Психоаналитическое учение о бессознательном

1. История открытия бессознательного

Бытует расхожее представление, согласно которому психоанализ — это прежде всего учение о бессознатель­ном, а Фрейд — ученый и врач, впервые открывший сферу бессознательного и тем самым совершивший коперников-ский переворот в науке и медицине. Подобное представле­ние, находящее свое отражение прежде всего в обыденном сознании, является широко распространенным, но весьма далеким от истинного положения вещей.

То, что учение Фрейда о бессознательном является важной, составной частью психоанализа, — это бесспор­но. Но психоанализ не сводится только и исключительно к этому учению. То, что Фрейд придавал особое значение необходимости изучения бессознательных процессов, протекающих в глубинах человеческой психики, — тоже не менее бесспорно. Но он не является первооткрывателем сферы бессознательного, как это подчас полагают не иску­шенные в истории психоанализа исследователи или пра­воверные психоаналитики, пытающиеся отстоять прио­ритет Фрейда в этой области.

В ряде работ, посвященных раскрытию идей и концеп­ций психоанализа и опубликованных как в нашей стране, так и за рубежом, убедительно показано, что пальма пер­венства в постановке проблемы бессознательного принадле­жит отнюдь не Фрейду. Имеются исследования, авторы ко­торых специально рассматривали историю обращения ученых к проблематике бессознательного, освещая ее на психологическом, философском и естественнонаучном материале [1].

В самом деле, история обращения мыслителей про­шлого к проблематике бессознательного уходит своими корнями в далекую древность. Так, для некоторых древ­неиндийских ученых было характерным признание су­ществования «неразумной души», «неразумной жизни», протекающей таким образом, что человеку становились неподвластны его собственные чувства. В Бхагавадгите, или Гите, возникшей в период первого тысячелетия до новой эры, содержалось понятие о трояком разделении разума: разум знающий, неправильно познающий (стра­стный) и окутанный мраком (темный). Там же имелось представление о «каме» как страсти, вожделении, основ­ном начале человеческой души, неразумном по своей внутренней природе. В ведийской литературе Упанишад говорилось о «пране», представляющей собой жизнен­ную энергию, которая являлась изначально бессознате­льной. Буддийское учение также исходило из признания наличия несознательной жизни. Йога допускала, что кроме сознающего разума имеется бессознательная, но «психически активная» область. В древнегреческих уче­ниях содержались идеи, связанные с проблемой неудер­жимых, выходящих из-под контроля индивида влечений и неосознанного знания человека. Платон, например, го­ворил о «диком, звероподобном начале», способном уве­сти человека куда угодно.

Широко распространено мнение, что, в отличие от Юнга, прекрасно знавшего не только западноевропей­скую культуру, но и идейное наследие Востока, включая древнекитайские и древнеиндийские манускрипты, Фрейд не был знаком с восточной мыслью. В действитель­ности это не совсем так. Известно, например, что Фрейд собирал древние статуэтки, главным образом из Египта, и, будучи страстным коллекционером, несомненно, интере­совался как западной, так и восточной культурой. Во вся­ком случае, в период формирования психоаналитических идей он с увлечением изучал «Историю греческой цивили­зации» швейцарского историка культуры Я. Буркхардта, о чем "в 1899 году сообщал в своих письмах Флиссу, а пять-шесть лет спустя с энтузиазмом читал, по свидетель­ству очевидцев, Бхагавадгиту. Кроме того, в 1911 году на одном из заседаний Венского психоаналитического обще­ства он выступил с сообщением о проблеме любви в япон­ской культуре. Поэтому нет никаких веских оснований

исключать возможность влияния на Фрейда тех или иных идей, связанных с представлениями о неосознанных вле­чениях человека и выраженных не только в западной, но и в восточной культуре. Ведь в различных своих аспектах психоанализ созвучен с теорией и практикой йоги, на что, впрочем, обращалось внимание некоторых западных ис­следователей.

