Г. Саратов, Россия

Алешина М., Ярская В.

Саратовский государственный технический университет,

[e-mail]

Дискурсивное поле гражданского общества конструирует реальность в параметрах мировых социальных практик, отчетливо следуя инклюзии в фокусе социального равенства и прав человека. Знание причин социального неравенства и способов его преодоления является важным условием социальной политики, выступая фактором развития российской культуры. Проблемы бедности, инвалидности, сиротства становятся объектом анализа исследовательских центров социальной политики, социологии, социальной работы. К началу XXI века по известным данным ООН каждый десятый человек на планете имеет инвалидность. По официальной статистике и данным Министерства здравоохранения и социальной поддержки Российской Федерации около 8% населения (10,8 млн.), а по оценке Агентства социальной информации – не менее 15 млн. человек составляют инвалиды.

Понятие инклюзии[11] по социальному содержанию означает демократическую акцию включения индивида или группы в более широкое сообщество с целью приобщения к определенному действию или культурному процессу. Новые культурные коды содержат обязательные компоненты - мультикультурная рефлексия, нравственные аспекты; обучение родительству, правилам местного сообщества; проблема инклюзии, семейное право, социальная политика; бизнес, жизненный успех.

Другими словами, инклюзия становится новым кодовым знаком для обозначения стремления к преодолению неравенства, обретения свободы и нового качества жизни. При этом само понятие code switching имеет лингвистическое происхождение[12]. Но, независимо от начальной мотивации (социальной, лингвистической, возрастной), доминирует социальное, куль- турное или экзистенциальное отношение в кодах культуры. Социальное содержание кодового переключения не ограничивается речью, этимология этого понятия обогащается культурно-исторической эволюцией и социальным конструированием.

Инвалидность выступает маркером социального неблагополучия населения, отражает социальную незрелость общества, экономическую несостоятельность, нравственную неполноценность общества. Стратегии политики инвалидности находятся в национальной плоскости, демонстрируя лицо социального государства, его социальной политики. Мы повторяем мировую эволюцию – переключение от кодов технократизма культуры – к инклюзии как принципу социального государства и гражданского общества, в контексте постиндустриального общества как развития сектора услуг и информации, новых типов ресурсов, модификации социальной структуры.

Это относится, в том числе, к включению лиц с ограниченными возможностями в общий поток образовательного процесса, помощи в преодолении географических неудобств и экономических различий. Ведь независимая жизнь инвалида, как и любого гражданина, – это право быть неотъемлемой частью жизни общества и принимать активное участие в социокультурных процессах, это право на свободу выбора и доступ к труду и образованию, жилым и общественным зданиям, транспорту, средствам коммуникации, управлению жизненными ситуациями.

Процессы в образовании сыграли важную роль в развитии гражданского общества дореволюционной России, интеллигенции при социализме. Любое государство сообразно приоритетам и возможностям формирует политику в отношении инвалидов. По данным Всемирной организации здравоохранения в настоящее время только лиц со значительными зрительными расстройствами в мире насчитывается 150 млн., в том числе – 42 млн. слепых. В последние 12 лет численность незрячих увеличилась на 12 млн. человек, каждый четвёртый из них – ребёнок или человек, утративший зрение в детстве. Распространённость инвалидности вследствие патологии органа зрения у населения России очень высока, составляя 28,8 человека на 10000 взрослого населения[13].

Обсуждаемые в нашем обществе проблемы инклюзии содержат не только очевидный дискурс гражданственности, определенным образом выраженное самосознаниенации, цивилизованность государства, но и современный тип научной рациональности, фокусирующийся в социальном образовании, подготовке социального эксперта. Для реализации инклюзии в качестве нового по сравнению с модерном культурным кодом социального равенства[14] любому специалисту нужны элементы социального образования - преодоление технократизма, переосмысление социальных процессов, возможность автономного действия, адекватной интерпретации образования социального [15]. Только тогда можно говорить о полноте соответствия отечественной социальной политики мировому уровню и принципам социального государства.

Рафинированный специалист, владеющий современными научными технологиями, если он отлучен от параметров социального знания, остается технократом, воспроизводя пропасть между управленцами и управляемыми, властью и населением, врачом и пациентом, педагогом и учеником, между людьми, оставшимися за бортом, вынужденными развиваться отдельно, и теми, кто традиционно включен в общие программы. Сегодня востребованы социальная компетентность, социальное образование, исходящее из приоритета духовной культуры, демократии, гражданского воспитания. Это получение профессии, связанной с социальной и духовной жизнью человека, подготовка профессионала, способного к критическому анализу, умению вписать индивидуальную биографию в культурный контекст.

