Половине XVII в. 2 страница

Существенные изменения произошли прежде всего в высшем слое правящей элиты древнерусского государства, что в значи­тельной мере объяснялось начавшимся еще раньше процессом разложения корпоративных связей великокняжеской дружины. Из нее выделяется боярско-дружинная верхушка, влияние кото­рой на процессы, происходящие в обществе, заметно усилива­лось. В отличие от младших дружинников, которые кормились за счет собираемых от имени князя налогов и штрафов и находи­лись в прямой зависимости от князя, формирующееся боярство, укрепляя свои позиции, стремилось отстаивать свои личные ин­тересы. Изменение положения боярско-дружинной верхушки было непосредственно связано с развитием вотчинного землевла­дения, появлением крупных частных земельных владений (вот­чин), регулярные доходы с которых делали бояр-вотчинников са­мостоятельной и независимой в экономическом и политическом отношении силой, не только не нуждавшейся отныне в защите со стороны князя, но и часто противостоящей ему.

Ключевский В. О. О русской истории: сб. С. 63.

98 Раздел II. Становление Российской государственности

Отмечая важность указанных факторов, предопределивших усиление центробежных тенденций в древнерусском обществе и последующий распад Древнерусского государства на ряд само­стоятельных государственных образований, следует в то же время заметить, что в научной литературе часто недостаточно учитыва­ются политические причины такого развития событий. Изучение киевского периода в развитии древнерусского общества позволя­ет сделать вывод, что одной из главных его особенностей была слабая степень интегрированности отдельных частей Русского го­сударства, его политическая аморфность и связанная с этим по­литическая неустойчивость древнерусской государственности. На это обстоятельство в свое время указывал С. Ф. Платонов, счи­тавший, что князья Киевской Руси, старшие или младшие, свя­занные между собой отношением к Русским землям как к обще­му родовому владению, были в значительной мере политически независимы друг от друга. По большей части на них лежали только нравственные обязанности: волостные князья должны были почитать киевского великого князя как старшего, вместе с ним должны были охранять свою волость, сообща с ним «ду­мать» о русской земле и решать важные вопросы русской жизни.

Естественно, что власть киевских князей в этих условиях не могла приобрести форму единодержавия. После Святослава и Вла­димира I Русь несколько раз дробилась на княжества. При жизни князя-отца сыновья сидели наместниками в главных городах и платили отцу дань, после же его смерти земля дробилась на части по числу сыновей, что нередко вызывало династические споры и ожесточенную борьбу между князьями. После смерти Ярослава Мудрого (1054 г.) его внуки для разрешения споров ста­ли созывать княжеские съезды (снемы), которые не только реша­ли важные государственные вопросы (войны и мира, изменения законодательства), но и призваны были мирить рассорившихся из-за династических споров князей. Одним из таких съездов древ­ние письменные источники называют съезд князей в Любече в 1097 г., на котором князья попытались поделить все русские во­лости на началах справедливости, утвердив правило: «каждо да держит отчину свою». Как показали дальнейшие события, это не привело к прекращению междоусобиц, являвшихся предметом об­суждения и на других созываемых для этих целей княжеских съез­дах (Витичевском в 1100 г. и Долобском в 1103 г.).

Политические трения между княжеской властью и городски­ми вече вследствие юридической неопределенности положения последних также не способствовало, как писал С. Ф. Платонов, правильному порядку политической жизни. Веча очень часто вмешивались в политические дела, и нередко, не признавая обя­зательными для себя счеты княжеского старшинства, звали в го­рода князей по своему выбору, вторгаясь тем самым в вопросы

Глава 5. Государственность в период раздробленности Руси и ордынского нашествия 99

наследования. Положение городских веч в этот период не было постоянным: при сильном князе, имевшем большую дружину, политическое значение веча понижалось, при слабом, наоборот, усиливалось. В крупных городах вече имело значительно большее политическое влияние, чем в малых. При Ярославе Мудром и его сыновьях оно не пользовалось серьезным политическим влиянием. Однако когда род Рюриковичей сильно разросся и на­следственные счеты запутались, городские веча постарались вер­нуть себе политическое значение. Пользуясь смутой, они сами призывали к себе нужного им князя и заключали с ним «ряды». Часто вече оказывалось настолько сильным, что вступало в от­крытое противостояние с князем, а нередко и «указывало князю путь» (изгоняло его).

