Любовь. 12 страница

— Единственное, что я могу сделать, так это умереть за него или принять на себя его страдания.

— Ты говоришь одно, а делаешь другое. Вообще, все твои слова расходятся с делами. Призываешь говорить правду, а сам неискренен.

— Зачем мне врать? Это неинтересно.

В который раз Дмитрий столкнулся с ситуацией, когда ему не верили, при этом абсолютно не стараясь понять, каков он есть на самом деле.

— Бросьте вы, — попытался примирить спорящих Саша. — Нигде сейчас правды не сыщешь. Так что не стоит и пытаться.

— Почему же не стоит?

— Да потому что везде одна неправда. Сверху донизу.

— Но почему?

— Рыба, как известно, гниет с головы. Если наверху за правду готовы расстрелять, то чего ждать от тех, кто внизу?

— А когда правители вообще говорили правду? — спросил Саша. — В исключительных ситуациях, и то, когда это им было выгодно. А в остальных случаях всегда врали.

— Вся наша жизнь обман.

— Что верно, то верно. Вон, мы недавно выбирали какого-то депутата. Так чего он только не обещал! А как избрали, так он сразу же забыл обо всех своих обещаниях и стал делать все исключительно в интересах своих и тех немногих, кто его окружает.

— Нашему народу сколько ни обещай, ему все мало.

— Чего вы удивляетесь? Так всегда было и будет. Правители упиваются властью, а когда народ их свергает, удивляются, почему так произошло. Народ, говорят они, дурак, не понимает своего блага. Словно не мы же их и ставили у руля.

— Правильно говорят: чтобы понять, что из себя человек представляет, нужно дать ему власть. Во власти человек дуреет.

— Меня больше всего возмущает, что нас принимают за полных идиотов. Будто мы настолько глупы, что ничего не понимаем и не различаем бессовестной лжи правителей.

— В чем, в чем, а в этом ты абсолютно прав. Не понимаю только, сколько можно людей дурачить. Но что интересно, многие верят этой лжи и даже поддерживают действия правителей.

— А я считаю, народ все понимает, как ни стараются его обмануть; он достаточно умен, чтобы разглядеть ложь. Люди готовы терпеть вранье властителей только потому, что не хотят брать на себя лишнюю ответственность, ведь и в семье, и на работе забот хватает.

— Наш народ, к сожалению, не обладает достаточным образовательным и культурным уровнем и потому не может разобраться, кто есть кто. Он готов верить любой лжи, лишь бы не знать суровой правды.

— Не думаю. Народ — он разный и в массе своей не так глуп, как о нем говорят, и уж конечно, не стадо, каким его пытаются представить. Это отдельные правители могут ошибаться, но не народ в целом, потому что народ — это как река: им можно управлять, но невозможно исправить.

— Просто мы с правителями без конца играем “в кошки-мышки”: они пытаются обмануть нас, а мы — их.

— К власти должны приходить те, кто поможет людям найти лучший способ побыстрее преодолеть трудности. А в остальном народ своим умом проживет, только не нужно ему мешать.

— Я так полагаю, что власть — это в конце концов борьба за деньги. А потому, чем меньше начальников, тем лучше. Вообще-то, можно и без них обойтись, если очень постараться.

— У нас народ власть не любит. Потому и голосуют не “за”, а “против”.

— А за что ее любить, власть-то? Порядка нет, законы не соблюдаются. За что кормить этих дармоедов? Они считают нас быдлом, потому что сами дураки.

— Нет, что ни говори, а руководители нужны, и они должны обладать большими полномочиями. Как же без этого? Только вот как определить, когда власть используется в интересах народа, а когда нет? По идее, руководителями должны избираться мудрые люди, а на деле ими становятся те, кто умеет лучше всех врать. Все обещают искоренить преступность. Это стало самой популярной ложью. Сами руководители врут, а тех, кто говорит правду, уничтожают всеми способами. Хотя, ради того, чтобы прийти к власти, правители иногда могут говорить правду, но только в своих интересах. Как только правда становится неудобной, так сразу начинают врать.

— Но кто-то же должен поддерживать порядок.

