Исторические сюжеты

В канонической психоаналитической литературе под­черкивается, что Эдипов комплекс — это эпохальное от­крытие Фрейда, благодаря которому коренным образом изменились представления о человеке как исключительно сознательном, рациональном существе. В критической антипсихоаналитической литературе Фрейда обвиняют во многих грехах, особенно в том, что он выдвинул представ-. ления о присущем каждому человеку Эдипове комплексе, который, в действительности, является не чем иным как мифом, вымыслом, плодом воображения врача, перенес­шего свои собственные воспоминания детства сперва на других пациентов, а затем на весь человеческий род. Как в

том, так и в другом случае представления об Эдиповом комплексе устойчиво ассоциируются с именем Фрейда. Именно ему приписывается пальма первенства в откры­тии Эдипова комплекса как такового.

История философии, науки и литературы убедительно свидетельствует о том, что Фрейд не был первым, кто об­ратил внимание на тему отцеубийства и инцестуозных связей. Задолго до него эта проблематика интересовала мыслителей, задумывающихся над превратностями судь­бы человека, нередко оказывающегося жертвой своих соб­ственных страстей и влечений. Трагедия Софокла «Царь Эдип» — наглядный, но не единственный пример отраже­ния инцестуозной проблематики и темы отцеубийства в древнегреческом сознании.

Можно было бы сослаться и на иные истоки, в которых в той или иной степени говорится о человеческих стра­стях, непосредственно связанных с инцестуозностью. Ми­фология, философия и художественная литература содер­жат многочисленные примеры того, как часто в них затра­гивается проблематика инцеста и отцеубийства.

Так, мифология включает в себя предания, согласно которым инцестуозные связи не были чем-то из ряда вон выходящим, вызывающим осуждение со стороны богов. Напротив, запретный для современного человека инцест в древности был делом обыденным и привычным. Из древнеегипетской истории известно, что некоторые фа­раоны рассматривали инцестуозный брак с сестрой в ка­честве священного предписания, которое они не могли нарушить. Предания об инцестуозных связях и драмати­ческой судьбе героев имеют место в древнекитайской, древнеперсидской и древнегреческой мифологии. Авст­ро-американский психоаналитик О. Ранк, показал, что мотив инцеста присутствует во многих древних мифах, сагах, сказаниях [6].

В христианской легенде об Иуде повествуется о том, что, находясь на службе при дворце Пилата, Иуда совер­шает отцеубийство. В драке он убивает своего соседа, не ведая о том, что это его собственный отец. Вдова убитого становится женой Иуды, который, не подозревая того, разделяет супружеское ложе со своей матерью.

Тема инцеста и отцеубийства находит свое отражение и в философии. В частности, размышляя о неразумном, звероподобном начале, свойственном человеку, древне-

греческий философ Платон в работе «Государство» пис о том, что это дикое начало «не остановится даже пер попыткой сойтись со своей собственной матерью» П С. 391].

В работе «Племянник Рамо» французского филосс, эпохи Просвещения Дидро содержалась мысль, согласи которой, если маленького дикаря предоставить самок себе, то «он удавил бы своего отца и обесчестил бы свс мать» [8. С. 263]. Кстати сказать, в своих рассуждениях i Эдипове комплексе Фрейд ссылался на Дидро и в одной i, лекций по психоанализу, прочитанных им в Венском уни| верситете в 1916/17 годах, приводил соответствующую вы-* держку на французском языке из «Племянника Рамо», ко торая в переводе на русский язык звучит следующим обр зом: «Если бы маленький дикарь был предоставлен самод. себе так, чтобы он сохранил всю свою глупость и присое^ динил к ничтожному разуму ребенка в колыбели неистов? ство страстей тридцатилетнего мужчины, он свернул шею отцу и улегся бы с матерью» [9. С. 215]. Позднее, _ 1931 году, когда профессор права Венского университет* Йозеф Хупка обратился с просьбой к Фрейду высказать! свое мнение по поводу заключения, сделанного Иннсб* рукским университетом в отношении студента Филиппа Хальсмана, основатель психоанализа вновь сослался на Дидро и воспроизвел соответствующий отрывок из «Пле- i мянника Рамо», перевод которого был осуществлен Гете; [10. С. 337]. В посмертно изданной работе Фрейда «Очерк| о психоанализе» (1940) также содержится ссылка на соот- [ ветствующее изречение в произведении Дидро [11. С. 115-116].

