Застревающие личности

Теперь перейдем к личностям с застревающей, или па­раноидальной акцентуацией. Многие авторы в своих класси­фикациях выделяли эту акцентуацию (или психопатию). Мы находим ее у К.Леонгарда, Д.Шапиро, православного психо­терапевта С.А. Белорусова (Который соотносит ее со страстью сребролюбия.), а также в известной классифика­ции П.Б. Ганнушкина. А.Е. Личко, описывая типы конститу­циональных психопатий и акцентуаций характера у подрост­ков, не выделяет этот тип по той причине, что раскрывается он после 30 лет, в период полной социальной зрелости.²⁴⁷.

Черты человека с застревающей акцентуацией гораздо более патологичны, чем у какой-либо другой. Эти люди поч­ти во всех своих действиях и мыслях несут отпечаток глубо­кой душевной дисгармонии. Проявлений параноидного стиля выделено достаточно много. Это всевозможные сверхценные увлечения, доминирующие и сверхценные идеи, патологиче­ские страхи, кверулянтство (страсть к письменным жалобам и доносам), подозрительность, бредовые расстройства (ревности, величия), вплоть до галлюцинаций (чаще при па­раноидной форме шизофрении).

Естественно, есть люди не со столь зримыми отклоне­ниями. У них личностные аномалии могут проявляться так: ригидность — подозрительность — догматичность. И чаще всего, говоря о застревающих личностях, мы вспоминаем об их подозрительности, поскольку эта черта порой определяет весь их внутренний облик. В основе подозрительности лежит какой-либо страх: обмана, супружеской измены, унижения, болезни, утраты, дисморфофобия (Дисморфофобия — боязнь физического недостатка.).

Подозрительное мышле­ние всегда оказывается ригидным, негибким. Если начальник застревает на подозрении своих сотрудников в обмане, он в любой ситуации будет видеть попытку составить заговор. Если человек имеет какой-либо физический недостаток, на этой почве может развиваться очень болезненное состояние — дисморфофобия. "Все вокруг смеются над моим длинным носом. Когда я иду на рынок за покупками, все только и смотрят на меня, улыбаются и перешептываются". Подозри­тельный человек "смотрит на мир с устойчивым предубеж­дением, постоянно занимаясь поисками подтверждений сво­их подозрений".²⁴⁸ Никто не отрицает, что на рынке люди пе­реговариваются и порой смеются. Но подозрительность и напряженное ожидание насмешек приводят к неправильной интерпретации действительно существующих фактов.

"Сравнительно медленный темп психической деятель­ности сближает педантичных (навязчивых — авт.) с за­стревающими личностями. Но у последних медлительность касается в основном застревания на эмоциональных пере­живаниях эгоистического характера, когда затрагиваются личные интересы и самолюбие данного объекта".²⁴

Люди этого типа довольно колоритны как в светской, так и в церковной жизни. Но если взглянуть глубже и выде­лить главное, то, что определяет их душевный облик, то мы замечаем такую черту, как длительное существование всех переживаний (аффектов), особенно греховных (по типу за­стревания).

У любого человека может возникнуть гнев, но аффект спадает и гнев проходит. Страх утихает, приступ самолюбия может смениться раскаянием. У застревающих личностей обида может жить в душе бесконечно долго. Человек вспо­минает ее обстоятельства, все детали, истолковывая их в свою пользу. Чувство обиды и жажда отмщения не всегда выходят наружу и воплощаются в действиях и словах. Это зависит от развития человека, его культурного и духовного уровня. Но могут пройти годы, и чувство обиды не гаснет, а это уже называется злопамятностью. Порой эти люди выгля­дят нелепо, когда начинают ворошить прошлое, призывать к ответу, когда уже никто не помнит обстоятельств события.

При такой злопамятности их впечатлительность и обидчивость также довольно велики. Часто они сами сетуют на то, что обижаются по пустякам. А те, у кого понятия о ду­ховной жизни совсем не развиты, порой с гордостью заявля­ют: "Да, я такой, я очень обидчив".

