Отец-ед. Эрг хлеб. Абс масло-эрг п ерм - мазать. Аор-зед. СУБ. ЗЕД. Об 'отец намазал хлеб маслом'. 3 страница

Некоторые лексемы ввиду своей семантики определен­но тяготеют к теме или к реме: например, слово редко пра­ктически всегда входит в рему, а слово теперь - в тему [Па­влова 1987; Янко 2001].

В английской грамматической терминологии русским терминам «тема» и «рема» соответствуют точные этимологические эквиваленты

theme и rheme, которые, однако, употребляются редко. Большинство ав­торов употребляют термины topic для темы и comment или focus для ре­мы. При этом слово comment более или менее точно соответствует нашей «реме», но употребляется реже, чем focus, у которого есть, к сожалению, еше множество других значений: 1) сфера действия некоторого дискур­сивного или логического оператора, такого, например, как вопрос или от­рицание; в этом значении по-русски также нередко употребляют термин «фокус»; 2) грамматикализованная рема, т. е. такая, которую выражает конструкция особой синтаксической структуры (например, клефт), спе­циальный грамматический аффикс или специальная клитика [Казенин 1997]; 3) «новое» [Selkirk 1984], см. п. 4; 4) информативный центр сооб­щения (Bolinger 1985J; 5) информация, представляемая говорящим как но­вая и невыводимая из контекста, хотя фактически она может быть и не новой [Halliday 1967: 204—205]; 6) выбор из множества вариантов [Jacobs 1983; 1988].

2. Тетические предложения и экспансия ремы

До сих пор речь шла только о таких предложениях, в которых выделяются и тема, и рема. В российской лингвис­тической традиции такие предложения называются коммуни­кативно расчлененными, в западноевропейской традиции — категорическими (англ, categorical, нем. kategorisch). Однако существуют предложения которые целиком состоят из одной ремы; в них нет никакого «исходного пункта» сообщения, например: (18) Послышались шаги и веселый говор; (19) Нас­тупил холодный осенний вечер; (20) Случилась большая непри­ятность; (21) Врача надо вызвать; (22) (Тише!) Дети спят; (23) Денег нет — здесь ситуация излагается без какого-либо определенного исходного пункта. В отечественной традиции такие предложения называются коммуникативно нерасчле­ненными, в западной — тетическими (англ. thetic, нем. thetisch). Нерасчлененные предложения отвечают на полный диктальный вопрос (см. главу IV п.З): Что происходит?; Что случилось?; В чем дело? и т. п.

Тетические предложения часто характеризуют как «предложения с нулевой темой»; «сообщения о наличии, бы­тии, существовании целостного факта, события как призна­ка действительности без вычленения каких-либо ее сторон в качестве исходного пункта» [Крылова и др. 1997: 72]. Одна­ко полное отсутствие какой-либо темы (или «нулевая тема»)

наблюдается скорее в предложениях типа (18-20), чем (21-23). В (21—23) некая «тема» все-таки есть, но она не являет­ся частью предложения, а находится либо в предтексте, ли­бо ясна из ситуации речи: предложение (21) уместно как ре­акция на признаки серьезной болезни, (22) - как реакция на чей-то шум, (23) — на предложение приобрести что-то такое, что говорящий не может себе позволить. А.Н. Баранов и И.М. Кобозева [1983] назвали случаи типа (21-23) предложе­ниями с неингерентной (т. е. не входящей в состав самого предложения) темой; впоследствии Т.Е. Янко [1991; 2001] продемонстрировала ценность этого понятия для анализа те-тических предложений.

