Агапова И.И. 11 страница

Результата сращивания банковского и промышленного капитала. В этом вопросе проявляется отличие взглядовЛенинаи Гильфердинга. Последний рассматривалфинан- совьр капитал как подчинение промышленного капитала банковскому. I

Господство финансового капитала, рассматриваемое ими как подчинение про-,, мышленности банкам, преимущественное развитие вывоза капитала над вывозом това- J ров, активное стремление к захвату колоний.

можностей осуществления социальной революции в одной, отдельно взятой стране.

Для того чтобы разобраться в механизме образования монопольных цен, нам надо обратиться не к марксизму, а к неоклассическому на­правлению в экономической теории. Справедливости ради надо от­метить, что глубокий анализ процессов ценообразования в условиях монополизации экономики относится к достаточно позднему перио­ду — 30-м гг. XX столетия. Это можно понять, если вспомнить, что модели функционирования экономики в рамках классического, а тем более неоклассического направлений, строились на предположении о совершенной конкуренции, свободном переливе капитала, полной информированности всех участников экономического процесса и т.д. Безусловно, никогда не отрицалось, что в экономике монополия при­сутствует, однако в большинстве случаев монополия объяснялась вне­экономическими факторами. Предполагалось, что она возникает лишь на естественной или юридической основе. Первая является ре­зультатом невоспроизводимых условий производства, вторая — ре­зультатом «дарования привилегий». Такая трактовка характерна для А. Смита, который пишет, что «...монополия, предоставленная отдель­ному лицу или торговой компании, оказывает то же действие, что и секрет в торговле или мануфактурном производстве. И монополисты, поддерживая постоянный недостаток продукции на рынке... продают свои товары намного дороже естественной цены»^[48]. Смит монополь­ную цену рассматривает как высшую цену, которая только может быть получена, в отличие от естественной цены (или цены свободного рынка), которая представляет собой самую низкую цену, на которую можно согласиться. Здесь мы видим трактовку монопольной цены как цены спроса, а трактовку естественной цены как цены предло­жения.

Начало исследованию процессов ценообразования в условиях мо­нополизации экономики положили две, практически одновременно вышедшие, работы «Теории монополистической конкуренции» (1933) Э. Чемберлина и «Экономическая теория несовершенной конкурен­ции» (1933) Дж. Робинсон.

2. Теория монополистической конкуренции Э. Чемберлина

Вклад американского экономиста Э. Чемберлина (1899—1967) заклю­чается среди прочего в том, что он был первым, кто ввел в экономичес­кую теорию понятие «монополистическая конкуренция». Это явилось вызовом традиционной экономической науке, согласно которой кон­куренция и монополия — взаимоисключающие понятия и которая от­дельные цены предлагала объяснять либо в категориях конкуренции, либо в категориях монополии.

Согласно же взгляду Чемберлина, большинство экономических си­туаций представляют собой явления, включающие и конкуренцию, и монополию. Чемберлиновская модель предполагает структуру рынка, в которой соединены элементы конкуренции (большое число фирм, их независимость друг от друга, свободный доступ на рынок) с элемента­ми монополии (покупатели отдают явное предпочтение ряду продук­тов, за которые они готовы платить повышенную цену). Но как же образуется такая структура?

Исходя из концепции «экономического человека», логично предпо­ложить, что предприниматель в своем стремлении к получению макси­мальной прибыли стремится захватить контроль над предложением товара, что позволит ему диктовать цену на рынке. Поэтому он стре­мится создать товар, который хоть чем-то отличается от товара конку­рента. Каждая фирма, добившись некоторой дифференциации своего продукта, становится монополистом на рынке его сбыта. Возникает монополия по дифференциации продукта (термин Э. Чемберлина), которая предполагает ситуацию, когда, производя определенный про­дукт, отличный от продукции других фирм, фирма обладает частичной рыночной властью.

