Возьми мой страх! 6 страница

— Проклятие! — вскричал король.

— Это фантом, призрак, — побледневшими губами прошептал Пелиас. — Но если ты фантом, почему ты разговариваешь, а мы тебя слышим? Почему ты не про­зрачен, а, наоборот, выглядишь как человек? Или ты наваждение, плод чудовищного гипноза?

— О нет, составитель волшебных порошков, я не наваждение и не плод гипноза. Плод гипноза — это вон та дохлая собака! Смотри!

На глазах людей лежащий без сознания гонец пре­вратился в большого лопоухого пса. Открыв глаза, пол­ные неутолимой человеческой тоски, пес жалобно взвыл и, преданно взглянув на Конана, испустил дух. Через секунду вместо пса на полу королевских покоев вновь лежал человек — мертвый...

Сомнений больше не было: если Тезиас и фантом, то уж фокусы он выделывает настоящие!

Пелиас направил на своего бывшего ученика белый огонь. Но, пройдя, подобно мечу Конана, сквозь тело фантома, волшебный огонь ударился о каменную стену и в секунду сжег ее.

Зенобия, взвизгнув, схватила со стола табакерку и запустила ею в карлика. Едкий порошок высыпался прямо на тело призрака и зашипел, сгорая. Тезиас остался невредим.

Подкравшись к фантому сзади, Просперо ткнул го­рящим факелом в голову карлика. Факел погас, зато его древко загорелось, и Просперо быстро отдернул руку.

— Ну, наигрались! — все также насмешливо молвил Тезиас. — Теперь-то вы видите, что я неуязвим?

— Что тебе нужно, гнусный карлик? — прямо спро­сил Конан.

— Видишь ли, король Аквилонии, вчера я присту­пил к покорению этого мира, — серьезно сказал Тези­ас. — На очереди твоя страна. Ты, вероятно, знаешь, что я не любитель бесцельно проливать невинную кровь...

— Да, а те тысячи несчастных...

—...Были необходимы для завершения грандиозно­го научного эксперимента, — закончил за Конана Те­зиас. — Согласись, это достаточно уважительная при­чина! К тому же я позаимствовал у них не кровь, а нечто иное, так что и здесь ты не прав! Знай же: я миро­любив и больше не испытываю необходимости в чело­веческих жизнях — я нашел другой источник для под­держания... своей силы. При покорении Немедии я — клянусь! — не убил ни единой души, кроме этого без­умного короля! Все остальные пошли ко мне на службу добровольно. Так вот, я не желаю и аквилонской крови!

— Очень благородно с твоей стороны, Тезиас! — позеленевший от бессильного гнева Пелиас. Всегда ценил твою похвалу, учитель! — ехидно ухмыльнулся фантом и продолжал, обращаясь к Конану. — Иначе говоря, твое варварское величество, я не намерен поминать старое и причинять неудобства тебе и твоим подданным. В обмен я прошу всего лишь одного: ть1Признаешъ меня своим повелителем и богом. Судя по всему, ты был хорошим королем и, надеюсь, будешь хорошим наместником нового бога Аквилонии!

Конан молча выслушал Тезиаса и, когда тот закон­чил свою речь, твердо заявил:

— А теперь послушай меня, недоношенный шакал! Я добыл это королевство в тяжелой борьбе, свергнув жестокого и трусливого тирана! Я люблю Аквилонию и не отдам ее на поругание такому выродку, как ты! Да, я хороший король, но никогда не буду чьим бы то ни было приказчиком! Мой народ верит в своих древних богов; он никогда не станет молиться какому-то само­званому призраку! Ты безумен, если вообразил, что мир падет перед тобой — существом без костей и плоти! Мои люди не убоятся тебя, как не убоялся тебя я сам, — помнишь?! Ты ведь уже пытался изуродовать мою душу — и что же? Я, как и был, стою перед тобой, живой и невредимый, ты же гниешь в своем хрусталь­ном гробу в мрачном подземелье Бельверуса! Так что мой тебе совет, пес, — возвращайся в свое тело и умри по-человечески!

