IV акт, явление 14 Фамусов — Логинов, Чацкий — Савельев

Января 1927 года Замечания на читках и пробах

Мейерхольд. В Ленинграде^[cciii] <надо> повидаться с Брянским, чтобы набрать водевилей, сделать экзерсисы. Например, <для> Савельева, которому надо перетряхнуться, а то иначе он будет мертвым. Это нужно для ГЭКТЕМАСа. Доставить очень легко из библиотеки Малого театра через Дальцева^[cciv] (водевиль — ерунда, без нот). Ноты списать. Дело {168} не в тексте, а как зашалит Савельев без текста… Кто не знает приемов сценических шалостей! А Савельев — мрачная личность. Гарин может сыграть дурака и выкинуть штуку в самой серьезной роли.

Раз образ не берется — не брать. […] Если образ не берется как веселый, то он [выглядит] как [копия].

Что же на Софью так мало записываются?

Серебрянникова. Неприятная роль, зацепки нет.

Мейерхольд. Трудная роль, это верно, но приятная, потому что не раскрыта. Все роли игрались, кроме Софьи. Никто, никто не играл. К Софье относились так, как Савельев к Чацкому. Нет попытки раскрыть живое явление, плоть и кровь. Также Фамусов — [Южин], он [появляется крикуном и граммофоном], который заводится и произносит слова, но слова, не координирующиеся ни с пластикой, ни с мимикой, ни с установленными взаимоотношениями.

Играли Фамусова — Ленский, Станиславский. Чудесно играли. Все играли его совершенно великолепно, но что из того. […] Это не Грибоедов. Нет легкости.

Я нащупываю соответствие между легкостью… […] С точки зрения текста есть соответствие. […] У Ленского было полное соответствие с [балом?] — он был легкий, подвижный, он танцевал, <был> дансантен. У Ленского были потоки стиха. […] Ленский говорил не напр[яженным] голосом, говорил тихо — и слышно. Можно говорить очень тихо и <слышно>, а как кто орет — может быть и не слышно. […]

Моя задача — обязательно повести вас через стихи, а то не будет пьесы. Подумайте, во МХАТе первом играли сентиментальную, мягкую лирику. И говорили тихо. Они могли читать стихотворения в прозе («Чайка») напевно. Традиция напевная во всякой прозе.

(Логинову.) Надо быстро, быстро. Это должен быть поток. У него очень быстрый темп, очень быстрый, никаких остановок, никаких тормозов для воспр[иятия]. […] Стремительный темп. Самый быстрый темп. Он мчит по коридору. Очень большой халат парусит, он в дезабилье. Если нарисовать халат в виде парусов… Страшный темп, и при темпе ничего не нужно играть, потому что он запыхался, грудь колышется, он вспыхивает и уже несется. Несется, несется — чтобы был быстрый ритм. […] Эмоция вызывает неверие. Не надо кричать. Надо рассчитать наверняка удар. Вполголоса. Надо закипать, [как бы] пениться, сильно кипеть — и легкость телесная должна быть. […]

Легкая [полемика?], легкое снижение, но все за счет темпа. Технически правильно делает Станиславский, что он не позволяет делать движений. А если схватить себя, стул взять, чтоб держаться, чтоб стих лился с движениями тела, но не с жесткими руками. Крепко держать себя, не давать в руки уходить накопившейся энергии. […] А то пуст[ота]. Нагревание уходит в пар.

Накачивай себя на темп. Ты стараешься содержание передать, я музыку стараюсь ловить, а ты музыки не ловишь. Но если темп не будет опираться на музыку…

{169} С точки зрения намеченного темпа Фамусова — как будет вести себя Чацкий? Тут есть ремарка автора «насмешливо», на которую никто не обращает внимания. […] Чацкий слушает Фамусова — с гуся вода. Значит, будет он принимать позу… Чацкий не д[ергается]. Это ему вообще не свойственно. Это здоровый, веселый человек.

Дата добавления: 2015-06-04