Начиная с древних времен и вплоть до возникновения психоанализа, проблематика бессознательного так или иначе затрагивалась в работах многих мыслителей и уче­ных. В контексте обсуждаемых вопросов вряд ли есть не­обходимость подробно останавливаться на рассмотрении истории обращения мыслителей и ученых к проблематике бессознательного. Достаточно сказать, что идеи о бессоз­нательном содержались, например, в трудах таких фило­софов, как Лейбниц, Кант, Гегель, Шопенгауэр, Ницше и многих других. С некоторыми трудами названных выше философов Фрейд был знаком и вполне мог почерпнуть из этого источника определенные представления о бессозна­тельном, как это имело место, в частности, в отношении работ Липпса, о чем уже говорилось.

При рассмотрении предшествующего материала я уже обращал внимание на то обстоятельство, что в «Толкова­нии сновидений» Фрейд несколько раз ссылался на Шо­пенгауэра. В одном месте этой работы он подчеркнул, что при осмыслении природы сновидений ряд авторов при­держивались воззрений немецкого философа. При этом, воспроизводя некоторые идеи Шопенгауэра, Фрейд пи­сал: «Раздражения организма извне, из симпатической нервной системы оказывают днем, в лучшем случае, бес­сознательное влияние на наше душевное состояние» [2. С 49].

Трудно со всей определенностью сказать, отложились ли в памяти Фрейда другие высказывания Шопенгауэра, имеющие непосредственно отношение к проблеме бессоз­нательного. Например, такое высказывание, которое со­держалось в главном труде немецкого философа «Мир как воля и представление» (1819): «Бессознательность — это изначально и естественное состояние вещей; следователь­но, она является той основой, из которой, в отдельных ро­дах существе, как высший цвет ее, вырастает сознание: вот отчего бессознательное даже и на этой высокой ступени все еще преобладает» [3. С. 138]. Но можно с полным на то

основанием утверждать, что помимо работ Липпса Фрейд был знаком с литературой, в той или иной степени содер­жавшей идеи о бессознательном.

Во второй половине XIX века идеи о бессознательной человеческой деятельности, что называется, носились в воздухе. Как показал английский исследователь Л. Уайт, в период с 1872 по 1880 на английском, французском и не­мецком языках было опубликовано по меньшей мере шесть научных изданий, в названии которых стоял термин «бессознательное» [4. С. 170]. Впрочем, и до 1872 года были работы, в названии которых фигурировал данный термин. Типичным примером в этом отношении являлся объемистый труд немецкого философа Эдуарда фон Гарт-мана «Философия бессознательного» (1869), где подчер­кивалось, что «горе тому человеку, который, преувеличи­вая цену сознательно-разумного и желая исключительно поддержать его значение, насильственно подавляет Бес­сознательное» [5. С. 288].

Замечу, что посвященный проблематике бессознатель­ного труд Гартмана существенно отличался от работ других мыслителей, в которых, хотя и содержались идеи о бессоз­нательном, тем не менее они не получали развернутого обо­снования. Немецкий же философ не только обстоятельно обсудил проблематику бессознательного, признал за бес­сознательным несомненную ценность для понимания че­ловеческих деяний, но и попытался рассмотреть те плюсы и минусы, которые оно включает в себя.

Выдвинув аргументы в пользу признания бессознате­льного, Гартман отметил следующие плюсы, которые, по его мнению, определяют ценность бессознательного. Во-первых, бессознательное формирует организм и под­держивает его жизнь. Во-вторых, в качестве инстинкта бессознательное служит цели самосохранения человече­ского существа как такового. В-третьих, благодаря сексу­альному влечению и материнской любви бессознательное не только сохраняет, поддерживает человеческую приро­ду, но и облагораживает ее в процессе истории развития человеческого рода. В-четвертых, в качестве некоего предчувствия бессознательное руководит человеком осо­бенно в тех случаях, когда его сознание оказывается не в состоянии дать какой-либо полезный совет. В-пятых, бу­дучи неотъемлемым элементом любого вдохновения, оно способствует осуществлению процесса познания и благо-

приятствует тому откровению, к которому порой приходят люди. В-шестых, бессознательное является стимулом для художественного творчества и доставляет человеку удово­льствие при созерцании прекрасного.