Из свойств личности у них более всего развито волевое начало (напомним, что, к примеру, у шизоидов гипертрофи­рованна умственная сфера, а у истероидов — чувственная). Даже при наличии среднего уровня интеллекта застревающие личности способны добиваться продвижения по службе, если только их не выгонят совсем за частые конфликты и неужив­чивость. "Типичный начальник" — говорят обычно про тако­го человека: въедливый, своенравный, волевой, с множеством идей, все подмечающий, недоверчивый.

Эгоистическим влечениям и аффектам застревающих личностей присуща особая сила.²⁵⁰ Когда затронуты их инте­ресы, они могут помнить обиду долгое время. Чаще всего они весьма честолюбивы, требуют от всех окружающих вы­полнения "долга". В приходской жизни такой человек выде­ляется навязчивыми приставаниями ко всем и вся с желанием переделать и исправить их, добиться справедливости. Онилюбят, не разбирая лиц и обстоятельств, биться "за правду", защищать несправедливо, на их взгляд, обиженного.

В Церкви им принадлежит решающая роль в борьбе со всевозможными периферийными (Т.е. малозначащими.) явлениями внутриприходской жизни. Они способны изжить свою жертву из общины. Или, затеяв какое-либо дело, например организацию право­славной библиотеки, легко могут превратить дело в траге­дию, перессорившись со всеми.

Если им не хватает интеллекта, могут стать "волевым центром" какой-либо секты, возглавляемой шизоидной лич­ностью,²⁵¹ или "правой рукой" младостарца. Именно пара­нойяльным личностям чаще всего приходят в голову сверх­ценные идеи вроде борьбы с засильем жидомасонов в России или поскромнее — война со старушками, поющими на кли­росе "не по уставу".

Как видим, это типичные волевые экстраверты — их неуемная энергия направлена вовне. Их главным недостатком является неумение заглядывать в свое сердце, нежелание во всех трудных и конфликтных ситуациях, в которые они по­падают, брать хотя бы часть вины на себя. Они твердо убеж­дены, что им недодали любви, почета, внимания, недооцени­ли. И все, чего у них нет, они хотят взять извне, силой, вме­сто того чтобы воспитать в своем сердце навык принятия ок­ружающего мира. Им приходится по душе утверждение, что "Царство Небесное силой берется" (Мф. 11, 12), но приме­няют они его неверно. (И уж, конечно, не вспоминают слова Спасителя: "Царствие Бо­жие внутрь вас есть" (Лк. 17, 21)).

Вся их бурная деятельность, естественно, не вызывает восторга у окружающих, их сурово "смиряют" или тактично осаживают. Впрочем, при их степени чувствительности к обидам это практически одно и то же.

В связи с этим они убеждены, что к ним плохо отно­сятся, причем именно из-за их правдолюбия.

— Я все говорю в глаза, не лукавлю, как некоторые, — с жаром доказывает нам активист "боя с тенью".

— А что это всё? Какова его ценность? — уточняем мы.

— Речь идет о нашем спасении! — следует ответ.

Да, это такой козырь, что крыть нечем, и мы умолкаем. В связи с тем, что им трудно общаться с людьми, а также из-за частых насмешек над их негибкостью, в них быстро фор­мируется подозрительность. Она основана именно на общем недостатке доверия к людям.²⁵²

Во всех источниках, описывающих застревающих лич­ностей, указан типичный образ ревнивого мужа. Но в прак­тике приходской жизни это может выглядеть как ревность к старцу, духовному отцу, в связи с тем, что он "изменяет" на­шему ревнивцу с другими прихожанами. "Что он так долго ее исповедует? А с этим-то как внимательно беседовал! А на меня сегодня и не взглянул!" Из-за склонности к аффектам их настроение колеблется между напряженным разочарованием и надеждой.

Такой человек может отравить жизнь целого прихода, доводя священника чуть ли не до инфаркта.

