КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
III. Позднеантичное искусство и истоки христианского спиритуализма 13 страница
Вторым прославленным памятником неоклассического направления является Парижская Псалтирь (gr. 139)47. Ее заключенные в широкие рамочки миниатюры представляют свободные копии с александрийского образца. Иллюстрации, часть которых давно утрачена, не входили с самого начала в состав рукописи, а были к ней искусственно присоединены. В отличие от Псалтири с изображениями на полях мы имеем здесь иную, чисто аристократическую редакцию, рассчитанную на просвещенное столичное общество. Каждая миниатюра выполнена по принципу самостоятельной композиции (табл. 101–102). Трактовка ландшафта, архитектурных кулис и фигур свидетельствует о стремлении художников приблизиться к прототипу, что придает миниатюрам, при всей мастеровитости их исполнения, какой-то вялый, безличный характер. И как ни пространственны пейзажи, как ни точен местами рисунок, как ни верна перспектива зданий, как ни свободна живописная техника, в стиле чувствуется не только явное непонимание копируемых образцов, но и усиливающаяся схематизация. Пространственные взаимоотношения между зданиями и фигурами утрачивают ту ясность, которую они имели в парижском кодексе Григория Назианзина и в более точно воспроизводящем оригинал Свитке Иисуса Навина, мягкие, живописные плоскости все чаще дробятся тонкими, острыми линиями. 47 Bordier, 108–114; Кондаков, 147–153; Millet. L’art byzantin, 221–225; R. Berliner. Zur Datierung der Miniaturen des cod. Paris. gr. 139. Weida i Th. 1911; Dalton, 468–470; Wulff, 284–285; M. Avery. The Alexandrian Style at Santa Maria Antiqua, Rome. — ArtB, VII 1925, 145, 148–149; Diehl, 607–610; Ebersolt, 27–28; Tikkanen. Studien über die Farbengebung in der mittelalterlichen Buchmalerei, 88–91; Gerstinger, 15; Morey, 21 ff. (с указанием более старой литературы); Omont, 4–10, pl. I–XIV bis; A. Grünwald. Zur Entstehungsgeschichte des Pariser Psalters ms. gr. 139. Brünn 1929; K. Weitzmann. Der Pariser Psalter ms. gr. 139 und die mittelbyzantinische Renaissance. — JbKw, VI 1929, 178–194; L. Bréhier. Du Psautier byzantin à frontispice. — Byzantion, V 1929, 33–45; Buchthal. Codex Parisinus Graecus 139. Hamburg 1933; K. Weitzmann. Probleme der mittelbyzantinischen Renaissance. — ArchAnz, 48 1933, 354; Weitzmann, 8–10, Abb. 45–48; Wulff. Bibliographisch-kritischer Nachtrag, 69–70; H. Buchthal. The Miniatures of the Paris Psalter. A Study in Middle-Byzantine Painting. London 1938 (см. рец.: К. Норденфальк. — ZKunstg, VII 1938, 235–238; L. Bréhier. Le psautier de Paris et la renaissance macédonienne. — JS, 1939 mai–juin, 99–109); A. Grabar. Miniatures byzantines de la Bibliothèque Nationale, pl. 22–26; K. Weitzmann. The Psalter Vatopedi 761. Its Place in the Aristocratic Psalter Recension. — JWalt, X 1947, 43–50; A. Keck. Observations on the Iconography of Joshua. — ArtB, ХХХII 1950 4, 267–274; Ch. Picard. Le David du Psautier byzantin de la Bibliothèque Nationale Parisinus 139. — Actes du VIе Congrès international d’études byzantines, II. Paris 1951, 331–342; J. Gutmann. Jewish Elements in the Paris Psalter. — Marsyas, VI 1950–1953, 42–49; A. Byvanck. — Journal of the Royal Society of Antiquaries of Ireland 1954; Id. Le problème du Psautier