Только поступать справедливо, и любить милосердие,

X x x

X x x

X x x

X x x

X x x

X x x

Пророк умер около 735 года, когда Эфраиму оставалось существоватьменьше пятнадцати лет. Но с его смертью пророческое движение неостановилось. На юге Иудеи уже выступил в это время человек, принявший егознамя.

ПРИМЕЧАНИЯ

Глава третья ОТКРОВЕНИЕ ЛЮБВИ БОЖИЕЙ. ПРОРОК ОСИЯ 1. В Книге Осии современником пророка называется Иеровоам II(786-746)-Ос 1,1. Приведенные в заглавии книги имена иудейских царейуказывают как будто на то, что пророк дожил до правления Езекии (715-687).(См.: И. Бродович. Книга пророка Осии. Киев, 1901, с. XI сл.) Однакоуказание на Езекию большинство современных толкователей считают ошибочным,внесенным впоследствии иудейскими переписчиками. Из намеков книги можнозаключить, что Осия был свидетелем смут, наступивших после смерти ИсровоамаII. Сомнительно,однако, чтобы он дожил до 735 г., когда разыгралась роковаявойна между Эфраимом и Иудеей. Во всяком случае из книги явствует, чтосвидетелем гибели Самарии в 722 г. Осия не был. О хронологических указаниях,которые можно извлечь из книги пророка (напр. 5, 13; 7, 11), см.: А. Gеlin.Lеs livres prophetiques posterieurs.RFIВ, I, р. 424. 2. 4 Цар 15, 19. В Библии Тиглатпаласар III назван Пулом (Фулом). Этосоответствует его второму имени (Пулу), под которым он правил в Вавилоне.См.: J. Вright. А Нistогу оf Israel, р. 254. В одной из своих надписейТиглатпаласар говорит, что он возвратил Менахему, царю израильскому, трон,взяв с него дань. См.: G.Е. Wright. Biblical Archaeology, р. 161. 3. Книга Осии является сборником, который получил нынешнюю форму ужепосле смерти пророка. Его можно разделить на две неравные части и эпилог: 1) Грех жены пророка как символ греха Израиля, 1-3 главы. Причемрасположение текста первоначально было, вероятно, следующим: гл. 1, 1-9, гл.2, 4-5, 8-13, 6-7, 14-23; гл. 3, 1-4; гл. 1, 10-11; гл. 2, 1. 2) Обличения, направленные против современного пророку общества: упреки Израилю в неверности нравственным заповедям и "богопознанию", 4,1-3; слово против политических и духовных вождей нации, 4,4-5,7; смуты в Израиле, безумные надежды на ассирийцев, 5,8-14; покаяние народа и его ложные представления о благочестии, 5, 15-6, 11; недостоинство царя и власть имущих, 7, 1-12; оплакивание заблудшего Израиля, 7, 13-16; против узурпаторов и культа тельцов, гл. 8; грядущее изгнание, 9, 1-6; ложные пророки, 9, 7-9; драматическое описание измены Израиля своему Богу-Возлюбленному (9,10-14,1). 3) Эпилог (14, 2-9) дает картину возрождения идеального Израиля,преображенного страданиями. Прежние сомнения относительно подлинности книгии особенно эпилога теперь оставлены экзегетами. "Стиль книги Осии,-пишетодин из них,- однороден. Более того, в ней чувствуется страдальческая натурапророка. Даже обетования возрождения, наиболее подвергавшиеся нападкам,теперь отнесены к Осии" (Dеппis J. Мс Саrthу. Ноsеа.-JBC, I, р. 255). 4. Время появления элогистического Писания относят обычно к IX-VIII вв.до н. э. (А. Weiser. Еinleitung in das Alte Testament, 1966, S. 104).Повествование его охватывает эпоху от Авраама до Моисея. Характерные черты Элогиста: 1) он считает, что имя Ягве было открыто только Моисею, 2) он называет Синай Хоребом, а хананеев - аморитами, 3) он говорит о брате Моисея Аароне, о котором сказание Ягвиста молчит, 4) он выделяет роль Рувима и северных колен. Излагая историю патриархов, Элогист обнаруживает более строгиенравственные понятия. Он cтарается смягчить или объяснить те поступкипраотцев, которые ему кажутся неблаговидными. Так, когда Авраам, живя вчужой земле, выдает свою жену за сестру, Элогист поясняет, что это не былообманом, так как у них действительно был общий отец (Быт 20, 12). Такимобразом, как замечает Анри Казелль, "в элогистической редакции можно ужеразличить отзвуки начинающегося профетического движения" (Н. Саzе11еs.-RFIB,I, р. 363). Основные тексты, принадлежащие Элогисту: БЫТ 15 + J; 20;21,6-32, 34; 22,1-14,19; 28,11,12,17,18,20-22;29,1,15,23,25-28,30;30,1-3а,6,8,17,23;31,2,4-18а,19-45,51-55;32,1-2,13б21,23;33,18б-20; 35,1-8,16-20; 37, 2в, 5-11,14а, 15-18а, 19-20, 22,236-24, 28а,28в-30, 31б-32а, 34, 36; 40, 1-3а, 4-5а, 6,15а, 16-20; 41; 42,1, 3-4а, 8-26,29-37; 43, 14-23б,45 + J; 46, 1-5а; 47,12; 48,1-2, 8-22; 50, 15-26. ИСХ 1,15-22; 2, 1-15; 3, 1, 4б, 6, 9-15, 21-22; 4, 17-18, 20б-21; 7, 20б-21а,24;9, 22-23а,35;10, 8-13а, 20-27;11,1-3; 12,31-36, 376-39; 13,17-19; 15,1-21;17, 3-6, 8-16; 18; 19, 26-19; 20, 1-21; 21; 22; 23; 24, 3-8, 12-15а, 186;31, 186; 32, 1-8, 15-35, 33. ЧИСЛ 10, 29-36; 11; 12; 13, 17-33 (+ Р); 14(+Р); 16, 1-34(+Р); 20, 1-9, 12-35; 22; 23; 24; 25,1-5; 32; 1-17, 20-27,34-42. ВТОР 10, 6-7; 27, 5-7а; 31, 14-15; 23; 33; 34, 5-6. См. своднуютаблицу в книге: Р. Еllis. Тhе Меn аnd thе Меssage of the Old Теstament.