Функциональный статус социолога-практика

G60

Б57

Численность академических социологов в США достигла максимума в 15 535 человек в 1977 г., а минимум — 14 529 — приходился на 1980 г. Прав­да, в 1972 г. эта цифра равнялась 12 483 человека. В этот момент 2797 соци­ологов были трудоустроены временно, к 1980 г. данный контингент возрос до 3652, т.е. 25,3%. Подготовка социологов со степенью бакалавра достигла максимума в 1974 г. — 35 491 человека, а минимума в 1980 г. — 18 782. Соответственно магистров в 1976 г. — 729 и в 1980 — 584³⁴. В 1980 г. около 14 529 социологов (69,5%) работали в университетах и колледжах США, а 6832 — в прикладной сфере (частный бизнес, некоммерческие организации, правительство и т.д.). Таким образом, предложение в этот период равнялось 20 911 рабочих мест, а спрос — 21 225.

Профессиональные ориентации выпускников социологических отделе­ний, как и статусный престиж самой науки, меняются не под влиянием кап­ризов моды или интересов рекламных бюро. Прикладные исследования, сфера социоинженерной и клинической деятельности становятся ныне все более привлекательным поприщем для приложения сил талантливой моло­дежи, чем почтенная и, по мнению радикально настроенных «синих ворот­ничков», — «старорежимная» академическая социология.

К 1990 г. занятость социологов в прикладных областях, особенно правитель­ствах штатов, здравоохранении и бизнесе, росла значительно быстрее, чем в академической сфере. Так, если в 1980 г. занятость социологов-практиков в общественном секторе составляла 1806, т.е. 28,3% от общего числа рабочих мест для практических социологов, то к 1990 г. эта цифра увеличилась до 3267, что составило 41,3%. Наибольший рост ожидался в правительствах штатов — на 225%, а наименьший — в федеральном правительстве. В здравоохранении за­нятость социологов расширилась на 400 позиций, т.е. на 50%. Должны ли мы советовать студентам специализироваться по социологии, задают в связи с этим вопрос американские специалисты по образованию, если нет ясных перспек­тив на будущее? И не нуждается ли в коренной переориентации традиционная система университетской подготовки с перемещением центра тяжести на изу­чение прикладных дисциплин (например, административного дела, органи­зации производства, экономического анализа)?

Своеобразие социального статуса прикладных исследований заключается в их большей, чем у академической социологии, интегрированности в поли­тическую систему общества. Несмотря на то что реальная квалификация час­ти прикладников не соответствует требованиям, в целом их профессиональ­ное мастерство должно быть выше, чем у академических ученых. Может быть, эта мысль звучит парадоксально, но основания так считать более чем убеди­тельны. В самом деле, качество конечного результата академического социо­лога интересует скорее научную общественность, круг знакомых и коллег, специалистов по данной проблематике, студенческую аудиторию (если это преподаватель университета или колледжа), наконец, читателей профессио­нального журнала, где опубликована его статья. Иными словами, этот результат скажется лишь на академической карьере ученого и его профессиональном статусе, а косвенно — на авторитете учреждения, где он работает.

Политический же резонанс научной деятельности практического социо­лога неизмеримо шире. Ее результаты влияют на качество и компетентность

³⁴ Applied Sociology: Roles and Activities of Sociologists. San Francisco etc.: Jossey-Bass Publishers, 1983. P. 57.

принимаемых клиентом политических или управленческих решений. В круп­ной корпорации — это выбор социальной политики или стратегии на гума­низацию труда, определение судьбы новой продукции, которую фирма выб­расывает на рынок, желая переманить у конкурента часть потенциального рынка сбыта (поэтому изучение мнений и ценностных ориентации потреби­телей — одна из массовых и высокорентабельных сфер деятельности социо­лога-прикладника). В федеральном правительстве или правозащитных орга­нах социолог в качестве консультанта может побудить к принятию проектов с далеко идущими последствиями, затрагивающими судьбы многих тысяч людей.

Не только ошибки, допущенные социологом, но и позитивные результа­ты отражаются на расстановке классовых сил в обществе. Особенно широко социологические данные используются в межпартийной борьбе и экономи­ческой конкуренции монополий. Допустим, что сенат, опираясь на инфор­мацию опросов, принимает закон о замораживании роста зарплаты. Понят­но, что сторонники правительственной фракции, ратующие за более либе­ральные законодательные меры в сфере трудового права, по-иному воспользуются эмпирикой, чем приверженцы консервативного курса. При­чем вторые свое негативное отношение к социологам выместят в печати, помещая «разоблачающие» статьи. Включенность в межпартийную борьбу часто происходит независимо от воли и желаний самого социолога, но в любом случае превращается для него в своеобразную «западню», из которой не просто выбраться. Обычно соперничающие политические группировки используют полученную информацию не только во благо, но и во зло учено­му и всякий раз делают это по своему усмотрению.