de Paris. — NederlKJ, 6 1955, 31–56; Talbot Rice. Arte di Bisanzio, 75, fig. 86, 87, tav. VIII, IX; Byzance et la France médiévale, n°10; K. Weitzmann. Geistige Grundlagen und Wesen der Makedonischen Renaissance, 7–15. Миниатюры выполнены несколькими художниками. Однако вряд ли возможно распределять их так точно между пятью мастерами, как это делает Ч. Морей. Его датировка VII–VIII веками неубедительна. Первоначальная датировка К. Вейцмана последней третью X века является слишком поздней. По стилю миниатюры представляют типичные образцы неоклассического искусства ранней Македонской династии, на что указывает их явное сходство с рядом рукописей первой половины X века. Р. Берлинер правильно отметил, что миниатюры сильно освежены. Парижская Псалтирь пользуется незаслуженно большим вниманием среди исследователей. Эта восходящая к александрийской редакции рукопись лишена самостоятельного значения. Рассматривать ее вслед за А. Грюнвальдом и К. Вейцманом как оригинальное достижение X века нет никаких оснований. Конечно, здесь не копировались непосредственно античные статуи и картины, мотивы которых якобы монтировались в религиозные композиции, а целиком воспроизводились, как доказал Х. Бухталь, старые миниатюры александрийской школы, где эти античные мотивы были уже широко и органично использованы. Что копии были далеко не точными и исполнялись в стиле X века — это вряд ли нуждается в доказательстве: настолько данное положение очевидно. Миниатюры Парижской Псалтири, с их ярко выраженным неоклассицизмом, легко объединяются в одну группу с целым рядом близких к ним по стилю рукописей первой половины X века, что решительно препятствует относить их к более ранней эпохе. Такие манускрипты как Библия королевы Христины Шведской в Библиотеке Ватикана (Reg. gr. I)48 или Евангелие в Национальной библиотеке в Париже (Coislin 195)49 особенно тесно примыкают к cod. Paris. gr. 139. Первая из этих рукописей (табл. 103–104), исполненная для знатного византийского сановника Льва, сохранила в на редкость чистой форме ряд пережитков эллинистического искусства, о чем свидетельствуют свободная импрессионистическая трактовка с помощью широких мазков, нежные голубоватые фоны с легкими облаками и сиреневой далью, живые, изящные движения фигур и помпеянские по характеру здания, напоминающие миниатюры Амброзианской Илиады, Ватиканского Вергилия и Венского Генезиса. Вторая рукопись украшена четырьмя миниатюрами с изображениями сидящих евангелистов, чьи крупные пластические фигуры хранят отголоски статуй античных риторов. В том же неоклассическом, но только несколько более сухом стиле исполнены изображения сидящих евангелистов в двух близких Евангелиях из монастыря Ставроникита на Афоне (cod. 43)50 и Национальной библиотеки в Афинах (cod. 56)51. В афинской рукописи евангелисты представлены на гладких золотых фонах, тогда как в Евангелии из монастыря Ставроникита они даны на фоне богатых архитектурных сооружений, мало чем отличающихся от построек, которые использованы в качестве декоративных мотивов на стенах помпеянских домов. В еще двух Евангелиях, середины X века (Paris. gr. 70 и Vindob. theol. gr. 240)52, вместо сидящих изображены фигуры стоящих евангелистов, хотя и написанных в более живописной манере, но полных той же монументальной внушительности. Провинциальным