— А мне почему-то кажется, что если вдруг исчезнет цивилизованный порядок, тут каждый и проявит, каков он есть на самом деле. Сущность людей не меняется, да и сами порядки по существу все те же. Всегда властвуют сильные, слабые страдают, а умные предпочитают ни во что не вмешиваться.

— Но ведь если не будет порядка, тех же правил дорожного движения, то начнется черт знает что.

— А ты никогда не видел, что случается на перекрестках, когда ломается светофор? Некоторые водители стараются побыстрее проскочить, а другие уступают дорогу и ждут; одни наглые и нахрапистые, другие привыкшие уступать и прощать.

— Что же, по-твоему, законы вообще не нужны?

— Разве закон всегда справедлив? Или в каждом случае способен защитить добро? С давних времен праведник оказывается виновным, а хитрый и сильный остается безнаказанным.

— Не всегда.

— Брось, закон, как известно, что дышло, как повернешь, так и...

— Нет, закон только то, что непременно исполняется, как закон всемирного тяготения. Этим он и отличается от произвольного установления.

— Законы создаются людьми, и потому их можно обойти.

— Но только не тот, по которому мы созданы. Мне вообще кажется, что мир управляется иными законами, нежели те, которые мы выдумали. Люди в гораздо большей степени руководствуются в своих поступках нормами морали, нежели личными материальными интересами, и еще меньше интересами государства. Я даже считаю, что жизнь совершается не по приказам властителя, а по нравственным правилам, которые живут в чувстве каждого. Только мало кто из правителей это понимает. Власть не делает зорче, скорее ослепляет человека.

— А я лично за любую власть. Пусть хоть диктатура, лишь бы был порядок! Какая разница, кто правит? Главное, чтоб жить не мешали. Людям нужна крепкая власть, иначе будет разброд и шатания.

— Власть держится не на штыках, а на авторитете тех, кто управляет. Мудрый властитель тем и отличается от глупого, что практически никогда не прибегает к силе. Умные правители прекрасно понимают, что отношения с народом могут строиться либо на силе власти, либо на силе авторитета. А сила авторитета заключается в признании народом принимаемых властями решений. Никто исполнять чужую волю с желанием не будет, если в душе не согласится с проводимой политикой.

— Правильно. А потому, если народ считает такую политику нравственной, то принимает ее. Нравственность — это мостик взаимопонимания между народом и властью, ведь их интересы противоположны. Единственный вариант успешной политики заключается в обретении согласия относительно средств достижения принятой всеми цели. Если этого нет, то для правителей остается единственный вариант — обман, когда под видом справедливых решений втайне от народа вершится грязная политическая кухня.

— Пока политики озабочены поисками новых форм управления, народ мечется в поисках пропитания.

— Не знаю как вы, а я лично не могу спокойно смотреть, как дети падают от голодных обмороков, в то время как правители демонстрируют твердый курс в проведении реформ. Зачем нужны такие реформы, которые сопровождаются жизненными катастрофами людей? Стоит ли ускоренное развитие государства хотя бы одной преждевременной смерти?

— Если рассуждать в масштабах государства, то безусловно стоит.

— Разумом я полностью соглашаюсь с твоими логическими умозаключениями, но в душе что-то согласиться не может. Невозможно создать устойчивого будущего на костях умирающих сегодня и обеспечить процветание детей за счет преждевременной смерти отцов. Ведь в конечном итоге, если подводить баланс, все оценивается с позиций морали. Любая целесообразность забывается, если она достигнута ценой потери самоуважения. А потому всякое нарушение моральных норм есть худшее преступление. Счастье не может быть достигнуто ценою греха.

— Неужели кто-то может верить тому, что политики сделают твою или мою жизнь счастливой? Они обещают сделать жизнь лучше, но очевидно, что не для всех, и уж тем более не конкретно для меня. Слыхали, что сейчас пропагандируют? Нефть, золото, алмазы как вечные ценности. А в результате сплошной обман и откровенное мошенничество.

— Власть всегда покоилась на лжи. Суть любых рекламируемых реформ прежде всего в том, чтобы прийти к власти или сохранить власть. И здесь не гнушаются ничем. Настоящие политики умеют извлекать выгоду из любой ситуации, даже из собственного проигрыша.