Соllеgеvillе, 1963, р. 57-72. 5. К. Корнилъ. Пророки, с. 60. О тождественности блудницы и Гомерь,дочери Дивлаима, см. исследование В. Яворского "Символические действияпророка Осии" (Сергиев Посад, 1902, с. 204 cл.), где дана сводка толкованийпервых трех глав Книги Осии. За истекшие с того времени годы вопрос особытиях жизни пророка решен не был. См. обзор современных мнений: Н.Rowlеу. Тhе Маrriage оf Ноsеа.-"Вulletin of the John Rylands Libraгу", 1956,39, р. 200. 6. Хэсэд - одно из важнейших библейских понятий. "Если вникнуть в мысльпророков и в чувства, воодушевлявшие их пламенные речи, слово "хэсэд"выражает понятие более широкое и более глубокое, чем милосердие. "Хэсэд" -не только милость, т.е. внешнее действие, но и внутреннее чувство, и притомсамое идеальное в этическом смысле, т. е. высшее альтруистическое, чувство-человеколюбие, любовь-жалость ко всему живущему" (М. Марголин. Вавилон,Иерусалим, Александрия. Пг., 1923, с. 50). Но не следует видеть в "хэсэд"только этическую, человеческую категорию. Учение о ней, как верно заметил М.Бубер, явилось актом самооткровения Божества (см.: М. Buber, The PropheticFaith, 1960, р. 44). Глава четвертая ИСАЙЯ И "БЕДНЯКИ ГОСПОДНИ" Иерусалим, 742-735 гг. О Бог мой, Который есть Бесконечность, к Тебе может приближаться лишь тот, кто знает, что Ты непостижим. Николай Кузанский Столб дыма над храмом, зубчатые стены, опоясывающие крепость на холме;крутые, выжженные солнцем склоны, волнистая цепь гор замыкает долину. Такимбыл Иерусалим за восемь веков до Рождества Христова. К тому времени он имелуже позади долгую историю, а впереди его ожидала удивительная судьба. Здесьпересекутся пути многих народов и культур, в течение трех тысячелетий егобудут оспаривать друг у друга люди трех материков; к его святыням станутприходить исповедники трех мировых религий. Город Давида и Христа, город Обетования и Евангелия, Иерусалим от самыхсвоих истоков связан со Священной Историей. У его ворот аморитский царьМелхиседек благословил Авраама после его победы над врагами. Тогда городназывался Шалем. В XIV в. до н.э. в Иерусалиме правил ставленник Эхнатона, апосле прихода израильтян Сионская цитадель два столетия оставалась в рукахязычников. Вероятно, уже в то время вокруг Иерусалима начали складыватьсяповерья. Его считали абсолютно неприступным, охраняемым нездешними силами.Когда Давид решил овладеть им, защитники крепости насмехались над ним,уверенные, что даже "слепой и хромой" смогут отстоять город. Но вот, вопреки всему, старый ханаанский бастион стал "ГрадомДавидовым". Перенеся туда Ковчег, царь тем самым дал новое рождение городу.Сион, местопребывание святыни, сделался чем-то вроде нового Синая. В сознании израильтян древние сказания о зачарованных стенах слились спредставлением о Граде Господнем. Воспевающие Сион псалмы свидетельствуют отом, что и священники храма разделяли веру в особый покров, простертый надИерусалимом. В их гимнах мы слышим о полчищах вражеских сил, которые, едваподступив к святой горе, обращаются в бегство, пораженные ужасом. Сам Ягвеохраняет Свой храм от посягательств; неприятель никогда не войдет в еговорота. Так предчувствие необыкновенного будущего Иерусалима облекалось вобразы народного мифа (1). В атмосфере этого легендарного города и вырос первый великий пророк,проповедовавший в Иудее, - Исайя, сын Амоца. Как Сократ - детище Афин, так иИсайя неотделим от Иерусалима, дух которого ощущается повсюду в егопроповедях, в его учении о святости Божией, об Остатке Израиля и о Мессии. Если пророчества Амоса и Осии были лишь краткими эпизодами в историиИзраиля, то в биографии Исайи заключена в каком-то смысле и история егородного города в ту эпоху. Исайя был призван на служение, когда ему былооколо тридцати лет, и с тех пор на протяжении почти полувека он оставалсядуховным отцом Иерусалима, советником царей, неподкупной совестью нации. Хотя жизнеописание Исайи не сохранилось, но в биографических фрагментахи в его собственных проповедях ясно вырисовывается личность пророка:волевая, сильная, богато одаренная. Он, несомненно, обладал призваниемвождя. Мы редко видим его колеблющимся; его целеустремленность не знает себеравных. Перед лицом величайших опасностей, в обстановке всеобщего смятенияон со спокойной уверенностью следует своим путем. При этом он чуждфанатического упорства и не боится изменить точку зрения, когда видит, чтоона основана на ошибке. Исайю не покидало чувство постоянной связи с направляющим его тайнымГолосом. И этот Голос, в отличие от "даймониона" Сократа, не толькопредостерегал его, но и служил источником сил и действия. Подобно Златоустуили Бернару Клервоскому, пророк видел свое призвание в том, чтобы,воздействуя на умы и сердца людей, направлять ход событий. Тайновидец-мистик и активный участник общественной жизни, сын Амоцагармонически сочетал в