и несколько более поздним отражением этого неоклассического искусства, процветавшего на столичной почве в первой половине X века, являются происходящие из Трапезунда миниатюры Евангелия в Публичной библиотеке в Ленинграде (греч. 21 и 21 А) (табл. 105–106) 53, иконография которых выдает прямую связь с каппадокийскими памятниками, но которые по стилю тесно примыкают к столичным произведениям. Сюда же следует присовокупить миниатюру из Евангелия в Лавре св. Афанасия на Афоне (А 92)54, изображающую фигуру стоящего Христа, окруженную шестью медальонами с евангелистами, Марией и Крестителем, и сильно пострадавшие от реставрации миниатюры Толкований на Книги пророков в Библиотеке Ватикана (Chigi R VIII 54)55 с монументальными фигурами стоящих пророков. 53 Амфилохий, 9–13; Кондаков, 131–133; Millet. L'art byzantin, 233; Лихачев. Материалы для истории русского иконописания, II, табл. СCCLIII, CCCLIV; Millet. Iconographie de l’Evangile, 4, 12–13, 557–558; Wulff, 534–535; Ф. И. Успенский. Трапезунтская рукопись в Публичной библиотеке. — Известия АН, 1917, 719–724, табл. I, II; Friend, 136–137; Morey, 53–92, fig. 61, 63, 65, 71, 75, 76, 83, 85, 90–96, 100, 101, 103; Tikkanen. Studien über die Farbengebung in der mittelalterlichen Buchmalerei, 87; Weitzmann, 59–62, Abb. 392–398; Гранстрем. Каталог греческих рукописей. — ВВ, XVI 1959, № 87. Н. П. Кондаков и Ч. Морей датируют иллюстрации VIII веком, Г. Милле — XI. Наиболее вероятным временем изготовления миниатюр является, на наш взгляд, вторая половина X века, в пользу чего говорит их стилистическое сходство с рукописями ранней Македонской династии (широкие рамочки, крупные фигуры, живописная трактовка). Архаическая, связанная с Востоком иконография и грубоватое исполнение указывают на провинциальное происхождение миниатюр. Вероятно, последние исполнены в Трапезунде, находившемся под перекрестным анатолийским и константино-польским влиянием. 54 Кондаков. Афон, 282–283, табл. XLVI; Brockhaus, 170, 189, 321; Wulff, 533; Weitzmann, 24, Abb. 179, 180. 55 Кондаков, 257; Muñoz. I codici greci miniati delle minori biblioteche di Roma, 13–40; Wulff, 527; Weitzmann, 12, Abb. 61. Отличительной чертой вышеназванных рукописей является ярко выраженный неоклассицизм, порою граничащий с рабским подражанием антику. Это ретроспективное, эклектическое искусство было рассчитано на узкий круг просвещенных любителей и знатоков, находивших особую прелесть в возврате к античности. Уже само расположение миниатюр во весь лист и обрамление их широкими рамками создают эффект картинности, который восходит к стилю эллинистической станковой живописи. Каждая миниатюра трактуется как замкнутая в себе картина. Пространство строится по иллюзионистическому принципу, фигуры объемны, они имеют тяжесть физических тел. Трактовка нередко выдает ту же виртуозную живописность, как и в рукописях конца IX века. Но в большинстве миниатюр намечаются новые тенденции, последовательный рост которых приводит к образованию стиля конца X века: пространственные построения постепенно утрачивают свойственную им в рукописях конца IX века ясность, монументальные фигуры становятся более легкими и стройными, тонкая, острая линия все чаще дробит плоскость, придавая ей декоративный характер, графические элементы усиливаются за счет живописных.
