их по свободному произволению, как избирает Любовь. Трагедия Израиля- в его измене Любви Божией. Когда Израиль был юн, возлюбил Я его и изЕгипта призвал Я сына Своего. Взывал Я к ним, но они уходили от Меня, принося жертвы Ваалам, воскуряяладан истуканам. А Я учил Эфраима ходить,Я носил его на руках Своих. Узами человеческимиЯ влек их, узами любви. (Ос 11, 1-4) Все это было поругано и забыто. Израиль, подобно невернойжене, предал своего Господа и Супруга и побежал вслед за"любовниками"-языческими богами. Блудница искала Ваалов, надеясь, что ониодарят ее всем, принесут ей "хлеб и воду, шерсть и лен, елей и напитки". Онане ведала, что все в мире проистекает от Господа, и оставила Его радиистуканов. Народ Мой вопрошает деревяшку, и палка дает ему ответ, Ибо дух блуда ввел их в заблуждение и распутство удалило их от Бога их. На вершинах гор они приносят жертвы и на холмах совершают воскурения. (Ос 4, 12-13) Но не только прямое отпадение в язычество составляет вглазах Осии измену народа Божия. Он видит ее в искажении самого почитанияЯгве. В этом он целиком единодушен с Амосом, проповедником религии Духа. Осия цитирует Декалог и знает этическую традицию Моисеевой религии. Онеще недвусмысленней Амоса осуждает изображения священных быков; для него ихкульт лишь один из видов идолопоклонства, проникшего в Израиль под личинойягвизма. "Сделали себе литых кумиров, - иронически говорит пророк,-из своегосеребра, по своим понятиям, изделие художника. Говорят им: приносите жертву!Человек, целуй тельцов!" (Ос 13, 2). В другом месте пророк предсказывает,что тельцы будут разбиты, ибо они-"не Бог" (Ос 8, 5-6). То, что быки были общечтимыми религиозными символами, не моглопоколебать Осию. В его глазах эти изображения- просто истуканы, оскорбляющиеистинную веру. Как мы уже знаем, "тельцы" первоначально играли скорее всего рольхерувимов, являясь троном Ягве в святилище, но со временем культ их принялхарактер суеверного почитания, тем более что бык был на всем Востокеэмблемой божества плодородия. Осия, в сущности, даже не хотел отделять этотнатуралистический ягвизм от поклонения ханаанским быкам. В его речах поройтрудно определить, когда он говорит о культе Ваалов, а когда о народномпочитании Ягве. Священники, которые должны были бы бороться против этого религиозногоодичания, нередко, по словам Осии, сами потворствовали суевериям, а пророки,говорящие в святилищах, спокойно закрывали глаза на беззакония.У богов-своих владык и "любовников" - учится Эфраим распутству,жестокости, корыстной вере. Религиозное отступничество вчечет за собой инравственное разложение. Картина состояния страны, нарисованная Осией, ещемрачнее той, которую изобразил Амос. Народ катится в пропасть; повсюдураспри, заговоры, мятежи. Одни в страхе перед Ассирией надеются на Египет,другие рассчитывают на милость ассирийцев, а третьи беззаботно пируют, чтобывеселее провести последние дни. Порядка нет, разбойники хозяйничают надорогах, князья и знать давно утратили совесть и не думают о будущем земли. И вот Бог Израилев призывает людей к ответу: Слушайте слово Ягве, сыны Израиля, ибо тяжба у Ягве с жителями земли, Ибо нет правды, и нет милосердия, и нет богопознания в стране, Клятвы, и обман, и убийство, и воровство, и разврат, Кровопролитие за кровопролитием. (Ос 4, 1-2) Положительный идеал библейской этики: эмет (правда, истина), хэсэд(милосердие) и даат Элогим (богопознание) - противопоставляется пророкомнравственному падению народа. Даат Элогим - это не отвлеченное богословие, а живое, резальноеприближение к Богу через веру и любовь. Но когда любовь растоптана, союзнарушен - неизбежен разрыв, навлекающий суд Божий. Неверная жена,приведенная из пустыни, вновь будет возвращена туда; ее ждет изгнание изудела Господня. Для Осии расплата за грех не есть изолированный акт.