Наряду с несомненными плюсами, Гартман обратил внимание и на те очевидные минусы, которые, на его взгляд, свойственны бессознательному. Прежде всего, ру­ководствуясь бессознательным, человек бродит всегда в потемках, не ведая, куда оно его заведет. Кроме того, нахо­дясь под воздействием бессознательного, человек почти всегда зависит от случая, поскольку заранее не знает о том, придет ли к нему вдохновение или нет. Фактически, нет каких-либо надежных критериев для выявления вдохнове­ния, так как только по результатам человеческой деятель­ности можно судить об их подлинной ценности. К этому следует добавить, что, в отличие от сознания, бессознате­льное представляется чем-то неизвестным, туманным, чуждым. Сознание является верным слугой, в то время как бессознательное включает в себя нечто страшное, демони­ческое. Сознательной работой можно гордиться, бессоз­нательная же деятельность может восприниматься в каче­стве некоего божественного дара. Бессознательное всегда как бы предуготовлено, в то время как сознание можно из­менять в зависимости от приобретенных знаний и социа­льных условий жизни. Бессознательная деятельность при­водит к неподдающимся совершенству готовым результа­там, над результатами же сознательной деятельности мож­но продолжать работать, улучшать их, совершенствовать­ся в своих навыках и умениях. И наконец, бессознательная деятельность человека всецело зависит от его аффектов, страстей и интересов, в то время как сознательная деятель­ность осуществляется на основе его воли и разума и, сле­довательно, эта деятельность может быть ориентирована в нужном для него направлении.

Фрейд читал данный труд Гартмана. В «Толковании сновидений» он не только ссылался на его «Философию бессознательного», но и приводил выдержку из этой рабо­ты. Правда, речь шла о переносе в состоянии сна элемен­тов бодрствования, а также о том, что примиряющие чело­века с жизнью научный интерес и эстетическое наслажде­ние вроде бы, согласно Гартману, не переносятся в снови­дение. Тем не менее, вряд ли Фрейд не обратил свое вни­мание на размышления немецкого философа о бессозна-

тельном, включая его позитивные и негативные характе­ристики.

Как бы там ни было, но остается реальным фактом то, что задолго до Фрейда проблематика бессознательного попадала в поле зрения различных мыслителей. Другое дело, что, в отличие от философии второй половины XIX столетия, в науке и медицине превалировали представле­ния о человеке как сознательном существе. В лучшем слу­чае высказывались соображения о бессознательных фи­зиологических реакциях. Однако психология восприятия человека в основном была ориентирована на рассмотре­ние его в качестве разумного, рационального, сознатель­ного существа.

Подавляющее большинство психологов того перио­да придерживалось точки зрения, согласно которой психика и сознание — это одно и то же. Представление о тождестве сознания и психики уходило своими корнями в глубь истории, когда отличительной от животного ха­рактеристикой человеческого существа считалось имен­но сознание. В своем глубинном осмыслении представ­ление о тождестве сознания и психики получило свое от­ражение в известном изречении французского филосо­фа XVII века Ренэ Декарта «я мыслю, следовательно, я существую». Правда, в своем трактате «Страсти души» он писал о борьбе между низшей, «чувствующей», и выс­шей, «разумной», частями души. Однако, считая, что ча­сти души практически не отличаются друг от друга, «чув­ствующая» часть души является одновременно «разум­ной», а бессознательные движения относятся лишь к телу. Декарт тем самым как бы исключил сферу бессоз­нательного из человеческой психики.

Заинтересовавшись бессознательными действиями людей, которые Фрейд наблюдал во время экспериментов с гипнозом, и восприняв некоторые идеи о бессознатель­ном, содержавшиеся в философских работах, он прежде всего поставил под вопрос широко распространенное в науке представление о тождестве сознания и психики. Дело в том, что если психическое целиком и полностью соотносилось с сознательным, то в таком случае возникали практически неразрешимые трудности, связанные с так называемым психофизическим параллелизмом. Душа и тело выступали как несводимые друг к другу сферы человека, в каждой из которых действовали свои закономерности и как бы па-

раллельно друг другу протекали свои обособленные про­цессы. Бессознательные движения и реакции относились к телесной организации человека, сознательные процессы мышления — к человеческой душе.