В тетических предложениях «нормой стилистически нейтральной речи является препозиция глагольного сказуемого по отношению к под­лежащему» [Ковтунова 1976: 48]. Как показано в работах [Sasse 1987; Maslova 1995], тетические предложения могут употребляться в тех же си­туациях, в которых возможна стратегия с выдвижением темы, т. е. с пре­вращением некоторого фрагмента предложения, максимально склонного к «тематичности», в тему. На материале одного класса русских тетических предложений — газетных заголовков — Е.С. Маслова показала, что таким тематизуемым фрагментом обязательно выступает ИГ в роли агенса (24-25; примеры наши) или факультативно - неагентивная ИГ, связанная с известными предшествующими событиями (26-27): (24) а. Гринпис проте­стует; б. Протестует Гринпис; (25) а. Жириновский разбушевался; б. Раз­бушевался Жириновский; в. Разбушевался вулкан; (26) а. Журналист уволен; б. Уволен журналист; (27) а. В горах, гибнут беженцы; б. Беженцы гибнут в горах. Предложения (246-256) не подходят для газетных заголовков, так как в них не произошло тематизации агенса, - в отличие от (24а—25а), где агенс тематизован, и (25в), где агенса нет. Тематизация ИГ журналист с ее выдвижением на первую позицию в (26а) может иметь место, если речь идет об известном журналисте, и автор заголовка предполагает, что чита­тель способен вспомнить какие-то прошлые события, которые с этим журналистом связаны. Если же раньше о журналисте в прессе не сообща­лось, то выбирается порядок (266) без тематизации. В качестве заголовка безусловно подходит (27а), так как обладает обычным для тетических предложений порядком слов, а (276) пригодно для заголовка только если имеется основание для тематизации, т. е. если речь идет о каких-то из­вестных беженцах, о которых сообщалось раньше [Maslova 1995].

Как полагают большинство исследователей, тетические предложения фонетически не отличаются от некоторых ка­тегорических. Например, предложение (28) Иванов Петрову 'руку сломал может служить и в качестве ответа на вопрос Что случилось?, и на вопрос Что сделал Иванов?, и на воп-

рос Что Иванов сделал с Петровым?; как ответ на первый во­прос (28) — тетическое предложение, если же (28) отвечает на второй или третий вопрос, то оно категорическое. Одна­ко С.В. Кодзасов [1996: 185] подметил явление «множествен­ной», или «скандирующей», акцентуации в тетических пред­ложениях: как ответ на вопрос Что случилось? в предложе­нии может наблюдаться два и даже три фразовых акцента: (29) 'Иванов 'Петрову 'руку сломал!; аналогичным образом расставлены акценты некоторых тетических предложений в [Lambrecht 1994: 223-226, см. ниже примеры (43вг)]. Тем не менее можно согласиться с Т.Е. Янко [2001], что однократ­ный акцент (28) в тетических предложениях также допустим.

В повествовательном стиле акцентированная составля­ющая в тетическом предложении ведет себя так же, как и в категорическом, а именно занимает конечную позицию. Ин­версия, т. е. сдвиг акцентированной составляющей влево, имеет те же стилистические функции, что и в категориче­ских предложениях, ср. выше (8-9): выражает сильную эмо­цию говорящего (30) Варя. 'Душечка моя приехала! 'Краса­вица приехала! (Чехов, «Вишневый сад»), либо создает стили­зацию разговорной речи (31) Вот, товарищ Кузенков, собра­лись о твоем 'Островке покалякать, сказал один из «портре­тов»... Сколько уж годков 'занозой /он у нас/ в 'глазу торчит. 'Письма приходят в Центральный комитет от рабочего 'клас­са, не «пора ли, /дескать/, 'решать вопрос (В. Аксенов, «Ост­ров Крым»), причем в (31) определенно «слышится» подме­ченный С.В. Кодзасовым эффект «множественной акценту­ации»; пример (31) не состоит целиком из ремы, и неболь­шие тематические фрагменты взяты здесь в косые скобки.

Разграничение тетических и категорических предложений восходит к логику А. Марти [Marty 1918], который предложил разграничивать «дву­членные» и «одночленные» суждения. Первые он назвал «категорически­ми», или «собственно предицирующими», а вторые - «готическими», или «устанавливающими». Марти писал, что язык создает иллюзию двучлен­ное™ тетических предложений: синтаксическая членимость противоречит их логической монолитности. В лингвистике это противопоставление ста­ло широко известным после статьи С. Курода [Kuroda 1973], который подметил, что японские конструкции с показателем им. п. -га могут отве­чать на вопрос «Что происходит?», а конструкции с показателем темы -ва отвечают на вопросы типа «Что делает X?» Распространению понятий «те-тического» и «категорического» способствовали также авторитетные рабо­ты [Ulrich 1985; Sasse 1987].

ЗАДАЧА IX-2. Рассмотрим предложения, которые могут использо­ваться в русском языке в качестве ответов на вопросы Что случилось?, В чем дело? или Что за шум? В таких предложениях одно слово обычно не­сет более сильное ударение, чем другие слова, например:

(1) — Что за шум?

- Лена ВАЗУ разбила.