Это означает, что увеличение цен на ее продукцию не обязательно приведет к потере всех покупателей (что было бы верно, по крайней мере, в плане теоретическом, в условиях совершенной конкуренции, полной однородности продукта, и, как следствие, бесконечной элас­тичности спроса по цене). При этом дифференциация продукта, по Чемберлину, трактуется достаточно широко — она включает в себя не только различные свойства продукта, но все условия реализации и ус­луги, сопутствующие продаже, а также пространственное нахождение. Как пишет сам Чемберлин, «...дифференциация может базироваться на определенных особенностях самого продукта, вроде таких, как особые запатентованные свойства — фабричные марки, фирменные названия, своеобразие упаковки... или же таких, как индивидуальные особенное- _тИ относящиеся к качеству, форме, цвету или стилю. Дифференциация также может существовать в отношении условий, сопутствующих про­даже товаров. В розничной торговле (если ограничиться одним только примером) эти условия включают в себя такие факторы, как удобство местонахождения продавца, общая атмосфера или общий стиль, свой­ственные его заведению, его манера ведения дел, его репутация как честного дельца, любезность, деловая сноровка и все личные узы, ко­торые связывают его клиентов либо с ним самим, либо с теми, кто у него работает. Поскольку эти и всякие иные неосязаемые факторы варьируются от продавца к продавцу, то «продукт» выступает в каждом случае различным, ибо покупатели в большей или меньшей степени учитывают эти вещи, и можно сказать, что они покупают их наравне с самим товаром. Если иметь в виду две указанные стороны дифферен­циации, то становится очевидным, что все продукты в сущности отли­чаются друг от друга — по меньшей мере, слегка отличаются — и что в обширной области хозяйственной деятельности дифференциация иг­рает важную роль»¹.

Если так трактовать монополию, то необходимо признать, что она существует во всей системе рыночных цен. Другими словами, там, где продукт дифференцирован, продавец одновременно является и конку­рентом, и монополистом. Пределы же власти этой группы монополис­тов ограничены, поскольку контроль над предложением товаров час­тичный: вследствие существования товаров-заменителей (субститутов) и возможной высокой эластичности спроса по цене.

Монополизм, обусловленный дифференциацией продукта означа­ет, что коммерческий успех зависит не только от цены и потребитель­ских качеств продукта, но и от того, сумеет ли продавец поставить себя в привилегированное положение на рынке. Иными словами, в услови­ях монополии по дифференциации продукта монопольная прибыль может возникнуть там, где при определенной защите от вторжения конкурентов может бьпь создан и приумножен имеющийся спрос на определенную продукцию.

И саму проблему спроса Э. Чемберлин ставит по-новому. В отли­чие от неоклассической модели, где объем спроса и его эластичность выступают как нечто изначально данное, в модели Чемберлина они выступают как параметры, на которые монополист может оказывать воздействие через формирование наших вкусов и предпочтений. Здесь

Чемберлин Э. Теория монополистической конкуренции. M., 1996. С. 93.

находит подтверждение тезис о том, что практически все наши по­требности социальны, т.е. порождены общественным мнением. В этой связи Чемберлин сделал вывод, что цены — не решающий инструмент конкуренции, поскольку в создании спроса основной ак­цент делается на рекламу, качество товара, обслуживание потребите­лей. Это означает, что в условиях монополистической конкуренции эластичность спроса по цене падает при возрастании эластичности спроса по качеству.

Новый подход характеризует Чемберлина в вопросах цены и стои­мости. Если в неоклассической модели не было вопроса регулирования цены заданного продукта, так как цены были заданы извне, и регули­рования объема продукта при заданной цене, то модель Чемберлина подразумевает поиск оптимального объема производства и соответст­венно уровня цен, обеспечивающим фирме максимальную прибыль. Чемберлин допускает, что в условиях монополистической конкурен­ции фирма максимизирует прибыль при объеме производства мень­шем, нежели тот, который обеспечивал бы наивысшую технологичес­кую эффективность.