По этому поводу вспоминается одна актив­ная прихожанка, всеми возможными средствами боровшаяся за место рядом с батюшкой. При рев­ности эмоции достигают особого накала, причем развиваются сразу на обоих полюсах: любовь и не­нависть.²⁵³ Потому-то наша героиня досаждала пастырю доносами, интригами, клеветой, ставя его в трудные ситуации, только бы он уделил ей хоть немножечко внимания. (Вообще-то, подобного рода любовь слишком напоминает процесс поглощения и переваривания пищи (ср. размышления о любви героя льюисовских "Писем Баламута")).

Ревность — не единственное сверхценное образование, характерное для параноидального типа.

Нам самим пришлось тесно общаться с не­сколькими застревающими личностями, в том числе с одной "глубоко правдивой", по ее собственному определению, особой. Ее параноическая настроен­ность вылилась в жестокую борьбу за "правду" с администрацией учреждения, в котором она рабо­тала. Она извергала бесчисленное число жалоб, облекая их в письменную форму и рассылая по са­мым высоким и "компетентным" инстанциям. В ка­честве доказательств вины обвиняемых эти объе­мистые опусы содержали много цитат из Библии, хотя направлялись в сугубо светские организации.

В быту мы часто встречаем людей несговорчивых, уп­рямых. Цепляясь за мелочи, они никак не хотят идти на ус­тупки, на сближение точек зрения, даже если всё говорит против них. Последним их аргументом будет: "Я так хочу — и все!" или "Право имею!" В православной семье муж с та­кими чертами никогда не уступит в споре, через слово цити­руя: "Жена да убоится мужа своего!"

Часто эти люди склонны застревать на страхах. Страх вообще является доминирующим в сознании наших совре­менников чувством.

Православный человек воспитывает в себе открытый взгляд на все происходящее. Мы не способны отразить окру­жающие нас явления и события объективно, поскольку смот­рим на них сквозь призму своего "я" (О том, что наше восприятие мира носит глубоко личный характер, и марксистско-ленинская теория отражения в корне неверна, см., напр., у диакона Андрея Кураева в его книге "Традиция. Догмат. Обряд".).

Застревающая лич­ность ставит между собой и миром призму своих страхов, и смотрит через нее подозрительно и въедливо. Православный человек должен воспринимать мир через молитву (покаянную, благодарственную, просительную, славослов­ную). "Жизнь и молитва — одно", — утверждает митр. Ан­тоний (Блум).²⁵⁴ На самом деле застревающую личность вол­нует не столько сам факт, скажем, насмешек (как при синдроме дисморфофобии), сколько неопределенность, рож­дающая напряженное ожидание: "Если две старушки у подъ­езда действительно посмеиваются над моим носом с боро­давкой, то я способен с этим справиться. Я поражу их пре­зрением, я придумаю такую месть (и пусть она свершится лишь в моей голове), что они навсегда отучатся издеваться надо мной! Но меня гложет неизвестность: о чем же они шу­шукаются в данный момент? И это особенно тревожит меня".

В книге прп. Иоанна Кассиана "О гордости" нарисован портрет человека, в котором возобладала указанная страсть, в результате чего, судя по описанию, он пришел в прямо-таки параноидальное состояние. Когда такому человеку говорят что-либо о духовной жизни, он, "занятый своими подозре­ниями, ловит, перенимает не то, что надобно бы принять к своему преуспеянию, но озабоченным умом изыскивает при­чины, почему-то или иное сказано, или с тайным смущением сердца придумывает, что можно бы возразить им".²⁵⁵ Более того, этот слушатель "подозревает, что все сказано против него". А из-за этого он ожесточается, впадает в гнев, ищет отмщения. Именно неукротимая гордость толкает паранои­дальных личностей на авансцену жизни, в том числе и при­ходской. Именно гордость заставляет их вести затяжные вой­ны с "неугодными", прикрываясь знаменем правды, или же делаться учителями для многих (ср. 1 Тим. 1, 7; Иак. 3, 1).