(2) — Что случилось? Почему ты не на уроке?

- УЧИТЕЛЬНИЦА заболела.

Обратите внимание на то, что в (1) было бы неправильно поставить более сильное ударение на слове Лена (ЛЕНА вазу разбила) или на слово разбила (Лена вазу РАЗБИЛА), а в примере (2) было бы так же неправиль­но выделить слово заболела (Учительница ЗАБОЛЕЛА). Предложения с такими неуместными ударениями мы будем отмечать знаком #, например:

(2¹) - Что случилось? Почему ты не на уроке?

- #Учительница ЗАБОЛЕЛА.

Рассмотрим следующие группы предложений, из которых одни мо­гут, а другие не могут выступать в качестве ответов на вопросы Что слу­чилось?, В чем дело? или Что за шум?¹.

(3) а. У СОСЕДЕЙ скандалят, б. #У соседей СКАНДАЛЯТ.

(4) а. С полки упал ЧАЙНИК, б. #С ПОЛКИ упал чайник, в. #С полки УПАЛ чайник.

(5) а. ШКАФ переставляем.

б. #Шкаф ПЕРЕСТАВЛЯЕМ.

(6) а. Приехал ВОЛОДЯ. б. ШРИЕХАЛ Володя.

(7) а. Немного ПОРУГАЛИСЬ. б. #НЕМНОГО поругались.

(8) а. Из баллона ГАЗ вытек, б. #Из БАЛЛОНА газ вытек, в. #Из баллона газ ВЫТЕК.

(9) а. С КРЫШИ потекло, б. #С крыши ПОТЕКЛО.

(10) а. Привезли ПИСЬМА. б. ШРИВЕЗЛИ письма.

(11) а. ПРИЗЕМЛИЛИЛСЯ неаккуратно, б. ^Приземлился НЕАККУРАТНО.

(12) а. Сильно под РЕБРОМ ноет, б. #СИЛЬНО под ребром ноет, в. #Сильно под ребром НОЕТ.

Объясните, по какому правилу выбирается ударное слово в таких предложениях.

Определите, какие слова будут (и какие не будут) ударными в сле­дующих предложениях, если они отвечают на вопросы Что случилось?, В чем дело? или Что за шум? и объясните, почему:

(i) Коты по чердаку бегают.

(ii) По чердаку бегают.

(iii) Ты в торт рукавом попал.

(iv) В торт попал.

(v) Это о голову соседа супруга тарелки бьет.

(vi) Немного по случаю Нового года шампанского выпили.

(vii) Немного выпили.

(viii) Наши на последней минуте гол забили.

Рассмотрим предложение (32) Сегодня Саша получил 'письмо. С выделенной ИГ 'письмо предложение (32) может отвечать на несколько вопросов: (33) а. Что случилось* б. Что сегодня случилось? в. Что сегодня случилось с Сашей?», г. Что сегодня получил Саша? При вопросе (ЗЗг) сфера фра­зового акцента в (32) полностью совпадает с ремой; рассмо­трев все примеры в обратном порядке, мы увидим, что рема как бы распространяется с акцентированной составляющей шаг за шагом на все предложение, пока, наконец, в (ЗЗа) оно не становится тетическим, т. е. полностью относящим­ся к реме, так что в нем не остается ни одного тематическо­го фрагмента. Обозначим границы ремы ® с помощью квадратных скобок:

(32') a. [_R Сегодня Саша получил 'письмо].

б. Сегодня [_R Саша получил 'письмо].

в. Сегодня Саша [_R получил 'письмо].

г. Сегодня Саша получил [_R 'письмо].

Способность фразового акцента обозначать не только то, что маркированная им составляющая X является ремой, но также и тот факт, что более крупная составляющая Y, до­минирующая над X, является ремой, будем называть экспан­сией ремы; Y при этом называют «областью, ассоциирован­ной с ядерным ударением» [Vallduvi, Vilkuna 1998: 81]. Как видно на примере (32), экспансия ремы способна дойти до своего логического конца, т. е. тетического предложения (З2'а), когда фразовый акцент на одной из составляющих со­общает, что рема совпадает со всем предложением.