себе то, что, казалось бы, невозможно соединить. Онбыл предтечей тех подвижников христианства, которые стремились подчинить мирдуховным идеалам. Исайя по праву должен быть признан одним из крупнейших писателейИзраиля. Он довел до классического совершенства форму проповеди-поэмы,которая появилась у предшествовавших ему пророков. Он преодолел ихтрогательное косноязычие, в котором еще звучал невнятный экстатическийлепет. Исайю можно назвать еврейским Эсхилом. Его монологи дышат огромнойэпической силой; он любил величественные образы, грандиозные картины исмелые обороты речи. Ренан, умевший тонко ценить восточную поэзию,утверждал, что Исайя "представлял собой почти единственный пример великоготворца религиозной системы, который был в то же время великим писателем".Пророк, по его словам, "пишет как грек: мысль и слово доходят у него до тоговысшего предела полноты, за которым разбиваются рамки слова или оказываетсябессильной мысль" (2). Когда мы обращаемся к Книге Исайи в ее современнойформе, то необходимо помнить, что она есть сборник речей, составленный егоучениками. Не все в этом сборнике принадлежит самому пророку, часть написанаего последователями. Для того, чтобы выделить подлинные проповеди Исайи ирасположить их в хронологическом порядке, потребовалась работа несколькихпоколений богословов. Для составителей древней антологии важно было преждевсего сохранить учение пророка и его школы. Между тем литературный анализкниги помог восстановить последовательность речей в связи с этапами внешнейи внутренней биографии Исайи*. ------------------------------------ * См. приложение "Книга пророка Исайи"Исайя родился в Иерусалиме около 765 года и, согласно преданию,принадлежал к царскому роду. Даже если считать это свидетельство легендой,он, несомненно, был членом аристократической семьи. Разговаривая с царямиили первосвященниками, пророк держался с ними как равный; егоосведомленность о жизни двора и сановников, его блестящий стиль и вообще тароль, которую он играл в городе,-все это указывает на знатное происхождение. Молодость Исайи совпала с годами сравнительного благополучия страны. НаСевере в то время царствовал Иеровоам II, а в Иерусалиме-Уззия со своимсыном и соправителем Иотамом. Иудейские цари, не желая, очевидно, отставатьот своего северного собрата, совершили несколько военных походов. Преодолевтрудный путь по пустыне, они вновь заняли Элат у Красного моря, а на западеразбили филистимлян. Были сооружены мощные пограничные крепости и усиленарсенал. Однако эти мимолетные успехи вряд ли могли радовать Исайю, да и не вних видел он знак благоволения Божия. Хотя он разделял общую веру иудеев визбранность Сиона, вера эта не была для него связана с ханаанскими легендамии народными поверьями. Храм в его глазах был местом особого Богоявления,местом, где Господь открывает Себя людям. В Священной Истории молодой иерусалимлянин мог находить образы этойблизости Бога к человеку: явления Аврааму и Моисею, Ковчег и сияние СлавыЯгве во святилище. Но то были "дни древние", а во дни Исайи эти зримые знакиприсутствия Божия, о которых повествовали предания, уже не являлись людям.Господь оставался сокрытым, и порой могло показаться, что Он покинул людейна произвол судьбы, а мир-это "долина сени смертной", где странствуетчеловек от рождения до могилы... И вот однажды, когда Исайя молился в храме, как бы зарница разорвалатьму и открылось ему, что Сущий здесь, что Он воистину обитает среди Своегонарода, идет рядом с человеком. Этот "ветхозаветный Эммаус", озарившийстарые камни Дома Божия, наполнил смыслом совершающееся в нем служение. Что это было? Интуитивное чувство Высшего? Нет, Исайя прошел черезнечто отличавшееся от пантеистического опыта, более доступного и поэтомуболее распространенного. "Божественная тайна разлита во всем"...-кто вминуты просветления, хотя бы раз, хотя бы в слабой степени, не ощутил этого? С Исайей же произошло другое. Пророк пережил Богоприсутствие не кактрепетное касание незримого, но как реальную, явную почти до боли, близостьИного, близость, вызывающую мистический ужас. Это было что-то очень мощное ивместе с тем очень личное, пронизывающее, как пристальный взгляд, подлинноеобнаружение Бога рядом с собой... Он, Ягве, шествующий над Синаем и морем,превыше облаков, ветров и звезд, непостижимым образом пребывает в этомсуровом святилище среди лампад и золоченых херувимов, обитает в этом Доме,на этой горе, в этом святом граде. Исайя точно называет время, когда он получил высшее посвящение пророка.Это был год смерти царя Уззии, 742 до Рождества Христова. Из его словявствует, что в тот момент он находился в святилище, месте, куда допускалилишь избранных. "Я видел,-говорит Исайя,-Господа, сидящего на престоле высоком ивознесенном, и края риз Его наполняли храм. Вокруг Него стояли серафимы, и укаждого было шесть крыл; двумя они закрывали свои лица, двумя-ноги, а двумялетали. Они взывали друг ко другу, говоря: Свят, свят, свят Ягве Воинств!