I (ICXOM. 1 страница

Lk f v

I

Я лежу в постели, повернувшись обнаженной спиной к своей жене. Я испытываю ощущение, которое истолковываю себе как то,, что моя жена лижет языком между моими плечами. Оставаясь все в том же положении, я говорю ей, что это ощущение доставляет мне наслаждение и побуждаю ее продолжать. В ответ моя жена говорит, что если это так, то мне следует благодарить нашего кота Сигги, поскольку это он меня облизывал. Я немедленно вскакиваю, неожи­данно обеспокоенный, и издаю громкое «Ох!», которое выражает не только мое внезапное неудовольствие, но также и скрытое предпо­ложение, что для меня является в чем-то «извращенным» позволить себе «завестись» от кота. В этот момент моя жена смеется и говорит мне, что это была шутка, и что это именно она была той, которая лизала мою спину. Мгновенно исчезает кажущаяся извращенность и сопровождавшее ее чувство неудовольствия, и я позволяю себе сно­па истолковать свое переживание и как доставляющее наслаждение, и как приемлемое.

То, что является здесь очевидным, так это то, что один и тот же стимул вызывает радикально отличающиеся реакции. А раз так, то, шачит, не само действие, а мои интерпретации этого действия -касающиеся того, кто его осуществлял, и того, что я допускаю в ка­честве «правильных» случаев возбуждения - были здесь решающи­ми факторами.

Похожий случай можно увидеть в фильме Нейла Джордана¹' к The Crying Game»¹, когда главный герой, который перед этим на-(-наждался ощущением орального секса, получаемого им от певицы ночного клуба, которую он недавно встретил, вдруг обнаруживает, что «она» - это весьма определенно «он», и мгновенно впадает в жуткую ярость.

Оба этих примера поднимают интересные вопросы, к некото­рым из которых я вернусь в конце этой главы. Сейчас же необходи­мо сказать только то, что наши переживания и наша способность определять неправильное (извращенное) не являются вопросом про-i i мм и вместо того, чтобы указывать нам на биологию, наш опыт прямо адресует нас к куда более относительной сфере межличност­ных и социально-культурных предубеждений.

1хли истиной является то, что во всех культурах выделяют на-пичие как естественного, так и извращенного выражения сексуаль­ное ги, то такой же истиной является и наличие обширной области

Примерный перевод: «Возмутительное развлечение»

разногласий по поводу того, какого рода активность этим обознача­ется. Более того, существуют также случаи, когда в одной и той же культуре что-то, рассматриваемое как извращенное в один момент времени, может измениться и меняется, в другой. Например, всего лишь около тридцати лет назад большинство североамериканцев смотрели на орально-генитальные акты между обоюдно согласными на это взрослыми людьми как на извращенные, и до такой степени, что в некоторых штатах такие действия определялись как преступ­ные и могли привести к штрафам или тюремному заключению¹¹. Сегодня те же самые акты, по крайней мере, до тех пор, пока они совершаются между гетеросексуальными партнерами, воспринима­ются и как приемлемые, и как желаемые. В противоположность этому, в настоящее время в Великобритании при том, что анальные половые сношения между гомосексуальными партнерами, достиг­шими совершеннолетнего возраста, являются правомерными дейст­виями, то же самое поведение между гетеросексуальными партне­рами остается незаконным. В случае более общем, и вызывающем куда большее беспокойство, важно вспомнить, что всего лишь пять­десят лет назад в различных странах Европы молодых незамужних женщин, которые вступали в сексуальные отношения с несколькими партнерами-мужчинами, в случае обнаружения этого факта, относи­ли к категории «бешеных», а потом заключали в тюрьму, где, говоря прямо, подвергали мучениям со стороны психиатров, применявших к ним электрошоковую терапию и лоботомию (лейкотомию). И опять-таки, в качестве оснований для вынесения таких решений принимались в высшей степени неоднозначные и сомнительные биологические теории.

Если мы достигли некоторого прогресса в своих установках, то этот прогресс обнаруживает только то, что мы заново, более откры­тым и принимающим образом, истолковали то, на что мы клеили ярлыки «нормального» и «извращенного». Тем не менее, если наша история нас хоть чему-нибудь учит, так это тому, что нам следует сохранять осторожность в своих позитивных оценках самих себя. То, что сегодня мы принимаем как нормальное или извращенное, несомненно остается открытым для будущей пере-оценки.