В «Феноменологии духа» немецкий философ Гегель отмечал, что человек знает, как правило, только одну сто­рону своих поступков, знание же другой стороны скрыто от него, и поэтому реальная действительность не показы­вает себя сознанию таковой, какова она есть на самом деле: «сыну не показывает, что его оскорбитель, которого он убивает, — его отец; не показывает, что царица, кото­рую он берет в жены, — его мать» [12. С. 251].

В художественной литературе проблематика инцеста приобретала подчас усложненные формы, отражая клубок всевозможных кровно-родственных связей и отношений. Так, в «Докторе Фаустусе» Т. Манна содержалась история о рождении блаженного папы Григория, представляющая

собой яркий пример инцестуозных отношений. Суть этой истории такова.

Венценосные брат и сестра вступили в такие отношения меж­ду собой, в результате которых у них родился мальчик. Его отец, для которого сын являлся одновременно племянником, решил искупить свою вину и совершил поход в землю обетованную, где обрел смерть. Не отважившаяся крестить своего незаконно рож­денного сына, королева поместила ребенка в бочку, положила туда золото, серебро, пояснительную грамоту и пустила бочку на волю морских волн. Через некоторое время волны вынесли бочку на берег возле одного из монастырей. Благочестивый игумен Гри­горий нашел бочку, извлек из нее младенца, крестил его, назвал своим именем и дал соответствующее воспитание. Храня вер­ность пропавшему брату, грешница-королева дала обет не выхо­дить замуж. Один из чужеземных герцогов попытался добиться ее руки. Получив отказ, он объявил войну королеве и завоевал всю ее страну, кроме крепости, где она укрылась. Выяснив свое про­исхождение, Григорий совершил паломничество к гробу господ­ню. Волею судьбы он попал в крепость королевы, своей матери и, узнав о ее бедственном положении, предложил свою помощь. Убив герцога, Григорий освободил страну от порабощения. В знак благодарности за вновь обретенную свободу царедворцы ре­шили выдать королеву замуж за своего спасителя. Нарушив обет безбрачия, королева согласилась с царедворцами. Свершилась свадьба, и, не ведая того, мать и сын разделили брачное ложе. Че­рез некоторое время королева нашла собственноручно написан­ную грамоту, которая хранилась в покое ее супруга и сына. Во ис­куплении греха Григорий покинул свою жену-мать. Один рыбак отвез его в море и высадил на скалистом острове. Григорий надел на себя вириги, бросил ключ в море и принял покаяние. Прошло семнадцать лет. Умирает папа Римский. Люди услышали глас не­бесный, сообщающий о том, что необходимо отыскать божьего человека Григория и сделать его наместником. Гонцы пришли к рыбаку. Тот выловил рыбу, в брюхе которой находился ключ от вириг. Рыбак привез гонцов к скале кающегося грешника. С Гри­гория сняли вириги и привезли в Рим. Молва о блаженном Григо­рии распространилась по всему миру. Услышав о нем, королева отправилась в Рим, чтобы исповедоваться в грехах перед святым отцом. Во время исповеди блаженный Григорий узнал свою мать. Он построил ей монастырь, где она стала игуменьей. Вскоре оба отдали свои души богу.

В истории о блаженном Григории, первоначально изло­женной в одном из рассказов Гартмана фон Ауэ и впослед­ствии воспроизведенной в «Докторе Фаустусе» Т. Манном, инцестуозные отношения более сложны и запутаны, чем в повествовании о царе Эдипе. Но дело не в этом. Важно то, что тема инцестуозных связей неоднократно затрагивалась в мифологических сказаниях, философских трактатах и худо­жественных произведениях. Сходные сюжеты находят свое отражение и в работах современных авторов.

Проблематика инцестуозности тесно связана с темой! отцеубийства. Эта связь находит свое отражение в мифо-?| логических сюжетах, в философской и художественной! литературе. Размышляя об Эдипове комплексе в одной из| своих работ Фрейд отметил: «Вряд ли случайно, что три! шедевра мировой литературы разрабатывают одну и ту же-тему — тему отцеубийства: «Царь Эдип» Софокла, «Гам­лет» Шекспира и «Братья Карамазовы» Достоевского» [13. С. 291].

Стало быть, Фрейд не был первооткрывателем тех представлений, которые легли в основу Эдипова комп­лекса. Но если предшествующие мыслители, писатели и' поэты лишь констатировали и описывали сюжеты, свя­занные с отцеубийством и инцестуозностью, то Фрейд поставил Эдипов комплекс в центр своих размышлений о человеке.

Дата добавления: 2015-06-04