Продолжали нарастать противоречия и в самой княжеской среде. В основе этих противоречий лежал отчетливо обозначив­шийся к началу XII в. кризис прежней системы родового старей­шинства, которая уже не отвечала интересам разросшегося к тому времени рода Рюриковичей. Его представители, используя отсутствие сколько-нибудь четкого порядка в наследовании и распределении уделов, боролись за передел княжений в свою пользу, что порождало многочисленные княжеские междоусоби­цы. В известной мере начало этому процессу положили упоми­наемые нами выше княжеские съезды. Закрепив за каждым кня­зем земли и волости в качестве их наследственных владений («отчин»), они тем самым создавали прецедент, подрывавший прежний порядок княжеского владения, основанный на очереди старшинства, что, естественно, усиливало политическую борьбу внутри правящей элиты. Все это вело к ослаблению центральной власти, разрушало государственную целостность Киевской Руси.

К середине XII в. Киевское государство как некая целост­ность перестало существовать. Наступает новый удельный период в истории Древнерусского государства, одной из главных особен­ностей которого стало изменение порядка княжеского владения, строившегося теперь на совершенно иных принципах. В старой Киевской Руси мысль об общем нераздельном княжеском владе­нии считалась нормой, являясь, по словам В. О. Ключевского, основанием владельческих отношений даже между далекими друг от друга князьями, осознававшими себя членами одного владель­ческого рода, и весь порядок княжеского владения держался на очереди старшинства. Теперь же постепенно утверждается новый порядок, базирующийся на «отчинном» принципе наследования от отца к сыну. Если прежде отдельные части русской земли, доставшиеся тем или иным представителям княжеского рода, считались их временными владениями и потому назывались на­делами или волостями, то теперь их статус принципиально меня­ется. Превратившись в собственность отдельных князей, они ста-

100 Раздел II. Становление Российской государственности

ли называться сначала княжескими вотчинами, а позднее уделами в том именно смысле, что становились теперь отдельными владе­ниями, постоянной и наследственной собственностью местного удельного князя. От обычных боярских вотчин они отличались тем, что в своем уделе князь являлся носителем верховной поли­тической власти.

Здесь необходимо указать на одно важное, на наш взгляд, обстоятельство (на которое в свое время обращал внимание В. О. Ключевский), позволяющее посмотреть на причины уста­новления удельного порядка в древнерусских землях-княжениях с другой стороны. Речь идет об истоках удельной психологии, о том, что сформировало в сознании и поведении региональных княжеско-боярских элит стойкую привычку относиться к княже­ствам и землям, где они сидели, как к своей собственности, приведшую в конечном счете к удельному порядку. Анализируя причины утверждения удельного порядка в Северо-Восточной Руси, сыгравшей впоследствии выдающуюся роль в формирова­нии великорусской государственности, Ключевский указывал на особенности освоения (колонизации) этого края, что, по его мнению, и явилось определяющим фактором и источником самой идеи удела как личной собственности удельного князя. Если в Киевской Руси первые призванные князья приходили в рус­ские земли уже на готовое общество со сложившимся до них об­щественным строем и потому не могли чувствовать себя создате­лями и творцами этой земли, то совсем иначе обстояло дело в землях-княжениях Северо-Восточной Руси, осваиваемых сами­ми переселившимися сюда князьями. В отличие от первых Рю­риковичей они смотрели на себя как на устроителей этих земель, считали их делом своих рук: это мое, это мной заведено, это мой удел.

Подобную оценку причин складывания удельного порядка мы находим и у С. Ф. Платонова, напоминавшего, что в удельный период местные князья являлись не только носителями верхов­ной власти в своих землях, они были их наследственными вла­дельцами, «вотчинниками». По мнению ученого, именно прин­цип «вотчинности» (патримониальности) власти явился той осно­вой, на которой строились все общественные отношения, известные под общим названием «удельного порядка» и весьма несходные с порядком Киевской Руси. В отличие от киевских князей, воплощавших своей властью единство государственного порядка, удельный князь, как метко выразился В. О. Ключев­ский, — это «вотчинник с правами государя, государь с привычками вотчинника».

