Гипертекст

- текст, устроенный таким образом, что он превращается всистему, иерархию текстов, одновременно составляя единство имножество текстов. Простейший пример Г. - это любой словарь или энциклопедия,где каждая статья имеет отсылки к другим статьям этого жесловаря. В результате читать такой текст можно по-разному: отодной статьи к другой, по мере надобности, игнорируягипертекстовые отсылки; читать статьи подряд, справляясь сотсылками; наконец, пуститься в гипертекстовое плавание, тоесть от одной отсылки переходить к другой. Настоящий словарь является подчеркнуто гипертекстовым, тоесть построен так, чтобы постоянно провоцировать именно третийпуть чтения. Например, сама статья "Г." безусловно связана состатьями текст и реальность (существует еще понятиегиперреальности), а стало быть, с пространством и временем, с мифом и неомифологизмом, виртуальными реальностами и измененными состояниямисознания, от которых путь недалек к психическимотклонениям, к шизофрении, психозу, неврозу, от чего один шагдо психоанализа, от него к Эдипову комплексу, оттуда ксновидению, от сновидения к проблеме индивидуального языка, отнего к аналитической философии в целом, от нее к теорииречевых актов, оттуда к прагматике, к семиотике, мотивному анализу, к интертексту и Г. И тут цепочка (одна из возможныхгипертекстовых цепочек - ибо Г. нелинеен) замкнется. Попробуем проследить эту цепочку и заодно понять, чтотакое Г. Связь с проблемой текста и реальности очевидно, таккак Г. - это нелинейный лабиринт, своеобразная картинамира, и выйти из него, войдя один раз, труднее, чем можетпоказаться на первый взгляд. Чтобы пояснить, что мы имеем в виду, приведем два примера.Первый из массового кино. Вероятно, многие помнят фильм"Косильщик лужаек". Герой этого фильма, поначалу нечто вродеИванушки-дурачка, познакомившись с компьютерными виртуальнымиреальностями, постепенно интеллектуально и физически окреп, апод конец стал претендовать на мировое господство, но, попав вкомпьютерный Г., он не мог оттуда выбраться, он был заперт внем собственной гордыней. Второй пример - житейский. Когда человек уже выбрал своюпрофессию, он тем самым выбрал определенный Г. своей жизни -определенные языковые игры, определенный круг общения,определенные книги, определенный образ мыслей. И вот вдруг емувсе это надоедает. Он хочет вырваться из опостылевшего емумира. Хочет все бросить, уйти куда-то совершенно в другоепространство, к совершенно другим людям и другим проблемам. Ноте кнопки, которые он научился нажимать в своей старой жизни,те речевые акты и языковые игры, в которые он был обучен игратьв своей старой жизни, те пружины, которые он привык нажимать, ите психологические установки и мотивации, которыми он привыкруководствоваться, - все это остается при нем. И его тянетназад. Если это очень сильный и решительный человек, он сможетпобедить свой старый Г., но вопрос состоит в том, стоило ли этоделать. Это проблема Льва Толстого - хотел уйти из Ясной Поляныпочти на протяжении 30 лет - как будто бы все уже чужое - и немог - все-таки все родное. Он только описывал эти попытки всвоих произведениях (творчество писателя тоже можно представитькак своеобразный Г.). Так, в рассказе "Отец Сергий" блестящийофицер вдруг уходит в скит замаливать свои светские грехи. Кнему в скит приходит женщина, чтобы соблазнить его. Соблазн таквелик, что отец Сергий отрубает себе палец, как бы символическисебя кастрирует, но он понимает, что проблема, от которой онушел, осталась при нем. Г. - это нечто вроде судьбы: человек идет по улице, думаето чем-то хорошем, предвкушает радостную встречу, но вдругнажимается какая-то кнопка (не будем задавать бесполезноговопроса, кто эту кнопку нажимает и зачем), и жизнь егопереворачивается. Он начинает жить совершенно иной жизнью, какбы выходит из дома и не возвращается. Но потом кто-то опятьнажимает кнопку, и она вновь возвращает его к тем же проблемам,к той же улице, к тем же хорошим мыслям. Это, по сути, историяИова. Человек