Позитивный и негативный Эдипов комплекс

При рассмотрении Эдипова комплекса Фрейд оттал­кивался прежде всего от выдвинутых им представлений о фазах и стадиях психосексуального развития ребенка. Он исходил из того, что на начальной фазе развития первым объектом орального компонента сексуального влечения является материнская грудь. Уже в акте сосания эротиче­ский компонент присутствует наряду с влечением к утоле­нию голода. И если вначале они неотделимы друг от друга, то со временем эротический компонент становится само­стоятельным, и оральное влечение ребенка оказывается аутоэротическим, ориентированным на его собственное тело. По мере психосексуального развития ребенок отка­зывается от аутоэротизма, стремится заменить объект соб­ственного тела на посторонний и до наступления латент­ного периода направляет свой сексуальный исследовате­льский интерес не столько на материнскую грудь, сколько на мать в целом. Фактически, для ребенка мать становится первым объектом его любви. Причем Фрейд полагал, что к моменту выбора матери в качестве объекта любви ребенок начинает испытывать все те противоречивые чувства, ко­торые позволяют говорить о возникновении у него Эдипо­ва комплекса.

Фрейд ссылался на наблюдения за детьми, которые свидетельствуют о том, что Эдипов комплекс появляется у ребенка в период от трех до пяти лет. В это время мальчик может обнаружить особенно сильную эмоциональную привязанность к матери и воспринимать отца как помеху. В свою очередь девочка проявляет кокетство по отноше­нию к своему отцу, выражает нежную привязанность к нему. Дети испытывают удовольствие, когда оказываются наедине с родителем противоположного пола. Часто на вопрос взрослых, с кем бы они хотели быть, мальчик отве­чает, что, когда вырастет большим, то непременно женит­ся на своей маме, а девочка говорит, что выйдет замуж то­лько за своего папу. У одних детей эта установка выражена отчетливо и наглядно проявляется в их отношениях с ро­дителями. У других — обнаруживает более сложную карти­ну, когда дети затрудняются сказать, кого они больше лю­бят.

Проявление Эдипова'комплекса у детей осложняется тем, что подчас может наблюдаться совершенно противо­положная картина. Мальчик может испытывать повышен­ное чувство нежности не столько к матери, сколько к отцу. Девочка в большей степени привязывается не к отцу, а к матери. Подчас противоположные чувства к родителям оказываются совмещенными. Подобного рода привязан­ности ребенка к своим родителям не всегда противоречат друг другу и вызывают у ребенка какие-либо серьезные конфликты. Но все это вовсе не означает, что в своем пси­хосексуальном развитии ребенок не сталкивается с Эди­повым комплексом.

Согласно Фрейду, бисексуальность, отражающая муж­ское и женское начало в человеке, приводит к тому, что ре­бенок может занимать как активную, так и пассивную по­зицию в своих сексуальных ориентациях. Сексуальное предпочтение родителя противоположного пола и нена­висть к родителю того же пола составляют то, что основа­тель психоанализа назвал позитивной формой Эдипова комплекса. Любовь к родителю того же пола и стремление устранить из жизни родителя противоположного пола ха­рактерны для негативной формы этого комплекса. В про-, цессе психосексуального развития ребенка проявляются обе формы, образуя так называемый полный Эдипов комп­лекс.

С точки зрения основателя психоанализа, амбивален­тная, сопровождающаяся одновременной любовью и не­навистью установка к отцу и только нежное, сексуально окрашенное стремление к матери являются для мальчика содержанием простого позитивного Эдипова комплекса. Этот комплекс возникает вследствие усиления, сексуаль­ных желаний мальчика в отношении матери и сознания им того, что отец препятствует реализации его желаний. Аналогичный позитивный Эдипов комплекс наблюдает­ся и у девочек. Он сопровождается тем, что девочка испы­тывает нежные чувства к своему отцу и имеет амбивален­тную, двойственную установку к своей матери! то есть она одновременно любит и ненавидит ее. В целом, пози­тивный Эдипов комплекс означает любовь ребенка к роди­телю противоположного пола и соперничество с родителем своего пола.