Именно в этой обстановке начинается сложный процесс ре­гионализации власти, сопровождавшийся образованием и усиле­нием местных земельных династий. Удельные князья уже больше

Глава 5. Государственность в период раздробленности Руси и ордынского нашествия 101

не перемещаются из волости в волость, а становятся оседлыми, живут в своих удельных городах (даже в том случае, если по очереди старшинства занимают великокняжеский стол), передают свои владения родственникам по личному усмотрению. В систе­ме властных отношений местные князья выступали в роли сюзе­ренов удельных княжеств, так же как и прежде опирающихся на дружину. Новым здесь было то, что представители боярской вер­хушки являлись теперь вассалами князя, имевшими право сво­бодно выбирать себе сюзерена и переходить от одного князя к другому. Лично зависимая от князя младшая дружина составля­ла княжеский двор и выполняла основные административные функции (сбор налогов, судебных штрафов), из ее состава князь назначал посадников в города и области. В то же время удель­ные князья перестают платить дань Киеву, по ряду внутренних и внешних причин постепенно терявшему свои централизатор-ские возможности.

Утрата Киевом ведущей роли в общественно-политической жизни Древней Руси стала еще одним важным фактором, уско­рившим процесс регионализации власти и распад единого госу­дарства на отдельные земли и княжества. К концу XII в. старый Киев более не является общегосударственным политическим центром, сохраняя за собой только роль церковно-администра-тивного и сакрального центра. Статус старшего великокняжеско­го стола и политического центра русских земель переходит к Владимиру на Клязьме, — главному городу Владимиро-Суздаль-ского княжества, со временем ставшему и политическим центром Северо-Восточной Руси. На рубеже XIII — XIV вв. во Владимир была перенесена также кафедра митрополита Киевского и всея Руси. Если в середине XII в. на территории Древней Руси насчи­тывалось, по некоторым данным, 15 княжеств и отдельных зе­мель, то ко времени ордынского нашествия в начале XIII в. их было около 50, а в XIV в. — более 250'.

Далее мы попытаемся выяснить основные черты и особенно­сти развития государственности и государственного управления в русских землях в условиях наступившей раздробленности.

Особенности государственного управления в русских землях в условиях удельной раздробленности (XII—XIII вв.)

Вступление Древней Руси в период удельной раздробленности сопровождалось дифференциацией форм государственного правления

в образовавшихся землях-княжениях, в известном смысле позво-

См,: История государственного управления в России: учеб./под общ. ред. Р. Г. Пихои. М., 2001. С. 21.

Глава 5. Государственность в период раздробленности Руси и ордынского нашествия 103

онно сильные позиции. Ее могущество основывалось на крупном вотчинном землевладении, не уступавшем и даже превосходив­шем размеры княжеских доменов. Во многом этому способство­вали более выгодные по сравнению с другими княжествами усло­вия развития юго-западных русских земель. Плодородные земли, тесные торговые связи с соседними странами, такими как Венг­рия, Польша, Византия, Болгария, а также относительная без­опасность от кочевников обеспечили этому краю быстрый хозяй­ственный прогресс, создавали все необходимые предпосылки для формирования крупных боярских вотчин. Опираясь на богатые и хорошо защищенные города (Галич, Владимир-Волынский, Пе-ремышль), используя свое экономическое и политическое могу­щество, боярская олигархия активно сопротивлялась всякой по­пытке усиления княжеской власти. В условиях отсутствия в юго-западных русских землях прочных вечевых традиций пере­вес чаще всего оказывался на стороне боярства, не гнушавшегося обращаться в борьбе с князем за иноземной военной помощью. По мнению исследователей, именно постоянная междоусобица не позволила этому богатому княжеству сложиться в централизо­ванное государство, и оно впоследствии было разделено между Польшей и Литвой.

В отличие от этого во Владимиро-Суздальской Руси, считав­шейся со времен княжившего здесь Владимира Мономаха вотчи­ной Мономаховичей, с самого начала обнаружилась тенденция к формированию сильного княжеского правления. В значительной мере это было связано с отмеченными нами ранее особенностя­ми освоения этого края, которые во многом обусловили склады­вание здесь совершенно иного по сравнению с южными и. юго-западными русскими землями общественного строя.