чувствует, что совершил какую-то ошибку, и сам непонимает, как это вышло, его будто бес попутал, новая жизнь,казавшаяся ему такой нужной, такой творческой, теперь кажетсяпросто западней. И тогда он может либо сойти с ума, либодействительно попытаться возвратиться на эту улицу и к этиммыслям. Но ему будет труднее, чем раньше, - новые кнопки,которые он научился нажимать в новой жизни, будут мешать ему встарой. Я недаром все время говорю о кнопках, потому что понятиеГ. тесно связано с компьютерными виртуальнымиреальностями. Существует даже компьютерная художественная литература и,по меньшей мере, один классик этой литературы. И фамилия у негодля классика вполне подходящая - Джойс, правда, зовут его неДжеймс, а Майкл и написал он не "Улисса", а компьютерный роман"Полдень". Особенность этого романа в том, что его можноадекватно читать только на дисплее компьютера. Он построен так,как строится Г. В нем есть "кнопки", нажимая на которые можнопереключать движение сюжета в прошлое и в будущее,менять эпизоды местами, углубиться в предысторию героини,изменить плохой конец на хороший и т. п. Серийность (см. серийное мышление, новый роман) - это тоже одна изособенностей Г. Здесь мы подходим к понятию гиперреальности, котороепридумал французский философ, властитель умов современного мираЖан Бодрийар. Для того чтобы понять, что такое гиперреальность,надо отождествить реальность с текстом (что было нами сделано встатье реальность, а текст построить как Г. - получитсягиперреальность. Бодрийар утверждает, что мы уже живем вгиперреальности. Масс-медиа, бесконечные пересекающиеся потокиинформации, создают впечатление, что кто-то нажимает и нажимаетразличные кнопки, а мы только успеваем рот разевать. Мыперекатываемся, как при шторме на корабле, из одного конца Г. вдругой. Например, Бодрийар считал, что войны в Персидском заливезимой 1991 г. между Ираком и США в обычном "реальностном"смысле не было. Это была гипертекстовая война, вся "посаженная"на дисплеи компьютеров и экраны видеопроекторов. Это не мистика- это особая метафизика гиперреальности, сон наяву, еслиугодно. Дальше в нашей цепочке были пространство и время. Конечно,пространство здесь прагматическое (см. пространство,эгоцентрические слова), а время серийное, по нему можноподниматься в будущее и спускаться в прошлое, как поэскалатору. То есть, строго говоря, времени в Г. вообще нет. Возьмем наш словарь. В хронологическом плане онзафиксирован на "отметке" ХХ век. Но внутри этой отметкивремени нет - мы перепрыгиваем из венской культуры начала векав Москву конца века, а оттуда - в Берлин 1943 г. Время здесьстановится разновидностью пространства. Это и есть миф (см.), где все повторяется, и это есть неомифологизм,доведенный до последней черты: каждое слово - цитата, каждоепредложение - мифологема. И конечно, такое сознание нельзясчитать неизменным - мы его сами и изменили. Это своеобразнаяшизотехника, некоторый культурный психоз, и мы нажимаем кнопкибессознательно, поэтому это имеет прямое отношение кбессознательному (к парасемантике, - см.), и это имеетотношение к Эдипову комплексу, ибо кого же мы хотимперехитрить, как не самого себя и свои чудовищныебессознательные стремления, и это безусловно индивидуальныйязык, потому что его, кроме нас, никто не поймет, и этоаналитическая философия, потому что мы все время так или иначеанализируем значения употребляемых нами слов, и это теорияречевых актов, потому что гипертекстовое путешествие - этоочень сложная разновидность речевого акта, а раз так, то онотносится к области прагматики и, стало быть, к семиотике,поскольку прагматика - одна третья часть семиотики. И это,конечно, семиотика интертекста. Надеюсь, что более наглядно и убедительно трудно былообъяснить, что такое Г. Лит.: Бодрийар Ж. Войны в заливе не было // Художественныйжурнал. 1993. - М 4. Интервью с Жаном Бодрийаром // Там же. 1995. - М 8. Руднев В. Морфология реальности: Исследование по"философии текста". - М., 1996.

Дата добавления: 2014-10-31