В отличие от позитивного негативный Эдипов комп­
лекс характеризуется как бы обратными отношениями.
В зависимости от бисексуальности ребенка мальчик мо­
жет вести себя, как девочка, то есть проявлять нежную, по­
добную женскому обожанию, установку к отцу и ревни­
во-враждебную установку к матери. Точно так же девочка
способна проявлять мужской характер, испытывая неж­
ную привязанность к своей матерки ревнивое чувство к
отцу. \

Позитивный Эдипов комплекс является простым, соот­ветствующим упрощенному, схематичному объяснению отношений в семейном треугольнике мать — ребенок — отец. Однако, как считал Фрейд, в тафм упрощенном виде Эдипов комплекс встречается не так Часто, как можно предположить. Чаще всего имеет ЖеЪто полный Эдипов комплекс, который является двояким — позитивным и не­гативным. В нем проявляется бисексуальная природа чело-, века. «Все больше и больше, — замечал Фрейд, — открыва­ется значение Эдипова комплекса как центрального фено­мена сексуального периода, относящегося К раннему детст­ву» [14. С. 543].

В представлении Фрейда перед каждым ребенком встает жизненная задача, связанная с развитием и преодолением Эдипова комплекса. Разрушение и гибель этого комплекса в процессе психосексуального развития ребенка, характе­ризующегося переходом от фаллической (символизирую­щей значение пениса) фазы детской сексуальности к ее ла-

тентному, скрытому периоду — нормальный путь разви­тия человека. Вытеснение Эдипова комплекса и сохране­ние его в бессознательном чревато невротизацией ребен­ка, впоследствии сказывающейся на психических рас­стройствах взрослого.

Фрейд исходил из того, что Эдипов комплекс как та­ковой универсален. Каждый человек в своем детстве про­ходит через эту стадию психосексуального развития. Од­нако при всей своей универсальности и всеобщности раз­витие и изживание его у мальчика и девочки проходят по-разному.

4. Онтогенез и филогенез Эдипова комплекса

С точки зрения Фрейда, исследуя свое собственное тело, мальчик обнаруживает свои гениталии и совершает различного рода манипуляции над ними. Застав мальчика за подобными занятиями, взрослые пытаются отвадить его от дурных привычек. В шутливой или серьезной мане­ре, в мягкой или грубой форма они могут пригрозить ему, что, если и дальше он будет следовать дурным привычкам, то они лишат его определенной части тела, будь то непо­слушная рука или маленькое достоинство мальчика. Ребе­нок вряд ли верит в реальную угрозу кастрации, продолжа­ет заниматься мастурбацией, уже скрывая свои невинные шалости от взрослых, и тем не менее невидимый след оста­ется в его душе. Позднее, проявив любопытство по отно­шению к маме и девочкам, он обнаружит, что они отлича­ются от него. Отсутствие у них пениса будет соотнесено им с реально совершившейся кастрацией. Ранее услышанная им угроза со стороны родителей или воспитателей возы­меет свое действие, и у мальчика появится страх насильст­венной утраты пениса. Сформировавшаяся Эдиповская установка по отношению к родителям столкнется с поя­вившимся у мальчика страхом кастрации, что поставит под сомнение возможность получения удовольствия на пути проявления соответствующих чувств к своим родите­лям. Воспринимая девочку как наглядный пример кастра­ции за непослушание, мальчик боится подобного наказа­ния и готов пожертвовать своей либидозной привязанно­стью к родительским объектам во имя сохранения своего

пениса. При нормальном психосексуальном развитии конф­ликт между либидозной привязанностью к родителям и угро­зой кастрации завершается отходом ребенка от Эдипова комплекса вследствие нарциссического отношения к своим гениталиям.

Угроза кастрации и страх мальчика перед возможно­стью наказания за инцестуозные влечения приводит к отвращению его от Эдипова комплекса. Связанные с этим комплексом, эротические влечения мальчика час­тично десексуализируются и сублимируются, то есть пе­реключаются на социально одобренные цели. Происхо­дит приостановление сексуального развития ребенка, что способствует началу латентного периода. В случае идеального осуществления этого процесса Эдипов ком­плекс разрушается и упраздняется. Он как бы погибает у мальчика вследствие угрозы кастрации. Однако, если этот комплекс просто вытесняется в бессознательное и не сопровождается его окончательным разрушением, отказом от либидозной привязанности к родителям, то он продолжает существовать в подавленном виде и впос­ледствии может обнаружить свое патогенное воздейст­вие на взрослого человека.

