Лекция 2. Некоторые принципы идентификации ЛРР

JS

менее завершенного «конструкта», концептуальной схемы, гипотезы и т.п. В этом смысле в качестве вторичного объекта лингвистику, изучающую ЛРР, очевидно, интересует не столько весь континуум разговорной речи, бесконечное разнообразие рече­вых актов, сколько элементы разных уровней языка, определен­ным образом группирующиеся и имеющие тенденцию к повторяе­мости, к проявлению определённой системности, закономерности в процессе функционирования, а также их структура, соотношение с невербальными компонентами коммуникативного акта и некото­рые другие моменты. Как будет показано ниже, ряд исследований ЛРР опирается на некоторые положения, являющиеся фактически гипотетическими, не находящими подтверждения в реальной ре­чевой практике.

Предметом лингвистического исследования ЛРР могут быть те или иные аспекты, явления или закономерности объекта исследо­вания. Так, например, одна из защищенных диссертаций в МГУ, посвященная проблемам ЛРР, имела своим предметом «... мало­изученное явление устной спонтанной речи, для которого предла­гается название «вставной элемент» (т.е. колебания, паузация и

пр.)-¹

Проблема ЛРР многоаспектна. Удовлетворительное ее разре­шение требует скоординированного взаимодействия ряда наук и научных направлений (см. выше). Любая попытка лингвистиче­ского описания ЛРР, даже для учебно-методических целей (подобная данному курсу), не может не учитывать поэтому соответ­ствующих данных этих наук. Проблема, однако, в том, что не толь­ко в круге «заинтересованных наук», но и в рамках языкознания и методики обучения языкам, как увидим ниже, отсутствует единство взглядов по целому ряду важнейших параметров ЛРР, да и сам термин «разговорная речь» толкуется по-разному, о чем свидетель­ствует следующее высказывание ОЛ. Лаптевой, известного специа­листа в области русской разговорной речи: «...Термин «разговорная речь» обычно объединяет ряд весьма различных по своим генети­ческим, функциональным и экспрессивно-стилистическим при­знакам явлений, и, соответственно, в практике обучения преподава­тель сталкивается со смешением языковых категорий самых раз­личных планов» (Лаптева, 1968:3).

Еще большие расхождения во взглядах и в терминологии на­блюдаются среди исследователей современной английской речи SECE, аналога русской ЛРР. Это очевидно уже из одного сопостав-

См. «Особенности организации устной спонтанной речи» (Ладыженская, 1985).

ления дефиниций "colloquial" в таких, например, словарях, как "Webster's New World" (1971), A. Hornby (1982) или "The Concise Oxford Dictionary" (1978) (от непринужденного, но не входящего в категорию «субстандартного или нелитературного» — Webster, 1971 до «разговорного, нелитературного», Hornby, 1982).

Это не случайно, поскольку идентификация SECE представляет серьезные ортологические, методологические, фактологические и иные трудности в силу недостаточной исследованности объекта.

Проблема «идентификации ЛРР» в конечном счете сводится к выяснению того, что пока чаще всего именуется «разговорностью». Что означает «разговорность» (colloquiality) в обиходном понима­нии и применительно к той функционально-целевой разновидно­сти литературного языка (ЛЯ), использование которой наиболее уместно в определенных ситуациях непринужденного общения? Каковы социальные, психофизиологические, этико-стилистиче-ские и прагматические и иные предпосылки, стимулирующие «разговорность»? Наконец, что такое «разговорная речь»? Чем она отличается от аналогичных или близких по названию понятий «разговорный стиль», «обиходно-разговорная речь», «устно-разго­ворная речь» и тд.? Каковы ее статус и роль в системе националь­ного языка, ее параметры на основных уровнях языка, особенно­сти функционирования, соотношение с невербальными компонен­тами коммуникативного акта, структура, виды и формы реализа­ции, основные жанры? Каково состояние изученности ЛРР: про­блемы, перспективы? Эти и другие подобные вопросы имеют тео­ретическую значимость и практическое значение.

Теоретико-практическая значимость проблемы прежде всего объясняется тем, что Standard English как объект исследования (и предмет научения) не является однородным явлением. Об этом убедительно говорит ЮА. Жлуктенко (Жлуктенко, 1988:6-20): «При рассмотрении указанных языковых вариантов, — пишет он, — многие исследователи исходят... из иллюзорных представлений, будто британский вариант является вполне гомогенным, монолит­ным языковым состоянием. Даже те специалисты, которые непос­редственно занимаются изучением функционирования английско­го языка в Великобритании, склонны преувеличивать его единооб­разие и однородность. Если и принимаются во внимание те или иные отклонения от общей лексико-грамматической системы язы­ка, то их считают второстепенными, подлежащими устранению.

Между тем, чем глубже мы познаем закономерности функцио­нирования и развития языка, тем больше укрепляемся в мысли, что варьирование языковой системы, ее средств и отношений в

процессах ее взаимодействия со средой — это ее повседневное и ор­ганическое состояние». Представляется, что эти суждения весьма симптоматичны, если обратиться к сути литературно-разговорной речи как органической части современного английского литератур­ного (стандартного) языка.