— Ну что ж, ты сам напросился! — зашипел Тезиас, и в его голосе послышались угрожающие нотки. — Я предлагал тебе больше, чем ты заслуживаешь, но ты, варвар, похоже, не ведаешь, с кем имеешь дело! Я — не демон и не колдун; тебе не одолеть меня! Ты в гордыне своей отказался пропустить меня вперед, и я буду вы­нужден сокрушить тебя!

Тезиас замолчал. На него с ненавистью смотрели мужественные люди, и в их глазах не было страха. По­думав, Тезиас добавил:

— Я дам тебе на размышление еще сутки. Мне нужно кое-куда слетать, у тебя же будет время либо одуматься, либо приготовиться к битве со мной. Если ты одумаешься, я не колеблясь приму твою службу. Если же нет, ты увидишь, как легко я сокрушу твои силы! Может быть, тогда ты поймешь, как ничтожны вы, человека, передо мной, которого называют Вели­кой Душой?! Итак, до скорой встречи, киммериец!

Произнеся эту тираду, фантом растворился в возду­хе. «Из Тарантии до обители Стража Земли лететь почти столько же, сколько и из Бельверуса. А это зна­чит, — подумал Тезиас, — что моя империя еще очень мала! Но я же только начал! — успокоил себя Великая Душа. — Тот-Кто-Сидит-в-Пирамиде даст мне новые знания, и сила моя станет воистину несокрушимой!»

Конан, Зенобия и Пелиас, взявшись за руки, шеп­тали молитвы. Ритуал был обращен к могущественным богам Запада — Крому, Митре и Иштар. Люди просили у богов помощи, совета, как справиться с нежданной напастью, перед которой были одинаково бессильны крепкая сталь и волшебные заклинания.

Магическое искусство Пелиаса принесло свои плоды — боги услышали молитвы людей, а люди — го­лоса богов. И голоса эти были печальны:

«Не в нашей власти помочь вам, смертные! Враг ваш соединился с силами великими и всемогущими, которым нет названия на языке богов и людей. Освобо­див свою черную душу из бренного тела, проник он в тайную обитель Абсолютной Мощи и оттуда черпает он силы свои. Не властны существа земные и небесные восстать против Того, кто Был, Есть и Будет всегда, пока существует жизнь, и потому не можем мы, боги этой земли, остановить врага вашего. Вручаем же судь­бу вашу вам самим, смертные. Отныне вы сами вольны распоряжаться ею... Одно лишь известно нам: Сет, че­шуйчатый бог Стигии, знает средство, как остановить врага вашего!»

Подавленные, внимали люди богам. Отныне им можно было рассчитывать только на собственные силы — в борьбе против зла невиданного и непредска­зуемого... Но воля их не была сломлена. Пелиас начал свои волшебные приготовления.

— Не пойду я на поклон к Сету! — вдруг взорвался Конан. — Как могут силы Тьмы помочь нам в благо­родном деле?! За свою жизнь я прикончил столько пос­ледышей Сета — и людей, и демонов, — что из них можно было бы составить армию! Ты думаешь, Сет был это?!

— Ты предпочитаешь служить Тезиасу? — строго просил Пелиас. С тех пор как он потерпел поражение борьбе со своим учеником, старый маг был полон мрачной решимости. — У нас нет выбора, Конан. Если т знает, как победить Тезиаса, это должны знать — Но отчего же, Пелиас, решил ты, что Князь Тьмы станет помогать своим заклятым врагам? — спросила Зенобия.

— У него тоже нет выбора. Тезиас желает стать по­велителем и богом всего мира, в том числе и Стигии, где издревле почитают Сета. Пока жив призрачный бог, трон Князя Тьмы непрочен! Кроме того, Тезиас люто ненавидит адские создания, и, если он одержит верх, силам Тьмы придется даже хуже, чем роду людскому. Это невероятно, но факт: Добро и Зло одинаково заин­тересованы в победе над Великой Душой!

Конан был варваром, и сердце его отказывалось принять то, что понимал разум. Мысленно он много пообещал Тезиасу за эти мгновения!

Между тем Пелиас стал читать заклинания, извест­ные только узкому кругу особо посвященных магов-чернокнижников.

