Психоаналитик и писатель

В работе «Художник и фантазирование» Фрейд лишь мельком коснулся отношений между мечтаниями и сно­видениями. Он лишь обратил внимание на то, что по своей природе они сходны между собой, так как ночные снови- -дения и мечты являются осуществлением желания, и не случайно творения фантазеров нередко называют «снами наяву».

Более подробно он рассмотрел этот вопрос в работе «Бред и сны в «Градиве» В. Иенсена» (1907), где высказал мысль, согласно которой интерес к способу, каким худож­ник использует сновидения в своих произведениях, и со­ответствующий анализ подобных сновидений дают воз­можность ближе подойти к пониманию природы художе­ственных произведений. С помощью сновидения своих героев художники стремятся дать описание их душевного состояния. При этом они придерживаются повседневного опыта и едва ли касаются проблемы психического смысла сновидения, созданного их фантазией и перенесенного на личность героя. «Однако художники, — замечал Фрейд, — ценные союзники, а их свидетельства следует высоко це­нить, так как обычно они знают множество вещей меж не­бом и землей, которые еще и не снились нашей школьной учености. Даже в знании психологии обычного человека они далеко впереди, поскольку черпают при этом из ис­точников, которые мы еще не открыли для науки» [21. С. 139].

Поэтому нет ничего удивительного в том, что основа­тель психоанализа так часто обращался к шедеврам миро­вой литературы для того, чтобы или почерпнуть из этого источника плодотворные идеи, или дать наглядную иллю­страцию к материалам, полученным в процессе терапевти­ческой практики. Нет ничего удивительного также и в том, что он использовал выдвинутые им психоаналитические идеи для соответствующей интерпретации художествен­ных произведений и трактовки художественного творче­ства как такового.

Обращаясь к художественным произведениям, Фрейд обнаружил сходства и различия в том, что и как делают психоаналитик и писатель. Он считал, что каждый из них черпает необходимый им для работы материал из одного и того же источника и имеет дело с одним и тем же объектом. Но вот методы работы у них разные, хотя в большинстве случаев наблюдается совпадение их конечных результа­тов. Метод психоанализа состоит в сознательном наблю­дении аномальных психических процессов у других лю­дей, в умении раскрывать их бессознательную деятель­ность и формулировать свойственные ей законы. Метод художника имеет иную направленность, так как, в отличие от психоаналитика, художник обращает внимание на бес­сознательное в своей собственной душе, прислушивается к тенденциям его развития и выражает их в художествен­ной форме. Если психоаналитик выявляет законы бессоз­нательной деятельности, исходя из изучения психики па­циентов, тохудожникдостигаеттогоже самого на примере вслушивания в свой внутренний мир. Психоаналитик фор­мулирует законы бессознательного, в то время как художник, вовсе не претендуя на сознательное их понимание, в опосре­дованной форме отображает их в своих творениях.

Отмечая сходства и различия между выявлением бес­сознательного со стороны психоаналитика и художника, Фрейд пошел дальше,констатации этого обстоятельства. В контексте разбора художественного произведения Иенсе­на, повествующего о фантастическом происшествии в Помпее, когда главный герой встретил девушку, напом­нившую ему Градиву и оказавшую на него благотворное воздействие, приведшее к исчезновению у него бреда и по­явлению потребности в любви, он со всей определенно­стью заявил, что можно говорить о сходстве метода обще­ния девушки с молодым археологом с аналитическим ме­тодом терапии. По его убеждению, избранный Иенсеном и вложенный им в образ действия Градивы метод лечения бреда главного героя, по существу, полностью соответст­вует тому методу, который был введен им и Й. Брейером в медицину в 1895 году и который сперва получил название катарсиса, а затем — психоанализа. В обоих случаях речь идет об осознании вытесненных в бессознательное воспо­минаниях детства, а также о совпадении объяснения и ле­чения.