Говоря об актуальности и познавательной ценности поднимае­мой проблемы, следовало бы отметить, что попытка описания ее сущностных характеристик и особенностей функционирования в рамках современной устной коммуникации могла бы быть опреде­ленным вкладом в разработку общих проблем ЛРР и других, смежных с ней «переходных» языковых образований, какими-то частями входящих в состав литературного языка, а в целом лежа­щих за пределами литературного стандарта, типа Broad Australian, Black English и др. Это тем более важно, что, несмотря на интенси­фикацию исследований ЛРР в разных странах, в том числе и в Ве­ликобритании, проблема SECE далеко не решена. Достаточно упо­мянуть о ее статусе и роли в системе национального языка: в Анг­лии широко распространено подогреваемое пуристами мнение о том, что тенденции к разговорности в современной устной комму­никации есть не что иное, как «порча языка», «деградация», «мо­ральный упадок» и т.п. ("corrupted speech", "degrading", "going down the drain", "stooping low", "going to the dogs", "English is falling to bits"). Важными аспектами проблемы являются установление корреля­ций вербального и невербального компонентов коммуникативного акта; исследование основных логико-грамматических структур ин-теракциального (interactional) и трансакциального (transactional) об­щения, словообразовательной активности так называемых комби­нирующих форм слов и других нетрадиционных способов попол­нения лексики SECE, роли и функции «вставных элементов» в смысловом развертывании речи; исследование лингвистических параметров разговорной тональности высказывания и другие воп­росы.

Достаточно очевидна и практическая значимость проблемы, вытекающая из необходимости овладения ЛРР, т.е. такой разно­видностью речевой деятельности, которая фактически доминирует в современной устной повседневной коммуникации в рамках ЛЯ. Между тем, недостаточная изученность этого явления и фактиче­ское отсутствие обоснованных методических принципов обучения ЛРР приводят к серьезным пробелам в уровне подготовки специа­листов по английскому и другим иностранным языкам. Как извест­но, даже выпускники специальных вузов испытывают большие трудности в понимании оригинальной речи на слух, особенно дис-

тантной речи по радио, телевидению, по телефону в условиях язы­кового окружения. Не менее затруднительная ситуация возникает и в тех случаях, коща им приходится выступать в роли говорящего. В этом смысле симптоматично следующее высказывание Дж. Бра­ун и Дж. Юла, известных специалистов в области разговорной речи: «Единственным основанием, позволяющим судить о том, что эти люди (русские.—Г.О.) не являются носителями (английского) язы­ка, была их грамматически безупречная речь». Далее авторы дела­ют вывод, имеющий, на наш взгляд, принципиальное теоретиче­ское и практическое значение: «В этом отражается довольно стран­ное понимание «речевого совершенства» ("a very odd notion of perfection"). Обращение иностранца к носителю языка в подобном ключе (with such "perfect English") звучит так, словно вы обращаетесь не к повседневному собеседнику, а выступаете на публичном ми­тинге, используя официальные обороты речи и точно формулируя свою мысль по вопросу, который вы уже обдумывали много раз до этого. Язык может быть формально правильным, но его форма без­условно неуместна¹, и реакция многих англичан при этом может быть далекой от проявления доброжелательности к тому, кто обра­щается к собеседнику так, словно перед ним аудитория» (Brown et al, 1983:11-12).

Вероятно, следовало бы упомянуть о некоторых объективных и субъективных факторах, в известном смысле затрудняющих реше­ние проблемы ЛРР.

а) Длительное время обучение иностранным языкам и в нашей стране и за рубежом велось преимущественно на основе книжно-письменной речи, а последняя в значительной мере была пред­ставлена текстами из художественной литературы. Приходится констатировать, что некоторые педагоги до сих пор молчаливо ис­ходят из ошибочного ассоциирования литературного языка с язы­ком художественной литературы². Кроме того, методика обучения устной речи в целом значительно слабее разработана по сравнению с речью книжно-письменной. По мнению проф. И.В. Рахманова, одним из самых существенных пробелов в методике обучения ино­странным языкам является отсутствие до сего времени упорядо­ченной системы упражнений для развития устной речи, хотя для ее создания предпринимались весьма интересные попытки, вклю­чая систему упражнений, разработанную Г. Палмером* (Рахманов,

Курсив авторов.

О том, что подобные взгляды иногда находят теоретическое обоснование, см. критику этого положения у Б. Гавранека (Гавранек, 1967:340).