Кроме вненаучных (например, политических) факторов социальный ста­тус практических социологов определяют и внутринаучные факторы, такие, как характер и содержание труда, мотивационная структура деятельности, сложившиеся в ученом сообществе система признания заслуг и иерархия статусных приоритетов. Так, академический социолог полагает, что он за­нят индивидуальной, творчески неповторимой деятельностью, которая при­носит ему удовлетворение своим процессом, содержанием. Фактор внешне­го признания его заслуг — это не гонорар или зарплата, а прежде всего при­знание (устное или печатное) его коллег, т.е. референтной группы. Напротив, образ и условия жизни практического социолога зависят главным образом от внешних факторов — удачного контракта с фирмой, обязанности выпол­нять условия договора даже в случае падения акций или банкротства после­дней, наличия постоянного и надежного клиента-заказчика, умения дого­вориться с ним и заключить выгодную сделку. Материальное благосостоя­ние и оплата труда социолога-прикладника определяются тем, удовлетворен или нет заказчик результатами его научной работы. Любой промах ог­раничивает перспективы трудоустройства, а выбор темы исследования дик­туется потребностями клиента. У академического же ученого сохраняется хотя бы видимость свободы выбора, но в действительности и она сдержива­ется тем, что собирается публиковать издатель журнала, что поддерживает руководство университета, что, наконец, одобряет научное сообщество³⁵.

Freeman H.E., Rossi P.H. Furthering the applied side of sociology. Amer. Sociol. Rev. 1984. Vol. 49. № 4. P. 573.

В кризисные моменты государство обычно сокращает финансирование фундаментальной науки. Ученые обращаются к рыночным источникам — хоздоговорной практике, работе по заказам частных фирм, коммерческих банков, промышленных предприятий, государственных организаций, бирж. 90-е гг. для отечественной социологии явились таким кардинальным пово­ротом, требующим решительной переоценки сложившихся ценностей, норм и принципов профессиональной деятельности, методов научного исследо­вания. На коммерческие рельсы переходят некогда независимые и творчес­ки свободные университеты, академические институты и исследовательские центры.

Прикладные исследования и конструкторские разработки (наряду с дол­госрочными фундаментальными исследованиями) выступают ныне приори­тетным направлением научной деятельности в США. Так называемые «ори­ентированные фундаментальные исследования», как и прикладные, оказы­ваются все более выгодными для промышленных корпораций, обеспечивая им более хорошую, чем у конкурентов, инновационную стратегию. Основ­ную прибыль от их реализации компании получают через 15—25 лет после начала исследования, а промежуточные результаты видны уже в течение первых 3— 10 лет³⁶.

Финансирование прикладных разработок идет главным образом через частный сектор, а в государственном секторе, например, внутри академичес­кой науки, темпы роста ассигнований замедлились с 12% среднегодовых в 60-х гг. до 2,8% в 70-е и примерно до 3% в 80-е гг. Несмотря на такие сокра­щения, темпы развития прикладных разработок все это время в 6 раз опере­жали темпы роста фундаментальных исследований³⁷. Характерна следующая деталь: внутренний и внешний рынок научных прикладных исследований в США остается достаточно стабильным. И это на фоне обнаружившихся в последнее десятилетие определенных диспропорций в государственном и коммерческом финансировании НИОКР — роста военных и одновременно сокращения гражданских исследовательских проектов, неблагоприятных изменений в балансе наукоемкой продукции.

У фундаментальной науки есть практически единственная возможность выжить — превратиться целиком или в значительной своей части в науку прикладную. Это общемировая тенденция, свойственная и промышленно развитым, и экономически отсталым странам. Наиболее ярко ее выразили два бывших президента Американской социологической ассоциации (АСА), «прикладники» по роду своей деятельности, П. Росси и В. Уайт³⁸. В хорошие времена, считают они, когда правительство оказывает широкую поддержку и академический рынок труда благоприятен, особенно быстро развивается фундаментальная наука. Напротив, в плохие времена, когда ухудшается эко­номическая ситуация и сужается рынок занятости, преимущество получают прикладные исследования. Причем академические ученые, обращаясь к предпринимателям за помощью, хвалятся не своими успехами, а достиже­ниями собратьев — практических исследований.