Попав в затруднительные обстоятельства, мы все мо­жем испытывать страх, неуверенность, растерянность. Мо­литва гармонизирует наши отношения с миром, водворяет спокойствие в душе; без нее невозможен духовный рост. У застревающих личностей особое отношение к молитве. Истероида (тщеславие!) более интересует вопрос: а как я выгляжу на молитве со стороны? Застревающий тип считает много­численные (ритуальные) повторения молитв защитным меха­низмом от своих страхов. "Вот прочту 12 раз "Отче наш", и пойду на экзамен". Внимание сфокусировано на том, какую молитву и сколько раз прочесть, а не на искренности и глу­бине сердечного вопля к Богу. Ритуал помогает успокоиться, ощутить себя на твердой почве, он играет роль спасательного круга, поскольку ригидная психика параноидной личности камнем идет ко дну в любых необычных для нее условиях. И такой студент придет в замешательство, если не успеет про­бормотать установленное им число молитв, поскольку он бо­ится больше не самого экзамена, а неожиданностей во время его сдачи.

К любому доброму делу такой человек тщательно го­товится, продумывая детали, и обязательно выполнит его, если все пойдет по плану. Но если неожиданно изменятся обстоятельства, он может просто не успеть перестроиться. В идеале человек должен научиться делать добро почти авто­матически, лишь только заметит нуждающегося в помощи. Наши постоянные колебания и мучительная борьба ("делать — не делать") есть не что иное, как показатель последствий первородного греха и удобопреклонности нашей воли ко греху (Более подробно см., напр., главу "Первородный грех и его по­следствия" в книге митр. Макария (Булгакова) "Догматическое богословие".).

С другой стороны, верующий человек всегда памятует о наличии Промысла Божия, ведущего ко спасению, и стре­мится согласовывать свои действия с волей Господа. В слу­чае же с застревающей личностью, которой сделать добро помешали непредвиденные обстоятельства, можно легко за­метить упование не на Бога и желание исполнить Его волю, а на свои собственные силы.

Между умом такого человека и всяким событием или вещью становится плотной стеной его негибкая воля. Она может быть направлена в сторону добра, как это кажется са­мому человеку, но слишком уж она прямолинейна. И, конеч­но, здесь нет даже намека на вслушивание в "глас хлада тон­ка" (3 Цар. 19, 12), возвещающий волю Божию. В результате человек поступает по своему желанию, причиняя боль окру­жающим.

Свт. Феофан Затворник, основываясь на учении афон­ского старца Никодима, указывает, что "когда подлежат нам духовные дела, мы тотчас вожделеваем их и устремляемся к ним; однакож не как движимые волею Божией, или не с тою одною целию, чтоб угодить Богу, но ради того утешения и обрадования, которое порождается в нас, когда вожделева­ем и ищем того, чего хощет от нас Бог: каковая прелесть бывает тем скрытнее и утаеннее, чем выше само по себе и духовнее то, чего вожделеваем".²⁵⁷

Все мы склонны путать свои желания с волей Божией. Однако застревающие личности намного более настойчивы в достижении выбранных целей и с большим трудом сворачи­вают с намеченного, порой неверного пути. Они не понима­ют, "что не должно довольствоваться тем одним, чтоб же­лать, чего хощет Бог, но надлежит еще желать сего, как, когда, почему и для чего хощет того Он ".²⁵⁸ Порой им труд­но применяться к обстоятельствам. Поэтому они часто испы­тывают разочарование и страх (феномен фрустрации) оттого, что мир не таков, каким они себе это представляли. Допус­тим, приготовившись выйти на большую арену и что-то громко прокричать, наш герой неожиданно попадает в ма­ленькую комнату. Впадая в паническое состояние, он не ус­певает перестроиться и начинает громко выкрикивать, как запрограммировал себя заранее.

Все, что есть в человеке, все его душевные качества должны преобразиться, подчиняясь "единому на потребу" (Лк. 10, 42) — достижению спасения. Если в душе есть страх, то он должен быть страхом оскорбить Бога. Гнев должен быть праведным и прежде всего обращенным на самого себя за нарушение заповедей.

Личность параноидального типа во всех обстоятельст­вах ищет подтверждения своих странных подозрений. При этом игнорируются очевидные факты, зато подыскиваются "годящиеся в дело" малозначимые детали.

