Персонификации

Удовлетворение потребностей человека, начиная с грудного возрас­та, осуществляется в контексте межличностной ситуации, способствую­щей возникновению различного рода персонификаций. Так, у младенца наблюдается персонификация хорошей матери. Эта персонификация представляет собой паттерн, символизирующий в примитивном воспри­ятии ребенка участие матери в периодически повторяющихся ситуациях кормления и интеграцию других потребностей, разрешенных путем их удовлетворения. Существующая у младенца персонификация хорошей мате­ри символизирует также предстоящее удовлетворение его разнообразных потребностей. Такая персонификация не тождественна конкретной мате­ри. Она является более совершенной организацией испытываемого мла­денцем переживания и развивается из особенностей взаимоотношений ребенка с матерью в рамках межличностных ситуаций, интеграция кото­рых осуществляется с целью удовлетворения его потребностей.

Персонификация имеет место не только у младенца, но и у матери. Присущая матери персонификация младенца — это не сам ребенок, а непре­рывно развивающееся переживание, существующее в глубинах психи­ки матери и включающее в себя множество различных факторов, имею­щих отдаленное отношение к реальному младенцу. При наличии ранее родившихся детей предыдущий опыт матери оказывает соответствующее влияние на переживания, испытываемые ею в процессе взаимодействия с ребенком. В частности, материнская персонификация младенца может иметь меньший объем переживаний по сравнению с теми переживания­ми, когда у нее появился первый ребенок.

Поскольку мать выступает в роли носителя социальных обязанностей по отношению к своему ребенку, то он, как считал Г.С.Салливан, отчасти символизирует для нее признание этих обязанностей, выполнение которых колеблется от принадлежности ее к той или иной группе, обществу, куль­туре, а у одной и той же матери — в зависимости от различных ситуаций.

ПЕРСОНИФИКАЦИИ

Осознание матерью своих социальных обязанностей (их символом являет­ся персонифицированный ребенок) связано с ситуациями, в которых мла­денец может воспринимать (схватывать) мать как плохую, и из пережива­ния подобной ситуации формируется персонификация плохой матери.

Перегруженная социальными обязанностями мать может со страхом ждать критических оценок со стороны тех, кто является свидетелем ее обращения с ребенком. Реальное или предполагаемое осуждение приводит ее в состояние обеспокоенности. Любая критика ее обращения с ребенком или подозрение, что кто-то неодобрительно относится к способам и мето­дам воспитания, порождают у нее тревогу. Испытываемая матерью тревога вызывает соответствующую тревогу у ребенка, уход за беспокойным ребен­ком заставляет мать допускать те или иные промахи, которые вызывают нарекания со стороны окружающих, и, таким образом, возникает замкну­тый круг, приводящий к психическим расстройствам.

Помимо матери в жизни младенца присутствуют другие люди, оказы­вающие воздействие на первые этапы его развития. Лица, замещающие мать и выполняющие ее функции, также персонифицируют младенца и эта персонификация играет важную роль в формировании его переживаний. В его жизни может появиться недоброжелательная фигура, не столько удовлетворяющая потребности младенца, сколько способствующая возник­новению у него тревоги и переживаний, связанных с восприятием плохой матери. Это переживание может оказаться идентичным с переживанием при взаимодействии с испытывающей тревогу матерью. В этом случае про­изойдет структурирование переживаний в инфантильную персонифика­цию плохой матери. В другой ситуации, когда выполняющий часть мате­ринских функций человек является заботливым, как и мать, у младенца воз­никнет аналогичное дополнение к первичной персонификации хорошей матери. В обоих случаях первичная персонификация матери объединяется с персонификацией другого человека, частично выполняющего материн­ские функции, в результате чего возникает то, что Г.С.Салливан назвал комплексной персонификацией.

