Защиты прав человека

Понятие и содержание механизма

Правозащитного механизма

Как элемент

В юридической науке достаточно широко распространено обозначение тех или иных явлений, процессов, событий юридически значимого характера в качестве «механизмов». В справочной литературе понятие «механизм» определяется как «система звеньев (тел), предназначенная для преобразования одних звеньев в требуемые движения других»[151], «система или устройство, определяющие порядок какого-нибудь вида деятельности»[152].

Думается, в данном случае налицо влияние такой научной линии, как механицизм, длительное время занимавшей устойчивые позиции в западноевропейском естественно-научном, а частично
и в гуманитарном знании.

Механизм представляет собой устройство или приспособление, которое функционирует автоматически, в силу своей внутренней конструкции, не обладает свободой выбора и в силу этого дает
в высокой степени ожидаемый и гарантированный результат. Противоположностью механизма является организм — нечто живое
и потому способное к непредсказуемой активности, не программируемое до конца.

Рассмотрение правовых явлений как механизмов, а не организмов (хотя последний подход также имеет некоторые традиции
в юридической мысли) означает, прежде всего, что от права ожидается в некотором смысле гарантированный результат, который можно получить благодаря правильной организации и эксплуатации всей системы. Механический подход, в отличие от органического, предполагает возможность точно спланировать и спрогнозировать поведение субъектов, от которых зависит получение желаемого эффекта, в случае права — сохранение и укрепление социального порядка.

Разумеется, правовые механизмы в силу своей социальной природы никоим образом не могут быть «очищены» от человеческой субъективности, потому что сами они базируются исключительно на активности конкретных лиц и социальных групп. Вместе с тем, безусловно, акцент в данном случае делается на некоторое объективное, надындивидуальное содержание данных механизмов, не за­висящее в основе своей от воли и желания отдельных индивидов.

Несмотря на известную условность применения механистических выражений к правовой реальности, можно в целом согласиться
с тем, что «механицистская метафора — это вполне корректная аналитика… Механицизм не утверждает, что общество есть только совокупность индивидов-атомов и их механические столкновения»[153].

То обстоятельство, что обозначение тех или иных правовых явлений в качестве механизмов достаточно широко встречается в научных исследованиях, вероятно, может свидетельствовать о наличии некоторых объективных оснований для употребления такой терминологии. Можно указать на следующие основные случаи использования в юридической науке такого понятия, как «механизм»:

1. Механизм правового регулирования. Этот наиболее универсальный из всех правовых механизмов определяется обычно как взятая в единстве вся совокупность юридических средств, при помощи которых обеспечивается правовое воздействие на общественные отношения[154], или как система правовых средств, организованных наиболее последовательным образом в целях преодоления препятствий, стоящих на пути удовлетворения интересов субъектов права[155].

Наряду с этим иногда предпринимаются попытки несколько расширить понимание механизма правового регулирования путем включения в него не только средств, но и целей, а также юридических фактов, правовых отношений[156], субъектов, осуществляющих правовое регулирование, юридически значимых результатов их деятельности[157] и т. п. Очевидно, что подобные перечни элементов
не укладываются в узкое определение механизма правового регулирования как системы одних лишь средств. Налицо сохраняющаяся неопределенность в трактовке одного из понятий, считающегося важным элементом категориального аппарата общей теории права.

2. Механизм действия права. В. И. Гойман определяет данное понятие как «сложно организованную систему социально-правовых средств (принципов, предписаний, институтов, действий или мер социального и юридического свойства), рассматриваемую в единстве и во взаимосвязи с социальной деятельностью людей, их интересами и потребностями и связанную с обеспечением (направлением, подчинением, поощрением) достижения целей этой деятельности
в определенных общественных условиях и конструктивными (правовыми) способами»[158].

Соотношение механизма правового регулирования и механизма действия права, как явствует из приведенных формулировок, остается в значительной степени неясным. Очевидная разница усматривается в том, что механизм правового регулирования характеризуется как совокупность «правовых средств», а механизм действия права определяется через «социально-правовые средства», «меры социального и юридического свойства». Можно предположить, что механизм действия права представляет собой несколько более широкое явление, так как включает в себя не только элементы, обладающие формально-юридическим значением, но и какие-то иные, имеющие только «социальную», но не чисто правовую природу.

3. Механизм действия закона. Не поясняя, как это понятие соотносится с механизмом действия права, Б. И. Сазонов указывает, что механизм действия закона можно определить как «совокупность

операций по созданию правоотношений, через которые достигается должное поведение людей, должное состояние коммуникативных связей»[159].