— Недавно я слышал, как какой-то правитель вещал: материальное благополучие прежде всего, все остальное вторично. Обещал горы золотые, если выберут его и реализуют разработанную им экономическую программу.

— Против демагогии нет средства. Они просто не понимают, что не материальное создает духовное, а наоборот, духовное созидает материальное. Стимулом развития всех и каждого может быть не нажива, а только самореализация. Хотя, возможно, кому-то лишь наличие денег дает ощущение счастья, и он доволен, потому что о большем просто не подозревает. Я уверен, пока общество не будет иметь духовных ориентиров развития, никакого материального благополучия не будет. Ведь благосостояние — это состояние благости! Не знаю, как вам, а мне совесть дороже богатства.

— Да кто сейчас живет по совести? Только слабоумные.

— Все живут по совести, даже если не осознают этого.

— Нет, что ни говори, а совесть — она нынче не у всех.

— Есть у каждого. Вот только одни слушают и поступают, как она велит, а другие стараются заглушить ее или к выгоде своей приспособить. Вот, например, правители наши. Они или не понимают, или не хотят понимать, что реализация самых благих реформ не даст положительного результата, если не будет принята простыми людьми. И дело не в общественном устройстве, и тем более не в названии, а во взаимоотношении народа и власти — пользуется власть авторитетом или нет. Пирамида государства рухнет, как только рядовые граждане, составляющие основание пирамиды, перестанут верить верхушке. Простые люди в своей повседневной жизни руководствуются прежде всего нормами нравственности, и потому результатом любых реформ должно быть в конечном итоге улучшение морального состояния общества. Никакое материальное процветание не стоит человеческих жертв! Народ не сможет простить правителям прежде всего преступлений морального порядка. Руководителям вообще не прощают то, что могли бы простить обычному человеку. Властителей оправдать гораздо труднее.

— Я вот в тридцать три писал президенту, а наткнулся на свой крест. Хотел как лучше, только никому оказалось это не нужно. Люди дураки. И первый дурак я сам! Сейчас мне уже сорок три и я устал. Пусть убьют лучше. Умереть легче, чем терпеть такое. Ударят по башне, и каюк. А тут еще ТВЧ. Нет, мужики, по мне лучше купить обойму и пострелять вволю. А потом кранты. Хоть убейте, не хочу жить в этой стране.

— И что это действительно за страна такая? Все у нас не как у людей. Словно жить не можем без революций и потрясений. Может быть, судьба наша такая?

— В России всегда боролись за власть ради самой власти, лишь прикрываясь недовольством народа и необходимостью реформ.

— Просто все реформы в России делались спешно, напролом, в попытке догнать передовые страны. Но у нас ничего не получится, пока мы будем просто догонять кого-то, копировать чей-то чужой опыт вместо того, чтобы строить свое, но с учетом уже совершенных кем-то ошибок. Нас толкают к обществу потребления, тогда как прогрессивные люди давно поняли необходимость перехода к самоограничению и приоритету духовного производства. Ведь счастье зависит не от количества вещей.

— А я знаю, как сделать всех счастливыми. Нужно так людей воспитать, чтобы никто не хотел брать больше, чем ему нужно. Тогда и наступит коммунизм. Лично мне все равно, что есть. Живем-то ведь не для того, чтобы жрать. А то некоторые мучаются проблемой: какой сыр из трехсот сортов выбрать на завтрак, а какой на ужин. Можно подумать, оттого что у меня нет автомобиля, я чувствую себя несчастным. Да, наоборот, меньше проблем. Чем ездить на машине, купленной за неправедно добытые деньги, лучше я буду пешком ходить. Для меня гораздо важнее жить по справедливости.

— О какой справедливости ты говоришь, — ты в России родился, и этим все предопределено!

— А я все-таки верю, что существует Высшая справедливость, потому как если ее нет, тогда и надеяться больше не на что.

— Ты прав, физические потребности человека, при всей их внешней безграничности, насыщаемы. Действительно, зачем иметь несколько автомобилей? Достаточно одного хорошего дома и скромной дачи. Но самое главное — можно и без этого обойтись, поскольку материальный комфорт автоматически не создает комфорт духовный. Счастье — это ведь состояние души.