В словах священника, сказанных на проповеди, такие люди "находят намек на себя, но, в отличие от обычного человека, рассматривают "намек" не как призыв к исправ­лению, а как желание духовника причинить боль, обиду, рану. Доверие к пастырю у них постоянно под угрозой ".²⁵⁹.

"Сюда же можно отнести "пожилых церковных людей, болезненно реагирующих на то, что "их место" в храме занято, на неприветливость (часто кажущуюся) на­стоятеля или старосты, в чем видится попытка их "выжить"; чужая сумка, поставленная на "их место", — намек на то, что им уже давно "пора убираться отсюда ". Они болезненно "замечают ", что их не оценили по достоин­ству, их благие намерения не поддержали, их не выслушали, не поняли... Но характерным отличием этой категории па­сомых от других, проявляющих реакции обиды, является то, что кажущееся ущемление их достоинства вызывает в них не столько расстройство, уныние, печаль, сколько гнев, злость, желание мщения. В качестве практического совета в общении с таковыми, как пастырю, так и обычному чело­веку можно настоятельно рекомендовать не вникать глу­боко в слова и рассуждения этих больных при общении с ними. Вслушиваться в параноидальный бред не только бес­смысленно, но и небезопасно ".²⁶⁰

Интересно, что при всем этом параноидальные лич­ности не фантазируют и не домысливают ситуацию, а лишь извращенно истолковывают реально существующие факты и детали. Кстати, в поиске деталей они не имеют себе равных. Истероид может "сочинить" себе беду и заставить всех пере­живать вместе с ним. Шизоид прямо-таки живет в своем при­думанном мире, но другие могут и не подозревать об этой terra incognita (Земля неизвестная (лат.)).

Застревающий же тип не склонен к выдумкам и фантазиям. Он лишь выхватывает из общей мозаики мира отдельные фрагменты.

Известно, что в Древнем мире существовали сочините­ли, составляющие целые произведения из строк поэм Гомера, произвольно выхватывая и переставляя их. По сути это психология сектантства: вырвать из Священного Писания или церковного учения какой-либо фрагмент и акцентуировать его.

Приведем жизненный пример.

Пожилая женщина, седьмой год усердно по­сещающая занятия в Духовном училище (В то время как даже готовящиеся к священству обучались один год.), попала на лекции по Истории Русской Церкви к новому преподавателю. Сразу стало заметно, что она как-то необычно внимательно слушает, записывает бу­квально все сказанное, придираясь к мелочам и во всем выискивая ереси. Однажды, услышав что-то уж совсем неприемлемое для себя, она не выдер­жала и начала конфликт с "противником", считая себя борцом за чистоту Православия. По этому по­воду она написала докладную инспектору училища и сделала отповедь самому "виновнику", в том чис­ле в письменной форме (склонность к кверулянтству! (Кверулянтство - здесь: стремление к письменному сутяжничеству (характерна для параноидальных личностей).) Никаких фактов, подтверждающих неправославность преподавателя, жалобщица отыскать не смогла. Да и руководство, в отличие от нашей жа­лобщицы, почему-то не считало клеветой на Цер­ковь существование на Руси ересей и сект.

После того как инспектор, разобравшись в ситуации, посоветовал преподавателю не обра­щать на нее внимания, она написала новую жалобу, на этот раз архиерею (застревание). Стоит отме­тить, что эта "студентка" до сих пор стоит на страже чистоты православного учения в Духовном учили­ще, конфликтуя со многими преподавателями, в том числе имеющими священный сан.

Налицо типичная черта подозрительного мышления — избирательность, направленность внимания, сопровождаемая значительным волевым импульсом. Действительно, свет прожектора всегда несет большой заряд направленной энер­гии. Однако объективную информацию о происходящем в непроглядной тьме только с помощью этого луча получить сложно: слишком уж много зависит от того, на что в данный момент направлен луч. Поэтому параноидальные личности фактически неспособны классифицировать и обобщать мате­риал, к чему способен обсессивно-компульсивный тип.