Практики социальной инклюзии выступают активным субъектом социальных трансформаций, ведут к изменению социальных пространств и модификациям социального времени. Так, например, сегодня в России 280 тыс. инвалидов по зрению 1-й и 2-й групп, а нарушение зрения, безусловно, влияет на всю жизнедеятельность и социальную достаточность индивида. Инвалиды с дефектами зрения не могут получить достойное образование, вести полноценный образ жизни из-за культурных, социальных и физических барьеров, препятствующих полноценной социальной интеграции. Между тем, круг их интересов столь же многогранен, как и у здоровых людей.

Демократические интонации инклюзии оказались в фокусе реформирования и методологического перевооружения школы, информационное общество предполагает качественное изменение ее статуса. А поскольку школа служит связующим звеном между моралью семьи и жизненной моралью общества, то здесь усиливается ее основная функция - непрерывная передача базовых норм и ценностей, обеспечение связи индивидуального и общественного в культуре. Из-за неприспособленности окружающей среды и в технологическом, и нравственно-культурном смысле инвалиды испытывают социальную изоляцию, нарушаются их права.

Но не только права инвалидов, современная школа часто вообще не готова уважать права детей. В реальности она действует в обратном направлении, способствуя социальной дезадаптации, ранжируя и сегрегируя учеников по теории стигмы. Дадим слово вчерашним школьникам, а сегодня – студентам, магистрантам, аспирантам.

Школьные годы характеризует выпускник А.: Мы с друзьями пропадали по вечерам, гуляли, ухаживали за девушками, курили как паровозы, пробовали спиртное, искали приключений, иногда приключения находили нас. Нормальный образ жизни для молодого человека в процессе социализации в уличной субкультуре. Пограничное время, когда ты остаешься на улице и катишься вниз или имеешь другие планы на жизнь. Такого в школе, насколько я помню, не объясняют, а зря. Многие учителя просто уперты в свой предмет, и дальше видеть не хотят, хочу отметить слабую превентивную политику со стороны школы.

Многочисленные примеры развития национальных систем высшего образования демонстрируют закономерность - организационное строение институтов, призванных быть аполитичными, едва ли не зеркальным образом воспроизводит структуру сложившихся институтов власти. Подчиняясь старым традициям, классификации наук, авторитарным практикам менеджмента, доминирует идеология конвейера, эта модель ориентирована на передачу информации, упакованной в учебные предметы, преобладание монолога.

Выпускник Б. вспоминает: Тяжело обстояло с информатикой. Компьютеры были древние, почти все сломанные, в основном мы записывали все в тетради. Очень хотелось научиться обращаться с такой техникой, а возможности не было. И другой сюжет: Помню, как на уроке биологии учитель попытался рассказать, каким образом на белый свет появляются дети, и ограничился несколькими фразами, все вокруг хихикали, мол, сами все знаем. Такие темы надо освещать подробно, рассказывать о возможных опасностях и не сводить к правилам пользования презервативами.

Социальные науки и социальное образование сочетают междисциплинарность, институциальность, исповедуя проблемность, а не предметоцентризм[16]. Признание мультидискурса, диалога и толерантности – это возможности превенции монополизирующих тенденций в культуре, недопущения тоталитаризма любого вида. Демократические процедуры в образовании, семье, бизнесе и политике - лучше других методов принятия решений не потому, что обеспечивают лучшие результаты, а потому, что сводят к минимуму возможности проявления высокомерия со стороны принимающих решения, благодаря публичному праву оценивать качество результатов.

В идеальной модели социальное образование воплощает модель инклюзии гражданского общества, соблюдения принципов прав человека, независимой экспертизы, партнерства. Мало кто знает о жизненных затруднениях инвалидов[17]. Об инвалиде, например, о слабослышащем или незрячем, судят по внешнему впечатлению, которое производит инвалидность, слепота или глухота как таковые. Отсюда стереотипы, миф о неспособности инвалида к обучению, получению высшего образования и трудоустройства по профессии. Одновременно формируется образ потребителя, рантье, балласта для общества, конструируется атмосфера отчуждённости и социальной дезинтеграции.