1980: 31 — 32). Вряд ли способствует решению проблемы и тот факт, что «... до сих пор активный словарь (для упражнений по обучению разговорной речи.—Г.О.) отбирался по письменным источникам» (там же: 21).¹

б) Обучение английскому языку традиционно базируется на од­
ном («престижном») варианте — British English (BE), об особенно­
стях других вариантов, в частности American English (AE), Australian
English (AusE), Canadian English (СЕ), в лучшем случае даются раз­
розненные сведения. Между тем, в ходе обучения и в реальных, все
более интенсивных контактах с носителями указанных вариантов
студенты сталкиваются с образцами речи, отличающимися от
«хрестоматийных» («оксфордских»). Конечно, Oxford English — по-
прежнему образцовый английский язык и в самой Великобрита­
нии и в мире. Важно другое: возрастает роль, удельный вес и пре­
стиж вариантов (особенно АЕ), все заметнее проявляются тенден­
ции к использованию иных разновидностей «стандартного» анг­
лийского языка типа SECE в ситуациях общения, где раньше (не­
сколько десятков лет назад) он господствовал. Игнорирование этого
факта в обучении может привести к увеличению разрыва между
«академическим», искусственно конструируемым языком и тем,
который используется в повседневном реальном общении. Оче­
видно, нужны теоретико-практические курсы «Национальные ва­
рианты современной английской литературно-разговорной речи».
Введение подобных курсов в программу специальных вузов способ­
ствовало бы ликвидации указанного разрыва, более эффективно го­
товило бы студентов к работе с живым языком.

в) Недостаточный уровень исследованности литературно-раз­
говорной речи объясняется не только тем, что этот феномен сфор­
мировался два-три десятилетия тому назад, а для глубокого науч­
ного познания объекта этот срок, конечно, недостаточен, и не толь­
ко потому, что ЛРР по природе своей интердисциплинарна, слож­
на, а по способу реализации одномоментна и эфемерна, что не мо­
жет не затруднять ее изучение. Справедливость требует также при­
знать, что известную роль в недостаточном прогрессе исследова­
ний этой разновидности литературного языка (в данном случае
SECE) играет подогреваемое пуристами мнение о ней как «о порче»
королевского английского языка, а потому как объекте, недостой­
ном серьезного изучения, тем более обучения в школе и в вузах: это
четко прослеживается при анализе общественного мнения в Вели-

¹ См. также авторитетные суждения по этому вопросу проф. И А. Зимней (Зим­
няя, 1985:16-40).
2 - 1109 33

кобритании по этому вопросу в послевоенный период, о чем убеди­тельно говорится в трудах Р. Кверка¹, Р. Берчфилда, Д. Дейви, Дж. Браун. Вольными или невольными союзниками сторонников пу­ристского подхода к ЛРР вообще, и SECE в частности, оказываются те лингвисты и практики языка, которые, специально не занимаясь проблемой ЛРР, полагают, что таковой в действительности не су­ществует, ссылаясь при этом на безбрежный корпус учебной и по­знавательной литературы, включая разговорники и солидные лек­сикографические издания, четко идентифицирующие «разговор­ные единицы языка» (о чем свидетельствуют соответствующие по­меты). К сожалению, даже в серьезных языковедческих исследова­ниях литературного языка последнего времени не всегда просле­живается водораздел между речью литературно-разговорной и оби­ходно-разговорной — об этом подробно говорится в предлагаемом курсе.

Попутно следовало бы заметить, что содержание и формы обучения современному английскому языку, базирующиеся на книжно-письменной речи (Standard English), должны в полной ме­ре отражать динамику развития и совершенствования литератур­ного языка в ходе НТР, учитывать изменения в целях, условиях и структуре современной вербальной коммуникации, о чем будет сказано ниже.

2. Интерес к изучению ЛРР в отечественном языкознании су­ществовал, вероятно, со времен А.С. Пушкина, а может быть и раньше, но, во-первых, становление русского литературного языка (в рамках которого функционирует ЛРР) относится к середине XIX века, во-вторых, фундаментальные изменения в области вербаль­ного общения, вызванные НТР и объективно стимулировавшие (и стимулирующие) изучение этого явления, относятся к послевоен­ному периоду нашего века. Как бы то ни было, серьезное изучение этих проблем началось в СССР на рубеже 60 —70-х годов, правда уже в виде «второй волны» (первая, связанная с именами Е. Поли­ванова, Б. Ларина и других советских лингвистов, последовала вслед за Октябрьской революцией в 20-е годы и была отмечена но­ваторством, коснувшимся, как известно, не только языкознания, но и литературы, поэзии, изобразительного искусства, музыки и тд.). Это труды В.В. Виноградова и его последователей, В.М. Жирмун­ского, Ю.М. Скребнева, В.Г. Костомарова, Н. Ю. Шведовой, О. А. Лаптевой, О.Б. Сиротининой, Е. А. Земской и других. Постепенно сложилось несколько центров по изучению ЛРР, прежде всего — это

¹ См., например, (Quirk, 1982).

коллектив ученых Института русского языка им. А.С. Пушкина во главе с В.Г. Костомаровым, исследовавших ЛРР в рамках проблем культуры речи; ЕА. Земская, Е.Н. Ширяев и другие ученые инсти­тута русского языка АН СССР, исследующие общие проблемы ста­туса, функционирования и употребления ЛРР; плодотворно трудятся над разработкой фундаментальных проблем ЛРР О.Б. Си-ротинина, Г.Г. Инфантова, ОЛ. Лаптева, Ю.М. Скребнев, БД. Дев-кин и другие ученые. Появляются учебники "Colloquial English" (на­пример, в Новосибирском государственном университете).