Наполнена вся земля Славой Его!-И от их голосов содрогнулись основания, иДом наполнился дымом" (Ис 6, 1-6). "Горе мне, я погиб!-пронеслось тогда в сознании Исайи.- Ибо я-человек снечистыми устами и среди народа с нечистыми устами живу, а глаза мои виделиЦаря Ягве Воинств..." С детских лет его учили, что созерцание Сущего подобновхождению в огонь. Смертный и греховный человек не может вынестииспепеляющее величие Адоная. Но вот через облака курений к Исайе пронесся пламенный вестник. В егоруках угль от жертвенника, и едва он коснулся им уст человека, как все егосущество пронизал очистительный огонь. "Кого пошлю Я? Кто пойдет для Нас?"-йрозвучал в глубине голос. Исайя неколебался: "Вот я, пошли меня!" И тогда он услышал страшные слова о народе слепом и глухом, народе счерствым сердцем, который отвернулся от Бога. Пророк должен возвещатьслепцам волю Ягве, но все будет тщетно, ибо они не станут слушать. И все жеИсайя обязан говорить. "Доколе, Господи?"-опечалился Исайя. Ответ звучал какприговор: Пока города не будут разрушены и опустеют, дома останутся безжителей, И земля не обратится в пустыню, пока не удалит Ягве отсюда людей и всястрана станет безлюдной...Читая рассказ Исайи о видении, превратившем его в пророка, мы невольнозадаемся вопросом: как совершилось это прозрение и преображение?Действительно ли Непостижимый принял облик Сидящего на троне, окруженномпотоками живого пламени? Скорее всего здесь перед нами попытка воплотить в зримых символах то,что открылось пророку как невыразимая реальность. Когда совершается внутреннее событие, подобное тому, какое произошло ссыном Амоца в храме, человек пытается найти достаточно емкие образы длятого, чтобы поведать об открывшемся. При этой попытке он нуждается в чем-тоболее многозначном и живом, чем отвлеченные понятия. Именно тогда рождаетсясимволический язык мифа, поэмы, иконы. Он не претендует на точноеотображение действительности, на роль "модели", а служит тонким мостом отдуши к душе, от сознания к сознанию. В мире символов вступают в свои правадерзновенное творческое мышление, метафоры, аналогии, минующие законыформальной логики. Символ не придумывается, как холодная аллегория, арождается целиком в глубине человеческого существа. И подобно тому каксновидения черпают краски из нашего повседневного опыта, так и Откровениеобретает те формы, которые дает ему сам человек. Слава Божия преломилась в сознании пророка в образе высокого престола,окруженного огненными духами. Это престол Того, Кому единому подобает имя"Царя"; Он возвышается над всеми властителями мира. Исайя прибегает кпривычным словам: трон, царские одеяния, дым курений, тем самым как бынабрасывая покрывало на ослепительное видение. И только так он можетрассказать о нем людям (3). Здесь поражает одна особенность символического описания события: вмомент таинственной встречи личность пророка не растворилась в волнахэкстатического океана, он продолжал отчетливо сознавать себя. Он ясночувствовал, что предстоит престолу и недостоин быть тайновидцем Божиим.Именно приближаясь к раскаленному горнилу, он остро переживает дистанциюмежду Богом и собой. Во внебиблейской мистической литературе картину видения Исайинапоминает сцена преображения Кришны в Бхагавад-Гите*. Там по просьбецаревича Арджуны Божество на мгновение открывает свой невыносимый лик, ликвсепожирающего Времени, многоокой бездны, засасывающей миры. И Арджуна, павниц, умоляет Кришну скорее избавить его от леденящего душу видения. Однакопри внешнем сходстве этой части поэмы с рассказом пророка Исайи между нимилегко заметить внутреннее различие. В Бхагавад-Гите - только страх, толькоподавленность, только сознание ничтожества перед безмерным. У Исайи же, хотягреховный человек и не в силах созерцать Бога, но, очищенный, он уже ссыновним дерзновением говорит: "Вот я, пошли меня!". Пророк не тонет в Боге,но и не лежит перед ним распростертый ниц, он предстоит Ему и становитсясоучастником Его деяний. -------------------------------------------- * См. "У врат Молчания" Глава VII Слово Ягве расплавленной лавой вливается в уста Его посланника, онопереполняет его и принимает в душе конкретные образы и формы в соответствиис тем, чем живет душа пророка. Это не "материализация Духа", а живые символыРеальности, описанной в терминах видимого бытия.Явление в храме не было только призванием пророка на проповедь. Онобыло откровением святости Божией. Бог свят - вот альфа и омега провозвестия Исайи, его символа веры."