Травма рождения и страх смерти

В классическом психоанализе страх кастрации связан как с сексуальными влечениями, так и с нравственными ограничениями. Поэтому ответ на второй вопрос, каков первичный источник возникновения страха, требовал своего прояснения. Собственно говоря, уже в лекциях по введению в психоанализ, прочитанных Фрейдом в 1916/17 годах, высказывалась мысль о том, что первое состояние страха возникло в результате отделения ребенка от матери. Основатель психоанализа исходил из того, что в ходе фи­логенетического развития благодаря смене поколений су­ществует устойчивое предрасположение к повторению первого состояния страха. Отдельный человек не может избежать аффекта страха. Стало быть, акт рождения явля­ется источником и прообразом аффекта страха.

Касаясь этого вопроса, Фрейд привел воспоминания о случае, произошедшем в то время, когда он был моло­дым врачом. Вместе с другими молодыми врачами он си­дел за обеденным столом в ресторане и слушал рассказ ассистента акушерской клиники об истории, происшед­шей на экзамене акушерок. Одну из кандидаток спроси­ли, почему при родах в отходящей жидкости обнаружи­ваются подчас экскременты. Не задумываясь, она отве­тила, что это происходит вследствие испытываемого ре­бенком страха. Ее осмеяли и, кажется, она не сдала экза­мен. Молодые врачи тоже посмеялись над рассказан­ным эпизодом. Фрейду же этот эпизод не показался смешным. В глубине души он встал на сторону канди­датки в акушеры, поскольку в то время начал догадыва­ться, что каким-то чутьем она обнаружила важную связь

между актом рождения и страхом новорожденного ре* бенка.

Позднее Фрейда не оставляла мысль о том, что боле ненное переживание рождения, связанное с удушьем мла денца и, соответственно, со смертельной опасностью него, является прототипом последующих проявлений crpsA ха человека. Скорее всего он высказывал эту мысль своим,-ученикам и коллегам по психоанализу. Кратко она была из­ложена и в лекциях по введению в психоанализ. Поэтому! нет ничего удивительного в том, что его ученики могли раз-! вить дальше высказанную Фрейдом мысль о связи рожде-1 ния младенца с первичным страхом человека. Именно это и < произошло в 1923 году, когда ближайший соратник основа-1 теля психоанализа, секретарь Венского психоаналитическо- | го общества и член тайного Комитета Отго Ранк опублико- _% вал книгу «Травма рождения», в которой утверждал, что акт j рождения оказывается столь травматическим для ребенка, что в процессе своей последующей жизни человек пред­принимает разнообразные попытки преодолеть свой пер­воначальный страх, а неудачи в реализации этих попыток приводят к возникновению неврозов. В понимании Ранка, первоначальный страх связан с фактом рождения ребенка, с извлечением его на свет из материнского лона, из того внутриутробного состояния, где он составлял единое це­лое с матерью. Все последующие страхи являются, с его точки зрения, не чем иным, как репродукцией травмы рождения.

С самого начала у Фрейда было двойственное отноше­ние к работе Ранка «Травма рождения». С одной стороны, он оценивал эту книгу как достаточно важную, дающую пищу для его собственных дальнейших размышлений над теми или иными положениями психоанализа, в том числе касающимися понимания природы страха. С другой сторо­ны, выдвинутые Ранком представления о травме рождения и о противостоящем инцесту страхе, как простом повторе­нии страха рождения, вызывали у него сомнение и неодоб­рение. Однако после того, как, уехав в Америку, Ранк начал активно развивать свое учение о травме рождения, считая, что оно заменяет собой «устаревший» психоанализ, Фрейд критически отнесся к идеям Ранка о непосредственной и далеко идущей связи между актом рождения и страхом че­ловека.