«Экспансия ремы» — удобная модель для понимания (интерпретации) предложения. Если рассматривать то же яв­ление с точки зрения порождения (синтеза) предложения, то рема, наоборот, «идет вниз» с верхнего уровня к своему ак-

центоносителю, а не «поднимается» от него на более высо­кий уровень, причем действует общий принцип: «правила приписывания акцента применяются от объемлющих соста­вляющих к объемлемым» [Кодзасов 1996: 183]: если предло­жение в целом (З2'а) или какой-то его фрагмент (З2'бвг) яв­ляются ремой, то акцент, приписанный всей группе, «спус­кается» до уровня отдельного слова — его фонетического но­сителя.

Экспансия ремы может происходить не от всякой со­ставляющей [Selkirk 1984; Drubig 1992]. Например, если в (32) акцентированной ремой является подлежащее (33) а. Сегодня письмо получил «Саша или обстоятельство б. Саша по­лучил письмо 'сегодня, то (ЗЗа) может отвечать лишь на воп­рос Кто сегодня получил письмо!, а (336) — на вопрос Когда Саша получил письмо! Сравните то же различие в английском языке:

(34) В каком состоянии трубы? The pipes are [_R ‘rusty] Трубы 'ржавые.

(35) Что с трубами?

The pipes [_R are *rustv\ Трубы 'ржавые.

(36) У меня есть средство от ржавчины. Есть что-ни­будь ржавое, что надо почистить? [_R The ‘pipes] are rusty] Трубы ржавые.

(37) Почему из крана идет вода коричневого цвета? [_R The ‘pipes are rusty] Трубы ржавые.

Экспансия ремы может происходить от именной части сказуемого (34) на все сказуемое, включая связку (35), но не на все предложение, а от подлежащего непереходного глаго­ла (36) рема может распространяться до конца, в результате чего возникает тетическое предложение (37).

Как определить, какая из составляющих тетического предложения дает «старт» экспансии ремы и соответственно оказывается носителем акцента? Носитель акцента в тетиче-ском предложении выбирается в соответствии с иерархией, которая была первоначально установлена на материале чеш­ского языка («шкала коммуникативного динамизма») и пол­ностью приводится в [Sgall et al. 1986: 198-199]. Мы воспро-

изведем более краткий вариант [Янко 1999: 41], слегка видо­изменив его для целей нашего изложения:

(38) обстоятельство образа действия < сказуемое < сир-констант < подлежащее < дополнение.

В (38) утверждается, что, независимо от порядка слов, носителем акцента в тетическом предложении является до­полнение, если оно есть в предложении (39); если его нет, то подлежащее (40); если нет и подлежащего, то сирконстант (41) и т. д.:

(39) Что случилось? - Иванов 'руку сломал.

(40) Почему ты говоришь шепотом? — 'Бабушка спит.

(41) Почему ты мокрый? — Под 'дождь попал.

Вместо двойного деления на тетические и категориче­ские предложения К. Ламбрехт [Lambrecht 1994: 223-226] разграничивает три случая, показывая на материале разных языков, что они требуют разных конструкций: «предикатив­ную рему (predicate focus)» (42), «рему на предложении (sen­tence focus)» (43) и «узкую рему (narrow focus)» (44). Под по­следней имеются в виду случаи типа (З2'г) или (36), когда рема совпадает с составляющей — носителем фразового ак­цента:⁴

(42) КОНТЕКСТ: Что случилось с твоей машиной?
а. англ. My car (If) broke ‘down.

Моя машина (она) разбилась,
б. итал. (La mia macchina) si e ‘rotta.

(APT) Моя машина разбилась,
в. франц. (Ma voiture) elle est en ‘panne.

Моя машина она СВ в аварии,
г. япон. (Курума-ва) 'косё:сита.

Машина(-ТЕМА) разбилась.
(43) КОНТЕКСТ: Что случилось?
а. англ. My ‘car broke down.

Моя машина разбилась,
б. итал. Mi si ё rotta la ‘macchina.

Мне разбилась (APT) машина.

⁴ По С.В. Кодзасову [1996: 186] при «узкой реме» ослабляется неакцентиро­ванная составляющая, чего не наблюдается при «предикативной реме»: (i) Чем он занимается? - Преподает 'английский; (п) Он учитель. Преподает 'английский. В (i) преподает входит в рему, а в (и) - не входит, поэтому ак­центируется слабее.

в. франц. /' ai та ‘voiture qui est en ‘panne.

Я имею мою машину которая (СВ) в аварии,
г. япон. СКурума-га) 'косё:сита.
Машина(-НОМ) разбилась.