Другими словами, в масштабе всего общества переход к состоянию монополистической конкуренции ведет к тому, что потребители платят за товары дороже, выпуск товаров меньше потенциально возможного и, как следствие, имеет место недогрузка производственных мощнос­тей и безработица.

Можно ли тогда сказать, что предприниматели-монополисты несут ответственность заданное состояние экономики? Э. Чемберлин отве­чает на этот вопрос в целом отрицательно, считая, что монополисты несут ответственность лишь в том случае, если дифференциация их продукта искусственна и не ведет к реальному изменению качества^[49]. Однако в целом процесс дифференциации продукта порожден разно­образием вкусов публики, и стремление к монополии объясняется склонностью к дифференциации спроса, где сами различия во вкусах, желаниях и доходах покупателей указывают на потребность в разнооб­разии.

Объясняя ситуацию, возникающую в условиях монополии по диф­ференциации продукта, когда фирма производит объем продукции меньше потенциально возможного, Чемберлин указывает на то, что для сбыта дополнительной продукции фирме придется либо снизить цену, либо увеличить расходы по стимулированию продаж. Не случайно поэ­тому в свою теорию цены Чемберлин вводит понятие «издержки сбыта», которые он считает издержками приспособления спроса к про­дукту в отличие от традиционных издержек производства, рассматри­ваемых им как издержки приспособления продукта к спросу.

Сам Чемберлин определяет различия между этими видами издержек следующим образом: «Издержки производства включают все расходы, необходимые для того, чтобы создать товар (или услугу), доставить его потребителю и вручить ему этот товар в состоянии, пригодном для удовлетворения потребностей. Издержки сбыта включают в себя все затраты, имеющие целью создать рынок или спрос на продукт. Издерж­ки первого вида создают полезности, служащие удовлетворению запро­сов; издержки последнего вида создают и изменяют сами запросы»^[50].

По его мнению, при увеличении объема выпуска продукции из­держки производства сокращаются, но издержки сбыта дополнитель­ной продукции расгуг. Это стало обоснованием утверждения об отсут­ствии в условиях монополии по дифференциации продукта избыточ­ной прибыли, так как в долговременном плане, по мнению Чемберли­на, цена только покрывает полные издержки (суммарные издержки производства и сбыта).

Подводя итог, можно сказать, что, согласно взглядам Чемберлина, рыноклюбого единичного производителя в условиях монополистичес­кой конкуренции определяется и лимитируется тремя основными фак­торами: ценой продукта; особенностями самого продукта и расходами по сбыту.

Отмечая, что дифференцированный продукт имеет большую цену (которая является следствием ограничения предложения), Чемберлин считает ее неизбежной платой за дифференцированное потребление.

В теории Чемберлина монополия и конкуренция суть взаимосвя­занные явления, монополия присутствует во всей системе рыночного ценообразования. Напомню, что условиями, порождающими монопо­лию, по Чемберлину, являются:

— патентные права;

— репутация фирмы;

— невоспроизводимые особенности предприятия;

— естественная ограниченность предложения.

Чемберлин Э. Теория монополистической конкуренции. С. 170.

Как видим, за пределами анализа Чемберлина остается монополия, возникшая на основе высокого уровня концентрации производств и капитала. Этот тип монополий стал предметом анализа английского экономистаДж. Робинсон.

3- Теория несовершенной конкуренции Дж. Робинсон

Дж. Робинсон (1903—1983), английский экономист, представительница кембриджской школы в политической экономии.

Как и Чемберлин, Дж. Робинсон в своей самой известной работе «Экономическая теория несовершенной конкуренции» (1933) исследо­вала те же проблемы: сдвиги в механизме рыночной конкуренции, мо­нополизация рынка, механизм монополистического ценообразования. Решающим условием монопольного обладания продуктом Робинсон также считала дифференциацию продукта, т.е. такие изменения, кото­рые не могут быть полностью компенсированы товарами-субститута- ми. Однако дифференциация продукта не является, по ее мнению, единственным условием монополии.