В том, что касается нашей собственной культуры, то наши до­минирующие в ней упорно негативные установки, касающиеся лю­бой формы гомосексуальных отношений, должны служить нам на­поминанием о том, сколь репрессивными остаются наши взгляды. Гомосексуальные отношения все еще выделяются большинством представителей нашей культуры как основное проявление, в луч-

шем случае, неадекватных, а в худшем - патологических и извра­щенных, форм сексуального выражения. Но здесь также следует отметить, что такие ярлыки только тогда имеют смысл и сохраняют свою эмоциональную и объяснительную силу, когда помещены в контекст био-репродуктивных предположений, относящихся к че­ловеческой сексуальности. И опять-таки, такие действия только то­гда могут быть отнесены к категории «не естественных», когда рас­сматриваются в контексте упрощенных предположений о «направ­ленных на размножение сексуальных импульсах, оказавшихся ис­каженными». Когда эти предположения оказываются под вопросом и отбрасываются как неадекватные, то тогда то, с чем мы остаемся, является очевидным: вместо того, чтобы выражать некоторую фор­му патологии, будь она результатом биохимии, генетики или, как полагал Фрейд, «изменения сексуальной функции, вызванного неко­торой задержкой сексуального развития¹²», гомосексуальные от­ношения выражают именно те самые установки взаимоотношений, касающиеся относительной" готовности или неготовности человека Ныть с другими, которые могут быть обнаружены во всех других сексуальных проявлениях.

То, что это могут быть способы, которые индивидуум выбирает как для того, чтобы выразить тревогу во взаимоотношениях, так и ян я того, чтобы ее избежать, что они могут как допускать, так и предотвращать определенные формы диалога Я/другой, что они мо­гут зависеть от интерпретационных различий того, какая форма /(налога является приемлемой или желательной при обращении с отдельными категориями «других», не открывает ничего такого, что IU4HO также не открывалось бы в любой другой форме сексуальных in ношений, поэтому отличать этот особый способ раскрытия как, по г ути своей, иной, уникальный, проблематичный или порочный нет никаких оснований, - кроме как на уровне интерпретирующих пре­дубеждений, которым следует не попустительствовать, а бросить ш.пов. Пожалуй, наиболее остро здесь проявляется признание того факта, что все более значительная часть мужчин и женщин, отне­сенных и сами относящих себя к категории гомосексуальных, при-чодят к принятию и распространению тех «биологически сущност­ных» взглядов, которые выделяют их как иных, уникальных, про-писматичных и, действительно, порочных.

Во всяком случае, поиски более широкой биологической осно-hi.i гомосексуальности активизировались со времен первых сексоло-1ои. Пейро-эндокринологические объяснения¹³ уступили место ги-ноталамическим и морфологическим методам решения проблемы¹⁴,

и уже совсем недавно были найдены генетические факторы в Xq28-области Х-хромосомы¹⁵. Нет нужды говорить, что такие открытия ^поднимают больше проблем, нежели предлагают решений.

Если говорить лично обо мне, то я нахожу чрезвычайно тре­вожным одобрение этих исследований со стороны тех, кто разделяет «прогрессивные» взгляды или поддерживает «сторонников движе­ния за свои права». Эти исследования, пожалуй, и вправду кажутся дающими способ, с помощью которого индивидуум может больше не оставаться подотчетным и ответственным за свой способ бытия сексуальным, поскольку это является результатом биологически обусловленной аномалии, которая, рассматриваемая таким образом, позволяет получить некоторые выгоды в том, что касается работы, личного страхования и тому подобного. Однако ценой принятия всего этого будет никак не меньшее, нежели допущение существен­ных различий, неполноценности и/или ненормальности в самом че­ловеческом бытии. Возможно, что гетеросексуальность, способст­вовавшая непрекращающемуся притеснению и антагонизму в отно­шении тех, на кого навесили ярлыки «гомосексуальных», сыграла свою роль в том, чтобы сделать такие сепаратистские варианты вы­глядящими в значительной степени более предпочтительными по сравнению с прежними альтернативами. Естественно, что похожие установки были приняты немалым числом других притесняемых и подвергаемых гонениям групп. Признавая это, а так же признавая то, что я говорю как человек, который ни в малой степени не под­вергался гонениям и притеснениям, я сохраняю недоверие к таким изоляционистским перспективам - и не в последнюю очередь пото­му, что они и обосновывают, и защищают использование таких яр­лыков, как «ненормальный» и «извращенный».