Этоотносится ко всей идеологии воспитания и образования, а не только к группе профессий, связанных с социальной сферой жизни общества. Забота о равенстве есть одновременно забота о реализации прав граждан, будь то здоровый или инвалид. Образование входит в число акторов борьбы за равенство, социальную адаптацию и культурную трансформацию[18]. По этой причине образование является принципиально социальным, сами процедуры, инструменты образования и воспитания (education) подразумевают отношения, в которых осуществляется социализация – как посредством формальных методов, на занятиях по гуманитарным, общественным наукам, так и неформально – в силу эффекта скрытого учебного плана.

В определенном смысле можно говорить о полноте или неполноте соответствия мировому уровню и принципам социального государства отечественных практик инклюзии, а также учебных программ или учебного процесса в официальных образовательных системах. Парадокс в том, что даже в официальных структурах образование по социальным профессиям может оказаться недостаточно социальным – как в концептуальном выражении, так и в отношении различных практик инклюзии.

В решении проблемы инклюзии есть вопрос, насколько развита духовность самих субъектов образования и воспитания – для того, чтобы они могли прививать духовные ценности своим подопечным: человек может знать библейские заповеди, но жить вопреки им. Часто сталкиваются с архаичностью, дефицитом образования преподавателей, педагогов, учителей, явной нехваткой знаний и компетенций, агрессией учителя, отметка отождествляется с личностью, вешает ярлык, психологический тип рассматривается как отклонение от нормы.

Вспоминает выпускница школы, а сегодня аспирантка В.: Фуко не написал самый выдающийся труд! Он не был знаком с российскими общеобразовательными учреждениями, имея в виду обычную школу. Если б знал, забросил бы изучение клиники с тюрьмою и обосновался бы в каком-нибудь провинциальном месте в классе Марьиванны, авторитетом для которой лет 100 является лишь покойный Белинский. Взглянув на архитектуру школы, он бы убедился, что о дисциплинарном пространстве не имел и малейшего представления. Я столкнулась с полным бесправием, от ребенка требуют как от взрослого, тем не менее, игнорируют его мнение, не учитывают интересы и способности.

В царстве технократии педагогическая деятельность традиционно редуцировалась к трансляции знаний, технологий, умений, стало закономерно воспроизведение структур институтов власти, управления в системах образования по известному принципу М. Фуко принципу надзирать и наказывать [19],карцерного стиля. При господствующем технократизме душевные болезни, а впоследствии инвалидность рассматривались сквозь призму культуральных очков медицинской модели[20]. Реализация инвалидами их прав как граждан социального государства зависит от степени участия в решении их проблем, вклада государства, институтов гражданского общества, общественных движений самих инвалидов в признание инвалидности как следствия социальной несправедливости, а не медицинского диагноза.

Существуют нерешенные проблемы: недостаточная координация между выпуском педагогических кадров и потребностями инклюзивного образования; несоответствие подготовки учителей требованиям современной школы, по обеспечению помощи детям в трудных жизненных ситуациях, помощи семьям; недостаточная готовность учителей к использованию информационных технологий, к обучению иностранным языкам, неподготовленность учителей к организации инклюзивного образования школьников.

Рассказывает В.: В школе я научилась не любить литературу и не представляла, что процесс чтения может быть увлекательным, а книги - интересными…любое твое предположение учитель считает неверным. Легче все списать, чем обнажить свои мысли. Говоря, что думаешь, рискуешь быть осмеянным, школьная система приветствует плагиат, несмотря на то, что в стране процветает демократия: по телевизору говорят вроде то, что думают.

Критерии массовой коммуникации исполняются в той мере, в какой неформальная коммуникация связана с формальной посредством манипулятивной показной публичности. Однако так называемые свободные СМИ слабо интересуются несвободой граждан, которые не могут осуществить по разным причинам свои права – к примеру, работать или учиться там, где они хотят. Понятно, что такое общество далеко от социального идеала как медиума демократии, катализатора солидарностей. Модель политики инвалидности современной России характеризуется максимальной вовлечённостью государства в системное решение проблем инвалидов как миноритарной группы, подлежащей социальной реабилитации и интеграции.