Значительное внимание в своем исследовании Дж. Робинсон _по_ святила вопросу поведения крупных компаний, олицетворяющих _вы_ • сокий уровень концентрации производства.

Для Робинсон монополия представляет собой явление не только рынка, но и концентрированного производства. Концентрацию же производства она связывала с экономией фирмы на масштабах, по­скольку доля постоянных издержек, приходящихся на единицу продук­ции с ростом объемов производства снижается. Сравнивая поведение компаний в условиях совершенной и несовершенной конкуренцш Дж. Робинсон показала, что крупные компании имеют возможное! поддерживать более высокую цену, чем могли бы иметь в условш совершенной конкуренции'.

Особое внимание Дж. Робинсон уделила такой характерной _чертея рыночного поведения крупных компаний, как маневрирование ц_ена_ ми. Ключевым вопросом в ее исследованиях стало исследование воз­можностей использования цены как инструмента воздействия на спрос и регулирование сбыта. Именно Дж. Робинсон ввела в экономическую

теорию понятие «дискриминация в ценах», что означало сегментацию рынка монополией на основе учета различной эластичности спроса по цене у разных категорий потребителей, маневрирование ценами для разных групп, на разных географических рынках. Обратила внимание на проблемы формирования ценовой политики, которая совершенно отсутствовала в условиях совершенной конкуренции^[51].

Дж. Робинсон показала, что монополист обретает возможность раз­бить рынок своего товара на отдельные сегменты и для каждого из них назначить особую цену так, чтобы общая прибыль оказалась макси­мальной. Однако возникает вопрос — почему же монополист не назна­чает на всех рынках одинаково высокую цену? Оказывается, что это нецелесообразно, потому что в условиях несовершенной конкуренции у разных групп покупателей существует разная эластичность спроса по цене, и если повсеместно назначить высокую цену, спрос может резко сократиться.

Следовательно, в целях максимизации прибыли целесообразно дей­ствовать иначе: при выпуске нового «дифференцированного» товара сначала назначить очень высокую цену, обслужив наиболее состоятель­ную часть покупателей (рынок с низкой эластичностью спроса по цене, «сильный рынок»), затем понизить цену, привлекая менее состоятель­ных покупателей, и действовать так до тех пор, пока не будут охвачены рынки с высокой эластичностью спроса по цене («слабые рынки»). Подобная тактика «снятия сливок» основана на дискриминации в ценах по признаку групп с различными доходами. Но возможна и про­странственная дискриминация, как, например, при установлении мо­нопольно высоких цен на внутреннем рынке и демпинговых во внеш­ней торговле.

Как бы то ни было, «золотое правило» политики ценовой дискри­минации заключается в том, что самая высокая цена устанавливается там, где эластичность спроса меньше всего, а самая низкая — там, где эластичность спроса выше всего. Сопоставляя простую монополию и монополию, практикующую множественность цен, Дж. Робинсон по­казала, что в последнем случае фирма достигает и увеличения объема выпуска продукции, и увеличения валового дохода.

Анализируя поведение монополий, Дж. Робинсон пытается оце­нить желательность ценовой дискриминации с точки зрения общества в целом. По ее мнению, с одной стороны, монополия, использующая дискриминацию в ценах (по сравнению с простой монополией, не практикующей такого поведения), повышает объем выпускаемой про­дукции. С другой стороны, ценовая дискриминация, сохраняя моно­польно высокие цены, ведет к неправильному распределению ресурсов и к их общему недоиспользованию. Кроме того, монополизация про­изводства, по мнению Дж. Робинсон, в любом случае неблагоприятно влияет на распределение богатства между людьми.

Негативное отношение к монополизации проявляется и в учении Дж. Робинсон о монопсонии¹. Последствия монопсонииДж. Робинсон анализирует на примере рынка труда, когда крупная фирма (монопсо- нист) приобретает услуги труда неорганизованных работников. В этом случае компания-монопсонист навязывает рабочим условия сделки, при которых реальная заработная плата может оказаться ниже предель­ного продукта труда рабочего². По мнению Робинсон, это бы означало эксплуатацию труда Факторами, противодействующими эксплуата­ции, она считала законодательство о минимальной заработной плате и политику профсоюзов³.