4. Механизм реализации права. Согласно определению В. А. Сапуна, механизм реализации права — особая правовая подсистема МПР (т. е. механизма правового регулирования), блок регулятивных и охранительных правовых средств различного уровня, при помощи которых объективное и субъективное право претворяются в жизнь, воплощаются в фактическом поведении субъектов[160].

5. Механизм обеспечения реализации закона. В данном случае вводится еще одно опосредующее звено – речь идет не о самой по себе реализации права (закона?), а об обеспечении этой реализации. Формулировка данного понятия также принадлежит В. И. Гойману, который употребляет его во множественном числе и раскрывает следующим образом: «Механизмы обеспечения реализации закона представляют собой комплекс взаимосогласованных мер материально-технического, организационно-управленческого, идеологического (социально-психологического) и специально-юридического характера, осуществляемых государством, его органами и должностными лицами и имеющих своим назначением обеспечить реальное действие закона…»[161].

6. Механизм социально-юридического обеспечения прав человека. А. С. Мордовец указывает, что это «определенная система средств
и факторов, обеспечивающих необ­ходимые условия уважения всех прав и основных свобод человека, вытекающих из достоинства, присущего человеческой личности, и являющихся существенными для ее свободного и полного развития»[162].

7. Механизм реализации прав человека. По мнению Д. А. Кошарского, это «результативно воплощаемая в правореализационном поведении субъектов прав человека совокупность юридических средств целенаправленного претворения естественных правообязанностей в жизнь»[163]. Несмотря на ряд явных редакционных неточностей в определении (совершенно неудачное выражение «субъекты прав человека», крайне спорная конструкция «пра­во­обя­занность»), смысл понятия более или менее ясен: фактически описывается частный случай (элемент) механизма правового регулирования, охватывающий только реализацию субъективных прав личности.

Более совершенное, на наш взгляд, определение предлагают
С. А. Комаров и И. В. Ростовщиков: «Под механизмом реализации субъективного права в широком смысле понимается социально обусловленный, психологически регулируемый и, что особо важно, законодательно предусмотренный комплекс согласованных действий прежде всего личности как правообладателя, а также обязанных
и других субъектов с целью получения заинтересованной личностью социального блага, опосредованного правом (свободой). Другими словами, это сама по себе реализация плюс благоприятно влияющие на нее явления»[164]. Однако и здесь присутствует некоторое противоречие: с одной стороны, механизм определяется только через «действия», иные его составляющие не упоминаются; с другой — тут же поясняется, что в него входят еще и «явления», влияющие на реализацию права. Остается непонятным: сводится данный механизм только к действиям субъектов права или же включает в себя еще и внешние условия?

Этим, разумеется, не исчерпывается вся механистическая метафорика, встречающаяся в теоретико-правовых исследованиях.
Выделяются, кроме указанных, механизм правотворчества[165], механизм формирования правомерного поведения[166], процессуальный механизм[167], механизм правоприменения[168], механизм нормативного опосредования правопользования[169], механизм борьбы за содержание права[170] и др.

Все эти понятия не совпадают по своему содержанию, но довольно тесно взаимосвязаны, порой имеют обширные сферы пересечения, накладываются друг на друга и т. п. В ряде случаев соотношение конкретных механизмов остается не полностью выяс­ненным; не всегда можно быть уверенным, идет речь об одном
и том же или о разных явлениях.

В нашу задачу не входит детальное уточнение всего категориального аппарата, связанного с исследованием правовых механизмов. Необходимо лишь реконструировать содержание одного, относительно частного из них, а именно механизма защиты прав человека.

Все механизмы, функционирующие в сфере права, описываются через перечисление их составных частей, которые находятся между собой в определенных взаимоотношениях. Иначе говоря, одним
из основных свойств правового механизма может считаться его системность.

В большинстве приведенных выше определений «механизм»
характеризуется через совокупность правовых средств, иногда дополняемых другими элементами (субъекты, цели, отношения, факты, явления и т. п.). Правовые средства, согласно С. С. Алексееву,
«не образуют каких-то особых, отличных от «традиционных»,
зафиксированных в общепринятом понятийном аппарате явлений правовой действительности. Это весь диапазон субстанциональных правовых явлений различных уровней с той лишь особенностью, что все они рассматриваются с точки зрения их функционального предназначения, тех черт, которые их характеризуют как инструменты решения экономических и иных социальных задач…»[171].
А. В. Малько и К. В. Шундиков считают: «Юридические (правовые) средства — это совокупность правовых установлений (инструментов) и форм правореализационной практики, с помощью которых удовлетворяются интересы субъектов права и обеспечивается достижение социально полезных целей»[172].