[VI.3. Спиритуализм в рукописях конца X — начала XI в.] В рукописях конца Х — начала XI века окончательно изживается безличный неоклассицизм раннемакедонской династии. Эта сенсуалистическая реакция не могла быть долговременной, она неизбежно должна была встретить решительный отпор у представителей высшего византийского общества. Со второй половины X века начинается переработка неоклассического стиля в сторону последовательной спиритуализации форм. Иллюзионистическое пространство уступает место абстрактной плоскости, некогда тяжеловесные фигуры приобретают большую легкость, в лицах появляется выражение строгого аскетизма. Постепенно вырабатывается чисто графический миниатюрный стиль, который достигает классической формы выявления в искусстве XI–XII веков. Данный процесс, частично связанный с вытеснением эллинистических влияний восточными, легко проследить на ряде рукописей конца Х — начала XI века. Центральное место занимает Менологий в Библиотеке Ватикана (gr. 1613), исполненный около 985 года восемью различными художниками для Василия II (976–1025)56. Уже расположение миниатюр становится здесь совершенно иным. Это не монументальная, занимающая всю страницу картина, а подчиненные композиции листа небольшие миниатюры, образующие вместе с инициалами и текстом одно ритмическое целое (табл. 107–110). Сухие, бесплотные фигуры облачены в распадающиеся на сотни мелких складочек одеяния, нередко покрытые условной золотой штриховкой. Золотой фон окончательно вытесняет синие фоны, благодаря чему все изображения получают характер подчеркнутой отвлеченности. Здания утрачивают былую трехмерность, превращаясь в легкие, чисто декоративные строения. Некогда пространственный пейзаж подвергается такой же схематизации: холмы стали плоскими, скалы до неузнаваемости стилизованы, деревья и растения уподобляются геометрическим мотивам. Фигуры располагаются не в пейзаже, а на фоне пейзажа, отдельные части которого напоминают плоские театральные кулисы. Несмотря на то, что движения фигур еще полны непринужденности и свободы, ясно сказывается тенденция придавать им фронтальное положение. Сухие, строгие лица, выдающие нередко армянский тип, получают выражение заметной одухотворенности. Колористическая гамма становится менее яркой. Постепенно из нее выпадают нежнейшие полутона, которые восходили к традиции античного импрессионизма. Взамен вводятся более определенные, плотные краски, напоминающие своими оттенками драгоценные эмали. Этот новый стиль, сменивший чувственный неоклассицизм раннего X века, был оригинальным творением константинопольской школы. В противовес упадочному эклектизму неоклассического искусства он полон внутренней значительности и подлинной новизны, которые выгодно отличают его от таких блестящих по технике, но пустых по содержанию работ как Парижская Псалтирь. Кроме Ватиканского Менология он представлен еще рядом первоклассных столичных рукописей конца Х — начала XI века, вышедших, вероятно, из той же придворной мастерской Василия II. Здесь следует прежде всего упомянуть написанную около 1019 года для Василия II Псалтирь в Венеции (Маrc. gr. 17)57, близкую по стилю к Ватиканскому Менологию (табл. 111). К этим двум рукописям примыкают в свою очередь Евангелие Фоки в ризнице Лавры св. Афанасия на Афоне58, Книга пророка Исайи в Библиотеке Ватикана (gr. 755)59, Толкования на Книги пророков в Библиотеке Лауренциана во Флоренции (Plut. V, 9) (табл. 112) и Национальной библиотеке в Турине (cod. В I 2) (табл. 113–114) 60, Книга Соломона с прибавлениями в Королевской библиотеке в Копенгагене (Gl. Kongl. Saml. 6)61, замечательное Евангелие в монастыре св. Екатерины на Синае (cod. 204) (табл. 115–116) 62 и Евангелие в Национальной библиотеке в Париже (gr. 64)63. 