Один студент того же Духовного училища, зайдя в преподавательскую, сразу "заметил" в шкафу среди сотни самых разных книг "еретическое", на его взгляд, издание...

Что и говорить, весьма необычная внима­тельность!

Попав в ситуацию опасности, гармоничная личность легко переключает внимание с обозрения общей картины на изучение мелких деталей. Полученные путем тщательного изучения данные свободно включаются в общий контекст, формируя целостную картину явления со всеми его особен­ностями. После выхода из трудной ситуации внимание пере­ключается на другие предметы. Истероид в подобных же случаях "расфокусирует внимание".²⁶¹ Он постарается рассе­яться, "растечься", раствориться во всех и вся, чтобы удар судьбы был не слишком жестоким. Картина мира получается размытой, без четких деталей (Это можно сравнить с рисованием акварелью, особенно с помо­щью техники "по-сырому".). Для параноидального типа характерна повышенная активность, чрезмерно сфокусиро­ванное на избранных фрагментах внимание. Их модель по­знания мира можно назвать ригидно-фрагментарной. Ее по­рой сравнивают с сознанием переутомленного солдата, стоя­щего на посту. Из-за длительного волевого перенапряжения и утомления зрения он способен открыть стрельбу по теням. И если, придя в Православие, такой человек не пойдет путем глубинного изменения себя, смирения и покаяния, то под­держиваемая страстями воля непременно направит его на борьбу с призраками (А это уже больше похоже на графику.).

Простота и ясность — непременные качества духовно зрелого человека. "Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, там ни одного", — говорил прп. Амвросий Оптин­ский. Теряя простоту, застревающие личности искажают пропорции мира и при этом теряют присущие ему цвет и аромат (Если ранее мы сопоставляли истероидную акцентуацию с импрес­сионизмом в живописи, то параноидальное видение мира можно соотнести с искусством натюрморта: чтобы изобразить животный или растительный мир, его нужно сорвать или убить и положить на блюдо.).

Любая греховная страсть способна развиваться не только в форме усиления, но и в виде дифференциации. Страсть не существует в душе сама по себе, страстей всегда много, но доминируют одна или две из них, определяя внут­ренний мир человека и его поведение. Дифференциация — возникновение новых, нетипичных доселе патологически-страстных реакций на внутренние и внешние обстоятельства. Так, легкомысленный и веселый человек, относившийся ко всему наплевательски, иронизирующий даже над серьезными проблемами, однажды может впасть в уныние и депрессию перед лицом трудного духовного выбора.

Ярко проявляется это при последовательном разверты­вании стадий алкоголизма. Переход из первой во вторую ста­дию характеризуется изменением картины опьянения. Если раньше, "приняв дозу", человек начинал шутить, раскрепо­щался, рассказывал массу анекдотов и сам заразительно над ними смеялся, то тут у него начинают доминировать тревожно-дисфоричные состояния, появляется гневливость, жесто­кость к домашним животным и даже к членам семьи. Так ис­полняется предостережение Спасителя о "семи злейших бе­сах" (Мф. 12,43-45; Лк. 11, 24-26).

Параноидальный человек менее других подвержен та­кой дифференциации в силу уже указанных причин: мощного волевого начала, крайней ригидности эгоистических аффектов и значительной выраженности патологических черт лич­ности.

I.Schumuker в книге "Религия и психическое здоровье" отмечает, что "Вера, придавая смысл существованию, уменьшает экзистенциальную тревогу", а фундаментализм, догматизм и авторитарность могут представлять угрозу ос­мыслению абсолютных ценностей.²⁶²

Умение соизмерять свою ревность о доброделании с конкретной ситуацией Оптинские старцы считали искусст­вом. Они говорили: "Искусство — половина святости". Видя чьи-либо ошибки от чрезмерного "старания", прп. Макарий Оптинский говорил: "Свят, да неискусен", "потому что не­искусство, при неуместной ревности, часто может произ­водить бестолковой путаницы не менее самого греха"²⁶³

Дата добавления: 2015-06-29