Фрейд выступил против подобных представлений, со­гласно которым психика человека характеризуется исклю­чительно такими процессами, которые по определению являются сознательными. Он исходил из того, что более целесообразным было бы признание наличия в психике человека процессов, являющихся не только сознательны­ми. Деление психики на сознательное и бессознательное как раз и стало основной предпосылкой психоанализа. При этом Фрейд полагал, что, во-первых, рассмотрение психики че­ловека под углом зрения наличия в ней бессознательных и сознательных процессов способствует разрешению труд­ностей психофизического параллелизма и, во-вторых, дает возможность лучше исследовать и понять те патоло­гические процессы, которые возникают подчас в душев­ной жизни. Апеллируя к подобным доводам, он выдвинул важное теоретическое положение, в соответствии с кото­рым «психоанализ не может считать сознательное сущно­стью психического, но должен рассматривать сознание как качество психического, которое может присоединять­ся или не присоединяться к другим его качествам» [6. С. 841].

Выступая против картезианского понимания чело­веческой психики, Фрейд исходил также из того, что у данных сознания имеются различного рода пробелы, не позволяющие компетентно судить о процессах, проис­ходящих в глубинах психики. И у здоровых людей, и у больных часто наблюдаются такие психические акты, объяснение которых требует допущения существования психических процессов, не вписывающихся в поле зре­ния сознания. Поэтому Фрейд считал, что имеет смысл допустить наличие бессознательного и с позиций науки работать с ним, чтобы тем самым восполнить пробелы, неизбежно существующие при отождествлении психи­ческого с сознательным. Ведь подобное отождествление является, по существу, условным, недоказанным и пред­ставляется не более правомерным, чем гипотеза о бес­сознательном. Между тем жизненный опыт, да и здра­вый смысл указывают на то, что отождествление психи­ки с сознанием оказывается совершенно нецелесооб-

разным. Более разумно исходить из допущения бессоз­нательного как некой реальности, с которой необходимо считаться, коль скоро речь идет о понимании природы че­ловеческой психики.

2. Бессознательное психическое

В своем обосновании целесообразности признания бессознательного Фрейд полемизировал с теми теорети­ками, которые отвергали данное понятие, полагая, что достаточно говорить о различных степенях сознания. Действительно, в философии и психологии конца XIX века нередко отстаивалась точка зрения, согласно которой сознание может характеризоваться определен­ными оттенками интенсивности и яркости, в результате чего наряду с отчетливо осознаваемыми процессами мо­гут наблюдаться состояния и процессы, недостаточно ясные, малозаметные, не бросающиеся в глаза, но тем не менее наличествующие в самом сознании. Те, кто при­держивался такой точки зрения, полагали, что нет ника­кой необходимости вводить понятие бессознательного, так как вполне можно обойтись представлениями о сла­бо сознаваемых процессах и не совсем ясных состояни­ях.

Фрейд не разделял подобную точку зрения. Более того, он считал ее неприемлемой. Правда, он готов был при­знать, что отстаиваемые таким образом теоретические по­ложения могут быть в какой-то степени содержательны­ми. Однако, по его убеждению, эти положения являются практически непригодными, поскольку приравнивание малозаметных, незаметных и не вполне ясных процессов к сознательным, но недостаточно осознаваемым не устра­няет трудностей, связанных с разрывами сознания. Целе­сообразнее., стало быть, не ограничиваться упованием на сознание и иметь в виду, что оно покрывает собой далеко не всю психику.

Тем самым Фрейд не только пересмотрел ранее сущест­вовавшее привычное представление о тождестве сознания и психики, но и, по сути дела, отказался от него в пользу при­знания в психике человека бессознательных процессов. Бо­лее того, он не просто обратил внимание на необходи­мость учета бессознательного как такового, а выдвинул

гипотезу о правомерности рассмотрения того, что он на­звал бессознательным психическим. В этом состояло одно из достоинств психоаналитического понимания бес­сознательного.