³⁶ Directed basic research: Its role and connduct // Research management. N.Y., 1983. Vol. 26. № 6.P. 17-19.

³⁷ Science indicators 1982: Rep. of the Nat. science board. Wash.: Nat. science found., 1983. P. 110-118.

³⁸ Applied Sociology: Roles and Activities of Sociologists. San Francisco etc.: Jossey-Bass Publishers, 1983. P. 5.

Бизнес — очень требовательный и капризный спонсор. Он неумолим, когда навязывает ученым свои стандарты, требования, сроки и правила игры. Он щедр, когда оплачивает высококачественную продукцию социолога по самым высоким расценкам. Работать в бизнесе труднее и рискованнее, но заработать в нем можно гораздо больше. Тут иные критерии и приемы, пра­вила и принципы, чем в сфере фундаментальной (или «казенной») науки. Тут вообще иная субкультура и иная реальность.

Прикладная социология на службе у бизнеса — не только настоящее, в котором приходится жить нынешнему поколению отечественных социоло­гов. Это еще и общемировой путь развития науки, на который давно и проч­но вступили передовые страны. Это путь служения не абстрактным идеалам туманного будущего, а вполне прозаическим потребностям тех, кто управ­ляет поведением многомиллионной массы людей.

Одним словом, миссия прикладной социологии — обслуживать интере­сы и потребности менеджмента. Если говорить откровенно, то в этом ниче­го нового нет. Сотни и тысячи за­водских социологов в стране — с разной степенью успешности — многие десяти­летия занимались сервисными разра­ ботками. По всей видимости, такая тен­денция, даже если она на время замед­ляется, в будущем должна усилиться, стать наконец-то профессиональным занятием людей, специально для этого подготовленных. Время диктует свое. «Гуманитарные прикладные исследования должны стать сервисным эле­ментом управленческой практики» —так считают лидеры игротехнического движения в своем программном первом номере журнала «Вопросы методо­логии» (1991, № 1).

Итак, прикладная социология и менеджмент связаны между собой род­ственными узами. Они органические части одного целого. Их союз естествен, как естественно их тяготение друг к другу. Прикладная социология на Запа­де возникла, оформилась и развивается сейчас в тесной связи с потреб­ностями менеджмента и предпринимательства. Наука впитывает культурные ценности своего заказчика, приспосабливается к его интересам, целям, за­дачам, обогащая его научными идеями и открытиями, практическими реко­мендациями и методами. Обучение социологов-практиков основам ме­неджмента сегодня так же необходимо, как обучение руководителей-прак­тиков основам социологического знания.

Позиция социолога-практика и в обществе, и в организации — позиция маргинальная. В медицинском колледже или госпитале эти ученые трудят­ся в отделах, имеющих низкий статус.

В промышленной организации он занимает место функционального спе­циалиста. Но в отличие от инженера, технолога или бухгалтера, которые постоянно трудятся на предприятии, считаются как бы «своими» и находят­ся в своей профессиональной культуре, социальный ученый ничего такого не имеет, хотя ориентируется на те же научные нормы и ценности. Он все­гда аутсайдер, стоящий вне традиций изучаемой им организации. Изолиро-

ванный от своих коллег, консультант в то же время тесно связан с админис­трацией, хотя и для нее он остается маргинальной личностью.

Прикладник выполняет две функции: 1) непосредственно научную, уча­ствуя как ученый-исследователь в каком-то проекте; 2) социально опосред­ствованную, выступая в роли посредника при решении трудовых конфлик­тов и отношений, выполняя функции супервайзера, менеджера, выбираемого или назначаемого общественного деятеля. Но как бы ни сложилась его судьба, для практического социолога не характерно постоянное пребывание в дол­жности. Если у фирмы дела идут хорошо, то он может рассчитывать только на более или менее долговременную занятость. Тем он разительно отлича­ется от своего академического коллеги.

Отчасти компенсацией за слабые гарантии занятости служит в среднем более высокий, чем в университете, заработок. Например, начинающий со­циолог-практик получает зарплату, равную ставке высокооплачиваемой уни­верситетской должности ассистента профессора. Специфика функциональ­ного статуса социолога-практика заключается еще и в том, что в организа­ции он всегда под жестким контролем. В это понятие вкладывается установление конкретных сроков завершения работы, зависимость от ре­зультатов деятельности других (ученых, менеджеров, функциональных спе­циалистов, администрации). Академическая же работа — индивидуальная автономия, свобода творчества, незначительный контроль сверху. Ясно, что для людей несобранных, безынициативных прикладная работа не подойдет.

Дата добавления: 2015-06-04