Кадош" (святость) означает в его устах, как и вообще в Ветхом Завете, неодно лишь нравственное совершенство; в этом смысле святым может быть ичеловек. Бог же свят по-иному. Слово "кадош" указывает на Его непостижимоевеличие. Если Амос и Осия познали высшую "человечность" Божию, если Ягвеоткрылся им как Судия и Возлюбленный, то Исайя бьл поднят к тому пределу,где бессильны все человеческие метафоры. В Упанишадах и у Платона мы тоже находим мысль о том, что Божество всвоей сущности не может быть определено никаким земным понятием. У Исайи этанесоизмеримость Бога и мира выражена в слове "кадош" (4). Но при этом Сущийне перестал быть для пророка Богом Живым. Он не есть потусторонняя Нирванаили бессознательная сила, пронизывающая каждую травинку или каплю воды; Онесть личность, действующая в мире, хотя Лик Его и образ Его действийсовершенно иные, нежели у людей. Человек может знать лишь Его волю, ноСамого Его познать он не в состоянии. Разум, цели и предначертания Богакоренным образом отличны от человеческих. И если возможен союз между Творцоми творением, то только потому, что Бог сам ищет его, умаляя Себя до диалогас человеком. Учение о "святости" напоминало о том, что тайна Божия "всецелоиная". Оно предостерегало людей от создания воображаемого Бога по своемуобразу и подобию. Все, что может познать человек, - это Славу, пламенный ореол Зиждителя.Это она свидетельствовала о присутствии Бога, окутывая облаком Синай, о нейгромовыми голосами перекликались серафимы в Святая Святых храма. Она открыласебя молодому иерусалимлянину Исайе, сыну Амоца, сделав его новым человеком,герольдом небесного Царя. Итак, уже не из преданий прошлого узнал пророк о мистерииБогоприсутствия, но сам участвовал в ней. Он уподобился Моисею, воочию узревсияние Славы Ягве; только вокруг были не голые синайские скалы, ажертвенники, завесы и таинственные символы Дома Божия. Само это словоприобретало теперь для Исайи особое звучание. Пусть язычники своим служениемподкупают богов, льстят им и заклинают их, жертва и молитва в храмеистинного Бога должны быть не чем иным как земным образом небесной литургии,предстоянием перед Господом. Исайя знал, что нет места во Вселенной, где быне была явлена сила Ягве. Об этом говорили ему вдохновенные строки псалма: Поднимусь ли на небо - Ты там, опущусь ли в преисподнюю и там Ты, Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря - и там рука Твоя поведет меня,и удержит меня десница Твоя. (Пс 138) Но здесь, в Сионе, Господь благоволил обитать особым образом; Исайяименно здесь видел единственного Царя. Но он не мог тогда еще предвидеть,что это место предназначено для самой знаменательной встречи Бога ичеловека, для которой все видения пророков были лишь прообразами.Радость, рожденная посещением Божиим, омрачалась для Исайи сознаниемнесоответствия народа идеалу "святости". В применении к людям "кадош"означала "посвященность Богу". Народ Ягве должен был принадлежать Емуцеликом и следовать Его путями. Но что же? Сам Ягве говорит пророку обослеплении, об ожесточении детей Божиих и об уготованной им участи. Исайя впервые выступил с проповедью в храме и, вероятно, там пропелперед народом свою, ставшую знаменитой, "Песнь о винограднике" (гл. 5). Онпервый в Ветхом Завете изобразил Бога в виде труженика, который заботливовыращивал свой сад ждал плодов. Из этой притчи родится впоследствии притчаХристова о винограднике-Израиле, а Свою Церковь Христос назовет винограднойлозой, приносящей гроздья. В песне Исайи раскрывалась причина крушения надежд всех лучших людейИзраиля, которые ждали его превращения в "ам кадош"-народ святой. Был уДруга Моего виноградник на холме плодородном; Окопал он его, и очистил от камней, и посадил в нем лучший виноград, И построил в нем башню, и высек точило, И ждал, что уродится виноград, а выросли дикие ягоды. Это иносказаниебыло таким понятным для слушателей, которые жили в стране виноградников. Апророк между тем обращается к ним от лица своего Друга: И вы, жителиИерусалима и мужи Иудеи, рассудите между Мной и виноградником Моим: Что Мне можно было сделать для виноградника Моего, чего не сделал Я? Почему принес он Мне дикие ягоды, когда Я ждал доброго винограда? Ответподсказывается сам собой: виноградник обманул ожидания Хозяина и поэтомубудет заброшен. А теперь узнайте же, что сделаю Я с виноградником Моим: Разрушу его ограду и отдам его на потраву, опрокину его стену и отдамего на попрание. И превращу его в пустырь, не буду его ни обрезать, ни обрубать, изарастет он терновником и бурьяном. И дам повеление облакам не проливать на него дождя. Закончив этимимрачными словами свою притчу, пророк дает ей истолкование, которое уже ссамого начала угадывалось слушателями: Виноградник Ягве Саваофа-это домИзраилев, и мужи иудейские-любимое насаждение Его. Он ждал правосудия, а здесь-кровопролитие, Он ждал праведности, а здесь- вопль*. (Ис 5, 1-7) ---------------------------------------------------------------------*По-еврейски - игра слов: правосудие - "мишпат", кровопролитие - "мишпа";праведность - "сэдака", вопль - "сэака". Пророк дерзновенно называет Господа своим "Другом", или "возлюбленным",и вместе с Ним оплакивает падение и измену Израиля. Подобно тому как Амос иОсия возвестили Суд в дни завета Эфраима при Иеровоаме II, так и Исайя необманывался победами Иоатама. Когда иерусалимская толпа встречала царя,сквозь ее восторженные клики ему, вероятно, слышались горестные вопли,сквозь смех пирующих - стоны пленных, сквозь вевелый звон арф-пронзительныйзвук боевых труб. Пророк хорошо знал тех князей, своих сверстников, ккоторым переходила теперь власть в Иерусалиме, знал он, что они завороженыпарадным блеском побед и воспитывают в себе цинизм и жестокость. Надеясь нацарские колесницы, они становятся у хищными поработителями своего же народа.Они скупают земли, захватывают силой владения крестьян и глумятся надЗаветом Божиим. Ночи напролет просиживают они за кубками вина, окруженныемузыкантами, "а на дела Ягве не взирают и деяний Его не видят". Жены их подражают женщинам великих царств Севера. Обвешанные с ног доголовы дорогими украшениями, овеваемые опахалами, они горделиво проходят поулицам города. Они используют свое влияние на мужей, для того чтобы толкатьих на безумства. "Притеснители народа моего-дети,-говорил Исайя,- и женщинывластвуют над ними". В царствование Иоатама Ассирия, вероятно, была идеалом для знатноймолодежи в Иудее. Но Исайя еще во дни благополучия предвидел, что этиядовитые цветы роскоши и военных успехов принесут страшный плод. Страну, поего словам, ожидали горькие дни похмелья, когда "юноши будут князьями исамодуры правителями". Предостережения Исайи вызывали у его бывших друзей и знатных горожантолько улыбки. Никто не собирался стеснять себя сегодня из-за последствий вотдаленном будущем. Многие презрительно пожимали плечами: нынешние пророкисклонны видеть все в черном свете. Стоит ли всерьез принимать их угрозы?Кое-кто иронизировал: "Пусть Ягве поспешит и ускорит свое дело, чтобы мыузнали о Его замыслах". Пророчества Исайи постепенно приобретали все более суровый характер. Онстановился беспощадным и резким, пытаясь пробудить совесть людей. Слово"горе" не сходит с его уст. Когда он поднимается на возвышение, откудаОбычно говорят вестники Ягве, кажется, что он держит в руках бич. Горе тем,кто называет зло добром и добро злом, тьму считает светом, а свет - тьмою,горькое называет сладким, а сладкое - горьким! Горе тем, кто мудр в глазах своих и перед самим собой благоразумен. Горе тем, кто герой пить вино и мастер храбриться перед брагой, Кто за мзду оправдывает виновного и правого лишает оправдания... Горе устанавливающим несправедливые законы, тем, кто пишет жестокиеприговоры, Лишает бедняков правосудия и похищает право у бедных народа моего... Что вы будете делать в тот день возмездия, в который придет гибельиздалека? (Ис 5, 20-22; 10, 1-4) Израиль призван был осуществить перед Богом Егоправду, но он принял обычаи язычников и пошел по пути насилия инесправедливости. Его соблазнило то, что видел он у могучих и воинственныхнародов. И вот теперь от них же придет на него бедствие. Долготерпение Божиеуже довольно было испытано - язычник станет орудием кары в руках ЯгвеСаваофа: И подаст Он знак далекому народу, и призовет его от края земли. И вот он стремительно примчится. Нет усталого и нет изнемогающего у него, не задремлет и не заснет никто, Не развяжется пояс на бедрах, не порвется ремень на сандалиях. Стрелы его заострены, и все луки - натянуты, Копыта коней его как кремень, колесницы как ураган. Рев его подобен реву львиному, рычит как молодой лев. Зарычит и схватит добычу, унесет, и никто не избавит. (Ис 5, 26-29) В этих выразительных стихах легко узнать ассирийское войско,неудержимое, как шквал, появляющееся внезапно, сметающее все на своем пути.Для Амоса враг с севера был еще в значительной степени смутнойапокалиптической тучей; Исайя же изображает полки Ассура совершенноконкретно. Он уже хорошо знает этих воителей, особенно после того, как онисделали Эфраим своим данником. Это событие по времени почти совпало совступлением Исайи на пророческое поприще. В прежние времена израильтяне, как и язычники, думали, будто внешнееторжество и военные победы нации есть знак высшего благоволения неба. Исайявыдвигает новую философию истории, отбрасывая старые, упрощенные понятия. УБога свои планы, и Его предначертания нелегко постигнуть. Он может датьвласть и силу ассирийцам, но это не означает, что им даровано благословениеЯгве. Они будут бичом в Его руках, ибо Он даже зло человеческое направляет кСвоим целям. Но рано или поздно восторжествует окончательно и повсюдуЦарство Ягве. Придет Его день, когда "с шумом погибнет слава" тиранов, когдаобнаружится немощь насильников и рухнут идолы, соблазнявшие толпу. В ДеньЯгве люди побегут, объятые ужасом, и будут швырять своих кумиров "кротам илетучим