57 Кондаков, 165–167; Millet. L’art byzantin, 225; Dalton, 470; Wulff, 523; Diehl, 613; Ebersolt, 28; Weitzmann, 29–30, Abb. 219, 220; S. Der Nersessian. The Illustrations of the Metaphrastian Menologium. — Byzantion, XV 1940–1941, 115; Talbot Rice. Arte di Bisanzio, 84, fig. 127, tav. XI; L’art byzantin, art européen, n° 280. Стиль обнаруживает теснейшее сходство с Менологием (особенно типы лиц, характер ландшафта и пропорции фигур). Интересно, что Н. П. Кондаков дaeт крайне отрицательную оценку рукописи. Неизменно пользуясь критериями античного искусства, он, естественно, характеризует как упадок всю византийскую книжную иллюстрацию ХI–ХII веков, поскольку эта иллюстрация сознательно отходит от античной традиции. 58 К. Weitzmann. Das Evangelion im Skevophylakion zu Lawra. — SK, VIII 1936, 83–98; Id. Geistige Grundlagen und Wesen der Makedonischen Renaissance, 39–40; Id. Aus den Bibliotheken des Athos, 61–63. 59 Кондаков, 257; Muñoz. I codici greci miniati delle minori biblioteche di Roma, 24–29, tav. 6; Friend, 128; Weitzmann, 12, Abb. 62. Тип Исаии повторяется в Ватиканском Менологии (л. 17, 107) и в cod. Marc. gr. 17 (Самуил в сцене Помазания Давида). 60 Кондаков, 257; Muñoz. I codici greci miniati delle minori biblioteche di Roma, 24; Millet. L’art byzantin, 27; Dalton, 474; Diehl, 621; Weitzmann, 26–28, Abb. 199, 200; L’art byzantin, art européen, n° 287. Оба кодекса крайне близки друг другу по стилию (ср., в частности, орнамент). 61 Greek and Latin Illuminated Manuscripts Х–XIII Century in Danish Collections. Copenhagen 1921, 1–3, pl. I; Wulff, 527; Weitzmann, 27, Abb. 198; Beckwith. Art of Constantinople, fig. 109; L’art byzantin, art européen, n° 288. Ср. с cod. Plut. V, 9. 62 Кондаков. Синай, 129–132; Johann Georg, Herzog zu Sachsen. Das Katharinenkloster am Sinai. Leipzig—Berlin 1912, 22–23; Ebersolt, 33–78; Friend, 125; Monumenta Sinaitica, 47–48, табл. 26–28; Glück, 44, Taf. 66, 67; К. Weitzmann. Probleme der mittelbyzantinischen Renaissance. — ArchAnz, 48 1933, 356; Weitzmann, 28, Abb. 211, 212; Id. Geistige Grundlagen und Wesen der Makedonischen Renaissance, 49–50. Герцог Саксонский датировал Евангелие, вслед за В. Гардтхаузеном, 995 годом. По стилю оно конца Х — начала XI века. Ср. орнамент с Vatic. gr. 755. 63 Bordier, 103–106; Кондаков, 250; Millet. Iconographie de l’Evangile, 204, 587; Omont, 46, pl. LXXXIV–LXXXVI; A. Grabar. Miniatures byzantines de la Bibliothèque Nationale, pl. 45, 46; Byzance et la France médiévale, n° 19; L’art byzantin, art européen, n° 308. А. Омон датировал рукопись XII веком. Против этого решительно говорит стиль миниатюр. Ср. Ватиканский Менологий и особенно cod. Marc. gr. 17.
Миниатюры последней рукописи помещены по сторонам текста, расположенного в форме креста (табл. 118–119), а великолепные таблицы канонов (табл. 117) исполнены в той же тончайшей каллиграфической манере, как и фигурные изображения. Все названные рукописи легко объединяются в одну группу. Несмотря на сохранение преемственной связи с неоклассицизмом раннемакедонской династии, в стиле заметно чувствуются дальнейшая ориентализация форм и усиление сухости трактовки. Эта же сухая линейная трактовка дает о себе знать в двух Евангелиях (Vatic. gr. 364 и Vindob. suppl. gr. 50)64, принадлежащих, по-видимому, одному мастеру. Изящные фигуры евангелистов резко отличаются от тяжелых, монументальных образов раннего X века. В таком же линейном стиле копируются в эту эпоху античные рукописи, о чем свидетельствуют Кинегетика псевдо-Оппиана в Венеции (Маrc. gr. Z. 479)65, Териака Никандра в Париже (suppl. gr. 247)66 и Хирургический трактат Аполлония из Кития во Флоренции (Laur. Plut. LXXIV, 7)67. Логическим завершением художественных исканий позднемакедонской эпохи является Псалтирь 1054 года в Библиотеке Греческого патриархата в Иерусалиме (Ἁγίου Τάϕου 53) (табл. 120) 68. Ее совсем небольшие, расположенные в тексте миниатюры, написанные явно в Константинополе, выдают ювелирную тщательность отделки, которая уже предвосхищает тончайший каллиграфический стиль второй половины XI века, представляющий высшую точку в развитии византийского книжного искусства69. 