Есть ли здесь альтернатива? Я думаю, что есть, и следует при­знать, что ее основа лежит в несомненно фрейдовском заявлении. В сноске в издании 1915 года работы «Три эссе по теории сексуально­сти¹⁶» Фрейд утверждал, что «с точки зрения психоанализа исклю­чительный сексуальный интерес, испытываемый мужчинами по отношению к женщинам, также является проблемой, нуждаю­щейся в прояснении¹». Другими словами, в ответ на вопрос: «Почс му гомосексуальность?» Фрейд спрашивает и вполне корректно «Почему исключительно гетеросексуальность?» Я выделяю слово «исключительно», поскольку эта невыраженная явно модификация является существенно значимой в аргументах Фрейда, несмотря на то, что она пропускалась большинством других комментаторов его работ. Фрейд не мог по-настоящему спросить: «Почему гетеросек-

суальность?», поскольку такой вопрос демонтировал бы всю его био-репродуктивную модель сексуальности, Все, что он мог спро­сить, это: «А почему бы иногда и то, и другое?». Ограничения его собственной модели не могли позволить ему поставить более под­ходящий и более революционный вопрос.

Однако раз уж эта глава стремится представить альтернативы психоаналитическим установкам, то нет ничего, что препятствовало бы постановке того же самого вопроса настолько открыто, насколь-> ко это возможно. И делая это, я перехожу к последней из основных проблем: связи между сексуальностью и личной идентичностью.

И для начала стоит повторить уместную здесь цитату из Мише­ля Фуко:

Гомосексуальность появляется как одна из форм сексуаль­ности, когда она перемещается из практики содомии в некото­рого рода внутреннюю андрогинию, гермафродизм души. Со­домит был временной аберрацией; гомосексуал стал теперь биологическим видом¹⁸.

Рассмотренное в более общем виде, это наблюдение Фуко напо­минает нам о том, что поведение, вызывавшее вопросы, существо-иало во всех обществах, с самого начала существования нашего <>иологического вида. Что здесь является новым, так это то, что эти действия стали основным средством распознавания особого способа «Пития сексуальным», который вышел далеко за пределы самих них действий. Такое расширение позволило появиться ключевой ни i ернализации: Поступок стал личностью. Теперь все мы способ­ны отождествлять себя как «существа, которые являются или не яв­им ются этим действием». Другими словами, то, что мы делаем или чет не делаем, стало тем, кем мы являемся или не являемся.

Среди некоторого количества авторов, которые исследовали миг вопрос, сексолог Альфред Кинси¹⁹ и романист и эссеист Гор Пидал²⁰ утверждали, что слово «гомосексуальный» следует исполь-н на i ь только в качестве прилагательного для описания сексуальной щ. i нвности, но не как существительное (гомосексуал) для описания н идентификации особого типа живых существ. Здесь они вторят предостережению Фуко о том, что существующее в западной куль>-

> 1>о принуждение делить сексуальные акты на категории неизбеж-■ приводит к конструкции сексуальных категорий личности. Фуко ндиолагает, что тот способ, которым мы структурируем свои

ц,|сли, изменяет сами эти мысли. В качестве расширения этой точ-

ки зрения, я бы напомнил читателям доводы, приведенные в главах 3 и 4, и предположил, что Я-структура навязывает ограничения, ко­торые вынуждают нас как к седиментации, так и к диссоциации раз­нообразного опыта бытия-в-мире, включая, конечно же, и сексуаль­ный опыт.