— О Сет, Великий Змей, чешуйчатый бог Тьмы, хо­зяин Мрака, властелин преисподней, отмеченный семиконечным знаком, тебя призываю я из бездн ада! О Сет, явись на мой зов, услышь молитвы рабов твоих! В заступничестве твоем нуждаясь, приношу я вечную клятву служить тебе, пока не падет враг — мой и твой...

Долго еще звучали магические слова, и вот наконец в черном дыму показалось странное существо. Смор­щенное, похожее на черепаху, только с непропор­ционально большой головой, огромными змеиными глазами и слоновыми ушами, существо в злобном изум­лении уставилось на людей.

— Разве это Сет? — удивленно прошептала Зено­бия.

— Нет, конечно же, нет! Это демон Вельзевул, глаза и уши Сета. Через него Сет общается со смертными, — ответил Пелиас. — И пусть вас не обманывает вид этого существа; мы будем беседовать с самим Князем Тьмы!

— Кто ты, посмевший потревожить меня? — произ­нес наконец демон. — Ты не мой жрец! Ты даже не стигиец!

— О нет, великий бог Мрака! — смиренно ответст­вовал волшебник. — Я Пелиас, чернокнижник, и по­клоняюсь Иштар.

— Какое дело может быть ко мне у раба Иштар? Го­вори, или ты пожалеешь, что родился на свет! — прика­зал демон.

— Известно мне стало, о великий бог, что ведомо тебе, как победить Тезиаса...

— Не напоминай мне о нем, человек! — перебил волшебника Сет. — Он осмелился унизить меня, бес­смертного властелина Ночи! Страшной угрозой он сумел вырвать у ада тайну, хранимую нами тысячи тысяч лет! Он, высвободив из тела свою душу, посетил Того-Кто-Сидит-в-Пирамиде, и остался жив! Тот-Кто-Сидит-в-Пирамиде поделился с ним своей силой...

— Скажи мне, как найти Сидящего-в-Пирамиде, и я убью его! — в гневе воскликнул Конан.

— Оставь все мысли о том, смертный! Не ведаешь ты, с чем имеешь дело! Он сильнее, чем тысячи богов, и он непобедим!

— Но должен же быть способ остановить Тезиаса! — не унимался киммериец. — Тезиас-то — человек!

— О да! — чешуйчатый бог задумался, будто что-то вспоминая. — Но не мне ведом сей способ. Я лишь укажу того, кто должен знать его. Отправляйтесь в Стигию, смертные! Там, близ города Птейона Проклятого, в мрачной пещере, что скрыта водами Стикса, живет Хъяхъя. Тысячи лет тому назад Хъяхъя навлек на себя гнев Того-Кто-Сидит-в-Пирамиде. Если Хъяхъя не по­может вам, вам не поможет никто! Идите же! Слуги мои — жрецы и демоны — будут сопровождать вас!

Глава VII

«Завоевание Аквилонии»

Великая Душа возвращался от Стража Земли во второй раз. Это был не сон — истинный властелин мира дейст­вительно существовал, коротая эры и эпохи в гигант­ской пирамиде посреди безжизненного океана. Он был лишен каких бы то ни было амбиций, этот вечный Дух Земли, и страсть к власти, славе и богатству также была неведома. Он просто нес свою миссию, возложенную на него когда-то, в безмерно далекие, доисторичес­кие времена, великим Космическим Разумом, и мил­лионы лет протекали сквозь маленький искрящийся мозг, словно песчинки, гонимые знойным ветром бес­крайней стигийской пустыни...

Страж Земли не обманул Тезиаса — и во второй раз Великая Душа получил новую порцию Знания. Разум Тезиаса раскалывался от обилия неведомой доселе ин­формации, а она, словно непокорная река, затопляла тайные сферы человеческого мозга, вытесняя собой то, что было заложено в них природой. Тезиасу нужно было время, чтобы самому отфильтровать нужные и не­нужные знания. И хотя интересно было все, — да за мельчайшую крупицу этого Знания любой чародей или ученый Хайборийского мира отвалил бы ему не один мешок золота! — Тезиас вынужден был изгонять из своего разума сокровенные тайны мироздания, описа­ния всеобщих законов движения материи и энергии, истории могущественных цивилизаций. Сейчас для Те­зиаса более важны были знания, так сказать, практи­ческие — те, что помогут ему стать владыкой мира людей. О, этих знаний также было в избытке!