мышам" в темные пыльные закоулки, стыдясь, что, некогда поклонялисьим. Суд Господень обнаружит подлинный лик мира. Основной мотив этой ранней проповеди Исайи можно определить словамиДостоевского: "Смирись, гордый человек!" Все, чем похваляются тиглатпаласарыи их малые подражатели в Дамаске, Эфрайме и Иудее, все, что льстит гордынечеловека и влчет его: сила, могущество, парадная поступь войск, - все этопророк увидел как прах перед лицом небесного Царя. Поникнут очи гордыечеловека, и надменность людская сникнет, и вознесенным один лишь Ягве будет в День тот, Ибо День Ягве Саваофа грядет против всего кичливого и надменного, всего возносящегося, что будет низвержено. Как бы с высокой башниединым взором охватывает пророк смятенные земные царства, их цитадели,вздымающиеся, подобно скалам, от севера до юга. Всемирная гроза Дня Ягвегрядет против этих твердынь: И против всех кедров Ливанских, высоких и горделивых, И против всех дубов Башанских, И против всех высоких гор, И против всех холмов вознесенных, И против всех башен высоких, И против всех стен укрепленных, И против всех кораблей Тарсиса, И против всех изукрашенных судов, И падет гордыня человека, и высокомерие людское унизится, И вознесенным один лишь Ягве будет в День тот. (Ис 2, 11-17) Итак, сначала катастрофа политическая, а потом и глобальная - таковыпоследовательные этапы возмездия и Суда. Люди, которые основали свой мир нанечестии, ненависти и насилии, должны быть готовы понести последствияпосеянного ими зла. Так учил Исайя свой народ, и предостережения егоостаются полными значения и для наших дней. Еще совсем недавно многие виделив них продукт воспаленного воображения. Нелегко было предугадать, чтоистория пойдет так, как предсказано в Библии, а не в соответствии соптимистическими прогнозами утопистов.Если мы сравним проповедь Исайи с речами Амоса, то сразу бросится вглаза их существенное различие. Для Амоса День Ягве - это лишь тьма,разрушительный вихрь, между тем Исайя усматривает в нем и нечто другое.Обетования Божий не отменяются целиком среди всеобщего разложения инадвигающейся беды должен сохраниться "шеар" - святой Остаток Израилев.Именно в нем и осуществится все то, что было предсказано некогда народуБожию. Кто же войдет в этот Остаток? Прежде всего род Давида, на которомпочиет благословение Ягве. Дом великого царя за стенами своего Градапереживет все бури и испытания. Однако Давид и Сион у Исайи-лишь эмблема исимвол неотменимости Обетования; в сущности же своей Остаток составляютлюди, верные "святости", люди, посвятившие себя небесному Царю. Они-то истанут ядром возрожденного народа Божия, как некогда Ной, спасенный вковчеге. Исайя не ограничивался тем, что говорил о святом Остатке, но стремилсяи созидать его. Единственный среди пророков-писателей он создал школуучеников, просуществовавшую более двух столетий. Своей неутомимойдеятельностью он сумел сплотить вокруг себя молодежь, которая, восприняв егоидеалы, положила начало новому религиозному движению в Иерусалиме И всобственной семье Исайя нашел поддержку своим устремлениям. Его жена былаглубоко предана вере и сама слыла в городе пророчицей. Сын Исайи, названныйим Шеаряшувом (что значит "Остаток вернется"), как это видно из скупыхуказаний Библии, тоже был единомышленником и помощником пророка. На первый взгляд может показаться странным, как мог Исайя создать своюшколу, если, по его же собственным словам, Иудея находилась в состоянииглубокого духовного упадка. Тем не менее есть все основания считать, чтоименно в те годы в ней все более явственно давало о себе знать религиозноенаправление, известное под названием "эбионим Ягве" - "бедняки Господни".Именно в них мог видеть пророк тот святой Остаток, который будет спасен отвсех исторических потопов. Кем же были эти "Божии бедняки"? Хотя в основном они принадлежали к небогатым сословиям, в них неследует видеть просто людей обездоленных или просящих подаяния. Когда Библияговорит о "бедных", она, как правило, имеет в виду прежде всего людейнравственно чистых и любящих Бога. Уже у Амоса слова "нищий" (ани') и"праведник" являются синонимами (Ам 2, б, ср: Иер 20, 12). А с другойстороны, богатство и роскошь обычно ассоциируются в Писании с нечестием илиязычеством. Это коренилось еще в старой борьбе народа Божия с ханаанскими культами.