Необходимо отметить, что точно так же, как эти выводы приме­нимы к взаимосвязи гомосексуальных актов с конструкцией «гомо­сексуальной личности», так и связь гетеросексуальных актов (или, в действительности, всякого сексуального акта) с конструкцией «ге­теросексуальной личности» (или «сексуальной личности» вообще) навязывает значительные седиментации и диссоциации, касающие­ся нашего опыта бытия во взаимоотношениях. И снова становится явным, что это не деятельность сама по себе, но, скорее, особые личностные и социально-культурные смыслы, с нею ассоциируе­мые, имеют важное значение в современных дебатах о человеческой сексуальности.

Такие термины как гомосексуальный и гетеросексуальный слу­жат в качестве структурирующих смысл инструментов самоопреде­ления. В самом деле, в том, что касается этих специфических тер­минов, очевидно, что любому из них требуется другой для того, чтобы обеспечить себя хоть каким-то значимым смыслом. Также ясно и то, что такие ярлыки, как стрейт¹, гей или квир" нынче выхо­дят далеко за пределы специфических границ тех сексуальных предпочтений, на которые они указывают, и с которыми многими отождествляются, становясь лаконичными утверждениями, относя­щимися к социально-политическим установкам и приверженностям, экономическим классификациям, личным и групповым полномочи­ям. Тем не менее, следует спросить: насколько правомерными яв­ляются такие размежевания идентичности?

Поразмыслив, я бы предположил, что они навязывают нам не­которую скрытую форму сепаратистских стереотипов, имеющих очень мало оснований в живой реальности и личностной идентич­ности большинства из нас. Ярлыки гетеросексуальный или гомосек­суальный наряду с тем, что указывают на некоторый единообразный смысл, обнаруживают и широкий диапазон отличающихся и парал­лельных смыслов. Человек мог бы обозначить себя в качестве гете­росексуального или гомосексуального для того, чтобы выразить

Натурал, буквальный перевод - «прямой»

Синоним слова «гей», буквальный перевод- «кривой, поперечный» 96

предпочитаемый или наиболее лично удовлетворяющий способ дос­тижения сексуального удовольствия и комфорта. Действительно, эти термины могут выражать и единственный найденный или же­лаемый способ, посредством которого можно быть сексуальным. Но помимо этого... Кто-то еще может солидаризироваться с такими обозначениями для того, чтобы выразить свой позитивный опыт или неловкость в том, что касается традиционных тендерных ролей. Для других принятие любого из двух обозначений не подразумевает на­мека на то, что их сексуальные отношения обязательно остаются связанными исключительно со своим или противоположным полом, и что, несомненно, сексуальные отношения со своим или противо­положным полом переживаются как доставляющие удовольствие и осмысленные даже если удовольствие и смысл, дарованные ими, могут быть определены как «особые». А кто-то другой, возможно, идентифицирующий себя с любой из этих категорий, мог бы делать по без всякого желания предполагать, что он, или она, вступает в июбую форму сексуальных отношений со своим или противополож­ным полом. Кто-либо еще можем признать такие ярлыки для того, чтобы выразить позицию личного или социального бунта или одоб­рения. А для кого-то еще эти ярлыки могут иметь смысл как выра­жение острой тоски по родителю, «которого никогда не было» или такого, который остается «вечно присутствующим».

Признание всего вышеперечисленного, без желания что-либо подвергнуть критике, и непреодолимая очевидность, указывающая ни потенциальную пластичность, свойственную всем этим опреде­лениям и переопределениям, какой бы ни была их сексуальная на­правленность, обнаруживают, тем не менее, тот факт, что наши сек­суальные идентификации далеки от того, чтобы быть жестко закре­пленными в биологии, и в гораздо большей степени опираются на конструктивистские переменные. Изменения социальных и личных обстоятельств действительно приводят, по крайней мере у некото­рых индивидуумов, чьи прежние способы бытия сексуальными бы-п н неизменными (седиментированными), ясными, безопасными и \ цоилетворяющими, к переоценке своих объяснительных установок, касающихся какой-либо из этих переменных, или их всех, а затем и к переопределению (к де-седиментации и ре-седиментации) своей нсуальной Я-структуры. В некоторых случаях такие переоценки и '■ 1мснения идентификации могут случаться несколько раз на протя->• t-нии жизни индивидуума. В других случаях сила диссоциации i hi Li i а, необходимая для поддержания особенно жесткой седимента­ции Я-структуры не допустит никакой сексуальной перестройки,

несмотря на самые радикальные социальные и культурные переме­ны или альтернативы личных обстоятельств индивидуума.