Главное, что вынес Тезиас из своего второго визита к Стражу Земли, — это способность к телекинезу. То было не просто умение передвигать предметы на рас­стоянии, не касаясь их. Нет, Тезиас отныне мог сокру­шать скалы, испепелять дворцы, создавать реки — и де­лать все это, не призывая жутких детей бездны, демонов земли, — одной лишь силой своей Мысли.

Возвращаясь от Стража, Тезиас опробовал новые возможности на одном из безлюдных островов Восточ­ного океана. Вздрогнув, островок исчез под водой, словно жаба, испугавшаяся аиста. Да! Он, Тезиас, сде­лал это! Силы природы медленно, но верно покорялись ему. Он уже умел больше, чем бог, — и разве не по праву требует он от глупых людишек, чтобы они почи­тали его, как бога, как более сильного, чем их старые боги?! Страж был прав — он, Тезиас, всего добьется только сам, и в гордом одиночестве воссядет на земной престол! Он уже не сомневался, что сможет победить заклятие и вытащить свое тело из каменной могилы. Но это будет потом; сейчас же для завоевания мира ему до статочно воображаемого тела.

Великая Душа гордо несся сквозь пространство, и редкие птицы в ужасе отшатывались от парящего фан­тома...

— Воистину, век живи — век учись! — сокрушенно философствовал Пелиас, наблюдая за военными при­готовлениями Конана. — Старик из стариков, я десяти­летиями познавал сокровенные тайны магической науки! Сотни чародеев признавали меня своим патри­архом. Я прочел тысячи ученых книг и в иные мгнове­ния мнил себя мудрее богов... И что же? За какие-то се­кунды я узнаю, что где-то — черт знает где! — стоит некая пирамида, а в ней с основания мира живет некто, сумевший внушить животный страх самому Сету — су­ществу бесстрашному, так сказать, по определению! Двадцать раз исколесил я мрачную Стигию; бывал и в Птейоне Проклятом... Но, клянусь алебастровыми бед­рами Иштар, ни о каком-таком Хъяхъе я слыхом не слыхивал!..

— Кончай ныть, чародей! — заявил Конан. — Мне и самому не по душе это путешествие. Я отдал бы все зо­лото моего королевства, чтобы только никогда больше не видеть стигийских ублюдков, лижущих чешую этому омерзительному змею, которого они почитают богом! Но, клянусь Кромом, ради спасения своей чести и дер­жавы я сделаю все!

— Сердце Аримана! — благоговейно произнес Просперо, внося на атласной подушечке фантастических размеров драгоценный камень, ослепительно сияющий алым и золотым пламенем.

— Да, Сердце... — задумчиво проговорил Пелиас. — Бели что-то и способно защитить Аквилонию, так это оно. Не знаю, откуда черпает силы Тот-Кто-Живет-в-Пирамиде, но Сердце Аримана явилось на Землю прямо из Космоса, погромная мощь заключена в нем.

Конан кивнул. Если бы не Сердце, сейчас на месте королевств Запада простирался бы зловещий Ахерон, возрожденный магическим гением Ксальтотуна, а сам Конан наверняка давно бы ухе присоединился к Крому... По плану Пелиаса, одобренному королем Аквилонии, Сердце Аримана, повинуясь искусству волшебни­ка, должно было поразить фантом Тезиаса, пока не будет привезено из Стигии средство, способное покон­чить с карликом раз и навсегда.

Королева Зенобия с преданностью смотрела на мужа. И хотя во всей истории с Тезиасом Конану ни разу не помог верный меч — символ его воинской силы, — королева, как всегда, восхищалась его мужест­вом и оптимизмом. Даже зная о страшной угрозе, час воплощения которой неумолимо приближался, она ни на секунду не утратила веры в своего Конана, в его окончательную победу. Главное — они были вместе, и никакое злое волшебство более не разлучит их...