Современный этап изучения проблем русской ЛРР характери­зуется появлением фундаментальных трудов, наиболее из­вестным из которых является коллективная монография «Русская разговорная речь» под ред. Е. А. Земской. Появляются и другие исследования, статьи и диссертации. Значительная часть исследо­вателей (за исключением авторского коллектива Е. А. Земской), как правило, рассматривает ЛРР на каком-нибудь одном, иногда двух уровнях, включая фактологический, фонетический, лексический, грамматический. Продолжается исследование ЛРР в стилистиче­ском аспекте и в плане культуры речи, заметно усилен интерес к коммуникативному и функциональному аспекту ЛРР.

Проблема ЛРР является глобальной, имеющей отношение, очевидно, ко всем развитым литературным языкам; поэтому пред­ставляет интерес, как она трактуется в этих и других современных исследованиях. Можно было бы (разумеется, схематично) выде­лить следующие основные направления.

а) Некоторые лингвисты отстаивают точку зрения, что РР — это
одна из основных функционально-стилистических разновидностей
литературного языка (наряду с научной, деловой, публицистиче­
ской и другой речью). Так полагают в некоторых своих трудах О.Б.
Сиротинина, А. К. Панфилов, Т.Г. Винокур и другие. Один из раз­
делов вузовского учебника М.Н. Кожиной («Стилистика русского
языка») и в 1-м и во 2-м изданиях называется «Разговорно-бытовой
стиль». Как известно, РР — сложное многомерное явление и для ее
идентификации правомерны различные точки зрения, возможны
самые различные подходы, в том числе и стилистический. Пред­
ставляется, однако, что «ЛРР» и «стиль» — явления разнопорядко­
вые; об этом подробно говорится в следующей лекции.

б) ЛРР следует рассматривать как разговорно-бытовую разно­
видность литературного языка. Зга концепция, в частности, отста­
ивалась Ф.П. Филиным.

Следует отметить, что эта точка зрения получила наибольшее распространение и у нас и среди зарубежных лингвистов и практи­ков языка. При этом акцент традиционно делается именно на сло­во «бытовая» (отсюда сниженность, ограниченность тематики, «не­ряшливость» речи и тд.). В опубликованном в 1977 г. труде «Про­блемы учебной лексикографии» говорится: «Трудно согласиться с утверждением, что бытовая тематика не есть непременное условие реализации РР»,... «что РР может обслуживать и иную тематику: ср., например, разговор... об искусстве, науке, политике, спорте, уче­бе». По мнению авторов этого труда, подобный разговор относится к «еще не изученной профессиональной РР» (Денисов и др., 1977:57). Конечно, со времени выхода книги прошло более десяти лет и стали известными новые факты об ЛРР, и все же этот пункт заслуживает отдельного подробного разговора, ибо в нем фокусиру­ются некоторые толкования ЛРР, ведущие, в конечном счете, к не­различению разнопорядковых явлений: «обиходно-разговорной ре­чи» (существовавшей испокон веков) и «литературно-разговорной речи» (вышедшей на авансцену современного речевого общения лишь в последнее время).

в) Авторы упомянутой коллективной монографии «Русская раз­говорная речь» отстаивают мнение, что ЛРР — это особая («само­достаточная») языковая система, имеющая специфический набор единиц и специфические законы их функционирования. Эта систе­ма фактически противопоставлена кодифицированному ЛЯ в пре­делах литературного языка.

Авторы достаточно убедительны и последовательны в постули­ровании этой концепции. Однако не менее убедительны и логичны и те лингвисты, которые принципиально не согласны с подобным утверждением. Как считает Ф.П. Филин, «попытки представить не­подготовленную разговорную речь как особый язык со своей более или менее замкнутой системой, которые делают некоторые линг­висты, нельзя считать основательными. Базой любой разговорной речи лиц, говорящих на литературном языке, являются письмен­но закрепленные литературные нормы, отклонения от которых (эти отклонения, разумеется, существуют) представляют собой вто­ричные образования, вызванные условиями речевой ситуации. Русские эпохи нации имеют один, а не два литературных языка»... (Филин, 1975:4).

Приходится с сожалением констатировать, однако, что комп­лексных лингво-коммуникативных исследований живой англий­ской разговорной речи ни в нашей стране, ни в англоговорящих

странах пока не предпринималось¹. Именно это обстоятельство, видимо, побудило известных лингвистов Д. Кристала и Д. Дейви констатировать в 1981 г/. «Приходится только удивляться, что так мало сделано в области лингвистических исследований разговор­ной разновидности английского языка» (Crystal et al, 1981:96).

Правда, в последние десятилетия интерес к этой проблеме рез­ко возрос в мировой лингвистике, включая языковедов Великобри­тании и США. Это просматривается в ряде серьезных исследова­ний.

Суммируя наиболее известные концепции ЛРР в современном английском литературном языке в трудах английских и американ­ских лингвистов, можно было бы выделить следующие моменты.