Все вышеперечисленные моменты вызывают серьезное беспо­койство; но если связь сексуальных установок с личной идентично­стью остается проблематичной, и не в последнюю очередь, из-за необоснованности и ограничений, которые накладывает такое со­единение, то что позволяет ей продолжать для всех нас существо­вать? Кеннет Плуммер¹ дает сжатое и веское объяснение, которое служит также и подтверждением более широкого представления о седиментациях и диссоциациях Я-структуры: «Со всеми этими де­лениями на категории возникает парадокс: они контролируют, ог­раничивают и запрещают, и при этом одновременно обеспечивают комфорт, безопасность и уверенность²».

Здесь, я думаю, погребена загадка проблемы. Соединением сек­суальных установок и поведения с сексуальной идентичностью мы устанавливаем определенность своего «сексуального способа-бытия», ценность которого заключена именно в той идентификаци­онной безопасности (пусть ограниченной и проблематичной), кото­рую это обеспечивает.

Примером экстремального варианта такой установки является одержимость нашей современной культуры представлением о сек­суальности как о некотором «продукте», чья стоимость и ценность могут быть взвешены и измерены самыми очевидными и поверхно­стными способами, что отражает все возрастающую тенденцию оп­ределять свое «собственное Я» посредством таких вещей как дизайн одежды, которую человек носит или ярлыки на вещах, которыми он владеет и распоряжается. В свою очередь, можно было бы показать, что эта тенденция выражает тот акцент, который мы ставим на не­посредственных, пусть и поверхностных, коммуникационных обо значающих и «саунд-байтах», созданных для того, чтобы прорекла мировать и сделать желаемым все, что угодно - не в последнюю очередь, наши сексуальные интересы и образ жизни. Хотя понача. i\ все это может выглядеть притягательными возможностями, но уж. начинает становиться очевидным и то постоянно возрастают • ощущение внутренней опустошенности и отчужденности, котор<» вызывается к жизни этой стратегией.

¹ Kenneth Plummer - род. 1946, британский историк и социолог, профс< сор ун-та Эссекс, редактор журнала Sexualities, участник движения гссн м свои права

Тогда почему мы являемся, или почему мы становимся, «сексу-' альными» тем способом, каким мы это делаем? Не существует пра­вильного ответа на этот вопрос. Можно точно так же спросить: «Почему я предпочитаю один цвет другому?» или «Почему я пишу (или не пишу) книги?» Несмотря на наши предположения о том, что ответы на такие вопросы опираются на прошлый опыт (сохранен­ный в памяти или вытесненный, весь или частично), все же более подходящую, хоть и вселяющую тревогу, альтернативу дает экзи­стенциальная теория. Эта точка зрения утверждает, что «прошлое», как вызываемое к жизни в какой-либо момент времени, не может Ныть изолированным от того, чтобы выявлять имеющиеся у челове­ка в текущее (настоящее) время смысловые конструкты, а также его поправленные на будущее интенции. При таком смещении перспек­тивы рассмотрения вопроса, прошлое может быть представлено не как причинная детерминанта имеющейся у нас в данный момент ирсмени Я-структуры, но, скорее, как «крайне избирательный объ­яснительный конструкт, созданный для придания законной силы ипи обеспечения наглядности имеющейся в настоящем седименти-/ч/ванной Я-структуры человека²². Другими словами, то прошлое, которое мы вызываем из памяти, позволяет нам поддерживать то гоОственное Я, которым, как мы верим, мы являемся, или должны пилиться, при помощи подлинного «выдумывания» или конструиро-йпмия «критических моментов», которые «сделали нас такими, ка-kiu- мы есть».

Такая точка зрения предполагала бы, что мы идентифицируем i н>н как гомосексуальных, гетеросексуальных или любого-рода-• ■ ксуальных не по причине прошлых обстоятельств или биологиче-■ mix предписаний, но потому, что кто, как мы говорим или настой­чиво требуем, мы есть — теми мы и являемся. И говоря так, мы ирсмсчиваем смыслом и обоснованностью имеющуюся у нас в на-'омщем Я-структуру, не важно, сосредоточена она на наших наи-'нсе общих способах бытия или на более специфических усвоен-ник нами способах «бытия сексуальными».