— А по мне, спокойная совесть дороже любых денег. Лично я в свободное время предпочитаю заниматься своими духовными увлечениями, нежели бесконечной работой по дому. И уж если начну, к примеру, рисовать, то лучше ко мне не подходи.

— Да, нет предела духовному совершенствованию. Ощущение правды и чувство любви существует как бы само по себе, независимо, а иногда и наперекор материальному комфорту.

— А что плохого в том, чтобы иметь много денег? По-моему, это не мешает, а только помогает.

— Говори о себе. Нельзя желать невозможного — иметь много денег и быть свободным! Подлинная свобода приобретается не с помощью денег и не зависит от обстоятельств.

— Именно так. Спроси любого художника, когда он бывает счастлив, и он ответит — когда занят любимым делом, когда реализует свои дарования, тем самым воплощая себя. Ведь что самое интересное: деньги, возникающие в результате продажи создаваемых творений, мало кого интересуют. Многие часто сами готовы платить, лишь бы иметь возможность заниматься любимым делом, которое приносит им ни с чем не сравнимое наслаждение.

— Но неужели невозможно, чтобы помимо радости творчество приносило еще и доход?

— Лично для меня творчество это отдушина. Иногда возьмусь рисовать или фигурки из дерева вырезать, так на душе легче становится. А когда все хорошо и нет проблем, то ничего вроде и не хочется.

— Я уверен, если посчитать, то в тех странах, где творчество поставлено на конвейер, в расчете на тысячу человек найдется меньше талантов, нежели у нас со всей нашей неустроенностью. Где дух задавлен денежным порядком, нет того чувства свободы, которое только и позволяет творить. Свобода духа — это свобода без условий. Ведь чаще всего требования вдохновения приходят в противоречие с материальными расчетами.

— Почему?

— Возможно, потому, что источник вдохновения требует полной свободы и абсолютной независимости от материальных условий. Творец творит всегда и везде. И не всегда материальный достаток и комфорт наиболее благоприятные обстоятельства для созидания. Чаще бывает наоборот — нужно подвергнуться лишениям, освободиться от всего, чтобы ощутить прилив вдохновения и стать доступным творчеству. Ведь оно требует самозабвения, награждая счастьем самовыражения. Поверьте, это ни с чем не сравнимое блаженство, когда творец воплощает то, чему сам служит орудием. Большего счастья в жизни нет!

— Тут я недавно прочитал одну книгу заграничную, в которой мне запомнились слова главной героини: Бог, говорит, мне свидетель, я скорее украду или убью, но не буду голодать. А по мне лучше голодать, чем совестью торговать. Нажива — вот болезнь нашего времени!

— Это болезнь всех времен и народов.

— Наверно, ты прав. Но не всех людей. Каждому свое: кому честь, а кому желудок; один выбирает жизнь духа, а другой — наслаждения тела. Лично для меня главное — это возможность жить спокойно, тем более что любить можно независимо от политики. Дело не в том, что лучше — демократия или диктатура, важно лишь, насколько приемлемы для меня отношения между людьми в данном обществе.

— Мне кажется, это только у нас такой бедлам. Живут же люди в других странах, и хорошо живут.

— Это тебе только кажется. Везде в принципе одинаково. И там, и здесь скандалы, разоблачения, один подсиживает другого, борются за власть не на жизнь, а на смерть; нигде не брезгают ни ложью, ни шантажом, ни убийством; везде одни эксплуатируют других. Только там, где правителям хватает ума не доводить народ до возмущения и делать все по возможности справедливо, там долгое время не существует потрясений, а люди более или менее хорошо живут.

— За все надо платить, в том числе и за экономическое процветание.

— Вот только чем? Нас не сможет спасти материальное благосостояние само по себе, поскольку это лишь средство духовного оздоровления общества. Но об этом молчат, потому что духовное совершенствование не связано с материальным комфортом. В тех странах, где дух раздавлен тисками прагматизма и поисками личной выгоды, в товар превратили даже духовную жизнь. Но понятия выгоды к Духу неприемлемы. Он не средство, а цель, ради которой можно пожертвовать всеми имеемыми благами, даже пойти на смерть.

— Бросьте, это правительство у нас такое. Может быть, каждый народ и достоин своего правительства, но только наше правительство недостойно такого терпеливого народа. В высокоразвитых странах такого бардака, как у нас, нет.