То, что впоследствии превращается в Я человека, связано с формиро­ванием трех фаз первичной персонификации. Три основные персонифика­ции включают в себя элементы восприятия собственного тела и относятся к периоду среднего младенчества. Если в более ранний период младенче­ского развития имела место двойная персонификация материнской фигу­ры, включающей персонификацию хорошей и плохой матери, то на ста­дии среднего младенчества появляются такие персонификации Я, как Я-хо-роший, Я-плохой и не-Я. По мнению Г. С. Салливана, в каждом действии, целью которого является подготовка к будущей жизни, в каждой культуре неизбежно присутствует данная тройственность персонификаций.

2 - 3550 33

МЕЖЛИЧНОСТНЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ Г. С. САЛЛИВАНА

Я-хороший - первичная персонификация, структурирующая пережива­ние, в котором удовлетворение потребностей усилено поощрениями, про­явлением заботы со стороны матери, довольной происходящим. Формиро­вание данной персонификации происходит в том случае, когда мать добро­вольно стремится к проявлению заботы о младенце и осуществляет ее.

Я-плохой - первичная персонификация, структурирующая пережива­ние, в котором повышение уровня тревоги связано с поведением матери при более или менее четком восприятии (схватывании) межличностных условий. Формирование этой персонификации происходит в том случае, когда поведение младенца неверно интерпретируется лицом, способным вызвать у ребенка тревогу, усиление которой, в свою очередь, происходит под воздействием наблюдения за тревожным поведением. Возникновение переживаний, структурируемых в персонификацию Я-плохой, связано с тем, что определенные поведенческие проявления младенца нередко сопровождаются напряжением и явными запретами со стороны матери.

Не-Я - первичная персонификация, структурирующая переживание, в основе которого лежит сверхъестественная эмоция, характеризующаяся внезапным появлением сильной тревоги. Если предшествующие две пер­сонификации выступают в качестве модифицированных элементов реаль­ности, то персонификация не-Я составляет переживание паратаксиче-ского вида, включающего в себя неясно воспринимаемые аспекты жизни в качестве ужасных. Лежащая в основе этой персонификации сверхъес­тественная эмоция символизирует переживание, став свидетельницей которого мать демонстрирует запрещающие жесты, тем самым вызывая повышенную тревогу у младенца.

Когда детство остается позади, с персонификацией не-Я большинство людей сталкиваются в сновидениях. Наибольшую выразительность она приобретает для людей, страдающих шизофреническими приступами. Эта персонификация является сложным и в общем-то малоэффектив­ным методом знакомства с реальностью, поскольку человек демонстри­рует расщепленное поведение, говоря и делая то, о чем он не имеет пред­ставления, что совершенно бессмысленно для него самого, хотя и может иметь значение для других людей. Проявления персонификации не-Я могут возникать в различные моменты у каждого человека в виде ночных кошмаров, сопряженных с переживанием крайне негативных эмоций.

С точки зрения Г. С. Салливана, три первичные рудиментарные пер­сонификации (Я-хороший, Я-плохой и не-Я) отличаются друг от друга так же сильно, как и две персонификации матери (хорошая и плохая мать). По мере развития персонификаций Я происходят определенные изменения с персонификацией матери. На последнем этапе периода мла­денчества появляются признаки того, что персонификации хорошей

СИСТЕМА САМОСТИ

и плохой матери объединяются между собой, в результате чего в процессе дальнейшего развития существование двоичной персонификации нахо­дит свое отражение лишь в скрытых психических процессах, в частности, в сновидениях. Однако в неадекватных межличностных взаимоотноше­ниях, которые лежат в основе психических расстройств, двойственная персонификация сохраняет свое значение.

Система Самости

В процессе развития ребенка возникает важный вторичный дина­мизм, являющийся продуктом межличностного переживания, возникаю­щего в результате столкновения тревоги и стремления к удовлетворению общих и зональных потребностей. Этот вторичный динамизм Г. С. Сал-ливан назвал системой Самости. Данный динамизм не связан с какой-то одной зоной взаимодействия, а охватывает все зоны взаимодействия и физиологические механизмы, имеющие большое значение с межлич­ностной точки зрения. Он представляет собой структуру переживаний, направленную на эффективное сосуществование со значимым другим человеком и приобретающую важное значение для личности. Динамизм системы Самости формируется в результате давления социальной ответ­ственности на мать, своими действиями способствующей реализации потребностей ребенка.