Фантом появился неожиданно. Конан заметил его чисто случайно, ощутив холодное дыхание за своею спиной.

— Так, значит, Сердце Аримана?! Я должен был до­гадаться... — насмешливо произнес Тезиас. — Итак, ты отказываешься повиноваться мне! Смотри же...

Не отвечая ни слова, Конан стремительным движе­нием схватил волшебный камень и направил луч Серд­ца на Тезиаса. Но прежде, чем Пелиас открыл рот, чтобы произнести заклинание, фантом исчез.

— Ишь как драпанул! — расхохотался король. — А еще бог!

— Боюсь, мы упустили его, — мрачно заявил вол­шебник.

Вскоре с улицы донесся неясный шум. Звук возрас­тал, приближаясь. Нехорошее предчувствие овладело Конаном и его друзьями.

— Пойду узнаю, что это такое, — сказала Зенобия. Ее стройная фигурка скрылась в дверях опочивальни.

Через минуту в покои вбежал Просперо. На бравом солдате не было лица.

— Господин! Ты не поверишь — я и сам не верю.

— Что еще? — вскричал Конан.

— К твоему дворцу движутся бесчисленные толпы тарантийцев. Дикий гнев внезапно обуял их; они крушат все на своем пути. Все как один люди кричат, что ты, Конан... — верный Просперо замялся.

— Ну, говори!

—...Что ты продал душу дьяволу и что вместо тебя страной правит злой колдун по имени Пелиас!

Со стоном изумления волшебник опустился на пол.

— И еще они говорят, — краска залила лицо храброго Просперо, — что ты отменил культ Митры и объявил богом Аквилонии этого колдуна. Что ты приносишь ему в жертву по сто девственниц за ночь, а сам пита­ешься кровью собственноручно задушенных тобою же младенцев... Что ты...

— Ну все, довольно, я понял! — рассвирепел Ко­нан. — Прикажи солдатам гнать прочь этих сумасшед­ших!

Просперо сжался под гневным взглядом короля:

— Аквилонские солдаты кричат то же самое.

— Что, мои солдаты? — Конан, казалось, вот-вот разрушит стены своим ревом.

— Да, и они. Верные воины едва сдерживают толпу, но им долго не продержаться: люди продолжают при­бывать тысячами.

В окно полетели камни. До Конана донеслись яростные вопли:

— Выходи, киммерийский змей! Мы скормим тебя собакам! Долой ублюдка, пожирающего наших детей! Смерть Конану-узурпатору!

У короля даже не было времени на выражение за­хлестнувших его чувств: в опочивальню ворвался Паллантид, начальник Черных Драконов — королевской гвардии.

— Король! Прибывают гонцы из близлежащих дере­вень. Они сообщают: все жители в панике бегут из своих домов и направляются сюда! Прошел слух, будто злой колдун Пелиас, захвативший власть над Аквилонией, с минуты на минуту сотрет с лица земли их жили­ща!

Пелиас охнул и пробормотал что-то на неизвестном Конану языке. Дворец дрожал, сотрясаемый ударами стенобитных машин. Ломают ворота, машинально от­метил Конан.

— Митра покарает всякого, кто не оторвет кусок плоти от смердящего тела киммерийской собаки! — зычный голос приближался. — Смерть узурпатору!

В дверях показался Публио, верный канцлер коро­ля. В глазах всегда спокойного и рассудительного канц­лера застыло безумие, а полное лицо искажала отврати­тельная гримаса. Увидев Конана, Публио что есть силы завопил:

— Эй, воины, сюда, я нашел его! И колдун с ним! Тотчас за его спиной возникла дюжина вооружен­ных рыцарей; глаза их светились ненавистью.

— Вот он! — вскричал Публио, указывая на коро­ля. — Благословение Митры и мешок золота тому, кто первым убьет варвара!

Оттолкнув канцлера, рыцари с ревом ворвались в опочивальню. Не раздумывая, Конан схватил Сердце Аримана и заорал:

— Пелиас, Просперо, Паллантид! Живо за мной!

Нажав на известный одному ему рычаг, Конан рас­пахнул скрытую в стене дверь. Четверо преследуемых успели скрыться в тайном коридоре прямо перед носом у озверевших рыцарей.