В отличие от мальчика развитие и гибель Эдипова комплекса у девочки происходит, по мнению Фрейда, со­всем иначе. На фаллической стадии своего психосексуа­льного развития девочка обнаруживает у себя отсутствие того, чем так гордятся мальчики, л у нее возникает за­висть к пенису. Она подмечает свой дефект, испытывает чувство малоценности и под воздействием «нарциссиче-ской раны» стремится приравнять себя к мальчикам. У девочки возникает чувство ревности и наблюдается из­менение отношения к матери, которая становится винов­ницей того, что родила девочку без пениса. Связанная с завистью к пенису, обида ведет к формированию у девоч­ки новой установки. Она осуществляет символическое приравнивание пениса к ребенку. На этом пути она как -бы утрачивает стремление сравняться с мальчиком и вме­сто желания обладать таким же пенисом, как у мальчика, на передний план у нее выходит желание иметь ребенка. Объектом этого желания становится отец, в то время как мать превращается в объект ревности и ненависти. Таким образом, у девочки формируется Эдипов комплекс.

У девочки Эдипов комплекс оказывается как бы вто­ричным образованием. В отличие от мальчика она воспри­нимает кастрацию как уже свершившийся факт. Развитие Эдипова комплекса происходит у нее именно под воздей­ствием того, что ранее имела место кастрация. «Комплекс кастрации, — считал Фрейд, — подготавливает Эдипов комплекс, вместо того чтобы его разрушить, под влиянием зависти к пенису нарушается связь с матерью, и девочка попадает в эдипову ситуацию как в какую-то гавань» [15. С. 381]. Последующая установка на желание получить по­дарок от отца, то есть родить от него ребенка, сохраняется на длительный период времени, в результате чего девочка медленно расстается с Эдиповым комплексом. В форме желания родить ребенка Эдипов комплекс девочки долгое время сохраняет свою действенность и способствует под­готовке женщины к ее половой роли. Преодоление этого комплекса у девочки связано с угрозой утраты родитель­ской любви.

В соответствии с таким пониманием, отличие психо­сексуального развития девочки от мальчика на фалличе­ской стадии состоит в том, что в первом случае восприятие ребенка связано с осуществленной кастрацией, в то время как во втором случае — с кастрацией как угрозой, дамок­ловым мечом висящей над ребенком. Фрейд формулирует это положение следующим образом: «В то время как Эди­пов комплекс мальчика погибает вследствие кастрацион-ного комплекса, Эдипов комплекс девочки становится возможным и возникает благодаря кастрационному комп­лексу» [16. С. 556]. У мальчика этот комплекс не просто вытесняется, а, фактически, разрушается в результате шока, вызванного угрозой кастрации. У девочки нет моти­ва для разрушения Эдипова комплекса, так как кастрация уже оказала свое воздействие, подтолкнув ее к эдипальной ситуации. Поэтому девочка медленно изживает свой Эди­пов комплекс, который позднее упраздняется путем вы­теснения.

Согласно Фрейду, в Эдиповом комплексе завершается инфантильная сексуальность. Этот комплекс имеет важное значение для развития ребенка, поскольку далеко не без­различно, как и каким образом он попадает в эдипальную ситуацию, как и каким образом он освобождается от нее. Кто оказывается не в состоянии нормальным образом пройти Эдипову фазу психосексуального развития, тот заболевает

неврозом. Вместе с тем на основе этого комплекса возни- *
кает, как полагал Фрейд, человеческая культура, связан- |
ная с соответствующими нормами поведения и запретами
на инцест. В Эдиповом комплексе совпадают начала рели­
гии, нравственности, морали, социальных институтов об­
щества и искусства..,
Рассмотрение Эдипова комплекса осуществлялось |
Фрейдом как на онтогенетическом уровне развития, то
есть психосексуального развития человека, в особенности
ребенка, так и на уровне филогенетического развития, то
есть развития человеческого рода, человечества. Послед­
ний вопрос подробно освещался в его работе «Тотем и
табу. Психология первобытной культуры и религии»
(1913).

Опираясь на исследования Аткинсона, Ч. Дарвина и Р. Смита и выдвинутые ими гипотезы о переходе перво­бытной орды к последующим социальным ступеням раз­вития человечества, Фрейд придерживался следующих взглядов, связанных с возникновением Эдипова комплек­са.

Когда-то на ранних ступенях развития человечества существовала первобытная орда, которой правил сильный и свирепый отец. Благодаря своей силе первобытный отец осуществлял свою власть над всеми женщинами и Детьми. Если сыновья начинали проявлять свои сексуальные чув­ства по отношению к принадлежащим ему женщинам, то он изгонял их из орды или кастрировал. Но однажды изг­нанные из орды братья объединились между собой, убили и съели своего отца. Так, благодаря отцеубийству, был по­ложен конец отцовской орде.