Сохраняются еще в образовании авторитарная педагогика, невысокий культурный уровень, уровень компетенций, духовности, неумение артикулировать пробелы в обновлении курсов или представить электронную версию урока, хотя наличие компьютеров стало символом академического и делового статуса. Подготовленные в системе педагогического образования специалисты могли бы стать носителями обновления на основе приумножения лучших традиций отечественного и мирового опыта. В мировом сообществе вопросы реабилитации и защиты прав детей - инвалидов занимают центральное место в решении проблем инвалидности.

Cреди имеющих группу инвалидности в России шестьсот тысяч - дети-инвалиды. Главное назначение школы – обучать особенным status cultures - статусным культурам внутри и вне обучения, и воспитание не может быть отдельным предметом или специальным уроком, так как воспитывает не информация, а культурная аура, личность педагога. В существующем дефиците образования педагоги дают шокирующие формулировки о детях-инвалидах, имеющих социологические проблемы, обучать которых надлежит в спецшколах. По сравнению со Швецией, наши психологи технократичны, тестирование детей оказывается сферой символической борьбы за власть экспертизы, отступления от профессионально-этических принципов к дискриминации.

Школьные учителя опасаются, что в случае воплощения в жизнь политики инклюзии им придется переобучаться и тратить больше усилий для подготовки к урокам. Но ведь нашей школе не привыкать избегать затруднений. Приветствуется только отличное знание и поведение, чтобы все, как по маслу. Педагоги-предметники ведут себя в школах не менее дискриминационно, то есть исключение идет даже не по признаку здоровья, а по признаку выбора ярлыка для данного ученика.

Говорит выпускница Г.: Школа сразу же показалась мне консервативной, с авторитарным стилем управления. Директором оказалась не мягкая, понимающая женщина, а жесткая и непреклонная в своих решениях. Она вызывала у учеников не уважение, какое должен вызывать хороший руководитель, а скорее страх. В 11-м классе мне “светили” тройки в полугодии по физике и химии. Кроме того, эти учителя очень строго относились к пропускам, даже по уважительной причине или болезни. Учитель физики постоянно повторял, что болезнь не может быть причиной пропуска, и его дочь ходила на уроки даже с температурой. Нас заставляли усердно заниматься химией, постоянно привлекая один и тот же довод – нам это очень пригодится в жизни. Вот уже пять лет, как я окончила школу, и о химии ни разу не вспоминала.

Предметоцентризм – прямой путь к исключению нерадивого ученика из нормы, приклеиванию ярлыка. Что бы сказала эта учительница по поводу включения в ее группу ребенка мигранта, выходца с Кавказа, ребенка-инвалида? По сути ведь инклюзия выступает принципом социальной политики и социальной ценностью, не просто public domain, а то, что прирастает от общественного пользования, играя роль содержания и медиатора коммуникаций, работает на интенсификацию связей. Сами инвалиды среди причин, снижающих их социальную активность, конкурентоспособность на рынке труда, называют барьеры среды, которые очевидны. Эти препятствия связаны с недоступностью или неудобством объектов социальной инфраструктуры, отсутствием или плохим качеством необходимых приспособлений.

Независимо от приоритетов, инклюзия в образование и в качестве института, и направления культуры, и продуцирования научного знания, и подготовки профессионалов - конструирует картину мира в формате инноваций, свободы выбора, рынка, жизненного успеха, имея стратегической целью расширить рамки социального пространства. Высвобождение ресурсов человека, расширение жизненных планов субъекта принципиальны для осуществлениясоциального равенства. Лишь в этом случае социальная политика транслирует экзистенциальные цели, идентичность становится мобильной, вариативной, рефлексивной, ее главная миссия – инклюзия в пространство равенства возможностей, улучшение качества жизни.

С другой стороны, инклюзия может быть охарактеризована в терминах темпоральных и пространственных характеристик – и пространство, и время могут быть предельно сжаты или получить расширение, например, в смысле узкого пространства и слишком короткого детства[21]. Аналогично преодолевается имевшаяся в прошлом ограниченность рассмотрения времени и пространства в рамках натурфилософского интеллекта или природной онтологии. Происходят изменения понятий исторического периода, продолжительности жизни, поколенческих конфликтов и возможностей непрерывного образования[22]. В отечественных реалиях б о льшую роль играет специфическая психология людей, живущих в обществе риска, где присутствуют сжатие и растяжение времени, уплотнение и разрежение пространства, противоположная оценка событий различными социальными группами, интеллигенцией, интеллектуалами разных мастей.