— Что стоите, собаки? — услышали они дрожащий от ярости голос Публио. — Найдите и убейте узурпато­ра! Колдуна хватайте живьем — мы спустим с него кожу!

Конан и его друзья, не оглядываясь, бежали по тай­ному ходу.

— Гипноз, жуткий, безмерно чудовищный гип­ноз... — задыхаясь от внезапных переживаний и стре­мительного бега, бормотал старый волшебник.

Внезапно они услышали пронзительный женский крик. У Конана защемило сердце. Он остановился и рванул на себя одну из дверей тайного коридора; древ­ний ход имел связь почти со всеми помещениями двор­ца.

Ворвавшись в комнату, они застали удивительную картину. Королева Зенобия держала кувшин, в котором раньше была вода. Теперь эта вода с шипением стекала с призрачного тела Тезиаса. Судя по всему, фантом ис­пытывал нестерпимую боль.

— Он боится воды, Конан! — радостно воскликнула Зенобия.

— Глупая девчонка! — зашипел Тезиас. — Я ничего не боюсь, а вот ты навеки останешься водой!

Огромные черные глаза фантома сверкнули мол­нией. В тот же миг ноги Зенобии потекли, и тело коро­левы, превращаясь в воду, стало медленно стекать в кувшин.

Бледный Пелиас выкрикнул заклинание, и фантом, изменившись в лице, растворился в воздухе. Конан бросился к своей королеве.

— Любимая, я спасу тебя! — в отчаянии шептал он, стараясь удержать в своих руках части тела Зенобии, еще не успевшие стать водой.

В комнату ворвались вооруженные рыцари Публио.

— Беги, дорогой! Я верю в тебя... — успела прошеп­тать Зенобия, прежде чем ее голова, также как и тело, превратилась в воду и вылилась в жестяной кувшин.

Горестный, пронзительный рев смертельно ранен­ного зверя заставил рыцарей остановиться. Обезумев­ший от горя, Конан обнажил меч и пошел на рыцарей. Просперо и Паллантиду встали рядом с королем.

— Ну, кто первый, шакалы? — хрипло спросил ким­мериец.

— Ты не можешь драться с ними — они же заколдо­ваны! — воскликнул Пелиас. — Твои подданные не ве­дают, что творят!

Волшебник метнул в рыцарей какой-то шарик, и те замерли, словно каменные.

— Это ненадолго остановят их, — заметил чародей. — А теперь — бежим!

— Клянусь Кромом, я вернусь за твоей душонкой, падаль! — воскликнул Конан и, подхватив кувшин с Зенобией, скрылся в тайном коридоре. Его спутники пос­ледовали за ним.

Тезиас чувствовал себя ужасно: все части его вооб­ражаемого тела ныли, словно тело было настоящим и с него сдирали кожу. Голова нещадно болела, и разум, казалось, выплескивается наружу. Даже порции косми­ческой энергии, которой он подкрепился, не принесли желаемого облегчения.

Воистину завоевание Аквилонии оказалось тяжким трудом! Его мыслительной души едва хватило, чтобы устроить всенародное умопомешательство. Однако спектакль получился славный! То, что его враги оста­лись живы, ничуть не огорчало Тезиаса. Так было даже интереснее! Тезиас представил себе искаженное гневом лицо короля-гиганта, вынужденного, подобно мыши, спасаться тайными ходами, и расхохотался. Он, Тезиас, придумал для киммерийца нечто худшее, чем смерть, — всенародное унижение и позорное бегство. Участие в этом бегстве старого учителя еще более воодушевило Тезиаса.

Итак, он победил. Поверженные, враги спасаются бегством. Правда, Конан обещал вернуться, и Тезиас знал: варвар всегда держит слово. Ну что ж, пускай при­ходит — завтра Великая Душа станет еще сильное!..

— Второй раз уже твой бог дает мне приют в час ис­пытаний, благородный Хадрат!

