Индивидуальное и общественное сознание

По уровню, глубине и степени отражения общественного бытия в обще­ственном сознании различают сознание обыденное и теоретическое. С точ­ки зрения материальных его носителей следует говорить об общественном, групповом и индивидуальном сознании, а в историко-генетическом плане рассматривают общественное сознание в целом или его особенности в раз­личных общественно-экономических формациях. Анализ сущности и структуры общественного сознания начнем с рассмотрения индивидуаль­ного сознания и его взаимосвязи с общественным.

Индивидуальное сознание — духовный мир отдельной личности, отража­ющий общественное бытие через призму конкретных условий жизни и де­ятельности данного человека. Оно включает совокупность идей, взглядов, чувств, присущих именно этому, а не другому человеку, в которых проявля­ется его индивидуальность, неповторимость, отличительные черты.

В философии принято считать, что диалектика взаимосвязи индивиду­ального и общественного сознания отражает диалектику взаимосвязи еди­ничного и общего. Общественное сознание складывается на основе созна­ния отдельных людей, но не является их механической суммой. Это каче­ственно новое общественное явление, органический и переработанный синтез тех идей, взглядов, чувств, которые присущи индивидуальному со­знанию. Целое или общее всегда больше единичного на какую-то величи­ну. Однако единичное бывает глубже и ярче в своих многомерных проявле­ниях, чем общее. Патриотизм — черта общественного сознания. Она при­суща практически всем народам. Но в разные исторические эпохи патриотизм присущ большинству или меньшинству населения. Иными сло­вами, отдельные индивиды, а таковых может быть достаточно много, не раз­деляют ценностей патриотизма, полагая, что человек — патриот не отдель­ной страны, а всего мира. Их называют космополитами. Ни одна нация и ни в одну историческую эпоху не может быть космополитичной, посколь-

⁵ Вызов Л. Становление новой политической идентичности в постсоветской России: эволюция со­циально-политических ориентации и общественного запроса (http://pubs.carnegie.ru).

ку такое сознание противоречит природе нации. Она заинтересована в ин­теграции своих представителей, их солидарности и сплочении на основа­нии каких-то общих ценностей. Таковыми выступают и выступали всегда ценности патриотизма. Страна может мыслить или не мыслить себя сверх­державой. Существуют большие и малые народы, играющие на политичес­кой арене совершенно неодинаковую роль. Но ни один из них не может обойтись без чувства патриотизма, а оно не зависит от масштабов террито­рии.

Индивидуальное сознание глубже общественного сознания по той при­чине, что включает сложную аргументацию, каковой подтверждается каж­дое убеждение, составляющее ядро индивидуального сознания. Сознание,

Ложно понятый патриотизм — опасное состояние общества

по самому своему определению, включает не только бессознательные на­слоения, всевозможные фобии и предрассудки, но также, а может быть, прежде всего мощный слой логически выверенных, четко объясняемых, аргументируемых и потому защищаемых перед другими убеждений. Значи­тельная часть их составляет то, что называют мировоззрением. Обществен­ное сознание не подразумевает такой системы аргументации, хотя можно предположить, что значительная часть ее институциализирована в системе народного образования, печати и телевидении. Действительно, в книгах, школьных уроках и телепередачах нам постоянно объясняют, каких ценно­стей и идеалов придерживается данное общество, почему это происходит именно так, а не иначе. Мощную инфраструктуру, призванную внушать

населению ценности, на которых базируется общественное сознание, мож­но назвать институализированной или интериоризированной системой аргументации. Миллионы уроков и лекций, книг и телепередач составля­ют огромный пласт культуры, на котором покоится и возвышается обще­ственное сознание. Тем не менее по глубине индивидуальное сознание пре­восходит его, хотя по масштабности и широте уступает общественному со­знанию.

Кроме того, индивидуальное сознание специализировано, а обществен­ное охватывает все сферы жизнедеятельности общества. Отдельный чело­век может вовсе не интересоваться политикой или религией, соответственно в его индивидуальном сознании не отрефлектированы суждения, объясня­ющие происходящие в обществе политические и религиозные процессы. Атеистическое воспитание за годы советской власти сделало миллионы людей нечувствительными к религиозным ценностям. Индифферентность к религии свидетельствует о том, что в поле индивидуального сознания множества людей отсутствуют соответствующие конструкты. Значительная часть, а в некоторые исторические периоды и подавляющая часть, молоде­жи равнодушна к политике. Ее интересуют современная музыка и досуго-вые ценности, а большая политика проходит мимо молодежного сознания. В данном случае мы вправе утверждать, что в индивидуальном сознании отсутствуют политические компоненты. Однако по отношению к обществу в целом подобного сказать невозможно. Художественная культура, религия, политика, равно как экономическая культура, социальные ценности и мно­гое другое, что отражает полноту общественного бытия, отражается, реги­стрируется, рефлектируется и осмысляется общественным сознанием. От­сюда следует, что индивидуальное сознание не является слепком или копи­ей общественного сознания.

