Общественное мнение: история вопроса

Как и все другое, истоки общественного мнения надо искать в антич­ности. Один из первых и наиболее прославленных софистов Протагор (ок. 485—411 до н.э.) находил время не только для глубоких размышлений, но и для педагогической деятельности: обучал людей искусству убеждаю­щего слова, получая за уроки громадные по тем временам гонорары. Про­тагор утверждал, что объективной истины не существует, а есть лишь субъективное мнение. Эта концепция выражена в знаменитом приписы­ваемом ему афоризме: «Человек есть мера всех вещей». В полном вариан-

те он звучит так: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, несуществующих, что они не существуют». При этом уделил внимание интересующей нас теме, определив «публичное мнение» как мнение большинства населения. Протагор учил во всем полагаться не на науку, а на здравый смысл.

С Протагора берет свое начало эгалитаристская (фр. egalitarisme, от egalite — равенство) традиция понимания общественного мнения. Ее пос­ледователи определяют общественное мнение как силу, с которой должны считаться, как инструмент участия народа в управлении государственными делами.

Противоположного мнения придерживался греческий философ и педа­гог Платон (427—347 до н.э.), сводивший «публичное мнение» к мнению

аристократии. Семья его была знат­ной, старинной, царского происхож­дения, с прочными аристократичес­кими традициями. Во главе государ­ства, учил Платон, должны стоять самые образованные люди своего вре­ мени, философы. Другие сословия об­щества — воины, ремесленники и зем­левладельцы — должны подчиняться и строго ограничены выполнением своих обязанностей.

Платон явился основоположником другой традиции — элитаристской. Ее приверженцы утверждают, что мнение господствующей элиты выступа­ет как сила, воздействующая на население и способствующая легализации политического господства элиты.

В письме, датированном 50 г. до н.э., Марк Туллий Цицерон (106— 43 до н.э.) сообщает своему другу Аттику, что его ввело в заблуждение об­щественное мнение (publicam opinionem). Адвокат, политический деятель и

блестящий писатель, он является крупнейшим мастером красноречия, и его деятельность стала основопола­гающей для всего последующего раз­вития латинской прозы. Цицерон учил, что красноречивый человек пре­следует своей речью три цели: отсто­ять свою точку зрения, доставить слу­ шателям удовольствие и заставить слушателей присоединиться к своей позиции. Он умел менять тон на протяжении одной речи, чередовать пафос с шуткой, страстность с простотой и спокойствием. Речи или части речей составленные в простом («низком») стиле, отличаются живостью рисунка, остроумием, язвительностью полемики. Пятьдесят восемь речей, серия трактатов по риторике и философии, наконец, около 800 писем — таков состав дошедших до нас произведений Цицерона, превосходящий по свое­му объему все, что сохранилось от какого-либо римского писателя.

По всей видимости, нынешняя социология ставит себе в заслугу то, от чего мудрые греки отказались 2,5 тыс. лет назад. Античная философия, а вслед за ней и новоевропейская развивались в борьбе с обыденным мнени-

ем²⁸. Потребовалось не одно столетие на изобретение сложнейшей техни­ки выделения из аморфной массы людских мнений твердых кристаллов объективного знания. Ее можно назвать теоретической рефлексией, диалек­тикой, философской дискурсией или как-то еще. Суть от этого не изменит­ся. В Европе социология формировалась именно как философская наука. Но сегодня она возвела на пьедестал то, с чем боролась истинная философ­ская мысль.

Возможно, первым философствующим социологом был Сократ (469— 399 до н.э.), человек без определенного рода занятий, с одной-единствен-ной страстью — бродить по улицам и площадям, приводя прохожих свои­ми вопросами в глубочайшее недоумение. Опросной технике он научился у софистов, еще до Сократа «ходивших в народ». Правда, у них вопросно-ответный метод был самоцелью — довеском к ораторскому искусству, вы­ражал стремление облачить типичное обывательское мнение в красивые одежды логического доказательства.

Совсем иные мотивы двигали Сократом. Миру относительной действи­тельности, предметам чувственного восприятия, отображенным в челове­ческом мнении (doksa), он противопоставил истинную действительность,

предмет понятийного познания²⁹. Мнения — мир догадки и доверия, по­нятия — мир твердого знания, раз­ мышления и числа. Несколько позже Платон довел общую систему миро­воззрения до логически совершенной формы. Диалектика, выступившая первоначально всего лишь техникой «оп­роса населения», вопросно-ответным методом, на более зрелых стадиях пре­вратилась в метод острейшего критицизма и углубленного познания исти­ны, а затем и в логическую систему понятий, построенную на основании отношений соподчинения и подчинения. Наконец, самый высокий этап древнегреческой рефлексии — метод очищения мира мнений от случайных элементов и кристаллизации их в понятия — представляет система катего­рий Аристотеля (ок. 384—322 до н.э.).

По своей этимологии понятие «категория», обозначающее особый тип логически обоснованного знания, противостоит понятию «мнение», как твердое противостоит зыбкому и неустойчивому. В самом деле, мнение выражает вероятностное, предположительное знание о чем-либо, нереши­тельность. Когда мы включаем в свою речь оговорку «по моему мнению», то как бы говорим: «Я не твердо уверен, что произносимое мною является общепринятым знанием, скорее, напротив, это моя индивидуальная точка зрения, субъективное мнение». Естественно, что индивидуальное мнение может быть и истиной, и заблуждением. Возведенная в абсолют докса ста­новится догмой. Не случайно оба греческих слова — doksa и dogma — выра­жают разные оттенки одного и того же понятия «мнение».

Однако знание категорическое лишено подобных недостатков. Налицо твердое и проверенное знание о чем-то, основанное не на фиксации поверх­ностного и случайного, а на познании сущности. Великий энциклопедист

Дата добавления: 2015-06-04