Ранее мы уже говорили, что в освоении северо-восточных зе­мель, издавна являвшихся одним из основных районов славян­ской колонизации, активное участие принимали сами князья со своими дружинами. Наряду со старыми городами (Ростов, Суз­даль) с их вечевым бытом в Суздальской земле возникали и бы­стро развивались новые города (Тверь, Владимир, Москва), уст­роенные самими князьями и принципиально отличавшиеся по своему типу от старых. Как отмечал С. М. Соловьев, разница между ними заключалась в том, что «старые города, считая себя старее князей, смотрели на них, как на пришельцев, а новые, обязанные им своим существованием, естественно, видят в них своих строителей и ставят себя относительно них в подчиненное положение». Все это не только придавало княжеской власти осо­бый вес и значение, но и возвышало ее над местным населени­ем, делало ее шире и полнее. С этим новым положением княже-

Глава 5. Государственность в период раздробленности Руси и ордынского нашествия 103

онно сильные позиции. Ее могущество основывалось на крупном вотчинном землевладении, не уступавшем и даже превосходив­шем размеры княжеских доменов. Во многом этому способство­вали более выгодные по сравнению с другими княжествами усло­вия развития юго-западных русских земель. Плодородные земли, тесные торговые связи с соседними странами, такими как Венг­рия, Польша, Византия, Болгария, а также относительная без­опасность от кочевников обеспечили этому краю быстрый хозяй­ственный прогресс, создавали все необходимые предпосылки для формирования крупных боярских вотчин. Опираясь на богатые и хорошо защищенные города (Галич, Владимир-Волынский, Пе-ремышль), используя свое экономическое и политическое могу­щество, боярская олигархия активно сопротивлялась всякой по­пытке усиления княжеской власти. В условиях отсутствия в юго-западных русских землях прочных вечевых традиций пере­вес чаще всего оказывался на стороне боярства, не гнушавшегося обращаться в борьбе с князем за иноземной военной помощью. По мнению исследователей, именно постоянная междоусобица не позволила этому богатому княжеству сложиться в централизо­ванное государство, и оно впоследствии было разделено между Польшей и Литвой.

В отличие от этого во Владимире-Суздальской Руси, считав­шейся со времен княжившего здесь Владимира Мономаха вотчи­ной Мономаховичей, с самого начала обнаружилась тенденция к формированию сильного княжеского правления. В значительной мере это было связано с отмеченными нами ранее особенностя­ми освоения этого края, которые во многом обусловили склады­вание здесь совершенно иного по сравнению с южными и юго-западными русскими землями общественного строя.

Ранее мы уже говорили, что в освоении северо-восточных зе­мель, издавна являвшихся одним из основных районов славян­ской колонизации, активное участие принимали сами князья со своими дружинами. Наряду со старыми городами (Ростов, Суз­даль) с их вечевым бытом в Суздальской земле возникали и бы­стро развивались новые города (Тверь, Владимир, Москва), уст­роенные самими князьями и принципиально отличавшиеся по своему типу от старых. Как отмечал С. М. Соловьев, разница между ними заключалась в том, что «старые города, считая себя старее князей, смотрели на них, как на пришельцев, а новые, обязанные им своим существованием, естественно, видят в них своих строителей и ставят себя относительно них в подчиненное положение». Все это не только придавало княжеской власти осо­бый вес и значение, но и возвышало ее над местным населени­ем, делало ее шире и полнее. С этим новым положением княже­ской власти не могли примириться старые вечевые города с си­девшими в них местной земельной аристократией и боярами.

104 Раздел II. Становление Российской государственности

Это соперничество старых городов с вновь возникшими, равно как и постоянная борьба городской элиты — боярства с набирав­шей силу княжеской властью на протяжении длительного време­ни являлись отличительными чертами развития Владимиро-Суз-дальской Руси. В конечном счете победу в этой борьбе одержали князья, которые постепенно подчиняют себе старые города и возвышают над ними новые. Уже к середине XII в. молодое Владимиро-Суздальское княжество становится одним из сильней­ших, а его князь Юрий Долгорукий (сын Владимира Мономаха) в конце жизни смог занять великий киевский стол. Сын же Юрия Долгорукого Всеволод III (1176—1212 гг.) считался уже од­ним из самых могущественных князей, с которым не решались вступать в спор ни мятежное боярство, ни другие князья.

Основываясь на отмеченных особенностях политико-государ­ственного развития Владимиро-Суздальской Руси, ряд современ-; ных авторов считает возможным говорить о формирующейся в этом княжестве тенденции к сильной монархической власти, которая, однако, по целому ряду причин не успела полностью реализоваться в домонгольский период. Как пример обычно при­водится правление князя Андрея Боголюбского, попытавшегося одним из первых среди русских князей установить режим личной власти и павшего в конце концов жертвой заговора бояр.

