Как интерпретировать Ницше и есть ли у него «политическая философия»?

Большая политика» Ф.Ницше и миф о Европе

Главкон: Понимаю: ты говоришь о государстве, устройство которого мы только что разобрали, то есть о том, которое находится лишь в области рассуждений, потому что на земле, я думаю, его нигде нет.

Сократ: Но может, есть на небе его образец, доступный каждому желающему; глядя на него, человек задумается над тем, как бы это устроить самого себя. А есть ли такое государство на земле и будет ли оно — это совсем не важно...

Платон, Государство, IX, 592b

[96] Благодаря своего рода революции в ницшеведении, которую произвело Критическое издание полного собрания сочинений Ницше, подготовленное Джордже Колли и Маццино Монтинари (KGW), и «ницшеанскому ренессансу» во Франции и в Италии в 60—80-е годы XX столетия (распространившемуся на другие европейские страны и Америку), философия Ницше стала на Западе в последние десятилетия предметом новых дискуссий и источником новых исследовательских парадигм в социальной и политической теории, в этике, в области методологии социальных наук. В издании Колли и Монтинари были исправлены многочисленные искажения и прямые фальсификации текстов Ницше, дезавуирована общая издательская политика Ницше-Архива, действовавшего под руководством сестры философа и во многом сформировавшего тот образ философии Ницше, который был достоянием читающей публики в первой половине XX века, а кроме того (и в этом принципиальная новизна этого издания по сравнению со всеми предыдущими, в том числе и такими добротными, как издание К. Шлехта), оно сделало доступным огромный объем новых фрагментов Ницше, так называемое черновое «посмертное наследие» философа, и расположило [97] все эти тексты в хронологическом порядке. В итоге за несколько десятилетий образ Ницше существенно изменился, и, в частности, сегодня уже вряд ли кому-либо из серьезных исследователей придет в голову считать Ницше идеологическим предшественником национал-социализма. Однако споры о том, как следует анализировать и интерпретировать его философию, в чем-то еще более обострились. Что делать с этим огромным массивом дошедших до нас текстов, большей частью принципиально фрагментарных, которые сами по себе никак не складываются в некую «единую философию», если понимать под этим цельную доктрину или метафизическую систему?

В последние десятилетия стало практически общим местом представление о том, что философия Ницше не представляет собой стройного здания, законченной и концептуально единой теоретической системы. Однако объясняют этот факт по-разному, делая, как следствие, разные методологические выводы. Можно выделить три основных типа объяснений особого характера философии Ницше. Согласно первой точке зрения Ницше по чисто техническим причинам не успел (или не смог) закончить свою единую теоретическую систему (которая у него, тем не менее, была), и, значит, интерпретатор должен сделать это за него в соответствии с его, Ницше, «собственными намерениями». Такая точка зрения доминировала в первой половине XX столетия. (Именно на таком принципе основывались, в частности, и нацистский теоретик А. Боймлер, и марксист Д. Лукач, в свое время немало поспособствовавшие «пацификации» философии Ницше[151].) Согласно второй точке зрения философия Ницше представляет собой плод спонтанного, сознательно «анархического» творчества — часто скорее художественного, чем философского, - и, значит, позволяет вчитывать в себя все, что угодно, поскольку не обладает вообще никаким философским единством, никакой этической и политической позицией. Эту точку зрения можно условно назвать постмодернистской. Согласно третьей точке зрения фрагментарность философии Ницше, наличие в ней элементов разных, часто не совместимых друг [98] с другом концептуальных систем, характерные для Ницше многочисленные повторы, противоречия, апории и парадоксы, а также структурно-функциональные, жанровые и стилистические особенности его текстов — все это выражает самую сущность философии Ницше; и, тем не менее, можно и нужно говорить о ее особой последовательности и фундаментальном единстве, о воплощенной в ней этической и политической позиции философа. Однако это единство следует искать не на уровне теоретической системы, претендующей на некое «истинное» объяснение мира, и не на уровне отдельных вырванных из контекста идей (в частности, в том, что касается теории познания, философия Ницше, как известно, представляет собой своеобразную разновидность скептицизма), а на уровне практики, на уровне философской жизни, философского этоса. Это единство выражает себя, в частности, в использовании философом определенного философского языка, понятого не как система означающих, но как совокупность языковых практик и речевых актов[152]. Понятый таким образом философский дискурс должен не передавать некое готовое знание, но образовывать и упражнять; его цель — «образовать ум», то есть выработать определенный навык, развить определенный habitus, сформировать определенную способность суждения и критической оценки.