— А в каком плане они высокоразвитые? В плане техники? Но разве именно техникой определяется степень развития цивилизации? Нет, конечно.

— Но как же тогда отличить высокоразвитую страну от менее развитой?

— Мне кажется, не степенью технического развития, а скорее в плане свободы. Чем более свободен человек, тем более развито общество.

— А как ты думаешь, если бы вдруг мы смогли вступить в контакт с инопланетянами или обнаружили следы высокоразвитой цивилизации, то что бы нас более всего интересовало?

— Не знаю.

— Мне кажется, мы искали бы рецепт счастья — как можно несмотря ни на что и при любых условиях быть счастливым.

— Наверно, нет другого более терпеливого народа, чем наш. Все терпим, терпим. Удивляюсь, как мы только живем.

— Привыкли.

— Нет, просто деваться некуда.

— А у меня такое ощущение, что бог просто забыл Россию.

— Проклял нас Господь за все прегрешения наших предков, за их богоотступничество.

— Но разве я виноват в том, что происходило до моего рождения?

— Все мы виноваты — и жившие в прошлом, и живущие в настоящем. Тогда молчали, приспосабливались, и сейчас творим тоже самое. Осудив недавнее прошлое, мы тем самым предали наших отцов, перечеркнув их жизнь, которой они не без основания гордились. Они честно трудились и многие даже пожертвовали своей жизнью ради светлого будущего, то есть ради нас с вами. Но раз мы взяли на себя ответственность судить предыдущие поколения, значит, и сами будем судимы тем же судом.

— По-твоему выходит, каждый из нас, в том числе и я, должен отвечать за все, что было и будет. Нет, я с этим не согласен. Каждый должен отвечать за себя. Я же не Иисус Христос, чтобы принять на себя все грехи мира.

— Конечно, каждый прежде за себя отвечает перед Богом. Но он также отвечает и за живущих рядом. В этом-то и состоит особенность России, которая подает всему миру пример соборной ответственности, где все отвечают за одного, а один за всех. У нас никогда не найти виновного, поскольку виноваты все.

— Что вы носитесь с этой мессианской идеей! Никому не нужны наши эксперименты. Весь мир уже давно управляется с помощью денег. И это не мешает людям жить счастливо.

— Если это действительно так, то во главе мира станет не тот, кто велик духом, а у кого больше денег. Где все покупается и все продается, люди превращаются в марионеток, которыми можно манипулировать с помощью ценных бумажек. Если человечество объединится вокруг золота, то им будем править Сатана. Но спасет мир только любовь!

— Не знаю, как насчет всего мира, а вот то, что мы не имеем будущего, это наверняка. И самое страшное, не знаем куда идем. В нас нет веры, вот что главное, а потому и энтузиазма. Подъем же возможен только через сплочение вокруг идеала, принимаемого всеми.

— Вот уж действительно, хуже нет жить во времена перемен.

— Это замечательное время! От прежних кумиров освободились, и теперь каждый должен выбирать сам, обнаруживая свою истинную суть. Сейчас души людей проявляются, а тайна обретает свою плоть и кровь. Кризис же материального и политического порядка всего лишь предпосылка поиска новых идей, показатель грядущего духовного озарения.

— Что мы и делаем на протяжении всей нашей истории. Вот только ни к чему хорошему это не приводит. Вместо того, чтобы обустраивать Россию, все время спорим, как жить и для чего.

— Да, и еще в чем смысл жизни. Потому и живем плохо, что все время заняты поисками ответов на вопрос “кто виноват” и “что делать”.

— Что делать, что делать — деньги нужно делать!

— Ну, а виноват кто?

— Никто.

— А я полагаю — все виноваты! Делать же нужно все по совести и по справедливости.

— Наша политическая неустроенность есть плата за непримиримость и нежелание жертвовать духовным ради материального комфорта. Мы не хотим приспособиться, а, проще говоря, продать свою душу. Нас никогда не удовлетворит ответ на вопрос “зачем”, потому что нам больше нравится вопрос “почему”.

— Ну, вот, опять стенка на стенку. Одни кричат, указывая на Запад, другие кивают на Восток, а третьи, как лебедь, тянут в небо, видя только там путь, достойный России. Живут же люди и на Западе, и на Востоке, и хорошо живут, не помышляя о мировом господстве.