Особый режим правления сложился в Новгороде и Пскове, яв­лявшихся в отличие от других русских земель и княжеств фео­дальными республиками — уникальными для феодального строя государственными образованиями с самобытным вечевым устрой­ством. С точки зрения характера властных отношений новгород­ский строй обычно определяют как боярскую республику, где все нити правления находились в руках нескольких сот бояр («совета господ»), контролирующих представительную (вечевую) и испол-нительную власть. Забегая вперед, скажем, что именно эта осо- | бенность новгородского строя предопределила его последующую эволюцию в сторону олигархической формы правления и явилась одной из причин поражения Новгорода в его противостоянии с усилившимся московским княжеством.

Некоторые авторы называют новгородский режим правления j «православной республикой», имея в виду особою роль в политиче­ской жизни Новгорода новгородского владыки (архиепископа). Будучи высшим духовным лицом в Новгороде, владыка являлся также фактическим главой «совета господ», был хранителем го­родской казны, вместе с князем ведал внешними сношениями, осуществлял контроль за эталонами мер и весов, имел свои во­енные формирования, обладал правом суда.

После изгнания из Новгорода в 1136 г. по решению вече князя Всеволода Мстиславовича Новгородская земля становится политически независимым от Киева государственным образова-

Глава 5. Государственность в период раздробленности Руси и ордынского нашествия 105

нием. Высшим органом власти Новгорода формально являлось народное собрание — вече, обладавшее по сравнению с городски­ми собраниями других городов Киевской Руси более широкими функциями и уже с конца XI в. добившееся права по решению новгородцев изгонять либо отказывать в княжении наместнику великого киевского князя. В ведении веча, в котором могли уча­ствовать все свободные горожане, находилось большинство во­просов внутренней и внешней политики Новгородской республи­ки: объявление войны и заключение мира, утверждение и изме­нение законодательства, приглашение и изгнание князей. Одной из основных функций веча было избрание высших должностных лиц — посадника, тысяцкого и епископа (позднее архиепископа).

Исполнительную власть в республике осуществлял посадник, который выбирался, как правило, из представителей наиболее знатных боярских родов и обладал наиболее широким кругом полномочий. В его обязанности также входили созыв вече и ру­ководство его работой, осуществление внешних сношений и су­дебных функций. Как представитель города он отстаивал его ин­тересы перед князем, который приглашался новгородцами по до­говору на должность военачальника, а также третейского судьи в наиболее сложных судебных разбирательствах. Без посадника князь не мог судить новгородцев и раздавать волости. В отсутст­вие князя он управлял городом, часто предводительствовал вой­сками и вел дипломатические переговоры от имени Новгорода. Другим важным выборным сановником в республике был тысяц­кий, в противоположность посаднику представлявший низшие классы новгородского общества. Он осуществлял военную власть в городе (за что немцы называли его «Herzog»), был предводите­лем городского ополчения, называемого тысячей. Одновременно он являлся помощником посадника во многих делах городского управления: вместе с посадником осуществлял контроль за кня­жеской властью, полицейский надзор за порядком в городе, ве­дал торговыми делами, в военное время помогал князю, коман­дуя ополчением.

Республиканское устройство Новгорода наряду с избранием высших должностных лиц предполагало также выборный харак­тер всех низших звеньев административной системы. С точки зрения административно-территориального деления город пред­ставлял собой своеобразную федерацию самоуправляющихся рай­онов — концов, которые делились на улицы. В каждой из этих ад­министративных единиц действовало вечевое самоуправление с выбранными из местных жителей кончанскими и уличанскими старостами, подчинявшимися посаднику. Вся территория Новго­родской земли была разделена на области — пятины (по числу концов в Новгороде, которым они подчинялись), в свою очередь делившиеся на волости и погосты.

106 Раздел II. Становление Российской государственности

Новгородская республика просуществовала более трех веков и оказалась достаточно жизнеспособным государственным обра­зованием. Причины такой устойчивости большинство исследова­телей усматривают в исторических и геополитических особенно­стях развития северо-западной Руси. Являясь одним из старей­ших очагов древнерусской цивилизации и государственности, Новгород с самого начала стремился проводить самостоятельную политику, чему во многом способствовало также «провинциаль­ное» положение Новгородской земли, ее географическая удален­ность от стольного града Киева. С другой стороны, Новгород с прилегающими к нему «пригородами» был крупнейшим эконо­мическим и культурным центром Руси. Благоприятное геополи­тическое положение Новгорода способствовало превращению его в один из значительных даже по европейским масштабам торго­вых центров с богатым купечеством и развитым средним сосло­вием.