Сыновья завидовали своему праотцу и боялись его. В акте поедания убитого они осуществили отождествление со своим праотцом. До отцеубийства объединившиеся меж­ду собой братья находились во власти противоречивых чувств, аналогичных тем, которые имеются у детей и невро­тиков. Они любили его, восхищались силой отца, но одно­временно ненавидели его и хотели устранить, так как он мешал реализации их сексуальных влечений и властных желаний. Совершив отцеубийство, утолив свою ненависть и осуществив в совместной трапезе желание отождестви­ться с праотцом, братья подпали под власть усилившихся к тому времени чувств любви и привязанности. Это привело к раскаянию и сознанию вины, что послужило основани-

ем для последующего недопущения убийства тотема — за­местителя отца и для отказа от освободившихся женщин.

Запрет на отцеубийство и инцест совпал с вытеснен­ными желаниями Эдипова комплекса. Оба преступления стали рассматриваться как такие злодеяния, недопусти­мость которых составила предмет особой заботы в прими­тивном обществе. «Общество покоится теперь на соуча­стии в совместно совершенном преступлении, религия — на сознании вины и раскаянии, нравственность — отчасти на потребностях этого общества, отчасти на раскаянии, требуемом сознанием вины» [17. С. 512].

В понимании Фрейда отголоски древних преступле­ний, связанных с отцеубийством и инцестом, находят свой отклик в психике современного человека. В про­цессе своего психосексуального развития ребенок, фак­тически, повторяет историю развития человеческого рода. Отцеубийство и инцест были в древности физиче­ской реальностью. В современном мире, не будучи фи­зически действенными, они тем не менее вошли в плоть психической реальности. Как и древний человек, ребе­нок испытывает амбивалентные чувства к своим родите­лям, в рамках которых на фаллической стадии развития возникает Эдипов комплекс. Этот комплекс как бы вновь воспроизводит в психике ребенка то, что некогда было реальным событием. И если реальные события да­лекого прошлого привели к возникновению нравствен­ности и социальности в человеческом обществе, то точ­но так же развитие и изживание Эдипова комплекса в рамках психической реальности, отражающей извест­ную долю исторической действительности, осуществля­ется таким образом, что ребенок начинает вбирать в свой внутренний мир нравственные и социальные цен­ности, приобщение к которым способствует становле­нию ребенка взрослым человеком.

Что касается возможности реализации сексуальных, эротических и агрессивных, деструктивных влечений, связанных с Эдиповым комплексом, то она может нахо­дить свое воплощение в сновидениях. Не случайно в сно­видениях нередко содержатся разнообразные сцены, сю­жеты и образы инцестуозного характера, сопряжённые с убийством и смертью родителей, родственников, близких людей.

В этом отношении весьма показательна одна из сцен драмы Софокла «Царь Эдип», в которой Иокаста пыталась успокоить Эдипа, испытывавшего беспокойство по пово­ду начатого им расследования убийства Лая. Как бы обере­гая его от возможного прозрения, связанного с отцеубий­ством и инцестом, она говорила Эдипу:

«Чего бояться смертным? Мы во власти У случая, предвиденья мы чужды. Жить следует беспечно — кто как может... И с матерью супружества не бойся: Во сне нередко видят люди, будто Спят с матерью; но эти сны — пустое, Потом опять живется беззаботно» [18. С. 157]. Обращая внимание на эту сцену из трагедии Софок­ла «Царь Эдип», Фрейд полагал, что упоминание об ин-цестуозном сновидении не являлось случайным. Подобт ного рода сны имеют глубокий смысл. «Мы, — подчерк­нул основатель психоанализа, — не считаем сновидения маловажными. И меньше всего типичные сновидения, такие, которые снятся многим людям, и не сомневаем­ся, что упомянутое Иокастой сновидение тесно связано со странным и страшным содержанием сказания» [19. С. 210-211].

Как показало проведенное исследование среди студен -тов, сновидения инцестуозного характера свойственны не только невротикам, но и нормальным людям. К этому я еще вернусь. Пока же отмечу следующее.

Признание или отрицание Эдипова комплекса — своего рода лакмусовая бумажка, позволяющая проводить разли­чие между сторонниками и противниками психоанализа. Другое дело, что фрейдовская трактовка Эдипова комп­лекса разделялась далеко не всеми психоаналитиками. Многие из них пересмотрели идеи Фрейда о природе Эдипова комплекса.