(44) КОНТЕКСТ: Я слышал, что твой мотоцикл разбился,
а. англ. My ‘car broke down.

Моя машина разбилась,
б. итал. Si е rotta la mia ‘macchina.

Разбилась (APT) моя машина, в. франц. /' ai ma ‘voiture qui est en ‘panne.

Я имею (мою) машину которая (СВ) в аварии,
г. япон. ('Курума-га) косё:сита.

Машина(-НОМ) разбилась.

3. Данное и новое

Одно время термины данное и новое (и синонимичные им — старое и новое, или старая и новая информация) исполь­зовались как синонимы соответственно «темы» и «ремы», но приблизительно с 1970-х годов их принято строго разграни­чивать. По определению И.И. Ковтуновой, «»данным» явля­ется нечто, известное из конситуации, названное в предыду­щем контексте или же предопределяемое конситуацией» [1976: 42]; под «конситуацией» имеется в виду та ситуация речи, в которую помещено предложение. «Новым» называ­ется остальная часть предложения — то, что не является дан­ным. Например, в (45) статусом данного обладает ИГ порт­рет, а в новое входит поразил всех: Контекст: Михайлов про­дал Вронскому свою картину и согласился делать портрет Ан­ны. В назначенный день он пришел и начал работать. (45) Портрет с пятого сеанса поразил всех (Толстой, «Анна Каренина»).

Определение данного как «известного из конситуации» нуждается в уточнении. Во-первых, данное — это не то, что известно говорящему, — в таком смысле все сообщаемое ока­жется «данным». Данное есть то, что, как полагает го­ворящий, известно адресату. Представления говорящего о том, что известно или неизвестно адресату, могут быть и оши­бочными, откуда проистекают коммуникативные неудачи:

(45) — Мы только что приехали. — Кто это «мы»?

Во-вторых, данным часто называют то, что, хотя и предполагается «известным» адресату, известно ему не из конситуации. В предложениях Я ухожу; Мой брат — физик; Прилагательные часто определяют существительные; Красно­ярск находится в Сибири; Мне не нравятся люди, лишенные чувства юмора ИГ-ы я; мой брат; прилагательные; Красно­ ярск; люди, лишенные чувства юмора обозначают референты или понятия, известные говорящему и адресату не из кон­текста или речевой ситуации, а на основании предыдущего и нередко очень давнего опыта. Сравним предложения (46) а. Вы — будущий директор и б. Будущий директор — вы. Адресат, обозначенный в (46) с помощью ИГ вы, естествен­но, знает самого себя, но эта известность не связана с рече­выми ситуациями, в которых могут быть употреблены пред­ложения (46аб). Различие в коммуникативном статусе слова вы в (46а) и (466) состоит в том, что в (46а) внимание адре­сата скорее обращено на него самого, а в (466) — скорее нет. Референт вы активизирован, выведен в область теку­щей памяти в (46а), но не активизирован и находится где-то в долговременной памяти адресата при произнесении пред­ложения (466), которое уместно, например, в той ситуации, когда адресат вообще о себе не думает.

Признак активации знания [Чейф 1982 (1976); Баранов 1984; Lambrecht 1994; Dryer 1996] лежит в основе современ­ных определений данного. По У. Чейфу, «данная (или ста­рая) информация — это то знание, которое, по предположе­нию говорящего, находится в сознании слушающего в мо­мент произнесения высказывания» [Чейф 1982: 281]. Иными словами, данным/новым называется коммуникативная кате­гория, которая включает два статуса: данное соответствует некоторому знанию, предположительно активизированному в сознании адресата в момент речи, а новое - не активизи­рованному знанию.

Определение данного через активацию, таким образом, более удовлетворительно, чем определение через «конситуа-цию». Однако оно обладает и существенным недостатком: если «конситуация» может быть доступна непосредственно­му наблюдению, то представления говорящего о том, что ак­тивизировано или не активизировано в сознании адресата, непосредственному наблюдению недоступны. Если они и могут быть выявлены, то только в результате тонких психо­лингвистических экспериментов.

Многие исследователи полагают, что категория данного и нового обладает более чем двумя признаками. Так, Э. Принс [Prince 1981J разли­чает два вида нового: «свежеизготовленное» (brand-new), например, За за­бором я увидел мальчика с неопределенной ИГ мальчика, и «прикреплен­ное новое» (anchored new) Я увидел мальчика, которого мы вчера видели во дворе — новое, которое адресат в состоянии связать с какой-то имеющей­ся у него информацией. А.Н. Баранов [1984] разграничивает в категории данности три значения: актуальное данное («активизированное»), вирту­альное - то, что не активизировано, но имеется в «тезаурусе», т. е. в мо­дели мира участников речевого акта, и абсолютное новое, или новое в те­заурусе. Аналогичным образом У. Чейф предлагает в качестве особого ста­туса «полуактивное» (semi-active), т. е. нечто, о чем у говорящего и адре­сата есть «фоновое знание» (backward awareness), но на котором не сфо­кусировано внимание адресата [Chafe 1987].

Обычно данное совпадает с темой, а новое — с ремой, что мы и видим в (45). Но, например, в начале текста или абзаца тема может быть и «новым»: (47) Голодная волчиха встала, чтобы идти на охоту (начало рассказа Чехова «Бе­лолобый»); (48) Майор был скуп. Вздохнув, он заперся у себя в комнате и тайком пересчитал деньги (начало романа Ю. Ты­нянова «Пушкин»).

О. Йокояма в своей книге, посвященной порядку слов в русском языке [Yokoyama 1986], предложила рассматривать предложения типа (47—48) как особую речевую стратегию сознательной коммуникативной ошибки. Говорящий нарушает правила обращения с новой информацией, подает ее в языковой форме, которая соответствует данному, а не новому. Цель такого сознательного нарушения — навязать адресату заинтересован­ность в некотором объекте, который в момент речи далек от сферы его внимания, искусственно активизировать в его сознании фрагмент инфор­мации, который фактически не является данным. Этот коммуникативный прием, который О. Йокояма назвала импозицией, приводит к тому, что те­ма всегда оказывается данным — либо в силу естественного хода общения, либо в результате некоторого «коммуникативного насилия», когда говоря­щий навязывает адресату новую информацию в качестве данного.

Данное может быть и частью ремы: Этот человек - его сослуживец, где ИГ его сослуживец, соответствующая реме, включает в себя местоимение его, относящееся к данному. Данное может целиком соответствовать реме, например, в полных ответах на общий вопрос, например Путаница, ока­залось, и была (Булгаков, «Театральный роман») — предпола­гается вопрос или сомнение — Была ли путаница?, или в предложениях идентификации, когда новое заключается лишь в отождествлении двух объектов, но не в информации

о них самих Ближний этот был Ноздрев (Гоголь, «Мертвые души»). Рема целиком оказывается данным и тогда, когда она полностью задана в контексте, обычно в ситуации вы­бора: Мне предложили пальто и шубу. Я выбрала шубу; Девоч­ки чаще всего дружат с девочками; Кто у них президент, а кто вице-президент? - Буш президент, а Чеши - вице-прези­дент [Янко 1999: 31].

И.И. Ковтунова [1976: 45-46] замечает, что в предло­жениях с темой-подлежащим (Мальчик рисует) тема может обозначать и данное, и новое, а в высказываниях с темой-сказуемым (Рисует мальчик) тема обязательно обозначает

данное.

Выбор акцентоносителя в русском языке связан с дан­ным и новым. Правило, основанное на иерархии (38), дей­ствует со следующей поправкой: «акцентоноситель, выбран­ный по синтаксическому признаку, уступает свое право «предыдущему» [т. е. непосредственно предшествущему в иерархии (38) - Я. Т.] акцентоносителю, если он сам уже ак­тивирован в предтексте» [Янко 1999: 41; Кодзасов 1996: 186]. Например, (49) а. Что случилось? -Дети 'часы уронили, но б. Что случилось с часами? - Их 'дети уронили; (50) А как на­счет моей идеи? а- - На 'заседании решим; б. - Устроим за­седание, и на заседании 'решим; (51) а. Что у вас, холодно? - 'Ветер_ со всех сторон продувает; б. Одну дырку заделать ма­ло. Ветер со всех 'сторон продувает.

Итак, правило выбора носителя акцента для тетических предложений можно распространить и на предложения, со­держащие тему, - поскольку тема в большом числе случаев, и в том числе в (49-51), совпадает с данным. Пересмотрен­ная иерархия выбора акцентоносителя (38) примет, таким образом, следующий вид:

(38') данное < обстоятельство образа действия < сказу­емое < сирконстант < подлежащее < дополнение.

Порядок слов для выбора носителя акцента роли не иг­рает, ср. (52) а. Будет искать новых 'сторонников; б. Новых 'сторонников будет искать; в. 'Сторонников новых будет ис­кать и т. д. [Кодзасов 1996: 183-184]. Как мы уже видели, расположение акцентированной составляющей определяется стилистически: предложения (52бв) более характерны для диалогической, а (52а) - для повествовательной речи.

4. Контрастивность

и сопоставительное выделение

Термин «контрастивность», введенный Д. Болиндже-ром [Bolinger 1961], получил широкое распространение, хо­тя некоторые авторы до сих пор предпочитают употреблять более расплывчатый термин «логическое ударение». Контра-стивностью, или контрастивным выделением, называется ком­муникативная категория, обозначающая выбор с про­тивопоставлением из нескольких элементов неболь­шого множества, состав которого известен говорящему и ад­ресату. Например, в предложении Это Иван пришел подра­зумевается, что мог прийти еще кто-то (или могло случить­ся еще что-то), однако из нескольких возможных референ­тов, образующих небольшое множество, ровно один являет­ся требуемым заполнителем позиции, которая, например, соответствует х в сентенциальной форме 'х пришел'. В па­ре реплик (53) Что вы предпочитаете — водку или коньяк? — Я предпочитаю водку множество из двух альтернатив (водка, коньяк] задано эксплицитно в контексте. Наконец, в приме­рах (54) Я заказывал не кофе и не чай, а томатный сок; (55) Портрет еще простить убийца может, / Аренду ж — нет (А.К. Толстой, «Великодушие смягчает сердца») множество, из которого происходит выбор {кофе, чай, томатный сок}; {портрет, аренда}, задано в самом предложении.

Множество, из которого производится выбор, называ­ется релевантным (= ситуационным). Объем релевантного множества не должен превышать объема оперативной памя­ти (чаще всего 2 элемента, но допустимо до 5—7). Составля­ющая, которая обозначает элемент, выделенный таким обра­зом, называется фокусом контраста. «При сопоставлении вы­деленного элемента с другими, которые могли бы оказаться на его месте, возникает идея об отрицании всех других воз­можностей, кроме выделенной» [Янко 1999: 35]. Фокус кон­траста может совпадать как с темой [Богуславский 1996: 386], так и с ремой. Например, в (53—54) фокус контраста — рема, а в (55) — тема. Обычно, когда в предложении есть контрастивная тема, в нем есть и контрастивная рема, и со­ответственно используются два релевантных множества: (56) Какой он Гуссейн Гуслия!.. Это я Гуссейн Гуслия, а он про­сто обманщик! (Я. Соловьев, «Возмутитель спокойствия») с

множествами {Гуссейн Гуслия, обманщик} и {я, он}, однако из­вестны примеры и с контрастивной темой без контрастив-ной ремы [Янко 1999: 36]: (57) Они ходили гулять каждое ут­ро, но воскресную прогулку пришлось отложить.

А.Н. Баранов [1984] показал, что контрастивная соста­вляющая всегда обладает определенной фонетической харак­теристикой — несет на себе один из типов контрастивного ударения. Все типы контрастивного ударения отличаются повышенной силой и более широким диапазоном движения интонации. Контрастивная рема в русском языке сопровож­дается таким ударением (обозначается знаком «), причем «тон падает с более высокого уровня, что при равенстве фи­нальной точки дает больший интервал изменения» [Кодза-сов 1996: 189]: Пиши «стихи, а не прозу. Акцент контрастив­ной темы, наоборот, характеризуется подъемом тона, напри­мер в (57).

В предложении может быть и более одного фокуса кон­траста, например, «Саша (а не кто-нибудь другой) пригото­вил «салат (а не что-нибудь другое). В сочиненных предло­жениях нередко присутствуют одновременно контрастивная тема и контрастивная рема; при этом контрастивная тема все­гда располагается в начале предложения: (58) Наши пути ра­зошлись: «он пошел «налево, а '^я — «направо. В (58) они я яв­ляются контрастивными темами, а налево и направо — конт-растивными ремами сочиненных клауз. Контрастивными мо­гут быть и неконституирующие компоненты вопросительных (59) и императивных (60) предложений: (59) А «зеленую ты куда дел тетрадь?; (60) «Сливового еще возьмите варенья!

Дата добавления: 2015-07-02