Нельзя сказать, что именно Фрейд ввел понятие бес­сознательного психического. До него Гартман провел раз­личия между физически, гносеологически, метафизиче­ски и психически бессознательным. Однако, если немец­кий философ ограничился подобным разделением, выска­зав весьма невнятные соображения о психически бессоз­нательном и сконцентрировав свои усилия на осмыслении гносеологических и метафизических его аспектов, то основатель психоанализа поставил бессознательное психи­ческое в центр своих раздумий и исследований.

Для Фрейда бессознательное психическое выступало в качестве приемлемой гипотезы, благодаря которой откры­валась перспектива изучения психической жизни челове­ка во всей ее полноте, противоречивости и драматичности. Во всяком случае он исходил из того, что рассмотрение психики человека исключительно через призму сознания ведет к искажению действительного положения вещей, поскольку в реальной жизни люди довольно часто не веда­ют, что творят, не осознают глубинных конфликтов, не понимают подлинных причин своего поведения.

Идеи о бессознательном психическом были выдвину­ты Фрейдом, по сути дела, в первой же его фундаменталь­ной работе «Толкование сновидений». Именно в этой ра­боте он подчеркнул, что внимательное наблюдение над ду­шевной жизнью невротиков и анализ сновидений дают неопровержимое доказательство наличия таких психиче­ских процессов, которые совершаются без участия созна­ния. Собственно говоря, признание реальности существо­вания бессознательных психических процессов — это т.а сфера мыслительной деятельности, где, по выражению Фрейда, «врач и философ вступают в сотрудничество». Их обоюдное вступление в сотрудничество обусловлено тем, что оба признают бессознательные психические процессы как вполне целесообразные и законные.

Говоря о сотрудничестве между врачом и философом в деле признания бессознательных психических процессов, Фрейд имеет в виду прежде всего сходные представления о бессознательном, имевшие место у него и у Липпса. Речь идет об отказе от чрезмерной оценки сознания, что явля-

ется необходимой предпосылкой для правильного, с его' точки зрения, понимания психического как такового. Липпс считал, что бессознательное должно лечь в основу рассмотрения психической жизни. Фрейд полагал, что бессознательное включает в себя всю полноту ценности психического действия. Отсюда берет начало его идея о психическом бессознательном. «Бессознательное, — пи­сал Фрейд в «Толковании сновидений», — это истинно реальное психическое, столь же неизвестное нам в своей внутренней сущности, как реальность внешнего мира, и раскрываемое данными сновидения в столь же незначи­тельной степени, как внешний мир показаниями наших органов чувств» [7. С. 483].

В дальнейшем я специально остановлюсь на рассмот­рении вопроса о том, как и каким образом в процессе психоаналитического толкования сновидений осуществ­ляется познание бессознательного. Пока же достаточно иметь в виду, что открытие Фрейдом бессознательного психического было обусловлено, по меньшей мере, тремя факторами — наблюдениями над невротиками, анализом сновидений и соответствующими идеями Липпса о бес­сознательном.

Бессознательное психическое не являлось для Фрей­да чем-то абстрактным, демоническим, совершенно бес­содержательным и неуловимым, что может выступать в лучшем случае в качестве отвлеченного понятия, исполь­зуемого при описании некоторых психических понятий. Подобно некоторым философам, апеллировавшим к данному понятию, он готов был признать за бессознате­льным эвристическую значимость, то есть рассматривать его в качестве теоретической конструкции, необходимой для лучшего понимания и объяснения человеческой пси­хики. Однако, в отличие от тех, кто усматривал в бессоз­нательном лишь теоретическую конструкцию, способст­вующую установлению логических связей между созна­тельными процессами и глубинными структурами психи­ки, Фрейд рассматривал бессознательное как нечто реаль­но психическое, характеризующееся своими особенностями и имеющее вполне конкретные содержательные имплика­ции. Исходя из такого понимания, в рамках психоанализа предпринималась попытка осмысления бессознательно­го посредством выявления его содержательных характе-

ристик и раскрытия специфики протекания бессознате­льных процессов.