а) Почти единодушное заключение о существовании в составе
современного английского языка разговорной разновидности (РР)
(называемой по-разному: spoken variety, conversational variety,
colloquial, informal, casual, realistic English, authentic English). Однако
взгляды на статус ЛРР и, в частности, на ее отношение к Standard
(literary) English расходятся. Лишь отдельные лингвисты (Д. Дейви
в их числе) полагают, что ЛРР является частью ЛЯ. Известный
лингвист М. Джус, в свою очередь, склонен относить к ЛРР лишь
непринужденный стиль речи (casual style) и, отчасти, доверитель­
ный стиль (consultative), фактически отрицая (в рамках отстаивае­
мой им концепции) возможность функционирования ЛРР в ос­
тальных конституируемых им коммуникативных сферах (интим­
ной, официальной, протокольно-канцелярской) — по-английски,
соответственно: intimate, formal, frozen (Joos, 1968).

б) Большинство лингвистов исследуют отдельные аспекты и
уровни ЛРР английского языка, обращая особое внимание на разго­
ворную лексику, специфику словообразования, на бросающиеся в
глаза («лежащие на поверхности») особенности грамматического и
стилистического оформления, а также на некоторые экстралингви­
стические параметры бытования, генерирования и восприятия ре­
чи (труды Д. Аберкромби, К. Олбрау, Р. Кверка, М. Пея, П. Стре-
венса, Дж. Тернера, Дж. Браун, Дж. Юла, Д. Дейви, Д. Кристала,
Д. Хаймса и других). Отсутствуют фундаментальные труды, кото­
рые освещали бы проблему ЛРР в комплексе.

в) В значительной части работ, включая труды советских линг­
вистов, посвященные английской РР, проблема ЛРР рассматрива-

¹ Отрадным фактом на этом фоне является появление диссертаций и исследова­ний Ю.М. Скрсбнева и его последователей, С.С. Беркнера, Б.Я. Ладыженской, Т. Го-е, В JC Селезнева и других (см. библиографию).

ется в традиционном стилистическом плане¹, что в известной мере затрудняет идентификацию ЛРР, невольно приводя к смешению понятий «разговорная речь»: «разговорный стиль».

Исследования английской РР в Великобритании сосредоточе­ны в нескольких центрах страны, в частности, в Лондоне (где груп­па ученых изучает проблемы английского речевого узуса — "Survey of English Usage"); в Эссекском университете (изучение жанрово-си-туативных разновидностей английской речи под руководством Дж.Н. Юре — 'The Theory of Register"), в Манчестерском универси­тете (проблемы методики преподавания РР, базирующейся на опи­сании живой разговорной речи, — исследователи КДж. Фостер и КДж. Моррис). Последние, в частности, указывают на источник не­адекватного подхода к обучению иностранным языкам, заключаю­щийся в том, что традиционные пособия и системы упражнений в них построены не на основе естественной речи (natural unscripted speech), а на базе искусственно построенной речи (artificially constructed speech). По их мнению, студентов обучают «идеализиро­ванному академическому языку» (idealized classroom English) и, по­скольку студенты не имеют возможности ознакомиться с образца­ми живой разговорной речи в классе, «неудивительно, что они не в состоянии вырабатывать необходимые навыки понимания того ан­глийского языка, который они слышат за порогом классной аудито­рии» (Foster et al, 1982:8). Лингвисты делают попытку идентифици­ровать ЛРР, описывают ее некоторые экстралингвистические и соб­ственно лингвистические параметры, обосновывают выбор ориги­нальных текстов на базе РР, выдвигают некоторые методические рекомендации. В соответствии с одной из основных рекомендаций, в частности, студенты «должны иметь возможность слышать (и на­блюдать) максимально широкий репертуар естественной речи с са­мых ранних этапов обучения» (там же: 10 —11). При отборе ориги­нальных материалов для обучения РР они предлагают руководст­воваться разработанной ими классификацией текстов.

г) Характерной особенностью ряда исследований SECE являют­ся попытки освещения некоторых важных проблем, ранее не ис­следовавшихся: корреляция плана содержания высказываний и тембровых характеристик звучащей речи; «качество голоса» ('Voice quality") как интегральный аспект плана выражения и как важней­ший компонент личностной характеристики говорящего; рассмот­рение речеобразующих факторов высказывания в контексте социо-

¹ См., например, трактовку разговорного стиля в «Стилистике современного анг­лийского языка» (Арнольд, 1981).

психологических, «поведенческих» норм и речевого этикета; ста­новление новых норм литературно-разговорной речи SECE в рам­ках южноанглийского литературного стандарта — the Southern Standard Educated English; таксономическая классификация наибо­лее характерных речевых структур интеракциального и трансакци-ального общения и т.д. Эти и другие вопросы, в частности, основа­тельно исследуются в новой серии работ 'The Cambridge Textbooks in Linguistics" (1982—1984), в сборниках "Language and Communication" (Richards et al, 1983), "Communication in Face-to-face Interaction" (Laver et al, 1972) и других трудах.