Индивидуальное сознание отдельных людей в силу особых обстоятельств может подниматься до уровня общественного, превышать его или суще­ственно уступать ему. Индивидуальное сознание лучших представителей интеллигенции, особенно творцов национальной культуры, скажем Н. Бер­дяева или акад. Д. Лихачева, находится выше уровня общественного созна­ния, характеризующего или характеризовавшего в свое время обществен­ное сознание. Напротив, индивидуальное сознание маргиналов и изолятов, существующих в отрыве от господствующего потока доминирующей куль­туры, ее, как принято сейчас выражаться, мейнстрима, находится ниже этого уровня. Выдающиеся ученые или художники высказывают идеи, которые опережают свое время. Часто они бывают не востребованы обществом, умо­настроение и сознание которого еще не доросли до них. Однако через не­которое время они реализуются, входят в золотой фонд национальной куль­туры и становятся общепринятой нормой. Точно так же модные веяния, которые сменяются каждый сезон, вовсе не сразу становятся общим досто­янием. Те и другие опережают общественное сознание, составляют то, что можно назвать интеллектуальным авангардом нации. Только те идеи и на­учные знания, которые соответствуют сиюминутным, текущим или, как еще говорят, насущным потребностям общества, немедленно реализуются на практике. Особенно заметно актуальное воплощение авангардных идей в военно-промышленной сфере. Общество может позволить не понимать абстракционизм в момент его зарождения, отсрочить его признание, как

показывает опыт, на 40—50 лет, но оно не может себе позволить отставать от противника даже на 5 лет в области вооружений. Вот почему обществен­ное сознание в советские времена было столь противоречивым: оно явля­лось достаточно консервативным в культурной сфере, не принимая те цен­ности, подходы и новации, которые уже были приняты на Западе, но прак­тически не отставало от него в области военно-промышленных идей и разработок.

Д. Уатт и Н. Ползунов почти одновременно создали паровые машины. Но в Англии идеи Уатта были востребованы обществом и получили разви­тие, а в отсталой России не существовало общественной по­требности в паровых двигателях и использование их затормо­зилось. Хотя правильнее было бы говорить о том, что не об­щественное сознание запаздывало в своем развитии, а та часть общественного бытия, а именно экономика, которая опреде­ляет общий ход его развития, оказалась позади передовых на­учных идей. Еще более разительный пример — использование компьютера или бытовой техники в туземных племенах Но­вой Гвинеи. Аборигенное население вполне можно обеспечить передовыми образцами современной техники, но они вряд ли будут использованы и востребованы хозяйственной практи­кой. Традиционное хозяйство и традиционная экономика вполне обходятся и даже несовместимы с чудесами научно-технического прогресса.

Между общественным и индивидуальным сознанием су­ществуют сложная взаимосвязь и взаимодействие, которые иногда напоми­нают гонку за лидером. В роли лидера попеременно выступают то и другое. Передовые идеи гениальных творцов не сразу воспринимаются обществен­ным сознанием. Однако наступает время, когда отставший пелитон дого­няет лидера и делает его достижения общим достоянием. Иногда в роли лидера выступает общественное сознание, как это было в советские време­на. Расхожие идеологические клише и партийные ценности чиновники, никогда не являвшиеся творцами новых идей, пытались навязать интелли­генции. Феномен кухонной культуры, процветавший в 70—80-е гг., свиде­тельствует, что между собой, закрывшись от посторонних глаз, советские интеллигенты рассказывали такое, что никак не согласовывалось с партий­ными нормами жизни. Именно кухня стала источником самиздатовской литературы и особого типа контркультуры, которая по своим идейным цен­ностям противостояла официальной культуре. Кстати сказать, и другие слои общества, в частности значительная часть рабочего класса и крестьянства, слепо не верили в коммунистические мифологемы, хотя их сознание не назовешь передовым. Но если большинство населения не разделяло офи­циальных норм и ценностей, составлявших ядро общественного сознания, то оно, это сознание, как бы повисало в воздухе, будучи лишенным своих реальных носителей и субъектов. Идеологемы создавались узким кругом партийных функционеров и распространялись средствами массовой инфор­мации. Они, эти функционеры, выступали субъектами и творцами офици­ального общественного сознания советского типа. Но кто тогда являлся его носителем, если большинство людей не верило тому, что писалось и о чем говорилось в СМИ?

Развитие некоторых человеческих сообществ значительно отстает от современной технической базы

После распада Британской империи у части местных элит новых неза­висимых государств возникло желание вернуться назад. Как только коло­низаторы ушли из Африки, резко упал уровень жизни, начались племенные войны.