В функциональном отношении активность системы Самости перво­начально направлена на минимизацию напряжения тревоги или избежа­ние ее. Она опосредованно защищает ребенка он неприятностей, подсте­регающих его на пути реализации потребностей. Компоненты системы Самости проявляют функциональную активность по отношению к каждой появляющейся у человека потребности. Степень активности ее компонен­тов и частота проявлений системы Самости зависят от опыта прошлых переживаний конкретного человека. «Таким образом, система самости представляет собой структуру связанных с воспитанием переживаний, возникновение которых обусловливается необходимостью минимизиро­вать появляющуюся тревогу или исключить ее совсем» [12, с. 167].

Деятельность системы Самости начинается со структурирования пере­живания запрещающих жестов, осуществляемых матерью. Поскольку запре­щающие жесты являются компонентами персонификации плохой матери, то можно полагать, что система Самости возникает в результате инкорпора­ции или интроекции плохой матери, или интроекции матери в целом.

Однако, как считал Г. С. Салливан, в контексте развития системы Само­сти применение терминов инкорпорация или интроекция является неоп­равданным упрощением. Во-первых, система Самости отлична от Сверх-Я,

МЕЖЛИЧНОСТНЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ Г. С. САЛЛИВАНА

СИСТЕМА САМОСТИ

которое обычно фигурирует в том случае, когда речь идет об интроек-ции. Во-вторых, хотя система Самости формируется в результате столкно­вения стремления к удовлетворению потребностей с предпринимаемыми матерью попытками воспитания ребенка, тем не менее она не является ни функцией матери, ни тождественна ей. Она представляет собой структу­ру переживания, возникновение которой связано с необходимостью избе­жать повышения уровня тревоги, вызываемой процессами воспитания.

Переживание сильной тревоги может означать для ребенка не то, что хотелось бы матери, осуществляющей функцию социализации. Такое пере­живание может не совпадать и с тем, что мать хочет выразить своими действиями, исходя из норм и предписаний культуры, и соответствующей подготовкой ребенка к дальнейшей жизни в данном обществе. Поэтому речь не идет о представлении, в соответствии с которым происходит про­стое заимствование ценностных стандартов другого человека в результате того, что один человек может заставить другого стать частью собственной личности. Подобное представление является, по убеждению Г. С.Саллива-на, величайшим заблуждением. Речь идет о структурировании пережива­ния, связанного с относительно успешным воспитанием, имеющим целью превращение «звероподобного существа» в человека.

Система Самости - это динамизм, играющий исключительно важную роль в понимании существа межличностных взаимоотношений. Она не является каким-то элементом психики, типа Сверх-Я. Для Г. С. Салливана динамизм системы Самости носит объяснительный характер и помогает понять такой феномен, как персонификация Самости, представляющая то, что человек говорит, когда использует такие понятия, как «Я», «мне», «меня». Система Самости и ее персонификация - не одно и то же. Связь персонифика­ции с персонифицируемым может носить комплексный, многосторонний характер и, следовательно, «персонификация не полностью совпадает с описанием персонифицирующей фигуры» [13, с. 168].

В действительности зарождение динамизма Самости далеко от персони­фикации Самости, представленной подчас первоначальными персонифи­кациями Я-хороший, Я-плохой или не-Я. Совокупность этих персонифика­ций не является персонификацией Самости в той форме, которую взрос­лый человек демонстрирует, когда рассказывает о себе другим людям.

Как уже отмечалось, динамизмы предназначены для структурирования знания о взаимоотношениях. В отличие от остальных динамизмов система Самости предельно устойчива к изменениям, вызванным приобретением нового опыта. В свете такого понимания системы Самости Г. С. Салливан выдвинул еще один принцип (теорему), суть которого сводилась к тому, что «система Самости в силу собственной природы, - влияющих на нее факторов общественной среды, организации и функциональной направленности, - как пра-

Дата добавления: 2015-06-04