Одни психоаналитики внесли уточнения в понимание содержания этого комплекса. Другие переосмыслили вре­менные рамки его развития и разрушения. Третьи подвер­гли сомнению исторические параллели Фрейда, согласно которым лежащее в основе комплекса отцеубийство было реальным событием, имевшим место в первобытной орде и свидетельствовавшим об универсальности этого комп­лекса во всех культурах.

Так, А. Адлер исходил из того, что представление, со­гласно которому мать является единственным сексуаль­ным объектом для ребенка, удовлетворяющего свои сексу­альные желания в борьбе с отцом, это — фиктивная идея. Рассмотрение Эдипова комплекса позволяет, как он счи­тал, говорить о том, что данный комплекс выдает уродли­вое, часто выраженное в асексуальной форме, стремление ребенка к превосходству над отцом и матерью.

В отличие от Фрейда, К. Г. Юнг по-иному взглянул на победу Эдипа над Сфинкс, полагая, что Сфинкс, представляющая собой двойственность образа матери (привлекающая, достойная любви верхняя часть с голо­вой человека и страшная, звериная нижняя часть, вызы­вающая ужас) является олицетворением страха перед матерью. Согласно легенде, Сфинкс — дочь Ехидны, по­явившаяся на свет в результате кровосмесительной свя­зи матери со своим сыном (собакой Орт). Сфинкс — кровосмесительно отщепленная часть либидо из отно­шения к матери. Опираясь на данную легенду, К. Г. Юнг пришел к точке зрения, согласно которой в первооснове кровосмесительных связей заложено не влечение к по­ловому акту, а стремление стать снова ребенком, очути­ться в материнском лоне.

В понимании В. Райха Эдипов комплекс возникает в условиях патриархальной семьи. Опираясь на исследо­вание английского антрополога Б, Малиновского, пока­завшего, что структура семейных отношений в некото­рых примитивных обществах имеет иной характер, чем рассмотренная Фрейдом схема амбивалентных влече­ний ребенка к матери и отцу, он подверг сомнению тезис об универсальности Эдипова комплекса. В. Райх считал, что форма Эдипова комплекса изменяется вместе с об­щественным строем и в будущем, в условиях коллектив­ного воспитания речь не будет идти об этом комплексе.

С точки зрения Э. Фромма, основатель психоанализа неверно интерпретировал миф об Эдипе. Фрейд опирался на трагедию Софокла «Царь Эдип», в то время как необхо­димо принимать во внимание всю трилогию Софокла, включая такие его части, как «Эдип в Колоне» и «Антиго­на». С учетом трилогии Софокла миф об Эдипе можно рассматривать, по мнению Э. Фромма, не как символ ин-цестуозной любви между матерью и сыном, а как символ протеста сына, восставшего против власти отца в патриар-

хальной семье. Главное в этом мифе не сексуальная подо-!
плека, а отношение к власти, что составляет основу ме^!
личностных отношений. <

Однако подобная критика взглядов Фрейда на Эдн-;' пов комплекс вовсе не означала, что в рамках психоана-* литического движения возникло неприятие основной! идеи, составлявший остов классического психоанализа. Речь шла не об устранении идеи Эдипова комплекса, а о | различной интерпретации ее. Не случайно К. Г. Юнг за-' мечал, что современный человек просто не понимает, что бессознательно предается кровосмешению, но только В других областях, например, в религиозных символах. В. Райх подчеркивал, что, хотя Эдипов комплекс ограни­чивается формой общественных отношений, истина од-; ного из основных положений психоанализа вовсе не от­меняется.

Признать за Эдиповым комплексом некую реальность, значит поставить под сомнение свою собственную поря­дочность, поскольку отцеубийство и инцест воспринима­ются цивилизованным человеком в качестве тягчайшего греха. Сама мысль о возможном отцеубийстве и инцесте выглядит кощунственной. Правда, в реальной жизни слу­чается всякое. Действительность преподносит подчас нео­жиданные сюрпризы, когда вопреки воспитанию и куль­туре наблюдаются случаи отцеубийства и инцеста. Но та­кие случаи можно было бы отнести к разряду патологичен ских, выходящих за рамки нормальных отношений между людьми. И тогда следовало бы говорить О том, что фрей­довское понимание Эдипова комплекса соотносится иск­лючительно с клиническим материалом и вряд ли имеет какое-либо отношение к нормальным людям. Чаще всего именно так и рассматривают представления Фрейда об Эдипове комплексе, полагая, что, если и есть какой-либо резон в подобного рода концепции, то она имеет чисто символическое значение. Одним словом, Эдипов комп­лекс это не более чем символическая форма изображения детско-родительских отношений.

Дата добавления: 2015-06-04