Выявление и описание бессознательных процессов составляло важную часть исследовательской и терапев­тической деятельности Фрейда. Однако он этим не огра­ничился и подверг бессознательное аналитическому расчленению. Раскрытие механизмов функционирова­ния бессознательных процессов, выявление конкрет­ных форм проявления бессознательного психического в жизнедеятельности человека, поиск в самом бессозна­тельном различных его составляющих — все это пред­ставляло значительный интерес для Фрейда. Причем он не просто интересовался описанием и раскрытием бес­сознательного как чего-то отрицательного, находящего­ся вне сознания, а стремился выявить именно позитив­ную составляющую бессознательного психического. Он обращал внимание нате свойства бессознательного, ко­торые свидетельствовали о самобытности и специфич­ности данной сферы человеческой психики, качествен­но и содержательно отличающейся от сознания.

Обращаясь к исследованию бессознательного психиче­ского, Фрейд исходил из того, что любое проявление бес­сознательного представляет собой ценный акт человече­ской психики, то есть такой акт, который наделен опреде­ленным смыслом. Под смыслом имелось в виду не расхожее представлении о чем-то таком, что требовало абстрактных размышлений о жизни, судьбе или смерти. Под смыслом понимались вполне конкретное намерение, тенденция и определенное место среди других психических явлений. Одна из важных задач психоанализа как раз и состояла в том, чтобы выявить смысл бессознательных процессов, раскрыть их значение и смысловые связи в содержатель­ном, позитивном плане. Поэтому мне представляется, что вопреки расхожим оценкам бессознательного в психоанализе, как чего-то отрицательного, негативного (психика минус соз­нание), более корректно и правильно, видимо, говорить о пси­хоаналитическом понятии бессознательного как позитивного концепта.

Разумеется, исследование бессознательного осуществ­лялось Фрейдом не изолированно, не само по себе, а в контексте его соотношения с сознанием. В общем-то это был привычный путь, по которому шли те ученые, кото­рые признавали существование бессознательного. Однако

перед Фрейдом возникли вопросы, требующие ответа_%| свете осмысления бессознательного психического.

Для Фрейда быть сознательным — значит иметь нег средственное и надежное восприятие. Но что можно с* зать о восприятии в сфере бессознательного? И здесЦ основатель психоанализа сравнил восприятие сознан» бессознательных процессов с восприятием органам^ чувств внешнего мира. Причем он исходил из тех уточне ний, которые в свое время были внесены немецким филе софом Иммануилом Кантом в понимание данной пробле мы. Если Кант подчеркивал субъективную условность че| ловеческого восприятия, нетождественность восприятия^ неподдающимся познанию воспринимаемым, то и Фре* стал акцентировать внимание на неправомерности отож^ дествления восприятия сознания с бессознательным* психическими процессами, являвшимися объектом этог сознания.

Дальнейшее развитие кантовских идей выливается. Фрейда в утверждение, согласно которому бессознатель+1 ное психическое признается как нечто реально существу-?! ющее, но восприятие которого сознанием требует особых! усилий, технических процедур, определенных навыков,! связанных с умением истолковывать воспринимаемые яв-4 ления. Это означает, что психоанализ, по сути дела, имеет| дело с таким бессознательным в психике человека, кото-5 рое рассматривается в качестве специфической реально^ { сти независимо от того, является эта реальность действие тельной или воображаемой.

Уже отмечалось, что, подвергнув сомнению теорию со- \ вращения, Фрейд пришел к выводу, что в области неврозов • определяющим моментом служит не реальность как тако­вая, воспринимаемая в качестве какого-то свершившегося • факта, а психическая реальность, которая может грани­чить с вымыслом, воображением, но тем не менее быть весьма действенной в жизни человека. Психическая реа­льность по большей части не является прерогативой со­знания. В ней властвует бессознательное психическое, далеко не всегда попадающее в поле сознания, однако оказывающее существенное воздействие на поведение человека. Это бессознательное психическое по своей природе не пассивно и не инертно. Напротив, оно весь­ма действенно, активно и способно вызвать к жизни та­кие внутренние процессы и силы, которые могут выли-

ться в созидательную деятельность или оказаться разру­шительными как для самого человека, так и для окружа­ющих его людей.