Возмездие готовится руками самих грешников, которые, "посеяв ветер, пожнутбурю" (Ос 8, 7). Еще яснее, чем у Амоса, у Осии выражена мысль о том, что всамом отступничестве уже заложена кара. Не Бог - мститель явится с бичом длявоздаяния, а сам грех обрушит его на преступника. Бог лишь создал такоеположение вещей в мире, при котором все имеет эту незыблемую связь. Пророкии другие библейские писатели будут постоянно указывать на эту причиннуюсвязь религиозной и моральной измены с земным наказанием. Измена Союзу, отступничество, служение кумирам и страстям неуклонноведут Израиль к катастрофе; он опутан сетью, которую сплел сам. "Оставилтебя, Самария, телец твой!" - восклицает Осия. Царь Эфраима исчезнет "какпена на воде", а все царство станет "как негодный сосуд", который долженбыть выброшен вон. Слава Самарии "улетит, как птица". Отвергнет их Бог мой, ибо не послушали они Его, И будут они скитаться между народами... (Ос 9, 17) Этот приговор, казалось бы, ставит знак равенства между пророчествамиАмоса и Осии. Однако, хотя у обоих проповедников легко усмотретьсущественное единство, Осия далеко не двойник Амоса. Он воплощает следующуюступень Откровения. В тот самый момент, когда приговор кажется неотвратимым, среди упреков,сетований и зловещих предсказаний неожиданно звучит голос Божий. И это ужене голос непреклонного Судии, а слова, исполненные бесконечной жалости исострадания. Как предам Я тебя, Эфраим? Отрекусь ли от тебя, Израиль?... Повернулось во Мне сердце Мое, Разгорелась во Мне жалость Моя. (Ос 11, 8) Все шло к тому, что исхода нет, нет прощения. И вдруг - эти слова! Пророку, любовь которого покрыла все муки измены, явилась неугасимаяЛюбовь Божия. Он - возлюбленный, Он - всепрощающий: Он уязвил - и Он же исцелит, Он ранил - Он же и перевяжет раны. (Ос 6, 1) Бичи Суда - это не что иное, как испытание, очищающее заблудших во имялюбви к ним. Здесь впервые открылся миру тот лик Божий, который излучает животворныйсвет в евангельской притче о блудном сыне. Есть выход! Есть путь, которыйвернет человека к Отцу. Это- путь покаяния. Возвратись, Израиль, к Ягве,Богу твоему, ибо споткнулся ты о грех твой! Принесите слова свои и вернитесь к Ягве, скажите Ему: "Прости все беззакония и приими добрые дела, как приносим тельцов вжертву". (Ос 14, 2) Итак, исправление через скорби и покаяние как начало исцеления. Неслучайно грозит гибелью враг с севера, не случайно голод, и смуты, и раздорыв стране. Все это-результат греха, все это попущено для вразумлениязаблудших. Любовь Божия ждет от человека ответной любви. Господь назван"Ревнителем", ибо в Его священной Ревности горит то единственное инеповторимое, что создает могущество любви. Отвергнутый и преданный людьми, Бог страдает. Вот непостижимая тайна,открывшаяся пророку Осии. Это Страдание - боль неразделенной любви, оносвидетельствует о сокровенных узах, связующих творение и Творца. Мы нужны Ему! Не чудо ли это? В силах ли мы вместить эту мысль? "Божество не страдает, страдание есть признак несовершенства", -говорят в смущении философы. Нет, отвечает им пророк, есть Божественноестрадание. Бог страждет Из-за нашего несовершенства. Все это выше понимания, выше постижения. Но перед лицом СтрастейГосподних преображается человек. Уже не черви мы, попираемые ногами, забытыйостровок мира, а дети Божий, которых Неизреченный держит на руках, которыхОн с болью проводит через испытания, чтобы обратить к раскаянию. Такимиувидел людей Осия. Если Амос бросает грешников в бездну ужаса, то Осиявозносит кающихся к вратам Неба. Бог страждет! Над миром Его сердце, источающее Кровь. Это КровьИскупления, Кровь Евхаристии... Бог страждет! Кто осмелился бы сказать такое в Израиле? Кто дерзнул бысказать об этом в мире? Великие мудрецы народов, ополчаясь против грубых представленийязычества, стремились отбросить все, что могло бы сблизить Сущего с миромчеловеческих переживаний и чувств. Для них Высшее стояло по ту сторону илюбви и страдания. Пророк же Осия говорит и о том и о другом. Бог страждет! Глухо вторят пророку древние мифы, хоры орфиков имистерий. Язычники ощущали, что спасение миру приносит страдание Бога. Ноэто было лишь смутнре предвосхищение и догадка. В словах библейскогоясновидца мы не слышим ничего о муках, подобных мукам стихийных божеств:Таммуза, Осириса, Адониса. Они были жертвами зависти, ненависти,соперничества и умирали, как умирает осенняя природа. В их страстях былапокорность перед властью незыблемых законов Вселенной. В Библии же открывается Бог, Который добровольно