С нашей точки зрения наиболее адекватным по отношению к философии Ницше является третий подход, в пользу которого свидетельствует, в частности, вся огромная текстологическая работа, проделанная Колли и Монтинари и их коллегами, продолжившими издание Полного собрания сочинений Ницше после смерти итальянских исследователей. (В частности, благодаря их работе нам теперь хорошо известна история пресловутой «Воли к власти» — одной из наиболее громких фальсификаций в истории современной западной философии, а может быть, и всей западной литературы[153].) Тем не менее [99] и сегодня нередки попытки реконструировать некую общую «систему» Ницше на основе тех или иных отдельных его высказываний или теоретических положений, разбросанных по его текстам и черновому наследию, — особенно, когда речь идет о том, что можно было бы назвать «политической философией» Ницше или системой его «политических взглядов».

Проблема такого рода «реконструкций» заключается в том, что практически на каждое утверждение или теоретическое положение Ницше, которое может считаться высказыванием в поддержку той или иной «политической позиции» (в современном смысле слова «политика»), мы можем найти у него несколько утверждений или положений в защиту прямо противоположной позиции или позиции, вообще никак не соотносящейся с обеими предыдущими. При желании Ницше можно последовательно приписывать самые разные «системы» и самые разные «политические позиции», в частности отрицающие друг друга или просто не совместимые между собой, каждый раз ссылаясь на его собственные высказывания. Поэтому современные интерпретаторы Ницше часто признают его либо принципиально аполитичным мыслителем, либо постмодернистом avant la lettre, либо приписывают ему в соответствии со своими собственными предпочтениями определенную систему и политические взгляды из имеющегося у них списка современных «политических позиций».

Но Ницше не был ни аполитичным мыслителем, ни постмодернистом, ни политическим мыслителем в том смысле, в каком это определение чаще всего используется в современной политологии. Политическая проблематика интересовала Ницше начиная с юности и вплоть до последних дней его сознательной жизни, и на страницах его текстов мы находим множество размышлений, посвященных вопросам, которые в той или иной степени могут быть названы политическими. Однако в общем случае то, что можно было бы назвать ницшевской идеей политики, никак не вписывалось в спектр доминировавших в современном ему мире (и в определенной степени продолжающих доминировать сегодня) представлений о политическом. В «Ессе Homo» Ницше называет себя «последним антиполитическим немцем»[154] и одновременно [100] декларирует: «Только с меня начинается на земле большая политика» [155].Между этими двумя утверждениями нет противоречия. Ницшевская идея политики не была ни «левой» ни «правой» (о чем, в частности, свидетельствует и тот факт, что к Ницше в XX веке парадоксальным образом пытались апеллировать одновременно и левые и правые и критиковали его также одновременно и с левых и с правых позиций); она располагалась по ту сторону политического спектра современной ему эпохи. Она не просто была «несовременной», или «несвоевременной», но активно и совершенно сознательно противостояла тому, что считалось сущностью политического в его время и что сам Ницше называл «маленькой политикой» (политике немецкой империи, любым формам националистической политики, основанной на идеологии национального государства, которые он называл «националистическим безумием»[156] и «самой враждебной культуре болезнью»[157], политике как умению манипулировать общественным мнением или так называемым «массовым сознанием» — политике нарождавшегося «века идеологий»). Для того чтобы понять суть ницшевской идеи политики, необходимо обратиться к истокам этой идеи и проследить за ее постепенным развитием параллельно с общим философским становлением Ницше.

Дата добавления: 2015-05-29