В результате своих исследований Дж. Робинсон приходит к выводу, что возможность ценового маневрирования подрывает основные по­стулаты классической теории: независимость процесса ценообразова­ния, отождествление равновесия спроса и предложения с оптималь­ным использованием ресурсов и оптимизацией общественного благо­состояния. В этом ее принципиальное отличие от Чемберлина, кото­рый считал, что именно механизм монополистической конкуренции наилучшим образом обслуживает интересы экономического благосо­стояния.

«МОНОПСОНИЯ» в переводе с греческого означает «один покупаю», в то время как «монополия» — «один продаю».

Равенство предельного продукта труда цене фактора производства (в данном случае заработной плате) в рамках неоклассического направления представляло собой естественное, справедливое вознаграждение фактора производства (см. теорию Дж. Кларка).

Чемберлин же утверждал, что рыночная эксплуатация может затронуть любой из, факторов производства, поэтому поиски эксплуататора вообще не имеют смысла.

Лекция 11

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ БЛАГОСОСТОЯНИЯ

1. Эволюция взглядов на проблемы благосостояния

Человечество, как и отдельный человек, всегда стремилось к дости­жению благосостояния^[52]. Уже в идеях раннего утопического социализма уничтожение частной собственности, уравнительное распределение и полная регламентация общественной жизни рассматривались как ус­ловия достижения всеобщего счастья. По мнению представителей дан­ного учения, человек несчастлив потому, что испытывает зависть к более удачливому соседу. А уничтожить зависть можно только одним путем — сделать всех одинаковыми^[53].

Идеологи же капиталистического производства с их философией эгоизма и индивидуализма (см. взгляды А. Смита) в теории благосо­стояния сделали акцент на производстве, рассматривая благосостояние как синоним богатства, где под богатством понимались продукты ма­териального производства. В рамках данных представлений основа и источник благосостояния — это накопление национального капитала, а показатель уровня благосостояния — рост количества благ на душу населения, или чистый доход нации, который функционально зависит от ресурсов капитала, земли и труда.

Следовательно, факторы экономического роста, важнейшими из которых являлось накопление капитала и разделение труда, автомати­чески становились факторами роста благосостояния. Как пишет А. Смит, «...получающееся в результате разделения труда значительное увеличение производства всякого рода предметов приводит в обществе, надлежащим образом управляемом, к тому всеобщему благосостоя­нию, которое распространяется и на самые низшие слои народа»¹. Предпосылкой же роста национального богатства классики единодуш­но считали систему «естественной свободы».

Классическая политическая экономия исследовала вопросы обес­печения роста общественного богатства, рассматривая проблемы на макроэкономическом уровне. Маржиналистская же революция, как уже говорилось, ознаменовала собой переход экономических исследо­ваний с макроэкономического уровня на микроэкономический. Цент­ральными вопросами экономической науки стали вопросы исследова­ния поведения экономических субъектов в условиях ограниченных ре­сурсов. Целью исследования стало поведение человека, а значит, опре­деление мотивов его деятельности и конечных устремлений. Было при­знано, что конечной целью человека является максимальное удовле­творение потребностей, или максимизация благосостояния, понимае­мая как максимизация полезности.

Вопрос максимизации благосостояния — это вопрос в значитель­ной мере философский. Не случайно в основании современных теорий благосостояния лежат положения утилитаризма — этической теории, признающей полезность поступка критерием его нравственности². Ос­нователем данной теории явился английский философ И. Бентам (1748—1832), считавший, что у философии нет более достойного заня­тия, чем оказывать поддержку экономике повседневной жизни.

Антология экономической классики. Т. 1. С. 88.