Следует упомянуть также о том, что в ряде новейших работ американских лингвистов обращается внимание на тенденцию снижения регламентирующего влияния American Standard English и повышения социального статуса разновидностей языка, в большей степени опирающихся на преобладающий узус, на более широкое включение в свой состав элементов сниженной речи и, частично, сленга (этим, в частности, характеризуется General American, удель­ный вес и влияние которого в США заметно возрастает). Делаются попытки серьезного изучения ранее игнорировавшихся разновид­ностей АЕ: Black English и Black Slang. С тревогой констатируются тенденции бюрократизации и эвфемизации деловой и политиче­ской речи, засорение будничной речи «профессионализмами», экс­пансия молодежного жаргона и т. п. Эти и другие проблемы обстоя­тельно рассматриваются, в частности, в сборнике 'The American Language in the 70's" (Estrin et al, 1974).

3. Разговор об актуальности проблемы ЛРР в настоящее время был бы абстрактным и незавершенным, если бы мы оторвались от реальностей сегодняшнего дня, от конкретных условий и последст­вий НТР. Влияние НТР на язык и, с другой стороны, роль языка в осуществлении НТР и углублении ее последствий — конечно, осо­бая проблема, требующая отдельного рассмотрения. Применитель­но к проблеме ЛРР можно было бы (схематично и конспективно) акцентировать внимание на следующем:

а) НТР — это не только количественные, но и качественные со­циальные сдвиги глобального масштаба: эпоха крупных социаль­ных потрясений и освободительных движений. В движение при­шли многие десятки, сотни миллионов людей. Это возросшая мо­бильность и миграция масс, урбанизация (и рурализация). Это гро­мадные скорости передвижения, современные высокоэффектив­ные средства коммуникации и связи. Это колоссальное увеличение контактов людей, а, значит, громадное умножение интраязыковых и межъязыковых контактов, своеобразная экспансия «разговорной

стихии». Одновременно НТР — это (в целом) повышение уровня материальной и духовной культуры, развитие системы народного образования, повышение уровня грамотности и языковой культу­ры населения. В последнем же таятся широкие потенциальные возможности для развития и усиления роли ЛРР.

б) НТР — это колоссальный скачок в объеме всевозможной ин­
формации, для реализации которой задействован весь диапазон
средств ЛЯ, включая ЛРР, которая функционирует наряду с устной
формой КЛЯ и для которой (в силу возрастания объемов и демок­
ратизации сферы устного общения) открываются невиданные ра­
нее возможности.

в) НТР — это качественно новый уровень развития средств
массовой общественной коммуникации, включая техническую и
технологическую революцию средств массовой информации и про­
паганды (радио, телевидение, пресса, телефон, кино и пр.). Это рез­
кое возрастание объемов и улучшение качества (а, значит, и обще­
ственного воздействия) печатного слова. Одновременно — беспре­
цедентное усиление роли и воздействующего влияния на массы ус­
тного слова, а «звуковой поток» — это устная форма не только КЛЯ,
но и ЛРР. В особенности велика роль ЛРР (и сниженных форм РР)
в средствах массовой коммуникации в странах, недавно освободив­
шихся от колониального господства. Для оперативного и надежно­
го доведения до масс важнейшей социально-политической инфор­
мации по телевидению, радио, а также на митингах и форумах по­
литические деятели этих стран широко используют различные
формы «народно-разговорной речи» (т.е. фактически ЛРР), под­
страивают речь под усредненный уровень подготовки и речевые
вкусы массовой аудитории.

г) НТР — это ускорение темпов социального прогресса в мире
(несмотря на сопротивление реакции и консервативных кругов),
это активный процесс демократизации общения, а, значит, и де­
мократизации языка¹. Этот фактор, хотя и не означает автоматиче­
ского возрастания роли ЛРР, открывает простор для потенциаль­
ных возможностей использования ЛРР. В этом же направлении
прослеживаются тенденции использования наиболее гибких, легко
усваиваемых, апеллирующих и к разуму и к эмоциям форм обще­
ния в идеологической борьбе за умы и настроение людей.

Можно упомянуть и о некоторых других факторах НТР, объек-

¹ О ней говорили многие лингвисты и у нас и за рубежом (достаточно вспомнить высказывания Э. Сэпира о поступательном упрощении системы языка или Б. Гавране-ка, РА. Будагова и других об упорядоченности, оптимизации и упрощении языка).

тивно способствующих выходу ЛРР в сферу повседневного массо­вого общения, в частности, о современных языковых вкусах и рече­вых стандартах носителей ЛЯ, о «неприятии» сухих, «гиперкоррек­тных», официально-бюрократических форм речевого общения в тех случаях, когда условия коммуникативного акта позволяют сде­лать выбор между регламентированными (официальными) и ме­нее регламентированными речевыми формами. К сказанному сле­довало бы добавить, что изменения, привнесенные в НТР и ее со­циальными последствиями и являющиеся внешними по отноше­нию к собственно языку, не могли не сказаться (и действительно сказались) на внутренних стимулах развития языка, не привести к их известной перестройке, смене ролей и т.д. В частности, по-ново­му (в зависимости от конкретных национально-исторических усло­вий) складывается статус составляющих антиномий «система» — «норма», «норма» — «узус», «код» — «текст» и тд. Но об этом осо­бый разговор в ходе изложения материала предлагаемого курса.

