Нулевое анафорическое местоимение (pro)

Следующая разновидность нулевой единицы, о кото­рой пойдет речь, - нулевое анафорическое местоимение. Та­кое местоимение, в отличие от PRO, обычно выступает в тех позициях, где всегда возможны и полное (фонетически вы­раженное) местоимение, и полная ИГ.

Рассмотрим два предложения, каждое из которых по-своему «неполно»: (162) Я укладываю и (163) Укладываю ве­щи. В (162) не хватает прямого дополнения, на которое ва­лентен переходный глагол укладывать, а в (163) — подлежа­щего. Большинство носителей русского языка, вероятно, скажут, что предложение (162) «в большей степени» непол­но, чем (163). По традиционной классификации (163) - «оп­ределенно-личное» предложение, односоставное (лишенное подлежащего), но грамматически полное вне зависимости от контекста. Предложение (162), напротив, требует речевого (эллиптического) или внеречевого восполняющего контек­ста; например, оно может служить ответом на возглас (164) Укладывай быстрей вещи! Без внешнего стимула, подобного (164), предложение (162) звучит не совсем уместно. Чем объ­ясняется это различие между двумя предложениями, интуи­тивно осознаваемое носителями русского языка?

Ответ, который напрашивается сразу, состоит в том, что в (163) полнота достигается благодаря согласованию: ук-

ладыва-ю представляет собой личную форму 1 л. ед. ч., и по­этому подлежащее по этой форме легко восстанавливается — этим подлежащим должно быть местоимение я. С прямым дополнением русский глагол не согласуется, поэтому ника­кие характеристики дополнения в (162) не восстановимы. Итак, предложение (163) семантически полное, а (162) — нет, поэтому первое кажется менее зависимым от контекста, чем второе.

Можно ожидать, следовательно, что в языках, где глагол-сказуемое согласуется одновременно и с подлежащим, и с дополнением, предложе­ния типа (162) и (163) на взгляд носителей окажутся равно приемлемыми. Это и в самом деле верно для языков с таким одновременным согласова­нием — грузинского, абхазского, чукотского и многих других.

Как выражены (и выражены ли вообще) подлежащее в (163) и дополнение в (162)? На этот вопрос можно дать по крайней мере три разных ответа.

Первый ответ уже был дан выше. Он заключается в том, что оба актанта никак не выражены, а большая прием­лемость (163) по сравнению с (162) объясняется его семан­тической полнотой, которая достигается благодаря согласо­ванию.

Второй ответ может быть таким: подлежащее в (163) в действительности выражено, и в роли синтаксического ак­танта выступает лично-числовой аффикс глагольного согла­сования -/о; он-то и есть подлежащее в (163). Дополнение в (162) не выражено никак (ни аффиксом, ни ИГ), и поэтому оно неполно, а (163) — синтаксически полное предложение,

Это предположение (в другой форме) в самом деле высказывали не­которые исследователи, особенно применительно к языкам со сложными системами глагольного согласования [Jelinek 1984, Baker 1996], но обсуж­дать его здесь мы не будем.

Третий ответ заключается в том, что подлежащее в (163) выражено не аффиксом, а нулевым местоимением 1 л. ед. ч. (нулевым «двойником» фонетически выраженного местоиме­ния я), которое контролирует согласование с глаголом-сказу­емым. Различие между двумя предложениями объясняется тем, что только (163) является полным, в то время как один из актантов в (162) не выражен — нулевого местоимения, со­ответствующего дополнению, в русском языке нет.

Такое нулевое личное местоимение вводится с целью объяснить возможность полных предложений с невыражен-

ными ИГ — контролерами глагольного согласования. В по­рождающей грамматике этот нуль обозначают крайне не­удобным способом, а именно так же, как PRO, только строчными буквами — pro, а в устной речи называют эти две единицы соответствено «большое ПРО» (big PRO) и «малое про» (small pro).

Лексема pro обнаруживается не во всех языках (и в том числе далеко не во всех языках с личным согласованием). Ее наличие или отсутствие в языке влечет, по-видимому, неко­торые достаточно важные последствия.

Например, в английском, немецком и французском языках pro отсутствует, а в испанском, итальянском и рус­ском его можно выделять. По-итальянски можно сказать и (164) a. Lei parla italiano 'Она говорит по-итальянски', и б. Parla italiano 'Говорит по-итальянски', по-английски от­падение местоимения невозможно: (165) a. She speaks Italian 'Она говорит по-итальянски', но б. *Speaks Italian.

Обратим внимание на следующие два факта. Во-пер­вых, в итальянском, испанском и русском языках нет необ­ходимости в пустых подлежащих при «метеорологических» глаголах типа 'идти (о дожде)'; в английском, немецком и французском языках такие подлежащие обязательны: итал. (166) a. Piove 'Идет дождь'; б. *Cio piove, букв. 'Это дождит'; в. англ. It is raining’, г. *Is raining 'Идет дождь'.

Во-вторых, в тех случаях, когда придаточные предло­жения в роли подлежащего смещаются в конечную пози­цию, их первоначальная позиция в начале предложения в итальянском или русском при этом остается незаполненной, а в английском должна быть обязательно заполнена пустым местоимением: (167) a. [Che Luisa поп partira] ё chiaro 'Что Луиза не уедет - понятно'; б. (*_Сьз) ё chiaro [che Luisa поп partira] букв. '(*Это) ясно, что Луиза не уедет'; ср. англ. в. [ That Louisa will not leave] is clear 'Что Луиза не уедет — по­нятно'; г. It is clear [that Louisa will not leave]’, д. *Is clear [that Louisa will not leave].

Основываясь на гипотезе pro, можно предположить, что семантически пустое подлежащее при «метеорологиче­ских» глаголах и на месте вынесенного вправо придаточно­го обязательно выражается во всех языках, но языки, обла­дающие pro, используют его в этом качестве, а языки, в ко­торых pro отсутствует, используют для этого пустые подле-жащные лексемы. В таком случае структура итальянских

предложений (1646) и (166а) и английских (165а) и (166в) оказывается более сходной, чем это представляется вначале:

(1646) pro parla Italiano (166a) pro piove (I65a) she speaks Italian (166в) it is raining

Дата добавления: 2015-07-02