Соглашаясь в целом с приведенными выше объяснениями причин возвышения и политического «долголетия» Новгорода, следует обратить внимание еще на одно, на наш взгляд, не ме­нее важное обстоятельство. Наряду с отмеченными факторами, в той или иной мере определявшими самобытный путь развития Новгородской земли, неменьшее значение имело своеобразие по­литического устройства Новгорода, основанного на удачном со­четании вечевого начала и сильной исполнительной власти, что в совокупности с сохранявшейся княжеской властью создавало основу для формирования в этом государстве, говоря современ­ным языком, своеобразной системы сдержек и противовесов, формировавшейся в русле национальных традиций власти и управления.

Здесь следует еще раз вернуться к характеристике отношений между Новгородом и приглашаемыми им князьями, роль кото­рых в структуре управления Новгородской республики, как нам представляется, либо недооценивается большинством авторов ис­торических исследований, либо не совсем верно трактуется. По­ложение князя в Новгороде действительно значительно отлича­лось от привычного для Древней Руси статуса княжеской власти и его прерогативы были ограничены целым рядом формальных условий, устанавливаемых решением вече (он не мог распоря­жаться городской казной, пользоваться доходами сверх строго ус­тановленных размеров, ему запрещалось приобретать владения в Новгородской земле для себя и своей дружины). Однако нель­зя сказать, что роль князя в политической жизни Новгородской республики была чисто номинальной. Более того, как справедли­во отмечают некоторые авторы, приглашаемые новгородцами князья, утрачивая прежние права наместников киевского князя, уже не противостояли новгородскому обществу, и в этом смысле

Глава 5. Государственность в период раздробленности Руси и ордынского нашествия 107

их реальная роль в системе управления даже возрастала1. В усло­виях новгородской вольницы, сопровождавшейся острой борьбой между различными группировками на вече и среди бояр, очень многое зависело от правящего князя, его политической воли, гибкости, умения найти общий язык со спорящими сторонами и сохранить мир в обществе. Кроме того, правящие в Новгороде боярские группы не могли удержать власть без поддержки правя­щего князя. В то же время новгородцы стремились не допустить усиления власти князя, контролировали все его действия и стро­го следили, чтобы князь соблюдал условия заключенного с ним договора, а в случае имевших место нарушений, «указывали ему путь».

В 1237—1240 гг. в результате нашествия монгольских орд во главе с ханом Батыем значительная часть северо-восточных и южных русских земель была разгромлена и подчинена власти монгольских ханов, превратившись на долгие годы в один из многочисленных улусов (Русский улус) Монгольской империи, а затем и ее наследника — Золотой Орды. Русь была обложена огромной данью («ордынским выходом»), которая собиралась под надзором особых ханских чиновников — баскаков, а сами рус­ские князья становились вассалами золотоордынского хана, по­лучавшими от него специальные жалованные грамоты (ярлыки) на княжение в своих землях. Старшему среди князей, великому князю владимирскому, выдавался особый ярлык на великое кня­жение. С XIV в. великим князьям передавалось также право сбо­ра ордынского «выхода», что вело к соперничеству между ними за великокняжеский престол. Это соперничество стало впослед­ствии причиной возвышения и усиления московского княжества, сыгравшего выдающуюся роль в борьбе за освобождение русских земель от монголо-татарского ига.

В научной литературе вопрос об особенностях и характере взаимоотношений русских земель с Монгольской империей и Зо­лотой Ордой не получил достаточно полного освещения, остает­ся по-прежнему предметом споров и дискуссий. Сложность и не­однозначность влияния так называемого «монгольского фактора» на развитие древнерусского общества порождают совершенно различные, порой взаимоисключающие точки зрения на эту про­блему. Если одни авторы отрицают сколько-нибудь серьезные последствия влияния этого фактора, то другие, напротив, склон­ны придавать роли монгольских завоеваний в исторической эво­люции древнерусского общества первостепенное значение. Ори­гинальную трактовку этот вопрос нашел у евразийских авторов (П. Н. Савицкого, Г. В. Вернадского, позже Л. Н. Гумилева),

1 См.: История государственного управления России: учеб./отв. ред. В. Г. Иг­натов. С. 44.

108 Раздел II. Становление Российской государственности

впервые обративших внимание на роль монгольских завоеваний в формировании территориального и геополитического единства средневековой Руси и считавших, что именно под их влиянием был осуществлен сложный этнокультурный и геополитический синтез и создано могучее российское государство (Российская империя).

Дата добавления: 2015-04-29