Практические задания

1. Прокомментируйте фразу: «...проблема ЛРР была фактически

поставлена самой жизнью». Как вы понимаете роль и место ли­тературно-разговорной речи в системе национального языка (русского, английского, других западных языков)?

2. В чем заключается (если вы согласны с этим) теоретическая ак-

туальность и практическая значимость проблемы ЛРР? Поче­му эта проблема стала очевидной лишь в последние десятиле­тия (у нас, за рубежом)?

3. а) Выпишите из словарей Webster's, Oxford, Hornby, Longman's, a

также из «Толкового словаря русского языка» определения раз­говорной речи (colloquial English, informal English) и будьте гото­вы прокомментировать формулировки.

б) Из синонимичных рядов (ниже) выберите разговорные вари­анты и обоснуйте свой выбор.

1. книга, фолиант, книжечка, книжонка, книженция, книжка, гроссбух; 2. mad, non-compos, crazy, loony, lunatic, insane, nuts, having rats in the attic, having kangaroos in the top paddock.

4. Перефразируйте в разговорном плане следующие высказывания.

1. If you see John Firth, a gentleman from the British Council, let him blow I am conducting a practice lesson in Spanish in the Common room on

the ground floor, please. 2. Would you be so kind as to close the window, it is cold here!

5. Какие специальные (wh-questions) и общие вопросы вы могли бы

предложить для завязывания беседы со своим приятелем, обра­тившимся к вам с восторженной фразой:

I went to a marvellous party last night. Oh, it was fun!

6. Какая из предлагаемых ниже фраз является разговорной? Поче-

му? Как бы вы интерпретировали каждую из них с точки зре­ния ситуации, уровня официальности, общего смысла выска­зывания?

1. They are holding a meeting there to discuss the issue. 2. They're gett'n t'gether to talk it over. 3. They're getting together to talk it over. 4. They're sittin' down there to rap 'bout it.

7. Каковы характерные особенности следующих фраз?

1. C'n I bite you for a smoke, mate? 2. She's cool. 3. Can't you see "Eat in or take away", pal?

1. Система национального языка (НЯ): традиционная социальная

модель и некоторые новые гипотезы.

2. Различные подходы к идентификации ЛРР, их оценка в плане

описания ЛРР как сложного многоаспектного явления. Экстра­лингвистические особенности и условия реализации ЛРР.

1. Несмотря на известное многообразие терминов, относящихся к понятиям национального языка (НЯ) и литературного языка (ЛЯ), большинство ученых склоняется к определению националь­ного языка как «общего языка целой нации» (Ахманова, 1966:532), а литературного языка — как «образцового, нормализованного языка, нормы которого воспринимаются как «правильные» и обще­обязательные и который противопоставляется диалектам и просто­речию» (там же: 531 — 532). При этом существенны следующие мо­менты.

а) И национальный и литературный языки — явления соци­
ально-исторические, рассматриваемые в контексте соответствую­
щих общественно-экономических формаций, исторических, соци­
альных, этногеографических, культурных и иных условий их быто­
вания и функционирования.

б) И в синхронном и в диахронно-историческом плане НЯ и
ЛЯ — не тождественные понятия. В историческом плане литератур­
ный язык старше национального. Национальный язык появляется
с возникновением буржуазного общества в период формирования
наций. В.И. Ленин, как известно, выдвигал общность языка в каче­
стве основы определения понятия «нация» (наряду с общностью
общественно-экономического уклада, территории и тд.). Таким об­
разом, можно говорить о возникновении основных западных наци­
ональных языков в конце XVIII — XIX вв., хотя зарождение и кри­
сталлизация письменных норм национальных языков, основу ко­
торых составляют литературные языки, происходит значительно
раньше. Так, образование письменной нормы английского языка,
по мнению ряда лингвистов, относится к XIV — XV вв. Эта норма
вначале формируется на базе лондонского диалекта, а в XV в. она
постепенно вытесняет другие формы письменного языка. В то же
время литературный язык, очевидно, существовал в разных стра­
нах задолго до этого. Некоторые ученые, например, связывают по­
явление развитого итальянского языка с именем Данте Алигьери

(XIII — XIV вв.). Некоторые русские языковеды полагают, что сви­детельством существования русского литературного языка в Рос­сии в XI — XII вв. было «Слово о полку Игореве», хотя более точно было бы говорить о том, что русский литературный язык складыва­ется лишь в начале XIX века в эпоху А.С. Пушкина. Гипотезы о древнейших ЛЯ (вплоть до утверждений о существовании ЛЯ в Древнем Риме и Античной Греции), видимо, имеют в своей основе спорный момент: ассоциирование ЛЯ с языком письменным, с письменностью, с письменными памятниками. Как показывают новейшие исследования, некоторые из этих памятников никак не могут быть отнесены к категории ЛЯ, отличающегося особой обра-ботанностью и нормированностью, а некоторые памятники пись­менности порой выполнены вообще малограмотными (даже по тем временам) людьми.