Таким образом, настойчивое указание на правовые средства как центральное звено всех юридических механизмов, по всей видимости, свидетельствует о том, что последние рассматриваются как нечто целенаправленное, инструментальное, рассчитанное на достижение конкретных результатов.

Кроме того, достаточно очевиден тот факт, что элементы механизма определенным образом расположены во времени, часто
существуют не синхронно, а задействуются в определенной очередности. Сам механизм, таким образом, является не статичным, неподвижным целым, а проходит в своем развитии некоторые стадии, переходя от начального пункта к конечному результату. Следовательно, для правовых механизмов характерен динамизм.

Итак, в первом приближении правовой механизм можно рассматривать как инструментальную динамическую систему. В нее включаются элементы различной природы, в основном обладающие юридическим значением, однако в ряде случаев нельзя игнорировать наличие явлений социально-экономического, психологического, идеологического и т. п. неформального характера, которые как минимум не уступают правовым институтам с точки зрения инструментальной роли в рамках данных механизмов. Исключать подобного рода факторы из состава правовых механизмов едва ли было бы правильным. Во всяком случае, итоговый результат деятельности механизма должен непременно иметь юридическое значение, иначе оказывается под сомнением правовая природа всего механизма.

Таким образом, можно сформулировать рабочее определение правового механизма: это динамическая система факторов, определяющих достижение того или иного юридически значимого результата. Данный подход в целом согласуется с дефиницией, предложенной
К. В. Шундиковым: «Правовой механизм — это необходимый и достаточный для достижения той или иной конкретной юридической цели (или системы целей) комплекс юридических средств, последовательно организованных и действующих поэтапно по определенной нормативно заданной схеме (процедуре)»[173]. Однако в последнем варианте состав правовых механизмов сужается, сводясь к одним только правовым средствам. Подобное изначальное ограничение представляется излишним, потому что препятствует рассмотрению в рамках правового механизма таких элементов, которые к правовым средствам явно не относятся (например, цели, субъекты, результаты и т. п.).

Понятие «защита прав человека» также является неоднозначным по своему содержанию. В частности, обычно возникают затруднения в связи с разграничением «охраны» и «защиты» прав человека. Так, Н. И. Матузов полагает, что «охрана и защита субъективного права или охраняемого законом интереса — не одно и то же: охраняются они постоянно, а защищаются только тогда, когда нарушаются. Защита есть момент охраны, одна из ее форм»[174]. Аналогичную позицию занимают В. М. Ведяхин и Т. Б. Шубина: охрана есть установление общего правового режима, а защита — те меры, которые предпринимаются в случаях, когда права и свободы человека нарушены или оспорены[175].

Несколько иную концепцию развивает А. С. Мордовец, который считает, что «охрана прав и свобод есть состоя­ние правомерной реализации прав и свобод под контролем соци­альных институтов, но без их вмешательства. Меры защиты приме­няются тогда, когда осуществление прав и свобод затруднено, но права и свободы еще не нарушены. Если права и свободы наруше­ны, то их нужно не защищать, а восстанавливать… Ме­ры защиты предполагают активное вмешательство органов государ­ства в процесс реализации прав
и свобод. Их охрана ограничивается контрольно-надзорной функцией государства, совершенствованием законодательства, работой
по повышению уровня правосознания должностных лиц и граждан»[176].

А. В. Стремоухов определяет защиту прав человека как «принудительную правовую (в том числе организационную, материально-правовую, процессуальную и др.) деятельность органов государственной власти и управления, правоохранительных органов, общественных объединений, должностных лиц и государственных служащих, а также граждан и неграждан, осуществляемую законными способами с целью подтверждения или восстановления оспоренного или нарушенного права человека»[177]. Аналогична, по существу, позиция В. Н. Бутылина, который считает, что защита — это принудительный (в отношении обязанного лица) способ осуществления права, применяемый в установленном законом порядке компетентными органами в целях восстановления нарушенного права[178]. Подобного рода точки зрения, впрочем, становятся предметом критики в связи с тем, что защита прав сводится в таких случаях исключительно
к деятельности органов власти, без учета существования такого явления, как самозащита, которая осуществляется силами самого управомоченного лица[179].