Пастушеский идеал с его простотой и свободой постоянно питал оппозицию квласти, обогащению, цивилизации. Угнетатель, вероотступник и "пожирательбедных" нередко был представлен в одном лице. Поэтому, как мы уже знаем,многие ревнители веры бойкотировали цивилизацию, обрекая себя надобровольную бедность. Назореи считали виноделие грехом и не стригли волос,Илия ходил в пастушеской власянице, рехавиты отказывались жить в домах,предпочитая вольную жизнь пращуров-скотоводов. Этим отвращением кцивилизации, выросшей на ханаанской почве, проникнуты проповеди почти всехпророков, хотя ни Исайя, ни "бедняки Господни" не разделяли крайностейрехавитов. Итак, эбионизм-не социальная, а скорее религиозно-нравственнаякатегория. Бедность, порожденную праздностью, Библия недвусмысленно осуждала(Притчи 28, 19). Неимущий, исполненный злобы, зависти и алчности, не могбыть причислен к "беднякам Господним". Последние не считали свою бедностьпроклятием, а по-своему даже гордились ею. Это то, о чем св. АмвросийМедиоланский впоследствии скажет: "Не всякая бедность свята, а богатствопреступно, но как излишества позорят богатство, так и бедность украшаетсясвятостью". Книга Псалмов наиболее полно отражает чаяния и настроения этихбиблейских "нестяжателей", предтеч Франциска Ассизского и Нила Сорского. Впсалмах слово "нищий" прилагается нередко даже к людям, не испытывающимматериальной нужды. Нищий постоянно представлен там как антипод человеканадменного, злобного, нечестивого. "Бедняки Господни"-это те, кто "идетпрямым путем" и следует во всем заповедям Господним. Источник их радости иупования-твердая вера в Господа, защитника слабых. К ним прежде всегосклоняет слух Ягве Сил, когда они страдают от человеческой несправедливости."Бедные Израиля" были свободны и возлюблены Небом. У них не было земельныхугодий, просторных домов, больших стад,и дорогих одежд, но зато с ними былиих вера, честь и незапятнанная совесть. Они считали убогий свой кров,потрепанный плащ, лепешку и кружку кислого вина счастливым уделом, ибоощущали себя вольными детьми Божиими. В их псалмах светится безграничноедоверие к Богу как Отцу всех униженных и оскорбленных, всех, хранящих всердце Его Закон. (5) "Бедняки Господни" не могли приносить в храм богатых даров, но это ихмало гревожило. Исповедуя то учение о культе, которое провозглашали Моисей,Амос, Осия, они стояли за духовное служение. В их среде появились такиепрекрасные творения, как, например, знаменитый 49-й псалом. По словамФенелона, он превосходит любую греческую или латинскую оду. Это целаяпрограмма, манифест религии "духа и истины". Сам Господь обращается к Своимлюдям. Слушай, народ Мой, Я буду говорить, о Израиль! Я, Бог, буду обличатьтебя. Я, Бог твой! Не за жертвы твои буду укорять тебя - всесожжения твоивсегда предо Мною. Не возьму из дома твоего и тельца, со дворов твоих козла, Ибо Мои-все звери лесов, стад на горах тысячи. Я владею всеми птицами гор, и звери полевые предо Мною. Если бы алкал Я, не сказал бы тебе, ибо Моя вся Вселенная и все, что вней. Вкушаю ли Я тук тельцов, пью ли Я кровь козлов? Жертва Богу - благодарение, и принеси Вышнему обеты твои... Что ты говоришь об уставах Моих, и Завет Мой на устах твоих, А сам ненавидишь заповеди и слова Мои попираешь?.. Этот псалом(послуживший основой для известного стихотворения Хомякова "По прочтениипсалма"), кем бы ни был он написан, выражал кредо "бедняков Господних", ихотношение к чисто обрядовой религии. Проблема истинного благочестия волновала и пророка Михея, жившего в товремя в Иерусалиме. Он не принадлежал к личным ученикам Исайи, но,несомненно, был к ним близок (6). У него мы находим столь же классическоеопределение благочестия, как и в 49-м псалме: С чем предстану я перед Ягве, преклонюсь пред Богом Всевышним? Приду ли я со всесожжениями, с годовалыми тельцами, Угодны ли Ягве тысячи овнов, нескончаемые потоки елея? Быть может,всего этого недостаточно? Быть может, Бог требует больших жертв? Отдам липервенца за грех мой, плод чрева моего за вину мою? Но и эта жертва, котораяпочиталась древним человеком самой действенной, не может быть угодной Богу.Пророк Михей провозглашает сущность благочестия в кратких словах, неуступающих по силе Моисееву Декалогу: Тебе сказано, человек, что есть доброи что Ягве требует от тебя:И В СМИРЕНИИ ХОДИТЬ ПЕРЕД БОГОМ ТВОИМ. (Мих 6,8) В этих словах Михей как бы суммировал проповедь Амоса, Осии и Исайи:правду, любовь и благоговение перед святостью Божией. Однако не следует думать, будто храм был для Михея и для "бедняковГосподних" чем-то ненужным, бессмысленным, полуязыческим; напротив, ониискренне почитали святыню, в чем их поддерживал пророк Йсайя. Протестовалиони лишь против превращения культа в самоцель, в нечто самодовлеющее, независящее от глубины веры и нравственного состояния людей. Поэтому мы ничегоне слышим об антагонизме между духовенством храма и пророком Исайей.Верховный священник Урия был, по-видимому, его другом; более того, поборникиистинного благочестия группировались теперь нередко вокруг храма. Это были и"бедняки Господни", и люди, которые называли себя анавим. Слово этобуквально переводится тоже как "нищие", но по смыслу означает "кроткие" и"смиренные". "Кроткий" нередко употреблялось как синоним "бедняка Божия".Анавиты были представителями того же направления, что и "нестяжатели".

Дата добавления: 2014-12-25