К мысли о действенности бессознательного Фрейд пришел еще до того, как были сформулированы основ­ные идеи психоанализа. Проводимые Бернгеймом экс­перименты заставили его задуматься над тем, что актив­ным и действенным может быть даже то, что не является сознательным. Так, Бернгейм вводил человека в гипно­тическое состояние и внушал ему, что по прошествии времени тот обязательно должен совершить то действие, о котором ему говорится. После выхода из гипнотиче­ского состояния человек ничего не помнил о том, что ему внушалось, но в определенное время совершал соот­ветствующее действие. При этом он совершенно не по­нимал, почему и зачем делает что-то. Стоило только его спросить, почему он, например, раскрывает зонтик, как тут же человек находил различного рода объяснения, хотя они никак не соотносились с овальностью и не оправдывали его действие.

Из подобного эксперимента следовало, что многое у человека оставалось в бессознательном. Он не помнил того, что экспериментатор внушал ему. Не помнил ни са­мого гипнотического состояния, ни воздействия на него со стороны экспериментатора, ни содержания внушенно­го ему действия. В сознании человека всплыло только представление о конкретном действии, которое он и со­вершил, не имея ни малейшего понятия о причинах, заста­вивших его это сделать. Стало быть, у него наличествовала идея действия, которая, будучи бессознательной, являлась все же активной и готовой к реализации. Бессознательное психическое оказывалось наделенным деятельным нача­лом.

Если, согласно Фрейду, собственно деятельным явля­ется бессознательное психическое, то как тогда следует от­носиться к традиционным представлениям о сознании как специфическом признаке человеческого существа? И ка­ковы в таком случае отношения между сознанием и бес­сознательным? Фрейд не мог обойти молчанием эти во­просы и по-своему попытался ответить на них.

3. Топика и динамика психических процессов

Прежде всего, основатель психоанализа исходил из | того, что всякий душевный процесс существует сначала в бессознательном и только затем может оказаться в сфере,«сознания. Причем переход в сознание — это отнюдь не | обязательный процесс, поскольку, с точки зрения Фрейда, далеко не все психические акты непременно становятся сознательными. Некоторые, а, быть может, и многие из них так и остаются в бессознательном, не находят возмож­ных путей доступа к сознанию.

Прибегая к образному мышлению, Фрейд сравнивал сферу бессознательного с большой передней, в которой находятся все душевные движения, а сознание — с при­мыкающей к ней узкой комнатой, салоном. На пороге между передней и салоном стоит на посту страж, который не только пристально разглядывает каждое душевное движение, но и решает вопрос о том, пропускать его из одной комнаты в другую или нет. Если какое-либо ду­шевное движение допускается стражем в салон, то это еще не означает, что оно тем самым становится непре­менно сознательным. Оно превращается в сознательное только тогда, когда привлекает к себе внимание созна­ния, находящегося в конце салона. Поэтому, если перед­няя комната — это обитель бессознательного, то салон, по сути дела, вместилище того, что можно было бы на­звать предсознательным. И только за ним расположена келья собственно сознательного, где, находясь на задвор­ках салона, сознание выступает в роли наблюдателя. Та-., ково одно из пространственных, или, как Фрейд называл, < топических, представлений о бессознательном и созна­нии в психоанализе.

Деление психики на сознательное и бессознательное не являлось собственной заслугой Фрейда. Описание со­отношений между сознанием и бессознательным тоже не было чем-то необычным, по крайней мере, выходящим за рамки представлений тех, включая Липпса, кто считал, что психическое может существовать в виде бессознатель­ного. Однако, по сравнению с предшественниками, уде­лявшими внимание бессознательному как таковому, Фрейд особо подчеркнул активность и действенность бессоз­нательного. Это привело к далеко идущим последствиям,

когда бессознательные процессы стали рассматриваться не столько в статике, сколько в динамике. Психоанализ как раз и нацелен на раскрытие динамики развертывания бессознательных процессов в психике человека.