Существуют и более широкие варианты определения, например — «защита есть противодействие незаконным нарушениям и ограничениям прав, свобод и интересов личности, предупреждения этих нарушений и ограничений, а также возмещение причиненного вреда в случае, если предупредить или отразить нарушения и ограничения не удалось»[180]. В данном случае вызывает возражение лишь формулировка «незаконные нарушения прав человека», так как законных нарушений по определению быть не может.

По мнению П. В. Анисимова, защита прав человека — это «комплекс организационно-правовых средств… предназначенных для устранения препятствий на пути осуществления прав человека,
а также восстановления нарушенных прав и наказания виновных
в их нарушении и гарантированных государством и международным сообществом», «деятельность субъектов правозащитных отно­шений по отражению угроз и преодолению препятствий в осуществлении указанного права»[181].

Таким образом, во всех случаях при описании феномена, именуемого «защитой прав человека», используется приблизительно одна и та же структурная модель. В нее включаются: субъект; принадлежащие ему права и свободы; неправомерные действия других лиц, в той или иной форме мешающие ему реализовать эти права; действия компетентных субъектов или самого управомоченного лица, направленные на устранение препятствующих факторов.

Итак, на основании этого защита прав человека может быть определена как деятельность, направленная на устранение незаконных препятствий при реализации прав человека. Отметим, что речь должна идти о нейтрализации именно незаконных действий, потому что препятствия могут носить и юридически корректный характер, быть предусмотрены в законодательстве.

Что касается понятия «права человека», то оно также допускает различные варианты истолкования. Одно из определений гласит: «Права человека — это легитимные притязания человека, основанные на их естественно-природном происхождении, и природа которых не зависит ни от какого бы то ни было человека, ни от государства»[182]. Однако отождествление прав человека с «притязаниями», нередко встречающееся в литературе, вызывает серьезные возражения. Дело в том, что притязание подразумевает субъективный настрой личности, претендующей на что-либо, стремящейся к определенным социальным благам. Однако обладание тем или иным субъективным правом вовсе не обязательно сопровождается намерением его реализовать. Как известно, субъективное право тем и отличается
от юридической обязанности, что предполагает со стороны управомоченного субъекта добровольность, которая может выразиться и в неиспользовании своего права. В этом смысле вполне допустима и часто встречается такая ситуация, когда субъективное право имеется, а притязание отсутствует. Кроме того, носителями прав человека, наряду
со взрослыми активными индивидами, способными на притязание,
являются также малолетние дети, недееспособные лица и т. п. субъекты, которые в силу разных причин не имеют никаких юридических притязаний.

Кроме того, необходимо подчеркнуть, что идея естественного происхождения прав человека недоказуема и имеет косвенное
отношение к проблемам их защиты. Дело в том, что в любом случае защите подлежат только те права, которые являются официально признанными и зафиксированными в конкретных источниках права, будь то национальное законодательство или международные документы. Если субъективное право не имеет формального закрепления, то нет никаких оснований говорить о его существовании в качестве объекта юридического обеспечения и защиты.

Поэтому, как нам представляется, наиболее точным является представление о правах человека как юридически закрепленных возможностях индивида, содержание которых не зависит от особенностей его социального положения.

Таким образом, суммируя вышеизложенное, можно предложить следующее определение: механизм защиты прав человека — это динамическая система факторов, обеспечивающих устранение
незаконных препятствий при осуществлении юридически закрепленных социальных возможностей индивида.

Структура данного механизма носит многомерный характер и может быть представлена по-разному. Так, М. М. Утяшев и Л. М. Утяшева считают, что его элементами являются «законодательная база, правовой порядок, а также система государственных и негосударст­венных органов и учреждений, практически осуществляющих влияние на состояние и соблюдение прав человека, защиту и восстановление нарушенных
законных прав и свобод человека и гражданина»[183].

А. Н. Головистикова и Л. Ю. Грудцына в качестве элементов механизма рассматривают формы защиты прав человека, в числе
которых выделяются: государственная защита; защита прав и свобод органами местного самоуправления; защита прав и свобод общественными объединениями и профессиональными союзами, правозащитными организациями; самозащита прав гражданина; между­народно-правовая защита[184].

Достаточно очевидным представляется то обстоятельство, что механизм защиты прав человека может развиваться в двух вариантах, в зависимости от того, какое решение принимает управомоченное лицо — об отстаивании своего права собственными силами
(самозащита) или об обращении за содействием к другому субъекту, в качестве которого может выступать орган государственной власти, местного самоуправления либо негосударственная организация.