в) Между НЯ и ЛЯ (и, в свою очередь, между понятиями «на­
ция» и «языковой коллектив») отсутствуют взаимооднозначные
связи. Норвежская нация пользуется двумя ЛЯ (риксмолл и ланс-
молл). В то же время один литературный язык, правда, в виде на­
ционально-территориальных вариантов может обслуживать не од­
ну, а несколько наций: British English, American English, Canadian
English, Australian English и тд. В этих случаях принято говорить о
национально-негомогенных языках. Встречаются уникальные си­
туации, когда на всей территории страны в рамках одной нации
бытует фактически единственный вариант литературного языка,
без заметных диалектных отклонений. Примером может служить
Австралия (Australian English).

г) Литературный язык — реально существующий язык, глав­
ное средство устной и письменной коммуникации в основных сфе­
рах общения (особенно на «престижном уровне»). Это язык госу­
дарственного управления, делового общения, права, военного дела,
политики и публицистики, науки, образования, средств массовой
информации и пропаганды, основа языка художественной литера­
туры и т.д. Он характеризуется многообразием функций и исполь­
зуется повсеместно как образец, эталон, которому стремятся подра­
жать. Это язык образованных кругов общества. Ему присуще повсе­
местное территориальное распространение. Он оказывает сильное
регулирующее воздействие на все другие внелитературные разно­
видности и, в свою очередь, втягивает в орбиту своего употребления
элементы всех прочих языковых подсистем. Важно помнить, что
ЛЯ, несмотря на престижность и полифункциональность, является
не единственным орудием повседневного общения для масс, в осо­
бенности в буржуазном обществе, где эту роль до сих пор выполня-

ют разговорная речь, наддиалектные образования, региональные и местные диалекты.

В то же время национальный язык фактически — абстракция. Важно подчеркнуть, что национальный язык — это сложная систе­ма, включающая литературный язык в качестве ядра, а также раз­личные языковые образования, лежащие в целом (хотя иногда не­которые части их соприкасаются с ЛЯ) за пределами ЛЯ (наддиа­лектные языковые формации, интердиалекты, городской полудиа­лект, говор, арго, жаргоны, элементы профессиональных языков и сленга и т.д.).

Существенно, что национальный язык, по образному выраже­нию В.В. Виноградова, «не мешок, куда свалены все разновидности языка». Совокупность разновидностей, составляющих националь­ный язык, означает «наличие сложной динамической и целенап­равленной системы,... в которой, при ее глубоком внутреннем един­стве происходит взаимодействие и взаимовлияние разных функци­ональных частей, неравноправных по своей общественной приро­де и историческому назначению» (Виноградов, 1967:77). Между тем, потребности все более адекватного отражения развивающегося ми­ра понятий и чувств служат постоянным стимулом непрекращаю­щегося развития языка, главной причиной его совершенствования. Укрепление позиций ЛРР в сфере повседневного непринужденно­го общения несомненно отвечает указанным потребностям. «Появ­ление в составе литературного языка особой разновидности — раз­говорной речи, — утверждает Л.И. Баранникова, — есть закономер­ный процесс и, с нашей точки зрения, является существенным признаком высокого уровня развития нацио­нального языка (разрядка моя. — Г.О.)... Ни в донациональ-ный период, ни в ранний национальный период подобного компо­нента в составе литературных языков обычно нет» (Гухман, 1985:55).

Выделение ЛРР в качестве реально существующего феномена в традиционной социальной модели национального языка (НЯ -♦ КЛЯ -* внелитературные наддиалектные образования, интердиа­лекты -*■ диалекты -* говоры) не предусматривалось. Отчасти по­тому, что подлинное «открытие» ЛРР произошло сравнительно не­давно. Именно к этой категории менее регламентированных, по­вседневно употребляющихся разновидностей ЛЯ относится рус­ская разговорная речь. Я. Горецкий, однако, полагает, что послед­няя, как и obe&ia cestina в Чехии, есть не что иное, как «стандарт­ный язык», находящийся ниже ЛЯ на социальной шкале и являю­щийся «основным орудием общественной коммуникации» (Горец-

кий, 1977) в современных условиях. Сходную гипотезу отстаивает ВД. Девкин на материале немецкого языка, утверждая, что «Разго­ворная речь — самая всеобщая (разрядка моя. — Г.О.) форма языка... Она обслуживает первостепенно важные стороны жизни. Строгой предметно-тематической специфики разговорная речь не знает, она может касаться всего, чего угодно, однако ее преимущест­венной сферой является быт во всех его проявлениях» (Девкин, 1979:14). Английские лингвисты Д. Кристал и Д. Дейви называют разговорную речь «несомненно наиболее широко используемой формой повседневного общения» и добавляют: «Мы можем с уве­ренностью констатировать, чго каждый из нас использует эту раз­новидность английского языка ежедневно, в то же время подобное утверждение вряд ли можно отнести к какой-либо другой разновид­ности английского языка» (Crystal et al, 1979:95).

Наиболее рельефно концепции так называемого «стандартного языка» отражаются в исследованиях Я. Горецкого, который предла­гает следующую социальную модель НЯ (Горецкий, 1977):

письменная форма

НЯ

кля

устная форма

Дата добавления: 2015-05-06