Палеолит, или Первое общество изобилия

Нужно отказаться от сформировавшейся идеи о том, что у нас есть общество изобилия, общество, в котором все материальные (и культурные) потребности достаточно удовлетворены, ибо эта идея абстрагируется от всякой социальной логики. И нужно снова присо­единиться к идее, развитой Маршаллом Салинсом* в его статье о первом обществе изобилия¹.

По Салинсу, именно охотники-собиратели (примитивные коче­вые племена Австралии, Калахарии и т. п.) знали настоящее изоби­лие, несмотря на их абсолютную «бедность». Примитивные народы не имеют ничего в собственности, они не одержимы предметами, которые они периодически бросают, чтобы те не мешали их пере­движению. Они не имеют никакого производства, никакого труда; они охотятся и собирают, можно бы сказать, на «отдыхе» и делят все между собой. Их изобилие всеобъемлюще: они потребляют все сра­зу, у них нет экономического подсчета, нет запасов. Охотник-собира­тель не имеет ничего от Homo Economicus буржуазного изобретения. Он не знает основ политической экономии. Он даже никогда не ис-

¹ «Les temps modernes», октябрь 1968 г. Согласно Салинсу именно в наших индустриальных и продуктивистских обществах, в противовес некоторым примитивным обществам, господствует нехватка в силу навязчивой идеи о нехватке, характерной для рыночной экономики. Чем больше производится, тем больше становится ясной в самой области изобилия непреодолимая удаленность конечной границы, каковой могло бы быть изобилие, определяемое как равновесие человеческого производства и человеческих целей. Так как то, что удовлетворяется в обществе роста и все более удовлетворяется в той мере, в какой растет производительность, это потребности самой системы производства, а не «потребности» человека, на непризнании которых покоится вся система, то должно быть ясно, что изобилие неопределенно отступает, а еще точнее — оно бесповоротно отброшено в пользу организованного царства нехватки (структурной нищеты).

пользует всей человеческой энергии, природных ресурсов, эффек­тивных экономических возможностей. Он верит - и именно это от­личает его экономическую систему - в богатство природных ресур­сов, тогда как наша система отмечена (все более и более по мере технического усовершенствования) отчаянием перед лицом недоста­точности человеческих средств, глубокой и катастрофической тос­кой, которая является глубинным результатом рыночной экономики и всеобщей конкуренции.

Коллективные «непредусмотрительность» и «расточитель­ность», характерные для примитивных обществ, являются знаком реального изобилия. У нас есть только знаки изобилия. Мы видим при наличии гигантского производственного аппарата знаки бедно­сти и нищеты. Но бедность, говорит Салинс, не состоит ни в малом количестве благ, ни просто в соотношении между целями и сред­ствами; она является прежде всего отношением между людьми. В конечном счете именно на прозрачности и взаимности социальных отношений основывается «вера» примитивных народов; от этого зависит то, что они живут в изобилии даже в ситуации голода. Факт, что никакая, какой бы она ни была, монополизация природы, зем­ли, инструментов или продуктов «труда» не существует там, чтобы блокировать обмены и основать нехватку. Нет накопления, которое всегда является источником власти. В условиях экономики дара и символического обмена достаточно небольшого и всегда ограни­ченного количества благ, чтобы создать общее богатство, так как они постоянно переходят от одних к другим. Богатство основано не на вещах, а на конкретном обмене между личностями. Оно поэтому безгранично, так как цикл обменов бесконечен даже между ограни­ченным числом индивидов; каждый момент цикла обмена добавля­ет нечто к ценности обмениваемого предмета. Именно эту конкрет­ную и основанную на взаимных отношениях людей диалектику богатства мы находим вновь в перевернутом виде в образе диалек­тики бедности и безграничной потребности в процессе конкурен­ции и дифференциации, характерных для наших цивилизованных и индустриальных обществ. Там, в первобытном обмене, каждое от­ношение добавляет нечто к социальному богатству; в наших «диф­ференцированных» обществах каждое социальное отношение до­бавляет некую индивидуальную нехватку, так как всякая вещь находится в чьем-то владении и закрыта для обладания других (в первобытном обмене она приобретает ценность в самом отноше­нии с другими).

Не будет поэтому парадоксом сказать, что в наших «изобиль­ных» обществах изобилие утрачено и что его нельзя восстановить никаким приростом производительности, изобретением новых про­изводительных сил. Так как структурный характер изобилия и бо-

Дата добавления: 2015-05-06