В случае подключения государственного органа защита прав человека, естественно, приобретает более усложненную структуру. Правореализация, дополненная властным элементом, носит характер применения права. Поэтому правозащитная деятельность государственных и муниципальных органов, должностных лиц основана на общей структурной модели правоприменения. В частности,
В. А. Сапуном в структуре правоприменительной деятельности выделяются следующие элементы: субъекты (участники) правоприменительной деятельности — государственные органы, организации, должностные лица, наделенные в законодательном порядке компетенцией по разрешению юридического дела; правоприменительные ситуации — обстоятельства, случаи конкретной жизни, требующие разрешения при помощи правовых средств; объекты правоприменительной деятельности; правовые средства (юридические конструкции, процессуальные формы, правила юридической техники и др.); профессиональное правосознание[185].

Соглашаясь с таким подходом к структуре правоприменения, отметим, что он не охватывает всего содержания защиты прав человека, так как за его пределами остаются элементы, лишенные принудительно-властного характера.

Достаточно интересен подход к структурированию защиты прав человека, предложенный А. С. Шириковым. Рассматривая защиту прав человека с юридико-технической (инструментальной) точки зрения, он описывает ее в виде последовательности нескольких этапов: 1) оценка ситуации (выявляются пределы нарушенного права, пределы и масштаб нарушения, его условия, субъект-нарушитель, делается вывод о предпочтительных способе и форме защиты нарушенного права); 2) планирование деятельности по защите (уточняются сроки, анализируется процедура защиты права, определяются альтернативные варианты этой процедуры, принимается решение о предпринимаемых действиях); 3) конкретные операции по защите субъективных прав; 4) подведение итогов защиты (определяется, полностью ли восстановлено нарушенное право и есть ли необходимость продолжить защиту, выявляются допущенные ошибки
и просчеты и т. п.)[186].

Достоинство этого варианта заключается в том, что он носит наиболее универсальный характер и в полной мере относится как
к случаям самозащиты, так и к защите прав человека, осуществляемой государственными (муниципальными) органами.

Учитывая вышесказанное, механизм защиты прав человека можно с некоторой долей условности представить в качестве структурной модели, включающей в себя следующие основные компоненты:

1. Управомоченный субъект — лицо, являющееся обладателем юридически закрепленных социальных возможностей, использование которых в конкретной ситуации оказывается невозможным
по причине оказываемого кем-либо противодействия; в рассматриваемом механизме субъект выполняет роль объекта защиты — центрального элемента всей модели, в отсутствие которого правозащитная деятельность оказывается бесцельной и лишенной смысла.

2. Правосознание управомоченного субъекта — совокупность его представлений о содержании своих прав, о способах их реализации и защиты.

3. Нормативно-правовое основание — юридический источник,
в котором определяется конкретный объем и характер правомочий субъекта.

4. Выбор способа защиты нарушенного права — волевое решение, в полной мере зависящее от усмотрения управомоченного лица (последнее может в равной мере как бороться за осуществление своего права, так и отказаться от его защиты).

5. Действия управомоченного субъекта по защите своих прав.
В данном пункте механизм защиты права приобретает вариативный характер, так как управомоченное лицо может действовать либо собственными силами (самозащита права), либо обратиться за помощью к соответствующим государственным органам или общественным организациям. Во втором случае механизм защиты прав человека дополняется еще несколькими элементами.

6. Субъект, содействующий защите нарушенного права. В этом качестве могут выступать:

а) государственные органы (суд, прокуратура, орган исполнительной власти, Уполномоченный по правам человека и др.);

б) общественные (правозащитные) организации;

в) международные организации (Европейский суд по правам человека и т. п.).

7. Компетенция субъекта, содействующего защите права, — конкретный набор полномочий и иных правовых средств, которыми располагает орган власти или общественная организация для осуществления правозащитной деятельности.

8. Правосознание лиц, содействующих защите права (должностных лиц государственных органов, сотрудников общественных правозащитных институтов и т. п.).

9. Действия органов или организаций, содействующих защите права. Как правило, к этим действиям относятся:

а) толкование соответствующих положений действующего законодательства и иных источников права;

б) юридическая квалификация обстоятельств дела (т. е. признание или непризнание факта нарушения права);

в) принятие и вынесение решения о мерах защиты права (судебное решение, акт прокурорского реагирования, обращение в вышестоящую инстанцию, выступление в средствах массовой информации и т. п.);

г) реализация мер по защите нарушенного права.

10. Результат защиты права — выражается либо в устранении нарушений и восстановлении нормального правового состояния, либо, при неудачном протекании правозащитного процесса, в полном или частичном сохранении неправомерного положения дел.

Дата добавления: 2015-05-07