В работе «Торможение, симптом и страх» основатель психоанализа уделил особое внимание рассмотрению вопроса о связи между рождением и страхом. Он не скрывал того положения, что склонен видеть в состоянии страха репродукцию травмы рождения. Но в этом не было, на его взгляд, ничего нового, поскольку и другие аффекты представляют собой репродукцию старых событий. Страх выполняет необходимую биологическую функцию, свя­занную с реакцией на какую-либо опасность. При акте рождения возникает объективная опасность для сохране­ния жизни. Однако эта опасность не имеет психического содержания, поскольку у новорожденного нет никакого знания относительно того, что исход рождения может со­провождаться уничтожением жизни. Поэтому последую­щее воспроизведение ситуаций, напоминающих ребенку о событии рождения, еще ничего не говорит о том, что раз­ные фобии ребенка связаны именно с его впечатлениями, имевшими место в процессе рождения. И если Ранк пред­принял попытку доказать отношение фобий ребенка к со­бытиям при рождении, то Фрейд не считал подобную по­пытку удачной. Во всяком случае он пришел к выводу, что «самые ранние детские фобии не могут быть непосредст­венно объяснены впечатлением при акте рождения» и что очевидная готовность младенца испытывать страх «не проявляется с наибольшей силой непосредственно после рождения — с тем, чтобы медленно идти на убыль, а возни­кает позже вместе с прогрессом психического развития и держится в течение определенного периода детства» [11. С. 287-288].

Сточки зрения Фрейда, страх является продуктом пси­хической беспомощности младенца, выражением психи­ческой беспомощности ребенка и его реакцией на отсутст­вие объекта (матери). Здесь возникает аналогия с кастра-ционным страхом, в основе которого также лежит возмож­ная разлука с ценным объектом (пенисом). При последую­щей эволюции — от потери материнского объекта к каст­рации, а затем к возникновению и могуществу Сверх-Я — страх кастрации развивается в «социальный страх», в страх перед совестью. Наказание утерей любви со стороны Сверх-Я расценивается Я в качестве опасности, на кото­рую оно реагирует сигналом страха. Последнее проявле­ние страха перед Сверх-Я видится Фрейдом в форме стра-

ха проекции вовне в виде силы рока, что можно назвать страхом смерти.

Проблема страха смерти интересовала Фрейда в связи с выдвинутым им в 20-х годах представлением об инстинк­те смерти. Так, на последних страницах работы «Я и Оно» (1923) он обратил особое внимание на данную проблему. В частности, основатель психоанализа считал, что утверж­дение, согласно которому каждый страх является страхом смерти, не содержит в себе никакого смысла. В противо­положность подобному утверждению он подчеркивал не­обходимость отделения страха смерти от страха объекта (страха перед реальностью) и от невротического страха ли­бидо (страха перед Оно). «Для психоанализа, — писал Фрейд, — это очень трудная проблема, так как смерть есть абстрактное понятие негативного содержания, для кото­рого бессознательного соответствия не найти. Механизм страха смерти может состоять только в том, что «Я» в зна­чительной степени освобождается от своей нарциссиче-ской загрузки либидо, то есть отказывается от самого себя точно так, как обычно в случае страха отказывается от дру­гого объекта. Мне думается, что страх смерти развертыва­ется между «Я» и «Сверх-Я» [12. С. 106].

Из психоаналитической практики известно, что страх смерти проявляется при двух условиях, которые характер­ны и для обычного развития страха. Речь идет о реакции человека на внешнюю опасность и проявлении страха как внутреннего процесса, что имеет место при меланхолии. Надо сказать, что Фрейд уделил особое внимание рассмот­рению проблемы меланхолии, что нашло свое отражение в его работе «Скорбь и меланхолия» (1917), в которой он вы­двинул предположение, что у больного человека, подвер­женного меланхолии, одна часть Я противопоставляет себя другой. Эту, отделяемую от Я критическую инстан­цию, Фрейд назвал совестью, тем самым предопределив позднее выдвинутые им в работе «Я и Оно» идеи о Сверх-Я. В «Скорби и меланхолии» затрагивался вопрос о загадке самоубийства, делающей меланхолию опасной для человека, и отмечалось, что Я только тогда может убить себя, когда оно «может направить на себя враждебность, которая относится к объекту и которая представляет собой изначальную реакцию «Я» на объекты внешнего мира» [13. С. 256]. В «Я и Оно» Фрейд отметил, что страх смерти при меланхолии допускает, что Я отказывается от самого себя,

поскольку чувствует, что Сверх-Я ненавидит и преследует его. В конечном счете, как считал основатель психоанали­за, при меланхолии бедное Я ощущает себя покинутым всеми охраняющими силами и может решиться на смерть. Такое положение напоминает собой ту ситуацию, которая лежит в основе страха рождения и инфантильного страха разлуки с оберегающей матерью. Исходя из этого, страх смерти, как и страх совести, истолковывается с психоана­литической точки зрения как «переработка страха кастра­ции» [14. С. 106].

Дата добавления: 2015-06-04