Покинув королевский дворец, Конан и его товари­щи скрылись в тайном храме Асуры — мудрой древней богини, поклонники которой, однако, не пользовались уважением мигрантов. Конан стал первым монархом Аквилонии, защитившим сторонников культа Асуры от преследований. Те ответили королю взаимностью: когда Конан вынужден был скрываться от немедийцев, захвативших его столицу, и их ставленника Валерия, поклонники Асуры не только укрыли его от врагов, но и немало сделали, чтобы помочь ему найти «сердце своего королевства» — волшебное Сердце Аримана.

Да, в истории с Ксальтотуном Хадрат, этот задумчи­вый жрец в неизменном черном плаще, сыграл далеко не последнюю роль. Именно он, когда уже пифонский маг готов был обрушить на армию Конана мощь своих злых чар, с помощью Сердца Аримана превратил Ксальтотуна в высохшую мумию, и колесница, запряженная тройкой волшебных коней, унесла великого мага в древний Ахерон. И вот злая судьба вновь свела свергнутого короля и жреца забытого бога.

Конан, Пел нас, Просперо и Паллантид провели в обществе Хадрата весь день; высовываться наружу было опасно. Жрец Асуры был посвящен во все по­дробности борьбы с Тезиасом — борьбы, в которой Ко­нан и его друзья потерпели поражение. Однако Хадрат, как и Конан, не склонен был сдаваться.

— Не стану скрывать от тебя, господин: будущее Аквилонии и всего мира под большой угрозой! — ска­зал Хадрат. — И если Ксальтотун покушался на жизнь твоих подданных, то наш новый враг выпивает из людей душу и разум, а это куда хуже! И все же я верю в нашу победу: тогда, три года назад, у нас не было Серд­ца Аримана!

— А сейчас есть, ну и что с того? — хмуро отозвался Пелиас. Он никак не мог пережить свое фиаско в борь­бе против собственного же ученика. Кроме того, ста­рый маг, как и любой чернокнижник, не выносил асурских жрецов, и выслушивать мнение Хадрата было ему неприятно.

— Да, негодяй дьявольски быстр, — заметил Про­сперо. — Мы и очнуться не успели, как он заколдовал твоих подданных, господин. И даже Публио — кто бы мог подумать!

— Нельзя забывать, — добавил Паллантид, — что Тезиас мнит себя новым богом и намерен покорить весь мир. Мне трудно верится, что человечество, с по­мощью богов, не справится с одним-единственным призраком!

— Боги отвернулись от нас, — мрачно молвил Пе­лиас. — Даже они ничего не могут противопоставить могуществу Того-Кто-Сидит-в-Пирамиде...

В зал вошел человек в одеждах поклонника Асуры.

— Говори! — приказал Хадрат.

— Ночь опустилась на улицы Тарантии, — сказал Дошедший, — и жители города вернулись в свои дома, объявлено, что Митра предал своих поклонников, свя-1авшись с силами Тьмы, и потому был повержен. Теперь в Аквилонии новый бог, и зовут его Великая Душа.

— А что слышно о короле? — спросил Конан.

— Новый бог обещал за твою голову столько золота, сколько весишь ты сам, господин! Целые орды тарантийцев рыщут повсюду, желая первыми доставить тебя Великой Душе. Богатая награда назначена и за голову колдуна по имени Пелиас. Прости, господин, но мне не встретился ни один человек, кто сохранил бы тебе вер­ность... — опустив глаза, сказал асуриец.

— Прекрасно! — процедил Конан. — Значит, по­всюду одни враги! Как легко мой народ предал меня!

— Не горячись, повелитель, — сказал Хадрат. — Помни: люди Аквилонии — всего лишь жертвы чудо­вищного гипноза,

— Кто правит теперь в Тарантии? — спросил Ко­нан. — Не сам же бог воссел на мой трон?!

— Нет, господин. Нового бога пока мало кто видел. От его имени правит Троцеро, граф...

— Что?! Кром и Митра! — не веря своим ушам, вос­кликнул Конан. — Троцеро — мой самый верный друг!

— Прости, господин... — Низко поклонившись низ­вергнутому королю, поклонник Асуры покинул собрав­шихся.