Но это еще не все. Отличие психоаналитического по­нимания бессознательного от тех трактовок его, содер­жавшихся в предшествующей философии и психологии, состояло в том, что Фрейд не ограничился рассмотрени­ем соотношений между сознанием и бессознательным, а обратился к анализу бессознательного психического с целью выявления его возможных составляющих. При этом он открыл то новое, что не являлось объектом изу­чения в предшествующей психологии. Это новое состо­яло в том, что бессознательное стало рассматриваться с точки зрения наличия в нем не сводящихся друг к другу составных частей, а главное — под углом зрения функ­ционирования различных систем, в своей совокупности составляющих бессознательное психическое. Как писал Фрейд⁷ в «Толковании сновидений», «бессознательное — иначе говоря, психическое — обнаруживается в качестве функции двух раздельных систем» [8. С. 485].

В понимании Фрейда бессознательное характеризу­ется некой двойственностью, выявляемой не столько при описании бессознательных процессов как таковых, сколько при раскрытии динамики их функционирова­ния в человеческой психике. Если в предшествующей психологии даже не ставился вопрос о двоякого рода бессознательном, то для основателя психоанализа при­знание наличия двух систем в бессознательном стало от­правной точкой его дальнейшей исследовательской и тера­певтической деятельности.

Отличие психоаналитического понимания бессозна­тельного от предшествующих его трактовок, включая со­ответствующие представления Липпса, заключалось в том, что в самом бессознательном были выявлены как бы два потока мыслей, два вида бессознательных процессов. «Мы привыкли думать, — писал Фрейд, — что всякая скрытая мысль такова вследствие своей слабости и что она становится сознательной, как только приобретает силу. Но мы теперь убедились, что существуют скрытые мысли, которые не проникают в сознание, как бы сильны они ни были. Поэтому мы предлагаем скрытые мысли первой группы называть предсознательными, тогда как выражение

бессознательные (в узком смысле) сохранить для второй группы, которую мы наблюдаем при неврозах. Выражение бессознательное, которое мы до сих пор употребляли толь­ко в описательном смысле, получает теперь более широ­кое значение. Оно обозначает не только скрытые мысли вообще, но преимущественно носящие определенный ди­намический характер, а именно те, которые держатся вда­ли от сознания, несмотря на их интенсивность и актив­ность» [9. С. 31].

Осмысление клинического материала, анализ снови­дений и переосмысление содержащихся в философских и психологических трудах представлений о бессознатель­ном привели Фрейда к необходимости проведения разли­чий между предсознательным и бессознательным. Но он не ограничился только этим и попытался более обстоятельно разобраться в природе выделенных им видов бессознате­льного. Ориентация на углубленное исследование способ­ствовала появлению и развитию новых идей, ставших со­ставной частью психоанализа.

В ходе раскрытия динамики психических процессов, не являющихся сознательными, обнаружилось то, что Фрейд назвал скрытым, латентным бессознательным. Это бессозна­тельное обладало характерными признаками, свидетельст­вующими о его специфике. Основным признаком данного вида бессознательного было то, что представление, будучи сознательным в какой-то момент, переставало быть тако­вым в следующее мгновение, но могло вновь стать сознате­льным при наличии определенных условий, способствую­щих переходу бессознательного в сознание.

Кроме того, динамика развертывания психических процессов оказалась таковой, что позволяла говорить о наличии в психике человека какой-то противодейству­ющей силы, препятствующей проникновению бессоз­нательных представлений в сознание. Состояние, в кото­ром данные представления находились до их осознания, Фрейд назвал «вытеснением», а силу, способствующую вытеснению этих представлений, — «сопротивлением». Осмысление того и другого привело его к выводу, сог­ласно которому устранение «сопротивления» в принци­пе возможно, но оно осуществимо лишь на основе спе­циальных процедур, с помощью которых соответствую­щие бессознательные представления могут быть доведе­ны до сознания человека.

Все это способствовало тому, что в понимании Фрейда бессознательное предстало в качестве двух самостоятель­ных и не сводящихся друг к другу психических процессов. «Мы видим, однако, — подчеркнул он, — что есть два вида бессознательного: латентное, но способное стать сознате­льным, и вытесненное, которое само по себе и без даль­нейшего не может стать сознательным» [10. С. 843].

Дата добавления: 2015-06-04