Говоря о неприятии официальной идеологии, следует помнить о том, что очень многие ценности, разделяемые официальными властями либо созда­ваемые ими, разделялись и большинством населения. Прежде всего это относится к коллективистским ценностям. Совпадение пропаганды и ре­альных духовных практик объясняется в данном случае тем, что те и другие питались из одного источника — исторического сознания русской нации, которое веками формировалось на базе общинности и коллективизма. Пра­вильнее было бы говорить о том, что официальное общественное сознание, выражаемое советской пропагандой, просто поймало ветер в паруса, а не выступало творцом нового. Оно мобилизовало, а впоследствии монополи­зировало главный канал формирования национального сознания и самосоз­нания, а именно канал коллективизма. Когда во время Великой Отечествен­ной войны Сталин на время отошел от коммунистических ценностей и на первое место поставил национальные, народ воспринял этот шаг с одобре­нием. Он был подготовлен, воспринят как общественная потребность. Уч­реждение орденов Суворова и Кутузова, постановка патриотических цен­ностей, в том числе об Александре Невском, отвечали не интернациональ­ным ценностям, на которых покоилось коммунистическое мировоззрение, а на исконно русских, национальных. Ренессанс национальных ценностей, правда, оказался настолько же своевременной, насколько и временной куль­турной акцией. После окончания войны какое-то время она продолжалась, хотя и в извращенном виде борьбы с жидомасонством, но вскоре сошла на нет. На первое место вышли идеалы равенства всех народов, интернацио-

нальная дружба, а позже и мифологема «советский народ — новая истори­ческая общность людей».

Трудно говорить о том, что выступало здесь в роли лидера, — индивиду­альное или общественное сознание. Разумеется, индивидуальное сознание несет на себе печать общественного, так как оно всегда есть продукт своей социальной среды. Но бывают такие исторические эпохи, когда официаль­ное общественное сознание не улавливает перемен в индивидуальном, не прислушивается к тому, к чему оно стремится. Тогда оно повисает в возду­хе, лишившись своей опоры. Национализм в позитивном смысле этого слова во все времена выступает в роли бессознательного архетипа, который нельзя игнорировать, если пропагандируемые ценности рассчитывают на успех. Советской власти, объединившей более ста национальностей, объективно

было нельзя апеллировать к нацио­нальному сознанию, строить на нем структуру общественного сознания. В результате приглушались все ростки национального самосознания, фор­мировалась некая искусственная общ­ность «советский народ», от которого требовали забыть свое национальное прошлое. Такого рода культурная по­литика потерпела крах. Распад СССР продемонстрировал не только феодальные претензии первых лиц бывших союзных республик, что вполне понятно, зная закономерности формиро­вания региональных и национальных элит, но также потребность простых граждан в возрождении национальных ценностей и усилении националь­ного самосознания.

Точно так же сложно решить вопрос о том, какой тип сознания, инди­видуальное или общественное, является более консервативным или более динамичным. Индивид всегда является носителем общественных взглядов, привычек, традиций, берущих свое начало в глубине веков. Но точно так же можно утверждать, что любой человек стремится быть в курсе последних событий, следит за модой и новыми идеями, быстро меняет привычки и взгляды. Индивидуальное сознание, таким образом, статично и динамич­но в одно и то же время. Возможно, что общественное сознание изменяет­ся гораздо медленнее. Действительно, ключевые ценности, например пат­риотизм и коллективизм, держатся столетиями и тысячелетиями. Они от­ражают историческую практику всего нарда, его жизненный опыт. Однако смена политического режима, произошедшая вначале в 1917 г., а затем в 1991 г., вынудила общественное сознание россиян резко поменять коорди­наты. Сначала неподвижный корабль общественного сознания развернул­ся от капиталистических к социалистическим ценностям, а позже совершил обратное движение. И всякий раз поворот осуществлялся на 180°. Радикаль­ная смена идеологических ориентиров общественного сознания, а теперь об этом можно говорить с полной уверенностью, затронула лишь поверх­ностные слои, оставив в неподвижности глубинные, те, что формируются

Писаренко Д. «Пиночет — это в кайф!» // Аргументы и факты. 1999. № 39. С. 18. Там же.

на уровне бессознательного и действуют как автоматические привычки. Нетронутыми оказались принципы равенства, существовавшие в нашем сознании до и после революции, братской и соседской взаимопомощи, бес-сребреничества и приоритета духовных ценностей над материальными, культ нищелюбия и др. Такая установка общественного сознания (возмож­но, стоит говорить в этом случае о массовом сознании), как предпочтение жить пусть победнее, но зато равными, господствовала в русском сознании при всех сменах политического режима. Возможно, ее следует относить к культурным константам русского менталитета.

Правильнее, видимо, говорить не о том, что один тип сознания, скажем общественное, развивается динамичнее другого, а о том, что в одном и том же типе сознания существует множество слоев, которые движутся по исто­рической плоскости с разной скоростью.

Дата добавления: 2015-06-04