В художественном произведении Иенсена девушка по­няла, что компоненты страстной влюбленности молодого архитектора были соединены с компонентами склонности к возникновению бреда*. Это понимание и чувство, что она любима, подтолкнуло ее к попытке излечения молодого человека путем доведения до его сознания вытесненных им воспоминаний об их детских отношениях и признания в своей любви к нему. Психоаналитическое лечение имеет такую же направленность, за исключением последнего момента. Другое дело, что в художественном произведе­нии Иенсена девушка находится в лучшем положении, чем психоаналитик, который наблюдает пациента не с на­чала его заболевания и прибегает к специальной технике, чтобы понять, какие механизмы работы бессознательного оказались в нем задействованными. На основании расска­зов пациента о своих переживаниях в прошлом и настоя­щем психоаналитик пытается вскрыть вытесненное бес­сознательное, расшифровать и истолковать его. В целом же метод Градивы оказывается действительно схожим с методом аналитической терапии. Сходство между ними проявляется также и в том, что в обоих случаях наблюдает­ся пробуждение чувств. Дело в том, что любое аналогичное бреду героя "Иенсена психическое расстройство имеет своей предпосылкой вытеснение сексуальных влечений, и при попытке доведения до сознания вытесненного бессоз­нательного материала компоненты этих влечений ожива­ют, что ведет, как правило, к проявлению соответствую­щих чувств, к своеобразному возвращению любви в форме переноса на врача того, что имело место ранее. «Любое психоаналитическое лечение, — пояснял Фрейд, — это попытка освободить вытесненную любовь, которая нашла жалкий, компромиссный выход в симптоме. Более того, совпадение с процессом излечений, описанным художни­ком в «Градиве», достигает пика, если мы добавим, что и при аналитической психотерапии вновь пробудившаяся страсть — будь то любовь или ненависть — всегда избирает своим объектом персону врача» [22. С. 173].

Но дальше обнаруживаются существенные различия между аналитической терапией и тем, что изображено в художественном произведении Иенсена. Предпринятое девушкой лечение молодого человека — это тот идеальный случай, который может иметь место только в художествен­ном произведении. Если она может ответить на любовь,

проникшую из бессознательного в сознание, то психоана­литик не может сделать этого по отношению к своему па­циенту. В первом случае исцеление совпадает с конечной целью любви, обусловленной освобожденным стремлени­ем к реализации ранее вытесненного влечения. Во втором случае, являющийся посторонним человеком, психоана­литик обязан сделать все для того, чтобы исцеленный па­циент не нуждался больше в присутствии и поддержке врача. Фрейд даже говорит о том, что подчас психоанали­тик не в состоянии посоветовать излеченному пациенту, как и каким образом тот может использовать в реальной жизни обретенную способность любить. В этом отношении испо­льзование психоаналитической техники не дает такого идеального результата лечения, который в художествен­ной форме представлен в литературном произведении Иенсена. Другое дело, что психоаналитическое исследо­вание может не только отыскивать в художественных про­изведениях подтверждение своих открытий, сделанных на основе работы с невротическими пациентами, но и давать представление о том, из каких источников художник чер­пает сюжеты для своего творения, какие впечатления, пе­реживания и воспоминания детства сказываются на фор­мировании его работ, благодаря каким психическим про­цессам воспроизводимый им материал превращается в произведение искусства.

Первая возможность психоаналитического исследова­ния была реализована Фрейдом в работе «Бред и сны в «Градиве» В. Иенсена». Вторая — три года спустя в книге «Воспоминание Леонардо да Винчи о раннем детстве», де­сять лет спустя в статье «Детское воспоминание из «Поэ­зии и правды», посвященной Гете, и двадцать один год спустя в эссе о Достоевском. Все три работы, в которых Фрейдом была использована вторая возможность психоа­налитического исследования в сфере искусства, могут быть отнесены к числу психобиографических или патоп­сихологических.

Дата добавления: 2015-06-04