В связи с этим высказыванием Смита уместно привести точку зрения француз­ского социолога Э. Дюркгейма, который считал, что капиталистическая организация производства с ее жестким разделением труда приводит к росту числа самоубийств, что никак не может являться свидетельством возрастания благосостояния.

² В интерпретации основоположника данного направления И. Бенгама это поло­жение звучит следующим образом: «Для сторонника принципа пользы добродетель яв­ляется благом только ввцду удовольствий, которые из нее проистекают; порок есть зло только вследствие страданий, которые сопровождают его. Нравственное благо есть благо только вследствие своей способности производить физические блага; нравственное зло есть зло только по своей способности производить зло физическое» (цит. по: Бентам И. Принципы законодательства. М., 1896. С. 5).

Целью всякого человеческого действия И. Бентам провозгласил благосостояние. Следовательно, по мысли Бентама, единственной универсальной общественной наукой должна стать эвдемоника — наука достижения благосостояния.

Само понятие «благосостояние» Бентам трактует чисто в гедонист- ском духе. Это видно хотя бы из следующего его высказывания: «При­рода отдала человечество во власть двум суверенным повелителям: страданию и наслаждению. Они одни указывают нам, что мы должны делать, и определяют, что мы сделаем». Таким образом, в концепции Бентама основу всех действий человека образует принцип пользы, оз­начающий достижение наибольшего удовольствия и стремление вся­чески избегать страдания.

Как видим, И. Бентам претендует на то, чтобы открыть универсаль­ные силы, управляющие всем человеческим поведением, дать способы его измерения. У Бентама человек выступает как рациональный потре­битель, способный количественно измерить наслаждение и страдание, главными компонентами которых выступают их интенсивность и про­должительность.

Не удивительно, что благосостояние Бентам предлагал измерять вычитанием суммы страданий из суммы удовольствия заданный период времени. Методика подсчета такова: берется сумма интенсивностей всех удовольствий за данный период времени, умноженных на их продолжи­тельность, и из нее вычитается общее количество страданий (таже схема), испьпанныхзатотже период. Мы здесь видим последовательное сведение всех мотивов человека к достижению удовольствий и избежанию огорче­ний. Следует добавить, что в своей теории Бентам исходит из того, что каждый человек в состоянии производить те арифметические дейст­вия, которые нужны для получения максимума счастья.

В данной концепции благосостояние рассматривается исключи­тельно как эгоцентрическое благосостояние, где каждый акт личного выбора определяется непосредственным преследованием личной цели. В неявном виде здесь присутствует так характерный для классической политической экономии принцип «негативной» свободы. Суть этого принципа сводится к следующему: индивид не имеет обязательств по­могать другому лицу, но имеет обязательство не нарушать права другого лица.

Не стоит удивляться, что интересы общества в концепции Бентама представляют собой не что иное, как сумму интересов граждан¹. И если

В дальнейшем именно эта посылка легла в основу теории благосостояния Парето.

-------------- "-------- "Т|

возникает конфликт интересов разных общественных групп, то р_е_ шение должно быть принято в пользу тех, у кого потенциальное количество благосостояния в случае удовлетворения их интересов будет больше.

Следует заметить, что в бентамовской концепции человек является исключительно потребителем; сфера производства интересует его очень мало. Делая акцент на пассивно-потребительской ориентации человека, Бентам подчеркивает, что всякая реальность интересует че­ловека лишь тогда, когда ее можно с пользой для себя употребить. Более того, он нацелен на немедленное потребление — будущие удовольст­вия, согласно «арифметике счастья», входят в рассмотрение с меньши­ми весами, чем настоящие^[54]. Труд не имеет самостоятельной ценности. Бентам даже утверждает, что стремление к труду не может существовать само по себе. Стремление к труду, по его мнению, не что иное, как псевдоним стремления к богатству. Сам же труд может вызывать лишь отвращение.