— То, что препятствует так называемому “прогрессу”, — это наша духовность. Вся наша история есть непрекращающаяся попытка найти компромисс между рационализмом прагматичного Запада и мистицизмом философствующего Востока; компромисс — который недостижим.

— Потому плохо и живем, что вечно кого-то спасаем: то Запад от татар, то Восток от Гитлера и Наполеона.

— А может быть, у России судьба такая — спасать человечество. Мы вынуждены искать свой путь. Все человечество мучает вопрос: каким образом совместить материализм быта с запросами духа. Россия и представляет собой поле поиска наиболее подходящей материальной формы для духовного содержания. Мы и Запад и Восток одновременно, и потому для нас не может быть приемлемо то, что годится только для Запада или только для Востока. Это разные культуры и даже различные цивилизации. Совместить их, наверно, невозможно, нужно или выбирать, или идти своим собственным путем. На мой взгляд, судьба России заключается в поиске наиболее оптимального соединения потребности тела в комфорте с потребностью духа в свободе от материальных благ. Ведь в этом, по сути, и состоит идеал земной жизни — привести в гармонию физические и духовные влечения. Вся история России представляет собой мучительную борьбу между западными доктринерами, видящими условие человеческого счастья в удовлетворении все возрастающих материальных потребностей, и между последователями духовных традиций Востока, полагающими, что истинное счастье не зависит от бытовых условий и заключено в отношении к действительности и связи с Вечным.

— Главное, чтобы люди были равные.

— Но как сделать равными неодинаковых, — вот в чем проблема!

— Бросьте, только дураки равенства хотят. Мы изначально все не равны: один умнее, другой глупее, одна красивая, другая нет, я мужик, а она баба. Да и перед чем равенство?

— Перед Богом.

— Русскому человеку нужно не равенство, а равноправие, не свобода, а отсутствие неволи.

— Отсутствие неволи еще не свобода, а равенство прав при различных возможностях — фикция, если, к примеру, один родился в богатой семье, а другой в рабстве. Разве голодному нужна свобода?

— Правильно. Не может быть свободы без частной собственности!

— Напротив, собственность это капкан для свободы.

— А на пользу ли вообще человеку свобода?

— Главное, это людей переделать! Так их перевоспитать, чтобы они не завидовали друг дружке, чтоб каждый работал по совести и брал не больше, чем ему нужно. Тогда всем всего хватит, и деньги не понадобятся.

— Натуру человеческую не переделать. Отсутствие взаимности в любви, ревность, зависть и ложь существовали и всегда будут существовать.

— Человек по природе своей собственник. Так и в Библии записано.

— Нет, Иисус говорил: отдай все и следуй за мной, и еще, что трудно богатому войти в царство небесное.

— Основа общества — семья, а основа семьи — наследство!

— Рано или поздно мир прекратит свое существование. Так стоит ли заботится о том, что ты оставляешь после себя, нужно ли стараться оставить наследство, которое неизвестно как будет использовано, возможно, растранжирено, ведь рано или поздно все исчезнет? Главное — с какой душой уходишь, с каким состоянием сердца умираешь.

— А если загробной жизни нет?

— Может быть, желание оставить после себя что-то и есть подсознательное предчувствие того, что ты вернешься в этот мир, даже в иной форме, понимание, что ничто бесследно не исчезает.

—В чем же тогда, по-твоему, заключается свобода?

— В праве каждого выбирать, как ему жить.

— Если ты не такой как все, тебе везде худо, потому как нормы поведения определяет большинство.

— Свобода от общества — это иллюзия, до тех пор пока мы живем в нем.

— Свобода зависит не от общества, а от самого человека.

— Верно! Проблема не в общественном устройстве, а в натуре человека — в нем борются жажда свободы и жажда денег, желания тела и требования духа, вера и страх, смерть и жизнь. Борьба идет даже не в мировом масштабе, а в масштабе всей Вселенной на уровне каждого человека. Воюют идеи за души людей! Но я уверен — в конечном итоге победит духовный, а не материальный стимул развития, то есть самоотдача, а не нажива. Главное — чтобы была справедливость и духовность!