Воцарилось тягостное молчание. Наконец злове­щую тишину разрезал могучий голос Конана:

— Ксальтотун украл у меня королевство — я вернул его. Ях Чиенг похитил мою Зенобию — и я освободил ее. Тезиас отнял у меня все — друзей, власть, уважение народа, мою любимую супругу! Мои подданные сошли с ума, моя королева плещется в этом кувшине, сам я предан теми, кому верил. Но, клянусь Кромом, — Конан возвысил голос; соленые слезы стекали по его испещренному шрамами лицу, — я покараю злодея, верну себе супругу, царство, любовь аквилонцев — хотя бы для этого пришлось сразиться со всеми демонами ада сразу. И пусть проклянут меня боги, если я проживу хотя бы один миг, не веря в нашу победу!

Пелиас, Просперо, Паллантид, Хадрат поддержали его. Верные друзья также поклялись отдать жизнь за освобождение Аквилонии и всех стран Хайборийского мира от власти Великой Души.

Помолившись своим богам, люди обсудили план действий. Действовать же следовало незамедлительно; даже здесь, в тайном храме Асуры, оставаться долго было небезопасно.

— Я отправлюсь в Стигию, разыщу Хьяхъю, кем бы ни был, и вытрясу из него, как справиться с Тезиасом. Зенобию возьму с собой, — твердо произнес

Конан.

— Мы поедем с тобой! — в один голос заявили друзья.

— Я привык путешествовать один! — отрезал ким­мериец.

— Послушай, Конан! — в волнении молвил Пелиас.— В том, что случилось, больше всего моей вины. Не за­бывай: именно я воспитал злодея, именно я, старый дурак, не углядел, какой змей растет под моим крылом. Не лишай же меня возможности исправить главную ошибку всей моей жизни! И еще. Да, против мощи Тезиаса мои чары оказались бессильны, но, Конан, ты не можешь предугадать, что ждет тебя в опасном путеше­ствии, а я все же волшебник и, кто знает, вдруг и ока­жусь полезным тебе! Кроме того, мне некуда идти: за мою голову обещана щедрая награда, и скоро прохо­димцы разных стран будут рыскать повсюду в поисках старого Пелиаса! Наконец, Конан, кто, как не я, может быстро доставить тебя в Стигию, обратившись за помо­щью к своим крылатым друзьям?! Знаю, путешествие на верном коне более привычно для тебя, и опасности в пути не страшат столь отважного героя, но, согласись, время работает против нас, и каждая потерянная нами секунда укрепляет силу Тезиаса!

— Ты прав, Пелиас! — прочувственная речь мага тронула сердце варвара, острый же ум его воспринял все доводы чародея. — Не любитель я путешествовать в обществе волшебников, но так и быть, ты меня убедил!

— Послушай и меня, господин! — вдохновенно произнес Хадрат. — И мне ведомо, что больше, чем в помощь богов, веришь ты в собственные силы и мощь доброго оружия в твоих крепких руках! Ты уже раз отказывался разделить свою дорогу с поклонниками нашего бога. Но пойми, сейчас другой случай, и я уверен: тебе пригодится мудрость Асуры, хранимая нами века! Ты знаешь, господин, и другое: никто лучше меня не умеет обращаться с Сердцем Аримана. Сердце же мы должны взять с собой; если оно попадет в лапы Тезиаса, карлик станет воистину непобедим! Позволь же и мне сопровождать тебя в опасном твоем путешествии!

— Ладно, Хадрат, и ты меня убедил! — согласился Конан.

Обращаясь к Просперо и Паллантиду, король ска­зал:

— Итак, мои верные товарищи, вы остаетесь здесь, в Тарантии. Будьте начеку, враг силен, дьявольски хитер и потому очень опасен! Границы его возможнос­тей нам неведомы. Никаких инструкций не оставляю: вы сами знаете, что предпринять. Когда нужно будет, я сообщу о себе. Если же мне и моим друзьям, — он кив­нул на Пелиаса и Хадрата, — суждено умереть, не дойдя до цели, все равно продолжайте борьбу! Не верю я, что гордая Аквилония долго будет терпеть иго призрачного бога! Прощайте!

— Мы не подведем тебя, Конан! — неловко смахи­вая слезы, заверили короля Просперо и Паллантид.

Дата добавления: 2015-06-04