Современное пространство России - пространство неосоветское. Оно оказалось живым и способным меняться, историческая почва досоветского культурного ландшафта восстанавливается, предлагается универсальный проективный тест: реализация в пространстве, творчество в культурном ландшафте[23]. Наш пессимизм в данном случае сродни пессимизму Франкфуртской школы в отношении общества массовой коммуникации. Такова концепция субъекта, ориентированного на идеал активного овладения истиной и встречающего на своем пути тотальную организацию, которая требует пассивности и подчинения[24].

Вернемся к выпускнице Г.: Еще дисциплина, о которой я до сих пор вспоминаю с содроганием – это физкультура. Я от природы не спортивный человек и физически не могу быстро бегать, далеко прыгать и все в этом духе. Однако в школе нас всех одинаково заставляли сдавать нормативы. Мне все давалось очень тяжело, и после очередных “гонок на выживание” следующий за физкультурой урок проходил мимо меня, так как организм требовал элементарного отдыха. Так как в “послаблениях” учителя физкультуры нам всем отказывали, ситуация разрешилась очень просто. После того, как во время очередной пробежки на скорость мне стало плохо, и я начала задыхаться, меня больше не заставляли “прыгнуть выше головы”, видимо изрядно испугавшись за мою жизнь. В связи с этим у меня возникает риторический вопрос: неужели, для того, чтобы понять элементарную вещь – все люди имеют разные физические возможности – нужно доводить ситуацию до крайней точки?!

Школа – зеркало общества, воплощение гармоничного устройства общественной жизни на принципе инклюзии и народном суверенитете - это социальный идеал, выступающий прогрессивной идеологией гражданского общества. Минимум требований - официальное признание естественных прав и свобод, верховенства правового закона, правовой организации системы государственной власти на основе принципа разделения властей. Это не вызывает трудностей, но их соблюдение – пока в области долженствования. Еще не до конца понятна связь глобализации с практиками инклюзии, возникновением новых образцов, норм, ориентиров и мотиваций.

В сфере занятости и трудовых отношений инвалидам предоставляются льготы и щадящие условия труда. Вместе с тем эти гарантии выступают ограничениями для реализации прав, самореализации в образовании и профессиональной карьере. Инвалиды по определению непривлекательны для работодателей, получая образование в специальных школах, они не готовы к продолжению образования.

Инклюзия как понятие универсально и по сути своей социальна, она не может ориентироваться исключительно на один сегмент культурной и социальной жизни, отдельной профессиональной деятельности или индивидуальной социализации. Социальное исключение (эксклюзия) как неравенство, источник насилия вскрывается в пространствах этнических взаимодействий, занятости и трудоустройстве, региональном и экономическом дисбалансе, в колониях и тюрьмах, школе, семье. У феномена исключения существуют социальные, исторические, культурные корни, они не оставляют шансов на однозначную редукцию к одной единственной форме[25].

Обживаемое человеком пространство и нагружаемое время несут признаки конструирующей деятельности, целей социальных и политических стратегий, а в своей архитектонике - ценные для социального субъекта жизненные смыслы. Приоритетом государственной политики в России является обеспечение равенства возможностей членов общества, включая людей с ограниченными возможностями и создание для инвалидов условий независимой жизни. Интеграция пространства жизни и социального времени в жизненный хронотоп – более крупный адекватный проект, он маркирует безбарьерную среду и доступность любых услуг - в глобальном масштабе. На этом уровне можно говорить, видимо, об инклюзии стран и регионов в мировые сообщества.

К широкой семантике социальной инклюзии можно отнести и подключение к законодательной деятельности этнических меньшинств, и преодоление дискриминации по полу, возрасту, здоровью и каким-либо другим признакам. Дискурс свободыв контексте либерализации социального, экономического, ценностного пространств состоит в том, что либерализуется сам социальный идеал. Намереваясь к нему приблизиться, Россия пока еще не вошла в желаемое поле инклюзии и равенства в образовании.

Таким образом, главный смысл эпитета социальный по отношению к инклюзии кроется в том, что в ее институциальном измерении мы обязаны учитывать социальный контекст и равенство возможностей, ее роль агента культурного code switching к социальной справедливости, устранению социального исключения.

Дата добавления: 2015-03-31