страждет за грехисвоих созданий. "Я - Бог, а не человек!" - говорит Ягве (Ос 11,9). Это звучит как ударгрома. Но при этом, Непостижимый и Вечный, Он полон какой-то глубочайшейживой человечности. Он есть Правда, и поэтому-Судия, но Он же сострадаетгрешникам. Он же останавливает стрелы Гнева; Его Любовь сильнее законавоздаяния. Так над хартией пророка Осии проступают очертания креста Христова. Пророк не только ясновидец любви, но и провозвестник свободы, котораяраскрывается в том, что Всемогущий ждет обращения людей Своих. Бедствиями онлишь наводит падших на мысль о покаянии. Свободно ушел народ Божий служитьидолам, свободно же должен он и вернуться к Отцу.Осия и Амос были современниками Гесиода. Все они строго судили о людяхсвоей эпохи, с печалью оглядываясь на прошлое. Гесиод говорил о том, чтоблаженные времена золотого века остались в невозвратной дали времен.Библейские пророки видели это светлое исходное начало в вольной жизни подводительством Моисея. Но Гесиод, как и многие мудрецы Востока, не верил вбудущее людей. Для него все неуклонно шло к гибели и распаду, а доброеоставалось лишь позади. Между тем Осия видел впереди грядущее обновление народа Божия ивосстановление нарушенного Завета. Неверная забудет своих соблазнителей и"любовников" и вернется от Ваалов к Обручнику своему. Ягве явится какутренняя заря, как прохладная роса. "Непомилованная" станет "Помилованной";навсегда отшумят битвы, сделаются кроткими хищные звери, воцарится "даатЭлогим", истинное познание Сущего. Израиль "расцветет как лилия, как могучийкедр, как вечнозеленый кипарис" (Ос 2,14-23; 3,5; 14,5). Израиль для Осии был не просто одним из народов земли, пусть ибогоизбранным. Нет, народ Божий - это духовный союз, мистическое единство вБоге. Осия предвосхищает Церковь, которая сокровенно уже была зачата вВетхом Завете, которая явится как расширенный Израиль, подобно тому как исам Израиль родился из семьи патриархов. Бог был единственным царем своего народа в пустыне. В обновленномИзраиле Он и останется навсегда Царем, ибо земные царства есть лишь плодгреховности и падения. Теократический идеал Осии-это не образ клерикальногогосударства, а образ свободной Церкви, возлюбленной небесного Супруга.Осия предвосхитил слово Христово о поклонении Богу в духе и истине.Служение Творцу у народа Божия должно быть очищено от всяких элементовязычества, от переоценки внешних форм культа: обряд лишь тогда угоден Богу,когда в основе его лежит истинная вера, любовь и правда. В Книге Осии мынаходим слова Ягве, которые сосредоточивают в себе как бы самую сутьбиблейского профетизма:И БОГОПОЗНАНИЯ БОЛЕЕ ВСЕСОЖЖЕНИЙ. (Ос 6,6) Слово хэсэд, которым Осия обозначает высший дар Богу, имеетмногогранное значение и обычно переводится как "милость", "милосердие","любовь-жалость", "любовь-доброта". Этимологически оно связано с глаголом"хасад" (ревновать, усердствовать) и означало у пророков сильное чувствосострадательной любви, активной и бескорыстной (6). Хэсэд - это сила, изливающаяся от Бога. Не случайно в Священной ИсторииГосподь назван "рав хэсэд"- "многомилостивым". Он Сам есть живая Любовь,которая осеняет творение. И человек, следуя Ему, "познавая" Его, обретает всердце эту животворную любовь. Она есть высшее приношение пред алтарем. Издревле мир был ареной нескончаемых битв; к военным кличам землипримешивались голоса разъяренных богов, низверзших друг друга. Кровь лиласьи на жертвенниках; под ножами жрецов падали быки и овцы, громоздились горыприношений. И как часто здесь сходились алчность, зависть, лукавство людей ибогов! Но вот раздается голос пророка, чей приход был подобен явлению иконыТриединой Любви, которая в годину ига и ожесточения воссияет среди русскихлесов. В эпоху греческой тирании, основания Рима и ассирийских нашествий, вотблеске кровавого заката Израиля Осия, сын Беери, последний пророкСеверного царства, говорит о Боге, Который есть Любовь и ждет от человекаответной любви. И когда Сын Человеческий войдет под кровы отверженных,презираемых и грешных, Он напомнит законникам, кичившимся своимблагочестием, эти великие слова Осии: "Милосердия хочу Я, а не жертвы..."

Дата добавления: 2014-12-25