Как весьма лаконично выразил это Жан-Поль Сартр: «Мы явля-1Сн результатом наших выборов²³».

" Reconfiguring human sexuality

My 1996 Chair's Address to the Society for Existential Analysis

•i itts an earlier version of this chapter. The talk was published under the

ulle \Some hurried notes expressing outline ideas that someone might

someday utilise as signposts towards a sketch of an existential-phenomenological theory of human sexuality', Journal of the Society for Existential Analysis, 8(1): 2-2. A revised version of this talk was also published under the title 'Human sexuality: an existential-phenomenological inquiry', Counselling Psychology Review, 7(4): 170-8.

¹ Heath, S. (1982) The Sexual Fix. London: Macmillan Foucault, M. (1979) A History of Sexuality Vol 1: An Introduction. London. Allen Lane; (1985) A History of Sexuality Vol 2: The Use of Pleasure. New York: Random House; (1986) A History of Sexuality Vol 3: The Care of the Self. New York: Random House.

³ Cf. Heath, The Sexual Fix, p. 21 Dr Laws Milton's account and treatment for spermatorrhoea can be found in his 1887 pamphlet published under the title (but not under the counter) The Pa­thology and Treatment of spermatorrhoea.

⁵ Sulloway, F. J. (1979) Freud: Biologist of the Mind. London: Andre Deutsch

Merleau-Ponty, M. (1962) Phenomenology of Perception, trans. Colin Smith. London: Routledge & Kegan Paul.

Kovacs, G. (1993) 'The personalistic understanding of the body and sexual­ity in Merleau-Ponty', in Hoeller, K. (ed.) Merleau-Ponty & Psychology. Atlan­tic Highlands, NJ: Humanities Press, p. 210. ⁸/Ш, p. 211

⁹ Conn, H. W. (1997) Existential Thought and Therapeutic Practice. Lon­
don: Sage.

¹⁰ Jordan, N. (director) (1992) The Crying Game. Film released by Palace
Pictures.

¹¹ Mahoney, E. R. (1983) Human Sexuality. London: McGraw-Hill.

¹² Freud, E. (ed.) (1961) Letters of Sigmund Freud 1873-1939. London:
Hogarth Press.

Dorner, G. (1976) Hormones and Brain Differentiation. Amsterdam: lil sevier.

¹⁴ Le Vay, S. (1996) Queer Science. Cambridge, MA: MIT Press.

¹⁵ Hamer, D. (1994) The Science of Desire: The Search for the Gay Gen,-
and the Biology of Behavior. New York: Simon & Schuster.

¹ Freud, S. (1956) 'Three essays on the theory of sexuality, in Standard Hdi tion. Vol. 7.

"ibid., p. 134 Cf. Foucault, A History of Sexuality Vol 1: An Introduction, p. 43.

¹⁹ Kinsey, A. C, Pomeroy, W. B. and Martin, С. Е. (1948) Sexual Behavi
in the Human Male. Philadelphia, PA: W. B. Saunders.

²⁰ Vidal, G. (1965) The City & The Pillar. London: John Lenmann Ltd

²¹ Plummer, K. (1981) The Making of the Modern Homosexual. London
Hutchinson & Co.

²² Cf. Spinelli, Demystifying Therapy.
Cf. Sartre, Being and Nothingness.