— Согласен. Только надо еще добавить свободу, богатство и порядок.

— Глупость! Как вы не понимаете, что порядок покупается свободой, а духовность богатством. Что же такое справедливость, не знает никто!

— Справедливость это когда каждый имеет столько, сколько зарабатывает.

— А что делать с теми, кто не способен работать? Справедливость не есть равенство, как и не всякое равенство справедливо.

— Только когда каждый станет собственником, мы добьемся прогресса, потому что всякий прогресс возможен лишь на основе личной заинтересованности. Если человек не будет видеть своей выгоды, то никакое развитие невозможно.

— Весь вопрос только, в чем она. Обогащение может быть материальное и духовное.

— Надо чтобы было всем выгодно — и себе и другим. Должен быть стимул развития, тогда появится и инициатива.

— Инициатива может исходить или из жажды наживы, или из потребности в духовном саморазвитии.

— Но невозможно ведь жить без денег!

— Почему же? Весь вопрос, что тебе нужно и чем ты можешь пожертвовать. Давно известно — богатство губит дух, поэтому умные люди не тратят жизнь на накопление богатства, а мудрые избавляются от него. Есть только два пути — жить телом или жить духом; третьего не дано. Но человечество как раз и мучается в попытках соединить желания тела и требования духа, свободу и необходимость.

— Человек не может любить всех, не может от своего Я отказаться.

— Раз ты так говоришь, значит, ты не познал, что такое любовь.

— Не о том вы спорите. Россия — проклятая Богом страна. Никогда не будет в ней нормальной жизни. Была бы возможность, давно бы уехал. К черту такую родину, которая не может обеспечить нормальное существование для человека. Уж лучше бы нас завоевали.

— Неужели ради сытого рабства ты откажешься от независимости?

— Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. Для меня где жить хорошо, там и родина.

— А что значит “жить хорошо”?

— Чтобы иметь мог все что захочу, чтоб я и мои дети жили в достатке; и не когда-нибудь, сейчас. Другой ведь жизни не будет. У меня такая позиция: мои жена и дети лучше всех. Жена меня никогда не бросала: ни в радости, ни в горе. И я хочу счастья для себя и своих детей, а на остальных мне наплевать.

— А для меня главное — быть независимым.

— Так и я тоже. Но с не с пустым же брюхом о свободе мечтать. Нужно, чтобы в доме всего было с избытком: и поесть всласть, и развлечься. Чтоб о деньгах не приходилось думать.

— Так не думай.

— Как же не думать, если куда ни ткнись, везде деньги требуют.

— Тратить надо меньше, а значит, и желать.

— Так если я желать ничего не буду, так это значит — мертвец я. А пока живу, то могу желания свои удовлетворять, и этим счастлив. Так что такой родины, как наша, мне не нужно.

— Дело не в том, хорошая или плохая у тебя Родина, важно то, что она ТВОЯ!

— Это евреи без конца баламутят Россию. Надо их всех выслать из страны, тогда, может, утихомирится. Русский народ давно бы справился со всеми трудностями, если бы ему не мешали чужие народы, слетевшиеся со всего мира, как мухи навозные. Если бы не евреи, то и революции у нас не было, и прочих смут вплоть до сегодняшнего дня. Ведь куда ни посмотришь — кругом евреи. Они и есть самые настоящие враги русскому народу. Никто не хочет, чтобы мы вновь стали сильны, и потому всячески нам вредят.

— Прόклятая страна. И почему я родился в этой забытой богом стране, а не где-нибудь в небольшом благополучном государстве?

— Каждый рождается там, где должен. К тому же, дело не в стране, а в состоянии души! Где ты счастлив — там твоя родина!

— Вот я бы и хотел, чтобы у меня была такая родина, где бы я мог жить спокойно и счастливо.

— Все зависит только от тебя самого. Везде, всем и каждому дана возможность любить. И никуда не деться от себя. Где бы ты ни жил, везде для тебя, как и для всех, будет существовать одна проблема: как любить, когда не любят тебя, и как отвечать на чужую любовь, когда не любишь сам. В конце концов, дело не в том, где ты родился, а как ты прожил свою жизнь.

Дата добавления: 2015-05-09