Этот человек (универсальный потребитель Бентама) хорошо узна­ваем, он и становится центральной фигурой маржиналистского анали­за. Модель «экономического человека», для которого социальные и культурные факторы являются не более чем внешними рамками, дер­жащими ^его в некоторой узде, не позволяющими реализовывать свой эгоизм слишком откровенными и грубыми способами, в собственном смысле слова появляется именно здесь^[55].

И именно маржиналисты смещают фокус экономической теории в плоскость потребительского выбора, где человек предстает как макси- мизатор полезности. Целью обмена и производства они провозглашают получение максимального наслаждения и наибольшее удовлетворение потребностей.

У основателя австрийской школы К. Менгера человеком движет одна руководящая идея — стремление как можно полнее удовлетворить свои потребности. Оно заложено в человеке самой природой и не нуж­дается в поддержке закона или силе принуждения¹. Естественно, что этические соображения, которые могут предположить максимизацию каких-либо иных целей, кроме личного благосостояния, не рассматри­ваются. Как не рассматриваются мотивы симпатии и антипатии по отношению к окружающим.

Другими словами, в экономическую теорию не допускаются моти­вы, которые могли бы сделать личное благосостояние покоящимся на более широкой базе, чем только личное потребление.

И тот же Г. Госсен, который первым сформулировал закон убываю­щей предельной полезности (см. законы Госсена), из традиционной экономической науки взял именно философию утилитаризма с ее принципами разумного эгоизма, субъективного сопоставления выгод и жертв, Удовольствия и страдания. Он даже предлагал политическую экономию переименовать в Genusslehre, т.е. учение об удовлетворении (или удовольствии), где максимизация удовольствия (полезности) ста­новится важнейшим принципом общественного хозяйствования.

являлось предпосылкой исследования и в экономическом анализе рыночного механизма активно не использовалось. Речь шла всего лишь о том, что человек понимает, в чем состоит его интерес, лучше, чем кто-либо другой, и целенаправленно этот интерес пре­следует.

Справедливости ради надо отметить, что К. Менгер прекрасно понимал, что кроме своекорыстия в экономической жизни немало других побудительных мотивов — любовь к ближнему, обычай, правовое чувство. Но тот же Менгер говорил, что если мы будем пытаться охватить человеческое действие во всем многообразии его характерис­тик, то мы никогда не получим никаких законов и «национальная экономия» как тео­ретическая дисциплина окажется обречена. Поэтому, чтобы выявить экономические законы, нужно взять один главный мотив и очистить его от наслоений. На эту роль и претендуют своекорыстие, эгоизм. Конструируется абстрактная модель, и в итоге «эко­номический человек» оказывается эгоистичен и автономен, независим и рационален. Он точно знает свои потребности, выстраивает их в иерархическом порядке и удовле­творяет их самым рациональным способом, переходя от более важных к менее важным.

■Как абстрактная модель, она вполне имеет право на существование. Но беда в том, что в дальнейших исследованиях эта абстрактная модель стала претендовать на то, чтобы соответствовать представлению о поведении фактического «среднего», нормаль­ного человека.

11 - 850

У И. Бентама, как и у маржиналистов, мы видим сведение всех мотивов человеческого поведения к достижению удовольствия; богат­ство же они рассматривают как частный случай удовольствия. И в этом первое отличие взглядов Бентама и Смита. Другое же отличие заклю­чается в том, что Бентам не доверял согласование индивидуальных стремлений к благосостоянию рынку и конкуренции, считая это пре­рогативой законодательства, где идеальный свод законов должен бьпь построен по принципу «максимальное счастье для всех».

Стоит отметить, что взгляды Бентама оказали влияние не только на представителей маржиналистского направления в экономической науке, но и на Сисмонди, который считал, что наука об управлении должна ставить своей целью счастье людей, соединенных в обществе. Говоря его словами, «...она ищет средства, чтобы обеспечить людям самое высокое благоденствие, совместимое с их природой».

2. Взгляд на экономическую теорию благосостояния В. Парето. «Оптимум по Парето»

Дата добавления: 2014-01-07