6. Противоречивые желания: детство и сексуальность

Полагаю, что приметой времени, в котором мы живем, является то, что я нахожу необходимым начать эту главу с намерения внести некоторую ясность. Несмотря на то, что последующее рассмотрение поднимает вопрос о том, что, по моим представлениям, имеет суще­ственное отношение к проблеме детства и сексуальности, я хочу сделать абсолютно ясным для всех читателей, что ни одно из моих замечаний не должно пониматься в качестве явной или искусной защиты детской порнографии или педофилии. Я, так же как и любой из моих коллег-психотерапевтов, осознавал и осознаю тот надолго остающийся физический и психологический ущерб, который может Ныть нанесен тем людям, которые будучи неопытными детьми, страдали от нежелательных и незаслуженных ухаживаний со сторо­ны сексуальных хищников - были ли они чужими людьми, или, ку­да более часто, членами с"емьи. И так же, как и мои коллеги, я без исяких сомнений выражаю свое отвращение к поведению тех инди-мидуумов, которые, по каким бы то ни было причинам, придумали дли себя способ, позволяющий им осуществлять сексуальное при­нуждение по отношению к детям и получать от этого удовольствие -неважно сколь, казалось бы, любящими, нежными или стремящими-i и «доставить удовольствие» ребенку, являются, по их утверждени­ем, эти действия. Если мои аргументы достигли цели в представле­нии читателям размышлений, вызывающих чувство тревоги, то нолжно также стать очевидным, что ощущаемая при этом нелов­кие ть не имеет своей целью упразднить моральную ответствен-нпсть.

Огромное большинство современных психотерапевтов присое-"шнтся к той точке зрения, что способы, которыми взрослые люди Фуктурируют свои сексуальные привычки и предпочтения, берут не начало, по крайней мере, в значительной своей части, в их са­ми ранних младенческих и детских переживаниях. Теории Зиг-нда Фрейда, обыкновенно, и неверно, утверждающие, что мы яв­имся сексуальными существами от рождения, а не в итоге периода < нового созревания, представляются как то, что лучше всего по-улирует эту взаимосвязь¹. Хотя Фрейд несомненно был пионером i (нкального и многостороннего теоретического рассмотрения это-иопроса, остается фактом то, что поистине о каждой из отдель-|* составляющих его теории (таких как доподростковая мастурба-• >.(*, квазипериодическое движение от оральной к анальной и гени-

тальной «стадиям» сексуального фокуса и фиксации, и детская вро­жденная бисексуальная (или мультисексуальная) ориентация), кото­рые, будучи рассмотренными в целом, стремятся подтвердить свои предположения, являлись, вместе с тем, темами, широко обсуждав­шимися среди сексологов, чьи работы или предшествовали, или бы­ли современными работам Фрейда². Так же, как и обсуждавшееся Фрейдом в его предварительной «гипотезе обольщения» серьезное беспокойство, окружавшее тогда (и теперь) не столь редко встре­чающееся сексуальное злоупотребление в отношении детей и его сильное влияние на появление впоследствии сексуальных дисфунк- | ций во взрослом возрасте, было и замечено, и подчеркнуто различ­ными сходными текстами и брошюрами, написанными медицин- | скими докторами, священниками и социальными реформаторами³. Тем не менее, подразумеваемым во всех этих публикациях, которые и сегодня продолжают вызывать у нас тревогу, является лежащее в их основе предположение, что соединение терминов детство и сек- I суалъность является проблематичным. Но что делает его таковым?

На первый взгляд, можно было бы предполагать, если не на­
стаивать, что дети очень многим отличаются от взрослых - физиче­
ски, психически, эмоционально, отношениями - и им должно быть
позволено развиваться в направлении зрелости без того, чтобы быть
объектами излишних или тормозящих развитие требований, предъ­
являемых к ним взрослыми. В этом смысле, предъявление взрослы­
ми требований на занятие сексом рассматривается как с наибольшей
вероятностью препятствующее не только развитию ребенка, но и
создающее также существенные затруднения для любых последую­
щих взрослых отношений. При более широком рассмотрении этого
аргумента, детство обычно воспринимается как нечто не только от­
личающееся, но «особенное» и «непорочное». Первая встреча с сек­
суальностью будет выглядеть как угроза сохранению этих качеств.
А раз так, то если мы должны признать, что неопытные дети явля­
ются существами сексуальными, то их сексуальность должна быть
другого «сорта», нежели у взрослых, ибо она должна также сохра
нять качества «особенности» и «непорочности». Такой набор прел
положений является столь общепринятым в нашем современном
обществе, что нам кажется странным рассматривать возможное п.
хоть какой-либо альтернативы. Однако альтернативы существовали
как в истории нашей культуры, так и в более специфическом ист<>
рическом развитии существующих у нас в настоящее время прел |
ставлений о детстве⁴. ж

Дата добавления: 2015-05-08