64 Friend, 136, pl. X, XIV; Gerstinger, 33, 47 (с указанием более старой литературы), Taf. X, XI b; Weitzmann, 25–26, Abb. 192–197; Buberl, Gerstinger, 13–20, Taf. III–V; L’art byzantin, art européen, n° 334. Обе рукописи раннего XI века, исполнены, без сомнения, в Константинополе. Стиль обнаруживает ряд точек соприкосновения с Ватиканским Менологием (ср. особенно тип Иоанна с Иосифом из Бегства в Египет, л. 274) и с миниатюрой, изображающей евангелиста Марка, в Уолтере Apт Гэлери, Ms. 530a (Walters Art Gallery. Exhibition 1947, 137, pl. XCVI). 65 Millet. L’art byzantin, 212–213; Dalton, 483; Diehl, 602–604; Ebersolt, 41; A. W. Bijvanck. De geillustreerde Handschriften van Oppianus Cynegetica. — MNIR, 5 1925, 34–64; Gerstinger, 10, 37; Peirce, Tyler. Byzantine Art, 42; W. Lameere. Apamée de Syrie et les Cynégétiques du Pseudo-Oppien dans la miniature byzantine. — Bulletin de l’Institut Historique Beige de Rome, 19 1938, 1 et suiv.; Weitzmann. Roll and Codex, 98 ff., fig. 61, 72, 82, 122, 123, 133, 134; Id. Greek Mythology in Byzantine Art. Princeton 1951, 34, 93 ff., 155, 159, 163 ff., 168, 170, 179, 186, 190 ff., 203, 206, fig. 100–103, 108, 109, 112, 114, 118, 119, 123, 124, 127–132, 134, 135, 137, 138, 143, 147, 148, 150, 153, 157–159, 164–166; Ἀ. Ξυγγόπουλος. Ἐρίζοντες = Ἐρῶντες. — Ἐλληνιϰά, 12 1952, 372–376; M. Bonfioli. Le rappresentazioni di caccia del Codice Marciano greco 479. — FelRav, 71 1956, 31–49; K. Weitzmann. Ancient Book Illumination. Cambridge (Mass.) 1959, 26 ff., 53 ff., 78, 97, 106, fig. 31–34, 61, 88, 104, 112, 113; L’art byzantin, art européen, n° 363. Миниатюры выполнены несколькими художниками. 66 F. Lenormant et E. de Chanot. Peintures d’un manuscrit de Nicandre. — GazArch, I 1875, 69–72, 125–127, II 1876, 34–36, 87–89; Bordier, 175–178; Айналов. Эллинистические основы, 7–11; Millet. L’art byzantin, 209–210; Dalton, 482–483; Diehl, 604–605; Ebersolt, 41; Gerstinger, 10; Omont, 34–40, pl. LXV–LXXII; Weitzmann, 34, Abb. 228, 229; Id. Ancient Book Illumination, 14, 97, 99, 109, fig. 16, 105, 106, 116; Byzance et la France médiévale, n° 3; Talbot Rice. Arte di Bisanzio, 82, fig. 113. 67 Кондаков, 259; H. Schöne. Apollonius von Kitium. Leipzig 1896; Айналов. Эллинистические основы, 11–14; Millet. L’art byzantin, 209; Diehl, 605–606; Ebersolt, 41–42; J. Ilberg. Soranus. Leipzig 1927 (= Corpus Medicorum Graecorum, IV); Weitzmann, 33, Abb. 227; Id. Ancient Book Illumination, 19, 21, fig. 22, 26; L’art byzantin, art européen, n° 362. 68 A. Baumstark. Frühchristlich-syrische Psalterillustration in einer byzantinischen Abkürzung. — OrChr, V 1905, 295–320; L’art byzantin, art européen, n° 281. В свое время Н. В. Малицкий написал для «Византийского временника» специальное исследование об иерусалимской Псалтири, фрагмент которой хранится в Публичной библиотеке в Ленинграде (греч. 266). Эти листы были вырезаны Порфирием Успенским. Антифоны, или припевы, сопровождавшие исполнение псалмов по уставу Великой константинопольской церкви, указывают на столичное происхождение рукописи. 69 Кроме приведенных в тексте рукописей следует упомянуть еще следующие манускрипты Македонской эпохи:
Дата добавления: 2015-05-06; Просмотров: 418; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |