Культурное конструирование травмы 3 страница

В последующие годы борьба с квотами проходи­ла в рамках похожих тем. В 1946 году специалист по социологии образования написал в «Америкэн Сколар», что такие ограничения находятся «в противоречии с растущим пониманием, появив­шимся в результате войны». Если послевоенному прогрессу суждено осуществиться, квоты следует отменить.

«Сегодня наше общество в целом видит связь между уровнем социального благополучия и пре­дубеждениями, которые тормозят развитие спо­собностей индивидуумов. Эта угроза основным по­нятиям демократии настолько очевидна, что поч­ти все мы, за исключением тех, кем движут скры­тые интересы, увидели ее. Вопрос в том, увидели

ГЛАВА 2

ли эту угрозу колледжи и университеты и хотят ли они привести свои обычаи в соответствие с дости­жениями мысли сегодняшнего дня, даже если при этом окажутся в опасности некоторые из их наи­более высокоценимых традиций» (Dodson, 1946: 268. Курсив мой. - Дж. А.).

Похожее соединение войны против нацизма с движением против квот и развитием анти-анти-семитизма видно и в статье, появившейся в еще одном популярном журнале в следующем году: «Чрезвычайно жаль, что в 1946 году дети [роди­телей], возвращающихся со всех концов света, где они вели борьбу не на жизнь, а на смерть ради сохранения демократии, сталкиваются с теми же закрытыми дверями, которые встречали их отцов в качестве "иных"» (Hart, 1947: 61). В 1949 году «Коллиерс» опубликовал статью, где описывались «десятки выпускников колледжа, у которых сту­денческие братства» для «"чистокровных арий­цев" сегодня вызывают тошноту». В статье цити­ровались данные, полученные комитетом выпуск­ников Амхерст-Колледжа, о том, что эксклюзив­ные братства дают молодым людям «фальшивое и недемократическое чувство превосходства», и утверждалось, что «антидискриминационное дви­жение двигается от одного студенческого городка к другому» (Whitman, 1949: 34-5).

Хотя добровольные еврейские организации начали создаваться еще в 1943-45 годах, они вступили в американскую общественную сферу как агрессивные сторонники политических из­менений только после 1945 года, и это было вы­ступлением, ознаменовавшим первый раз, когда евреи решительно вошли в гражданскую сферу

ГЛАВА 2

как защитники своих собственных, а не чьих-то еще целей. В предвоенное время, и тем более еще раньше, такое открытое и агрессивно еврейское вмешательство в общественные дела, несомнен­но, встретило бы сопротивление; по сути, оно бы еще больше усугубило антисемитизм. Однако в послевоенный период, хотя американская ауди­тория нееврейского происхождения и не сумела соотнести себя с евреями-жертвами нацизма, она была решительно настроена искупить их страда­ния. Если, как пишет Диннерштейн, еврейские группы намеревались «мобилизовать обществен­ное мнение против нетерпимости и [таким обра­зом] воспользоваться судами и законодательными органами» (Dinnerstein, 1981-1982: 137) в своей борьбе с антисемитизмом, то они могли занимать­ся всей этой политической деятельностью только потому, что послевоенное общественное мнение уже определилось в своей приверженности «тер­пимости».

Идея установления цивилизованных отноше­ний между религиозными и этническими груп­пами вплеталась в патриотические послевоенные нарративы американских рассчитанных на массо­вую аудиторию журналов. «Беттер Хоумс энд Гар-денс» публиковал такие рассказы, как «Хотите ли вы, чтобы ваши дети были терпимыми?» «Преж­нее безразличие и погруженность во внутренние дела не могут больше продолжаться. Если мы вновь скатимся к нашим взглядам и ограничени­ям, существовавшим до войны, война накроет нас так же вдруг и неожиданно, как атомная бомба -жителей Хиросимы, и мы будем столь же беспо­мощны» (Buck, 1947: 135. Курсив мой. - Дж. А.).

10 Культурсоциология

ГЛАВА 2

В другой статье, напечатанной «Беттер Хоумс энд Гарденс» в том же году, «Как остановить раз­жигателей ненависти в вашем родном городе», автор отмечает: «Подозреваю, что многие благо­пристойные немецкие бюргеры, слушая байки о бандах нацистов, столь же несерьезно относились к возможным последствиям в виде ничем не сдер­живаемого расового и религиозного преследова­ния» (Carter, 1947: 180). В следующем году в «Са-тердей Ивнинг Пост» была представлена «история еврейской семьи Иакова Голомба». Пространная статья завершалась ставшей к тому моменту ожи­даемой оптимистичной строчкой.

«Как семья Голомбы представляют собой боль­ше, чем просто несколько приятных людей, кото­рые ведут деятельную, плодотворную, достойную жизнь; это семья, чьи сыновья во время чрезвы­чайной ситуации в стране немедленно встали на ее защиту. Как представители долго преследовав­шегося народа, еще со времен Авраама Голомба, они всегда верили в то, что Соединенные Штаты Америки действительно являются, или скоро ста­нут, землей подлинно свободных людей. Они по-прежнему в это верят». (Perry, 1948: 96. Курсив мой. -Дж.А.)

Четыре года спустя самый популярный иллю­стрированный журнал Америки опубликовал ста­тью «"Лайф" отправляется на бар-мицву: Маль­чик становится мужчиной» (October 13, 1952: 170-6).

Тема анти-антисемитизма проникла в популяр­ную культуру и через кинематограф. В ставшем в 1945 году кассовым хитом фильме «Гордость мор-пехов» (Pride of the Marines) герой, еврей Ларри

ГЛАВА 2

Даймонд, упрекает друга в том, что тот сомнева­ется в возможности уничтожить предубеждения в послевоенные годы. Даймонд связывает текущую ситуацию с прогрессивными идеалами, которые поддерживали его и его друзей в войне против на­цизма: «Ну же, вылезайте из своих лисьих нор, да что с вами такое, ребята, вы что же думаете, ни­кто так ничего и не понял с 1930 года? Думаете, все закрыли глаза, а мозги убрали в морозилку?» (Short, 1981: 161). Даймонд затем отмечает, что, если или когда расовое предубеждение и репрес­сии посмеют поднять свои безобразные головы в послевоенных Соединенных Штатах Америки, он будет сражаться, чтобы победить их, так, как он научился сражаться на войне: «Я боролся за себя, за право жить в США. И когда я вернусь к граж­данской жизни и мне не понравится то, что проис­ходит... Слушайте, ведь это моя страна; я буду сто­ять на обеих ногах и кричать что есть мочи! Если нас, таких крикунов, будет достаточно, мы везде пройдем... Ясно?» (Short, 1981: 161). Нарратив прогресса решительно распространяется от войны против нацизма на мир после нацизма. Даймонд -«гордость морпехов», и прогрессивный нарра-тив войны основательно привязан к заявлениям, связанным с утопическими целями Соединенных Штатов Америки. Музыка в конце фильма превра­щается в "America the Beautiful", а Даймонд в это время завершает рассказ так: «В один прекрасный день, когда Бог был в хорошем настроении, он сел и придумал богатую красивую страну и назвал ее США. Всю страну, Эл, холмы, реки, земли, все. Не говори мне, что мы не сможем справиться в мирное время так, как справляемся на войне. Не

ГЛАВА 2

говори мне, что мы не сдюжим. Разве вы не пони­маете этого, ребята, неужели вы не можете этого понять?» (Short, 1981: 161-2).

Два года спустя фильм, пропагандирующий ан-ти-антисемитизм, «Джентльменское соглашение» (Gentleman's Agreement), получил приз Американ­ской киноакадемии за лучший фильм, и еще одна лента, «Перекрестный огонь» (Crossfire), была на него номинирована. Оба фильма - открыто про­грессивные, оптимистичные нарративы. В заклю­чительном диалоге «Джентльменского соглаше­ния» устремленная в будущее, утопическая тема фильма выражена с предельной ясностью. «Разве это не было бы чудесно, - спрашивает Фила мис­сис Грин, - если бы наступила эра для всех, когда люди всего мира, свободные люди, нашли бы спо­соб жить вместе? Я бы хотела дожить до того мо­мента, когда смогу увидеть хотя бы что-то из это­го, пусть даже самое начало» (цит. по: Short, 1981: 180)³⁷.

Как и непосредственно перед войной и во вре­мя нее, в этих принадлежащих массовой культуре нарративах «евреям» отводилось символическое первенство, потому что именно их преследование главным образом ассоциировалось со злодеяния­ми нацистов. По сути, прогрессивный нарратив призывал не к терпимости как таковой, а к тер­пимости по отношению к евреям³⁸. Поэтому хотя

³⁷ В статье об успехе «Джентльменского соглашения» в «Сатердей Ревью оф Литрэче» (December 13, 1947: 20) автор заявил, что «евреи - всемирный символ [того] зла, которое разрывает ци­вилизацию на части», и предположил, что успех книги и филь­ма «может означать, что совесть Америки пробуждается, и по крайней мере хоть что-то будет сделано по этому поводу».

³⁸ Кеннет Шорт ясно показывает это исключительное положение евреев, когда пишет о том, что «в то время, когда война буше­вала на Тихом океане, в Европе и на морских путях Атлантиче-

ГЛАВА 2

еврейские лидеры и чувствовали солидарность со своими собратьями по вере за границей, они ста­рательно воздерживались от того, чтобы публично поддерживать полную отмену антииммиграцион­ных квот после 1945 года. Они понимали, что идея эмиграции настолько опорочена ассоциациями с презираемыми иными, что она могла бы помешать продолжающемуся процессу очищения еврейско-сти. В течение предшествующих пятидесяти лет существовала тесная связь между антииммигра­ционным движением и антисемитизмом, и евреи не хотели снова портить «еврейскость» таким ото­ждествлением. Хотя еврейские лидеры и демон­стрировали свою поддержку частным образом, они решительно отказывались делать какие-либо публичные заявления по поводу отмены иммигра­ционных квот (Dinnerstein, 1981-82: 140).

Движение, которое Диннерштейнназывает «по­воротом в антисемитских настроениях», являло собой победу над нацизмом, а не осознание травмы Холокоста. Сообщения о массовом истреблении и какие-либо размышления о нем исчезли из газет и журналов довольно скоро после первых отчетов об освобождении лагерей, и о евреях-жертвах наци­стов стали говорить как о перемещенных лицах, потенциальных иммигрантах и потенциальных переселенцах в Палестину, в которой большин­ство американцев желали видеть новое еврейское государство, символ искупления вины. При таком видении ситуации можно предположить, что ни в коем случае не только принципы реальной поли-

ского океана, Голливуд сознательно стремился создать чувство солидарности среди расовых и этнических групп американско­го народа (за исключением американцев японского происхож­дения и чернокожих)» (Short, 1981: 157. Курсив мой. - Дж. А.).

ГЛАВА 2

тики (Realpolitik) побудили президента Трумана, в противовес его бывшим французским и британ­ским союзникам, выступать за послевоенное соз­дание Израиля, нового еврейского государства. Прогрессивный нарратив требовал обновления, устремленного в будущее. Сионисты утверждали, что еврейскую травму можно искупить, что евреи могут и придать священный статус своим жерт­вам, и оставить травму в прошлом, но только если вернутся в Иерусалим. Согласно сионистскому ви­дению мира, Израиль, если бы ему позволили су­ществовать, породил бы новую породу уверенных в себе и сильных земледельцев-воинов, которые искупили бы злодейства по отношению к евреям, нарастив военную силу, внушительную настоль­ко, что массовому истреблению евреев больше ни­когда и нигде в мире не будет позволено случить­ся. В некоторых важных отношениях именно в ре­зультате такого слияния прогрессивных наррати-вов в отношении войны и в отношении массового истребления евреев послевоенные пути Соединен­ных Штатов Америки и государства Израиль ока­зались так основательно соединены друг с другом. Израиль должен был преуспеть и выжить, чтобы поддержать искупительные цели прогрессивного нарратива Америки.

Эти культурсоциологические соображения не подразумевают, что послевоенная американская борьба с антисемитизмом была в какой бы то ни было степени неискренней с моральной точки зре­ния. Эта борьба была вызвана к жизни чувствами широкой публики столь же глубокими, что и те, в силу которых ранее началась борьба с нацизмом. Если взглянуть на эти мощные новые аргументы

ГЛАВА 2

против антисемитизма, то только с сегодняшней точки зрения удивительно осознавать, что «звер­ства», обнародованные в 1945 году, - события и переживания, в которых заключалась травма для европейских евреев, - в данном случае практиче­ски не играют никакой роли. Их отсутствие можно объяснить мощной символической логикой про­грессивного нарратива, который сложился еще в довоенный период. После победы в 1945 году Со­единенные Штаты Америки занялись установле­нием нового мирового порядка. В рамках создания будущего без нацизма еврейскость впервые была соединена по принципу аналогии с самыми важ­ными американскими символами «демократия» и «народ» ("nation").

В ходе послевоенных перемен американских евреев стали соотносить с понятием демократии более традиционным и менее универсалистским образом, а именно как недавно появившиеся па­триотические репрезентации народа. «После 1945 года, - пишет один ведущий историк - специалист по данному периоду, - прочие американцы боль­ше не смотрели на евреев как на просто еще одну из многих экзотических групп внутри этнической и религиозной мозаики Америки. Вместо этого на них смотрели как на группу, представляющую одну из трех главных религиозных традиций стра­ны» (Shapiro, 1992: 28). Такое национально-патри­отическое определение проявилось в требовании еврейского богослова Уилла Херберга говорить об «иудео-христианской», а не «христианской» сущности религиозного наследия Соединенных Штатов Америки (53)³⁹. Как уже отмечалось, по-

См. также Higham (1984) и Silk (1984).

ГЛАВА 2

будительным мотивом активного принятия анти­антисемитизма американцами не было ни простое эмоциональное отвращение к ужасам массового истребления евреев, ни здравые нравственные по­буждения. Таким мотивом скорее служила форма прогрессивного нарратива. По словам президента Трумана, покончить с антисемитизмом означало поставить Америку в один ряд с «нравственными силами мира» (цит. по: Shapiro, 1992: 143). По­кончить с антисемитизмом означало искупить страдания тех, кто пожертвовал собой ради аме­риканского народа, и, в соответствии с целями прогрессивного нарратива, к принесшим жертву, несомненно, относилось и множество убитых евро­пейских евреев.

Важнейший момент заключается в следующем: то, что составляло травму для жертв, не было травмой для зрителей⁴⁰. При оформлении доказа-

на вопрос о том, были ли сами американские евреи травмированы тогдашними разоблачениями о нацистских концентрационных лагерях, по-прежнему можно ответить лишь исходя из непосред­ственного опыта. На воспоминания Сьюзен Зонтаг о ее реакциях девочки-подростка из Калифорнии на разоблачительные фото­графии лагерей смерти Бельзена и Дахау часто ссылаются как на типичные для американских евреев вообще: «Я испытала непо­правимую скорбь, я была ранена, но часть моих чувств сжалась в тугой комок; что-то умерло; еще что-то до сих пор плачет» (цит. по: Shapiro, 1992: 3 и по: Abzug, 1985: vii). Однако то, что эта и другие часто цитируемые ретроспективные реакции разделялись и другими представителями еврейской общественности в Соеди­ненных Штатах Америки, - скорее рабочее предположение со стороны исследователей данного периода, в особенности, но вовсе не исключительно исследователей еврейского происхождения. Еще не получившее эмпирического доказательства предположе­ние, что американские евреи были незамедлительно травмиро­ваны этими разоблачениями, является отражением популярной теории травмы в версии философии Просвещения. Оно также может представлять попытку реабилитации post hoc по отноше­нию к возможному чувству вины, которое многие американские и британские евреи позднее испытывали из-за того, что не при­ложили достаточно усилий к тому, чтобы остановить массовое истребление или привлечь к нему внимание, или даже из-за того, что они не смогли этого сделать.

ГЛАВА 2

тельств этого факта в случае с Америкой я изучил группу, являющуюся основным носителем про­грессивного нарратива, народ, который в миро­вой ситуации, наступившей сразу после войны, совершенно явно возглавил процесс «построения нового мира на обломках старого». Я показал, что •социальные действующие лица, американцы как еврейского, так и нееврейского происхождения, которые взяли на себя ведущую роль в рекон­струкции нового этического порядка, посвятили себя тому, чтобы искупить муки тех, кто был при­несен в жертву борьбе с нацизмом, а в особенно­сти муки жертв-евреев, посредством искоренения антисемитизма в Соединенных Штатах Америки. Их цели были сосредоточены не на Холокосте, а на необходимости очистить послевоенное общество от подобной нацизму скверны.

Дата добавления: 2017-01-14